Элизабет промолчала. Она сама себе удивилась, что решила остаться. Это произошло как бы помимо ее воли. Неужели все-таки она опять поддалась чарам Филиппа?
- Я останусь только на одну ночь. Завтра с утра попытаюсь разобраться с гостиницей. А пока до свидания. И спасибо за замечательный вечер.
- С утра лучше посмотреть, как идет стройка, поговорить с подрядчиком. Завтра воскресенье, но он сказал, что не против встретиться. Хесус заедет за нами после завтрака.
Значит, он заранее подготовил всю программу и лишь ставит ее в известность! Как типично для Филиппа.
Однако Элизабет не возразила. Потом, на свежую голову, она обдумает все как следует, и если что-то ее не будет устраивать, то уж не уступит Филиппу. Хватит того, что она поддалась ему с ночевкой под одной крышей. Ловко он перехитрил ее. Хуже другое - она все-таки потеряла бдительность и не сумела настоять на своем, дуреха…
Войдя в спальню, Элизабет предусмотрительно заперла дверь, положила ключ на туалетный столик. Раздевшись и скользнув под прохладные сиреневые простыни, она почему-то чувствовала беспокойство. Ей казалось, что опасность таится в самом уюте спальни, разлита в безмятежности тропической ночи, шепоте океана, звездной россыпи неба.
Ей не удалось поплавать предыдущим вечером, как Элизабет намеревалась, и с первыми лучами солнца она сразу же спустилась на пляж, по пути пробежав через террасу, где Диля уже накрывала стол к завтраку.
Светло-золотистый песок был еще прохладен. Набегающая волна ласково тронула ее ступни, когда, зазевавшись, Элизабет натягивала свой черный купальник, купленный в Венеции. Он был совсем простой, но очень ей шел. Так же как темная косынка, которой подобрала волосы.
Всеми клеточками своего тела она ощутила дуновение океанского бриза, чистую свежесть раннего утра. А когда погрузилась в водную гладь - чуть не задохнулась от блаженства. Какое счастье раствориться в стихии неба и воды, которая разом смыла тяжелые сновидения, мучившие ее всю ночь. Наверно, вчера она была слишком усталой и слишком напряженной из-за Филиппа. Призрак, явившийся из далекого прошлого, разбередил ее, но стоит ли паниковать, тем более поддаваться смятению?..
Элизабет перевернулась на спину, лучи солнца коснулись ее лица. Утренняя дымка уже растаяла, небо обрело необычайную глубину и немыслимо лазурный цвет. Боже, какая благодать! Океанская купель словно вдохнула в нее новые силы. Да, конечно, вчера она проявила себя полной размазней, но сегодня плясать под дудку Филиппа не собирается. И в гостиницу переедет, и в переговорах по проекту будет твердой, и вообще не позволит ему больше командовать.
Проведя своеобразный сеанс аутотренинга в лазурной купели океана, Элизабет почувствовала, что с ее плеч свалилась гора и растворилась в соленой воде. С новой силой она поплыла к буйку, дотронулась до него и повернула к берегу, ощущая небывалый прилив бодрости и сил. Полежав еще пару минут на самой кромке бирюзово-желтого прибоя, она вдруг ощутила ту полноту счастья, которая бывает только в детстве.
Но, обернувшись в сторону виллы и поднявшись, дав волне еще раз нежно обласкать ее щиколотки, Элизабет заметила силуэт человека, сидящего на песке. Филипп! Ее сердце предательски екнуло.
Неужели нельзя оставить ее хотя бы на пять минут одну? Элизабет прикинула, не выйти ли ей на берег чуть подальше? А как же халат, шлепки и полотенце?.. Это выглядело бы просто глупо! Да и зачем? Разве она не решила, что вообще перестанет обращать внимание на его выходки?
Еще чуть-чуть понежившись среди волн прибоя, Элизабет спокойно направилась прямо к нему.
- Ну, как поплавала? - как ни в чем не бывало поинтересовался Филипп, поднимаясь ей навстречу. - Вода сегодня как парное молоко.
