Весь путь они молчали, Элизабет не могла дождаться, когда они приедут. Наконец въехали в ворота виллы. Не дожидаясь полной остановки, Элизабет взялась было за ручку дверцы, но Филипп властно остановил ее.
- Перед тем как выйти, может быть, ты все же скажешь, в чем настоящая причина?.. Надеюсь, ты не считаешь меня идиотом, чтобы я поверил в чушь насчет помутнения твоего рассудка?
Говоря это, свободной рукой он схватил ее за плечи, довольно резко встряхнув, повернул к себе лицом.
- Ладно уж, Лизи, скажи мне правду.
Это "Лизи" почти сломило ее и чуть не обезоружило. Ей нестерпимо захотелось все выложить, закричать: "Я видела тебя с Эстрельей", наброситься на него с кулаками, затем прильнуть к его груди, если он скажет, что измена ей только почудилась.
С трудом она с собой все-таки справилась.
- Конечно, можешь не верить, но я не вру. Я сказала все как есть.
- Не юли. Я тебя слишком хорошо знаю. - Его глаза сверкнули гневом, и он опять встряхнул ее. - Давай начистоту! Чего ты боишься!
- Боюсь?
- Да, боишься. Я знаю, ты чего-то опасаешься, так что давай-ка сознавайся, в чем дело.
Филипп спрашивал об этом и раньше, и, разумеется, он был прав. Элизабет отвергла его из-за того, что испугалась. Но это было ее глубоко личное дело, и она не собиралась обсуждать свои проблемы. Кроме того, она все равно отвергла бы его, ибо Клэнси оказался двуличным вероломным обманщиком.
Элизабет боялась, что он замучает ее вопросами, душу из нее вытряхнет, потому твердо сказала:
- Просто ты мне не нужен, вот и все! Обижайся не обижайся, это так… Мне мужчины вообще не нужны!
- Много ты о них знаешь! - съязвил Филипп.
- Почему же? У меня есть опыт хотя бы с тобой! Отсюда и знаю. - Элизабет одарила его взглядом, от которого повеяло арктическим холодом. - Ты считаешь себя неотразимым. Мечта любой женщины? Возможно. А я из другого теста и к ним не отношусь… Впрочем, я все же бесконечно благодарна тебе. За то, например, что поняла, как люди вообще переоценивают любовь… И любовь, и секс. Пустая трата душевных сил. Я всегда получаю больше удовлетворения от работы, чем от общения с тобой, будь то просто так или в постели, да и самец ты никудышный…
Филипп сразу молча отпустил ее. Пауза явно затягивалась.
- Я рад, что ты наконец полностью выговорилась…
Элизабет беспрепятственно покинула машину и направилась к дому. Сердце билось, будто она нырнула в воду с высокой скалы. Ее переполняли стыд и жалость к себе, впрочем, пути назад уже не было.
Она наговорила много несправедливого, к тому же абсолютной неправды, но если это положит конец опасной близости, возникшей между ними, то только к лучшему. Кроме того, он сам все запачкал и разрушил - пусть теперь пожинает плоды…
Утром, когда они встретились за завтраком и обменялись холодными приветствиями, Элизабет сообщила:
- Мне пора домой. Все твои требования и советы по поводу отеля я поняла. Обещаю обсудить их в Лондоне со своими специалистами. Обещаю также доложить все объективно, можешь не сомневаться.
- Домой - так домой. - Филипп сидел рядом за столиком и просматривал газету "Уолл-стрит Джорнэл". - Ты вольна уезжать, когда заблагорассудится.
Какое великодушие! Элизабет удостоила его мимолетным взглядом, хотя вряд ли он заметил, так как ни на секунду не оторвался от газетной страницы.
- Пожалуй, попытаюсь взять билеты на сегодняшний вечерний рейс.
- Почему бы и нет? Может, и повезет. - Филипп по-прежнему не обращал на нее внимания. - Я только не понял, что и с какими специалистами ты собираешься обсуждать? Если мои поправки, без всяких оговорок, не будут учтены - я не разрешу вам строить во-об-ще.
Элизабет собралась было угостить Филиппа чаем, и потянулась уже за заварным чайником, но вдруг замерла, держа его в руке, большим трудом удержавшись от того, чтобы не вылить кипяток на голову Филиппа.
- Я собираюсь обсудить это со своим архитектором, - сухо бросила она, - и дам тебе знать, что мы решили.
- Здесь нечего обсуждать, тем более принимать какие-либо решения. Если хочешь получить мое согласие, то должна внести те поправки, на которые я указал. - Филипп безразлично посмотрел на нее. - Это проще простого.
- Ах так? Поживем - увидим!
Значит, он опять объявляет войну? Они снова враги? Ощущение безвозвратной потери уязвило ее, она почувствовала, как заныло сердце, - тем более пора немедленно уезжать…
Вернувшись в Лондон, Элизабет наскоро привела себя в порядок и тут же отправилась в офис. Ее встретила непривычно взволнованная Кэти.
- Мисс Тэлманн! Слава богу, наконец-то! Я пыталась разыскать вас.
