- Не стоит взваливать на себя чувство вины, - произнес граф. - Если случится, что причиной моего отъезда в Канаду действительно станешь ты, Кристина, мне останется лишь поблагодарить тебя. Потому что только в этой стране я смог удовлетворить свою жажду приключений. Там я преуспел. Там был счастлив. Если ты считаешь, что все эти годы я страдал от одиночества и сожалел о нашем разрыве и бездарно прожитой жизни, то ты ошибаешься. Сейчас лишь чувство долга заставляет меня задуматься о том, чтобы остаться в Англии. Если же ты сделаешь последующую неделю столь же невыносимой для меня, как и предыдущую, то, возможно, как и десять лет назад, вновь окажешь мне услугу. Я вернусь домой и буду счастлив.
- В таком случае мне остается пожелать, чтобы ты уехал завтра же, - произнесла Кристина. - Нет, сейчас же.
- Ты в самом деле этого хочешь? - Граф улыбнулся. - Что ж, по крайней мере я спас тебя от неминуемого обморока. А теперь прошу меня простить, мне необходимо отыскать Монка. Я полагаю, ты не захочешь присутствовать при разговоре и тем самым почувствовать себя ребенком, которому не предоставили права выбора.
Кристина поспешно поднялась с кресла, сжав в руке письмо. Как же грубо она себя вела. Она была обязана Джерарду. Он проявил участие и щедрость, а она лишь еще больше возненавидела его и нагрубила без всякой видимой причины.
- Спасибо, - сказала Кристина. - Спасибо за то, что удовлетворил мою просьбу.
- Мне тоже очень нелегко осознавать, что ты финансово зависима от меня, Кристина, - произнес граф, распахивая перед графиней дверь. - Возможно, от этого признания тебе станет легче. Мне бы очень хотелось, чтобы ты могла с легкостью послать меня к черту и не испытать при этом чувства вины. Если ты ненавидишь меня, то пусть это чувство будет всепоглощающим. Ты была женой Гилберта. Ты мать его детей. И имеешь такое же право на финансовую поддержку, как и я. Если в будущем тебе что-то понадобится, просто скажи мне. Тебе не нужно просить. И уж тем более тебе не нужно меня благодарить.
- О, - протянула Кристина, остановившись и подняв глаза на графа. - Какое же удовольствие доставляет тебе эта ситуация. И как верно ты сказал. Я действительно имею полное право на финансовую поддержку. Но не от тебя, а от собственного поместья. Жаль, что я не осознавала этого раньше. Но теперь я все поняла и могу ненавидеть тебя всем сердцем.
- Верно, - бросил граф, но Кристина разглядела некоторое подобие улыбки на упрямо поджатых губах.
Одарив графа ослепительной улыбкой, она вышла из библиотеки.
Графу не потребовалось много времени, чтобы проинструктировать Монка относительно безотлагательной выплаты графине Уонстед ежеквартального содержания и обсудить с ним еще кое-какие дела. Почти столько же времени занял просмотр утренней почты. Несколько писем Джерард отложил в сторону, чтобы в свободное время прочитать их еще раз.
А пока ему необходимо было подумать.
Кристина не располагала собственными средствами с самого первого дня семейной жизни. Монк подтвердил слова графини о том, что все ее счета, которых оказалось не так уж много, оплачивал покойный супруг. Граф лично просмотрел бухгалтерскую книгу и нашел совсем немного записей, касающихся покупки одежды, драгоценностей - последние, судя по всему, не покупались вовсе - или иных предметов личного пользования для детей или графини.
После того как умер Гилберт, у Кристины не было денег на карманные расходы. Она передала Монку счета за несколько траурных платьев, но денег никогда не просила. Так что же это за долг, который она не сумела представить как очередной счет за какую-нибудь покупку? Никто не мог назвать Кристину расточительной - скорее наоборот. Ее неожиданная реакция на предложение сыграть в карты свидетельствовала о том, что мысль о ставках и разного рода пари действительно вызывает у нее ужас.