Он встряхнул головой, и с его мокрых волос полетели брызги. Она и не заметила, когда Филипп успел искупаться. Пожалуй, сейчас он походил на морского бога. Его бронзовое мощное тело покрывали капли воды. Они струились по шее, рельефной груди, мускулистому животу, скатывались к плавкам, не столько скрывавшим, сколько подчеркивавшим ту часть мужского тела, которую скульпторы-греки, создававшие своих мраморных богов, предпочитали оставлять открытой.
Как школьница, Элизабет покраснела и отвела глаза. Впрочем, он и не заметил.
- Хорошо, что ты купалась именно здесь, - озабоченно сказал он. - Я как раз собирался предупредить - держись подальше вон от тех камней! Там много морских ежей, а наступить на них очень опасно. К сожалению, кто-то убрал знак, стоявший тут раньше.
- Вот как?
Элизабет почти не слушала его. Вместо этого она как бы испытывала свою выдержку, стремясь отделаться от смутного мимолетного томления, охватившего ее при виде обнажённого тела Филиппа. Теперь все прошло.
- Спасибо, я замечательно искупалась, хочу побыстрее позавтракать.
- О'кей! А я, пожалуй, еще разок окунусь.
К облегчению Элизабет, он сразу бросился в воду. Плавал он тоже как бог…
Вот видишь, с некоторым злорадством сказала самой себе Элизабет, набрасывая на плечи легкий шелковый халатик, видишь, как легко общаться с ним, когда все твердо решишь для себя…
- По-моему, это второй по красоте участок на острове…
Они стояли на холме, возвышавшемся над тем местом, где вскоре должен появиться новый отель фирмы "Тэлманн".
- А самый лучший, разумеется, там, где твоя вилла, - поддела Элизабет.
- Выбирать - законное право владельца, - рассмеялся Филипп. - Разве не так?
Элизабет, свежая и прелестная в светло-бирюзовом летнем костюме, в роскошных темных очках от Диора - была сама женственность, если бы не ее тон. Но что поделаешь: утро, так замечательно начавшееся, потом не задалось.
Совместная поездка на будущую стройплощадку не только не сблизила их позиции, а, наоборот, усилила противоречия. Филипп упорно стоял на своем, требуя изменений в проекте, и, несмотря на отчаянное сопротивление и аргументы Элизабет, не отступал ни на йоту. Он даже отказался подписать обычный протокол о намерениях, хотя и мог бы, потому что и тогда его права оставались незыблемыми.
Черт бы его подрал, раздраженно думала Элизабет. Он просто специально ставит палки в колеса и ко всему придирается.
- Да не придираюсь я! - воскликнул Филипп, словно подслушав слова, которые звучали у нее в голове. - Я на собственном опыте убедился, чего категорически нельзя здесь делать, когда строил свою виллу. Я проклял все на свете, ломая уже готовое и начиная все сначала. Если хочешь, поедем сейчас туда вместе и я покажу тебе, как мы решили аналогичные проблемы.
Голос Филиппа доносился как бы издалека.
- Это недочеты, о которых я упоминал раньше. Еще раз говорю, дело в том, что с такими же сложностями мне пришлось столкнуться, строя свою собственную виллу.
Элизабет бросила на него мрачный взгляд из-под очков.
- Возможно, проект, по которому ты строил, и имел изъяны. Но я не считаю, что в нашем они есть! Или я не ясно изъясняюсь, или ты поглупел.
- Я поглупел, - миролюбиво сказал Филипп. - Но не настолько, чтобы поощрять глупость других.
Элизабет нетерпеливо отвернулась и снова посмотрела вниз, на площадку, где должен вырасти отель. Да, место было просто восхитительное - небольшая лагуна, роскошный пляж, ущелье, поросшее пальмами. А за всем этим - огромное зеркало океана…
Она представила, как замечательно впишется сюда ослепительно-белое современное здание, как засверкают окна его восточного крыла. Что за чушь он несет насчет этажности? Видишь ли, перекроет ущелье и водопад? Да разве отец был слепой, когда месяцами просиживал здесь вместе с архитекторами и планировщиками?
- Давай еще раз обсудим все завтра за ужином у Хорхе. Может быть, ему удастся убедить тебя, раз уж я не сумел.