Дело было вовсе не в "пустяковом долге". Кристина едва не лишилась чувств. Она побледнела прежде, чем распечатала письмо. Эта бледность сразу бросилась Джерарду в глаза, так как резко контрастировала с ярким румянцем на щеках Кристины, только что вошедшей в дом с мороза. Она узнала почерк и поняла, о каком именно долге пойдет речь.
Что же это за долг?
Джерард вынужден был напомнить себе, что это не его дело. Он с готовностью оплатил бы долг Кристины, но она не приняла от него помощь. Лишь попросила выплатить причитающееся ей ежеквартальное денежное содержание.
Адрес на письме выглядел так, словно его писал старый или больной человек.
Размышления Джерарда были прерваны тихим стуком, вслед за которым в дверном проеме показалась голова.
- О, - подавленно произнесла Дженнет Кэмпбелл. - Я думала, здесь никого нет. Прости, что потревожила тебя, Джерард. Мне сказали, что я могу взять здесь нужную мне книгу, но я могу прийти позже.
- Входи. - Джерард с улыбкой направился навстречу подруге. - Я очень рад, что меня потревожила именно ты. Здесь огромное количество книг, и некоторые из них, наверное, даже интересны. Но может быть, ты повременишь с выбором книги, Дженнет? Надень вместо этого плащ и шляпку и прогуляйся со мной.
Дженнет с удивлением посмотрела на Джерарда, но тот знал, что она разделяет его любовь к прогулкам. Они давно уже пришли к общему мнению, что думать и расслабляться лучше всего на улице.
- Конечно, - ответила девушка. - Дай мне пару минут.
Выйдя из дома, друзья направились к озеру. Они не разговаривали. Эта черта Дженнет очень импонировала Джерарду. Его подруга не испытывала необходимости в том, чтобы говорить без умолку, и не нуждалась в том, чтобы ее развлекали беседой. Они с Джерардом прекрасно чувствовали себя в тишине.
- А вот и озеро, - нарушил молчание Джерард, когда они миновали густые заросли деревьев. - Оно довольно большое, хотя из дома его не видно.
- А… - Дженнет посмотрела на расстилающееся перед ней озеро, полностью покрытое льдом. Оно было окружено деревьями, окончательно сбросившими листву. - Знаешь, мне ужасно захотелось домой. Это озеро кажется таким большим и суровым - нетипичная для Англии картина. Оно чудесно.
- Да.
Друзья некоторое время стояли в полном молчании, а потом Дженнет посмотрела на графа.
- Хочешь поговорить о нем? - спросила она.
Джерард тихо засмеялся. И это ему тоже нравилось в Дженнет. Иногда они без слов улавливали настроение друг друга.
- Не совсем, - ответил он. - Честно говоря, я вообще не уверен, как построить разговор. Ты когда-нибудь ненавидела, Дженнет?
Она задумалась.
- Ты ведь говоришь не о мимолетной вспышке гнева или неприязни по отношению к некоторым людям, верно? - спросила она. - Ты имеешь в виду гораздо более глубокое и долговечное чувство, пожирающее тебя изнутри.
- Да. - В самую точку.
- Нет, - произнесла Дженнет. - Я никогда не испытывала ничего подобного. Это чувство возникло недавно, Джерард? Может быть, оно пройдет, и ты забудешь о нем. Оно очень мучительно?
- Я думал, что забыл, - ответил Джерард. - Но возможно, я просто запрятал эту ненависть подальше, позволив ей превратиться в незаживающую язву.
- А возвращение домой вновь разбередило ее, - произнесла Дженнет, а потом тихо добавила: - Вернее, твой приезд сюда. Твое детство здесь было не слишком счастливым, верно? Я помню рассказы о переменчивом настроении твоего дяди, о том, как он ценил тебя больше собственных детей, чем породил в их душах ненависть к тебе. Но все они теперь мертвы, и твоя ненависть связана вовсе не с поместьем, верно? А с каким-то человеком. Прости. Я не хочу…
- Она приняла предложение Уонстеда, хотя они были знакомы всего три недели, - произнес Джерард. - Потому что он был графом, имел собственность и огромное состояние.