- Ничего у него не выйдет!
Элизабет была непреклонна.
Правда, ей понравился Хорхе Чека, менеджер местной строительной компании, которая будет осуществлять ее проект. За час до того Филипп познакомил их, и Хорхе действительно радушно позвал их на ужин, хотя в данный момент приглашение вдруг вызвало у нее подозрение.
- Небось, ты как следует заплатил, чтобы он поддакивал каждому твоему слову. Или припугнул… В конце концов ты тут хозяин, и все в той или иной степени зависят от тебя.
Филипп грозно нахмурился.
- Тебе тоже следует помнить об этом, иначе никакого отеля здесь вообще не будет!
Как смеет он угрожать? Элизабет резко обернулась, гнев душил ее.
- Нет, будет, не сомневайся! Ты полагаешь, что можешь купить все и вся? Но я испорчу тебе аппетит. Хоть ты и волк, я не из робких овечек, несу ответственность перед людьми, которые работают на нашей фирме, перед памятью отца, перед своей совестью, наконец…
Филипп, не обращая внимания на ее взрыв, спокойно шел по лестнице, ведущей к дороге, где на обочине припарковал "бьюик". Уже на ходу он бросил через плечо:
- Сейчас на моей вилле ты сама все поймешь. Наглядный пример лучше пустых споров.
Это еще более взбесило Элизабет, но, не найдя, что сказать, она лишь посмотрела ему в спину.
Если бы взгляд мог убить, то Филипп сразу рухнул бы замертво.
Пропустив мимо ушей его вполне разумное предложение, Элизабет закричала ему вслед:
- Я все знаю про тебя, про твои аферы. Филипп Клэнси! - Совсем потеряв голову, она бежала за ним, почти не видя куда. - Если хочешь знать, я давно раскусила тебя, проходимец несчастный!
- Пожалуй, если поедешь со мной, то я покажу новый дизайн интерьера. Может быть, это даже подскажет какие-нибудь идеи и насчет твоего отеля.
Он даже на обратил внимания на ее слова.
Спокойствие Филиппа просто доконало Элизабет.
- Не желаю видеть твою чертову виллу!
- Почему - нет? Мы неплохо провели бы время.
- Время? С тобой?
Элизабет побагровела.
Как он сумел допустить такой беззастенчивый намек! Что за скользкие мысли!
- А в чем дело? - спросил он. Его лицо оставалось невозмутимым, но в голосе появились металлические нотки: - Разве ты не любишь поразвлечься? Или хорошо провести время - не в твоем стиле?.. Неужто ты никогда ни перед кем не снимала своего шикарного платья?
Это было уж слишком!
- Подлец!
- Раньше ты так не считала.
Размахнувшись, она была готова влепить ему пощечину, вложив в нее все силы. Но потеряла равновесие и оступилась, рухнув прямо в его руки.
То была либо удача, либо невероятная реакция Филиппа. Чудом он успел подхватить ее, иначе Элизабет пересчитала бы все ступени, скатившись с крутого подъема.
- Ну и ну! - рассмеялся он. - Никак не ожидал, что ты добровольно бросишься в мои объятия с таким пылом!
Сильные руки Филиппа обнимали ее, глаза смотрели в глаза, сердца громко, в унисон, бились. Ей стало все предельно ясно. Элизабет поняла, чего на самом деле опасалась. Впрочем, не успела ничего предпринять - он наклонился, и его губы жадно прильнули к ее губам.
5
На мгновение ей захотелось блаженно прижаться к нему всем телом, ответить на поцелуй. Волна страстного желания была мощной, она еле сдержалась.
- Какого дьявола, что за вольности ты себе позволяешь?!
Он отпрянул. Было даже оскорбительно, как быстро Филипп сделал шаг назад, будто от зачумленной.
- В какой-то момент мне показалось это заманчивым. Хотя ты абсолютно права, я должен выкинуть такие мысли из головы.
Элизабет почувствовала легкую досаду, что-то в его словах задело ее, но злость ярость оказались сильнее.
- Распущенность не делает тебе чести.