- Джерард, - тихо сказала Дженнет, коснувшись его руки, - большинство женщин выходит замуж именно по этой причине. Быть женщиной непросто. Перспектива остаться без поддержки пугает нас гораздо больше, нежели мужчин. А способов обеспечить себя не так уж много.
Но Джерарду не хотелось, чтобы подруга искала оправдание поступку Кристины.
- Возможно, - продолжала она, - он ей понравился. Ты не можешь знать этого наверняка. Ты был далеко. У нее две замечательные дочки - я видела их сегодня утром.
Джерард улыбнулся.
- С тобой так легко, Дженнет, - сказал он. - Я не хотел нагружать тебя своими проблемами. Как думаешь, тебе здесь понравится?
- Конечно, - ответила девушка. - Мы с Эндрю думали, что встретим Рождество в одиночестве в Лондоне, и уже начали жалеть себя, оказавшихся так далеко от дома и друзей. И тут ты пригласил нас к себе. Так мило с твоей стороны. Да, нам обоим ужасно здесь нравится. Чудесное поместье, милые доброжелательные люди вокруг.
- Я полагаю, ты поняла, ради чего все это затевалось? Помимо празднования Рождества. - Джерард задал этот вопрос лишь потому, что у них с Дженнет никогда не было друг от друга секретов.
Дженнет лишь на мгновение отвела взгляд.
- Эндрю высказал предположение, - ответила она, - а вчера я поняла, что он, пожалуй, прав.
- Ну и что ты скажешь на это, моя дорогая подруга?
Склонив голову набок, Дженнет внимательно посмотрела на Джерарда:
- Ты обладаешь неистощимой энергией, Джерард, и это не дает тебе покоя. Ты все время искал что-то и никак не мог найти. Не пытайся остановиться на чем-то, если до сих пор не уверен в том, что именно тебе нужно. Не заставляй себя уверовать в то, что мисс Гейнор именно та, кто тебе нужен, до тех пор, пока не будешь знать это наверняка. Иначе тебя ждет безрадостная жизнь.
- А что, если о тебе я думаю больше, чем о Лиззи Гейнор?
Дженнет покачала головой.
- Мы знакомы много лет, Джерард, - сказала она. - С тех самых пор, как я еще училась в школе. И поверь, если бы твоей избранницей была я, ты уже знал бы это наверняка.
- И все же, - возразил Джерард, - более близкого друга, чем ты, у меня еще никогда не было.
- Тебе нужно нечто большее, нежели дружба. Я чувствую в тебе потаенную страсть, хотя и ни разу не видела, чтобы она вырвалась на свободу. Я тоже способна на страсть, хотя многие люди даже не подозревают об этом. Когда-нибудь я разделю с мужчиной такую любовь, о которой поэты слагают стихи. - Дженнет шаловливо улыбнулась.
- Я ему завидую, - произнес Джерард.
- Нет. Не завидуешь, - возразила Дженнет. - Тебе нужна лишь моя дружба, Джерард, а мне - твоя. Знаешь, говорят, что ненависть сродни любви.
- Нет, слишком много неприязни. Слишком много раздражения и горечи и слишком мало доверия. Слишком много…
- Страсти? - подсказала Дженнет. - У меня замерзли ноги. Так ты поведешь меня на прогулку, или я буду стоять здесь до тех пор, пока мои ступни не превратятся в куски льда?
Джерард подал подруге руку:
- Идем?
Глава 10
Остаток дня прошел в хлопотах. После ленча граф организовал экскурсию по дому, а затем отправился с молодежью на верховую прогулку. Графиня же приказала запрячь карету и двуколку и отправилась с остальными гостями в деревню. Там было несколько магазинчиков с весьма скудным набором товаров, норманнская церковь и трактир, где можно было выпить по чашке чаю. После этого небольшого путешествия Кристина, леди Ланган и мистер и миссис Кеннадайн вывели детей на широкую лужайку перед домом, где устроили игру в догонялки и в прятки среди деревьев. Вечером после ужина в гостиной расставили столы, и гости уселись играть в карты. Клару Редуэй ждал колоссальный выигрыш - целых пять шиллингов. Остальные гости выиграли чуть больше или проиграли чуть меньше. Даже при сильном желании гостиную нельзя было назвать прибежищем порока.
Кое-кто из джентльменов пожелал сыграть в бильярд, остальные гости разбрелись по своим комнатам довольно рано в предвкушении нового, наполненного событиями дня. За ужином граф объявил, что утром все без исключения отправятся в лес собирать еловые ветки для украшения дома, и добавил, что никакие отговорки не принимаются. Сэр Майкл Милчип тут же принялся жаловаться на подагру, но леди Милчип громогласно объявила, что впервые слышит о болезни мужа. Баронет застенчиво подмигнул Маргарет, сидящей напротив него, чем вызвал взрыв смеха. Это положило конец любым попыткам избежать участия в сборе веток.
За завтраком настроение гостей могло бы быть не слишком приподнятым, так как свет дня за окнами мало чем отличался от сумрака ночи. Впрочем, виконт Латрелл, стоявший у окна с моноклем, заметил, что все дело в снеговых облаках, затянувших небо.
- Это еще одна причина, из-за которой мы должны выйти из дома сразу после завтрака, - произнес граф. - Потому что после обеда скорее всего пойдет снег. Сей факт подтвердил также мой садовник, а он, как я уже говорил, славится своим умением предсказывать погоду. Сядь и поешь, Гарри, иначе тебе придется работать на голодный желудок.
- О Боже, - вздохнул виконт, опуская монокль и устремляя взгляд на дымящиеся тарелки с завтраком. - Работа, ты сказал, Джерард? Звучит не слишком вдохновляюще.
- Мы всего лишь будем прочесывать близлежащий лес в поисках плюща, еловых ветвей и омелы, - пояснил Ральф Милчип. - Это значит, что нам придется рубить и ломать ветки, забираться на деревья и страдать от ран на пальцах, Гарри. После чего нам придется тащить все это к дому. А потом в качестве вознаграждения за проделанную работу нам позволят залезть на лестницы и с риском для жизни развесить все это богатство на стены, чтобы полюбоваться слабым подобием того, что каждый день можно увидеть на улице, не прилагая при этом никаких усилий. Ради этого удовольствия Джерард и пригласил нас всех сюда.
Маргарет рассмеялась.
- Омела? - Виконт Латрелл заметно оживился. - Если мне действительно придется работать, чтобы ты и дальше продолжал меня кормить, Джерард, я вызываюсь возглавить отряд. При условии, разумеется, что я сам выберу людей, а потом опробую то, что найду. - Он лениво взглянул на Кристину и занял место недалеко от нее.
Недовольство и жалобы вскоре утихли, ведь все понимали, что сбор еловых веток для украшения дома такая же неотъемлемая часть веселья.
Как же все это здорово, думала Кристина, поднимаясь в детскую, чтобы одеть девочек для прогулки. Гости шумели, смеялись и добродушно поддразнивали друг друга. Как приятно видеть людей, готовых веселиться хоть сутки напролет. Торнвуд еще ни разу не украшали на Рождество. Гилберт считал этот обычай варварским, нарушающим торжественность христианских обрядов.
Умеренность, безусловно, ценное качество, но как же она скучна. В этом году у детей будет действительно счастливое Рождество. Уж Кристина позаботится об этом.
Спустя пятнадцать минут она уже спускалась вниз вместе с девочками, тепло одетыми для прогулки. В холле стоял радостный гул.
- Леди Уонстед. - Джорди Стюард направился к Кристине, едва только та показалась в дверном проеме, и приветственно взмахнул бобровой шапкой. Он широко улыбнулся ей, а потом каждой из девочек. - Наконец-то я имею удовольствие познакомиться с вашими дочками. Не будете ли вы так любезны представить меня им?
Он торжественно поклонился Рейчел, с серьезным выражением лица присевшей в реверансе, а потом взял ее руку и поднес к губам.
- Приятно познакомиться, мадам, - церемонно произнес он, а потом радушно улыбнулся Тесс.
- У меня очень широкие плечи, - сообщил мистер Стюарт. - Как раз для того, чтобы носить на них маленьких мальчиков или девочек. Мои племянники и племянницы частенько ими пользуются. Не хотите ли и вы прокатиться?