Элизабет не сомневалась - в нем сработал чисто мужской инстинкт, и ничего больше. Вот он уже улыбается, как ни в чем не бывало.
- Я считаю, что тебе не стоило так поступать, - кипятилась Элизабет. Она сердито взглянула на него сквозь темные очки. - Хотя я думаю, что это с тобой произошло рефлекторно. Полагаю, ты поцелуешь любую девицу, которая окажется столь близко от тебя.
Он так и делал, подумала Элизабет. Она была абсолютно уверена, что здесь не было ничего личного. Отойдя на шаг, она поправила платье, хотя в этом не было нужды.
- Впредь обещаю соблюдать дистанцию.
- Не беспокойся. Я тоже постараюсь держаться на расстоянии.
- А я возьму свои инстинкты в ежовые рукавицы.
Пусть иронизирует сколько хочет, решила Элизабет. Так даже спокойнее. Теперь они молча шли к автомобилю, и она внимательно смотрела себе под ноги. Не хватает еще раз оступиться, подвергнув его инстинкты новому испытанию.
И свои, между прочим, тоже, заключила она, внезапно вспомнив невольный порыв ответить на его поцелуй. Элизабет нахмурилась. Так вот в чем опасность, которую она ощущала прошедшей ночью. Дело не в Филиппе, вернее, не только в нем. Было что-то в ней самой. Она больше не любила его, уж точно. Но Элизабет оказалась бессильной перед фатальной тягой, влечением, которого не испытывала ни к кому другому. Вот почему и хотела поцеловать его, была так слаба и беспомощна в его объятиях. Само пребывание с ним наедине требовало от Элизабет невероятного напряжения.
- Так как ты решила?.. Мы заскочим ко мне домой?
Филипп неожиданно обернулся, и Элизабет опять чуть не врезалась в него. Она не сразу поняла, о чем он спрашивает. Спор, который они вели по поводу будущего отеля, напрочь выскочил у нее из головы, хотя именно он был самым важным, а не душевные переливы.
- Не знаю, что может измениться, если я погляжу на твою виллу.
- А вдруг? - возразил Филипп. - Мы заедем только на минуту, потом поищем, где бы пообедать, - предложил он, глядя на часы.
Элизабет не стала протестовать, поняв, что спорить бесполезно. Она пожала плечами.
- Ладно, если ты так настаиваешь, давай посмотрим твой дом.
Одно хорошо, думала Элизабет, усаживаясь в автомобиль, визит будет коротким. После пугающего открытия, что она может не устоять перед Филиппом, просто безумство оставаться на острове дольше, чем необходимо. Если только она не переборет свои сумасшедшие чувства! Она должна с этим справиться! Должна!
До виллы было пятнадцать минут езды. Они ехали мимо теснящихся друг к другу, утопающих в зелени деревянных бунгало и каменных особнячков, вдоль сверкающего океана, где сновали катера и серфингисты, а огромные яхты сонно покачивались на якорях. Красота и умиротворение. Элизабет почувствовала, как на нее накатила мягкая волна абсолютного покоя.
Машина повернула, перед ними возник каменистый мыс. Казалось, в безудержном акробатическом прыжке он падает в океан. И хотя Элизабет еще не увидела сам дом, она тут же поняла - он должен стоять именно здесь - так неповторимо прекрасно было само место.
- Смотри, вот он. Теперь ты понимаешь, как важно не нарушить гармонию с природой? Мы достигли этого тем, что постройка невысокая и опирается на естественный склон. Именно в таком плане я и предлагал тебе изменить восточное крыло своего отеля.
Элизабет не смотрела в сторону Филиппа. Ее взгляд был сосредоточен на вилле, его самоуверенный голос только раздражал.
- Честно говоря, не вижу связи. Вилла - это вилла. Отель - это отель.
Филипп не стал спорить, только хмыкнул, удивляясь ее упорству.
Машина въехала на площадку перед воротами, где уже были припаркованы пара легковушек и грузовик. Филипп обрадовался:
- Дело движется! Давай войдем и осмотрим, что уже готово.
Внутри - в большом холле и просторных комнатах - кипела работа. Филипп наскоро провел Элизабет по дому, познакомил с мастерами, включая молодую женщину, подбиравшую ткани для занавесок и обивки мягкой мебели. Она показала Филиппу пару образцов ярко-желтого и голубого цвета, которые он с удовольствием одобрил. Элизабет они тоже понравились. Что-то в них было от колорита самого острова.
Она решила, что возьмет это на заметку, во всяком случае учтет, когда будет заниматься оборудованием отеля.
- Как видишь, мы здесь полностью все обновляем.
Радостный и возбужденный, Филипп повел ее наверх. Теперь они стояли на балконе при одной из спален, откуда открывался вид на сверкающий океан. Филипп рассказывал о своих планах перепланировки второго этажа - они были грандиозны.
Пока он говорил, Элизабет смотрела на него с расстояния в добрых двух метров - она теперь была очень осторожна и не подходила ближе.
- Мне кажется нелепым и расточительным перекраивать дом, которому всего четыре года. Он не нуждается в такой реконструкции.
С другой стороны, это его дом, и если ему по карману ремонтировать его, то ей-то какое дело, мысленно одернула себя Элизабет.
- А я и не думаю, что нуждается, - ответил он. - Мне захотелось изменить его, вот и все.
Очередной каприз, решила Элизабет. Она тоже смотрела на океан, а видела лишь знакомый профиль, четкую линию лба, носа, волевой изгиб подбородка… Сколько раз, когда он спал, она любовалась им. Элизабет гнала прочь воспоминание, нахлынувшее на нее.
- Дом, конечно, чудесный, но я не могу понять, зачем тебе такой большой? В конце концов - ты же один. Одинокому мужчине ни к чему шесть спален, если он не хочет превратить виллу в гостиницу, разумеется.
- Зачем же в гостиницу, - в тон ей шутливо ответил Филипп. - Во-первых, у меня много друзей, а во-вторых… - Он замолчал, выдержал паузу, прежде чем продолжить. - Я не думаю, что я всегда буду одинок. Однажды, я надеюсь, кому-нибудь пригодятся эти комнаты.
- Так ты опять собираешься жениться? - догадалась Элизабет. - Бог мой, вот сюрприз!
Внезапно ситуация для нее стала проясняться. Причина ремонта, например. Элизабет поразилась, как же ей раньше не пришло в голову. Филипп выбрасывал из дома все, напоминавшее ему о жене. И вместе со старой мебелью освобождался от мучивших его воспоминаний.
Вне всякой логики Элизабет вдруг обиделась за себя! Вряд ли Филипп поменял обстановку в своей лондонской квартире, когда они с ним расстались. И вряд ли так уж страдал. Правда, первое время звонил, писал письма, присылал цветы, но ведь вскорости женился!
Это обстоятельство всегда ранило ее, а сегодня вдвойне.
- А чему ты, собственно, удивляешься? Что в один прекрасный день я снова женюсь?..
- Не знаю, - смешалась Элизабет.
- Я убежден: брак - совершенно естественное состояние мужчины. И женщины тоже. - Филипп помолчал, потом добавил: - Ты, правда, исключение…
Элизабет пропустила укол мимо ушей.
- И что, скоро свадьба?
Филипп рассмеялся:
- Как сказать… Жизнь полна сюрпризов. Я знаю только одно - новая миссис Клэнси может ждать меня за любым поворотом.
Совести у него нет. Порхает от одной свадьбы к другой, подумала Элизабет, а вслух сказала:
- Для ее же блага будем надеяться, что не ждет.
В эту фразу она вложила весь свой скептицизм. Бедняжку, которая станет женой Филиппа, можно только пожалеть.
- Почему ты так говоришь, хотел бы я знать? - вскинул брови Филипп.
- Ты годишься для семейной жизни еще меньше, чем я. Для большинства людей брак, возможно, естественное состояние, только не для тебя.
Элизабет говорила то, что давным-давно хотела высказать ему, да случая не было.
- О! Будь добра, объясни!
- Ты весь поглощен лично собой. Ты эгоист. Любишь развлечься, получить удовольствие. Единственное, чему ты безусловно верен, так это работа.