- Да, сэр, - ответила Тесс - Мы будем пить горячий шоколад у озера. Мама сказала, там разведут костер.
- Но после того как мы поможем собирать еловые ветки, Тесс, - напомнила сестре Рейчел. - Мы собираемся украсить дом, - пояснила она мистеру Стюарту. - Вчера в деревне мама купила несколько метров красной ленты. Я так взволнована!
Как же она серьезна, думала Кристина. Но последние слова дочки показались ей такими трогательными. "Я так взволнована!" Научится ли Рейчел когда-нибудь выражать свои эмоции открыто? Или уже ничего нельзя исправить? Но нет. Рейчел вскоре поймет - Кристина покажет ей, - что веселье и радость отнюдь не зло.
- Я тоже очень взволнован, - в тон ей ответил мистер Стюарт. - Рождество всегда окружено волшебством, и при этом не важно, сколько вам лет. В прошлом году я помогал своим племянницам делать венок для поцелуев, хотя, должен признаться, всю работу сделали они, а я большей частью наблюдал…
Тесс устроилась на плече мистера Стюарта, а Кристина и Рейчел шли по обе стороны от него. Он непринужденно болтал с девочками и был с ними искренен в отличие от большинства взрослых, ведущих себя с детьми фальшиво и снисходительно.
Со стороны они выглядели как настоящая семья, подумала Кристина, и ее внезапно охватило чувство вины.
Граф возглавлял процессию вместе с Дженнет Кэмпбелл, державшей его под руку. Их головы почти соприкасались, а сами они весело смеялись над чем-то. Кристина вынуждена была с неохотой признаться себе в том, что они хорошо смотрятся вместе. Мисс Кэмпбелл совсем не походила на кокетку, а их отношения с графом были далеки от флирта. И все же при взгляде на них становилось ясно, что они симпатизируют друг другу.
Кристина заставила себя отвернуться и прогнала прочь непрошеные мысли.
Сегодня утром она вознамерилась получить удовольствие от прогулки. И впервые за много лет это решение было принято осознанно. Кристина с горечью ощущала, что в ее понимании радость и грех превратились в синонимы. Она чувствовала себя так, словно целых десять лет жила в наркотическом угаре и только теперь начала постепенно возвращаться к реальности.
- А вы, мадам, - произнес виконт Латрелл, когда отряд достиг наконец озера, - вы будете моим лейтенантом и поможете мне обеспечить джентльменов всем необходимым, чтобы безнаказанно целовать присутствующих здесь леди. Вы давно живете в этих краях и должны знать, где добыть омелу.
- Клянусь, мне это неизвестно, милорд, - со смехом ответила Кристина.
- В таком случае отправимся на поиски вместе, - предложил виконт. - И если мы все же найдем какое-то растение, но не будем уверены в его названии, нам придется проверять его действие на себе. Говорят, что рядом с омелой губы начинает ощутимо покалывать. А вот если в ваших руках окажется другое растение, вы, к сожалению, ничего не почувствуете.
Кристина лишь рассмеялась. А спустя полчаса она снова от души веселилась, когда высоко на стволе древнего дуба виконт заметил наконец омелу и полез наверх - за ней. Он оказался гораздо более проворным и гибким, нежели позволяла предположить его привычная медлительность и кажущаяся изнеженность. Вскоре виконт спрыгнул на землю.
- А теперь нужно проверить находку, - произнес он. - Хотелось бы надеяться, что я не напрасно тратил свои силы, карабкаясь на дерево. Так что - готовы проверить, настоящая ли это омела?
Кристина улыбнулась.
Однако вся легкомысленная веселость тотчас же покинула виконта, когда он накрыл ее губы своими. Он сумел проделать нечто такое, от чего губы Кристины приоткрылись без сопротивления, впуская язык виконта. От возмущения и ужаса у нее перехватило дыхание.
- Кажется, мадам, - произнес виконт, немного отстранившись и взирая на Кристину из-под полуопущенных век, - что мы нашли нечто настоящее.
В словах виконта прозвучала двусмысленность.