Хотя после перелета отдохнуть ей не пришлось, Элизабет переполнял прилив бодрости и сил. Все ее эмоциональные проблемы остались далеко позади, она испытывала несказанное облегчение, что может наконец вновь приняться за работу. Работа - самое лучшее лекарство, повторяла Элизабет как заклинание.
- Что-то случилось? Зачем я срочно понадобилась? - озабоченно спросила она секретаршу.
- Не беспокойтесь, ничего смертельного. У меня обнаружили аппендицит, вот и все. Пару дней были приступы, и мне сказали, что завтра надо лечь на операцию. Я попыталась дозвониться на Сент-Кристофер, но телефон не отвечает. Тогда я послала телеграмму, но ответа тоже не получила. Теперь-то я знаю - вы как раз в это время оказались между небом и землей на пути к дому. Я только хотела предупредить насчет новой секретарши, которую наняла временно вместо себя, а то бы вы остались как без рук или бог знает что подумали - не сбежала ли я от вас.
- Да куда мы друг от друга денемся, милая Кэти?.. Спасибо за секретаршу, но все равно тебя никто не заменит. Как твои домашние?
- Это еще одна моя головная боль, - пожаловалась Кэти. - Дик в командировке в Германии. Я буду в больнице, и присмотреть за близнецами некому. У мамы, будто назло, грипп или нечто в таком роде, а одалживаться перед соседями мне не хочется. Они все холостые и даже не представляют, как обращаться с детьми. Юмор в том, что Дик вернется уже в понедельник, а вот как быть с субботой и воскресеньем - ума не приложу. Не оставлять же ребят одних!
Элизабет рассмеялась.
- Можешь не волноваться. Я с удовольствием проведу пару дней за городом, особенно после невыносимой жары на острове.
- Неужели правда? Джим и Джон будут в восторге, - воскликнула Кэти. - Ой, как я вам благодарна.
Оставшиеся дни перед уик-эндом Элизабет посвятила внимательному изучению проекта гостиницы на Сент-Кристофере. С помощью архитектора, который уже вернулся из отпуска, вникла во все детали. Теперь, когда она внутренне успокоилась и воспринимала все сдержанней, Элизабет наконец смогла оценить все, о чем толковал ей Филипп. Больше того, убедилась, почему он требовал пересмотреть именно восточное крыло здания.
Надо сказать, проект в целом тоже показался ей несколько странным. Даже архитектор признался, что с самого начала сильно сомневался в правильности выбранного решения, но ее отец настоял - вот что было самое удивительное! Она безоговорочно доверяла отцу, потому и сопротивлялась предложениям Филиппа. Однако на сей раз двух мнений быть не могло - отец впервые совершил ошибку…
Значит, Филипп не стремился просто досадить ей, выходит, она была к нему абсолютно несправедлива? Элизабет пожалела об этом и решила позвонить ему сама. В конце концов она деловой человек и может разговаривать с ним на деловой основе. Пусть успокоится - проект, безусловно, будет изменен как надо.
Однако когда Элизабет позвонила в его офис в пятницу утром, ей не удалось переговорить с ним, хотя секретарша Филиппа уверяла, что он в Лондоне. К концу дня та, как и обещала, связалась с Элизабет.
- Он прилетел вчера, - сообщила та. Это было через день после возвращения Элизабет. Секретарша пообещала: - Я скажу о вас, и он перезвонит, как только появится на работе.
И действительно, к концу дня прозвучал звонок из компании Клэнси, но не от него лично, а вновь от секретарши. На этот раз она извинилась.
- Боюсь, мистер Клэнси не сможет лично переговорить с вами. Он очень занят и просил вас либо послать письмо, либо изложить мне суть дела, я застенографирую.
Элизабет почувствовала себя уязвленной, мгновение она колебалась, затем взяла себя руки.
- В таком случае я хотела бы, чтобы мистер Клэнси знал, что я приняла все его предложения по проекту. В данный момент мой архитектор работает над поправками, и в ближайшее время мистер Клэнси сможет получить чертежи.
Положив трубку, Элизабет долго приходила в себя. Ее поставили на место, что и говорить.
Он принял решение раз и навсегда. Выкинул ее из своей жизни и захлопнул дверь.
8
- Тетя Элизабет, можно нам с Джоном пойти в деревню за конфетами? - Семилетний малыш с сияющими глазами вихрем ворвался в комнату, сметая все на своем пути. - Мы и вам купим, если хотите.
Элизабет оторвалась на миг от мытья посуды.
- Очень мило с вашей стороны, но еще лучше, если вы и меня возьмете прогуляться.
Складывая чистые тарелки, Элизабет улыбнулась своим мыслям. Только вчера вечером она приехала на поезде в самое сердце сельского графства, где был коттедж Кэти, а уже чувствовала себя другим человеком. Не то чтобы полностью забыла все свои неприятности, связанные с Филиппом, но они отошли на второй план. В деревне ей всегда хорошо отдыхалось. Здесь она была собой, здесь не приходилось притворяться. Здесь для Джима и Джона она являлась просто старой тетей Элизабет, что ее вполне устраивало.
Она открыла холодильник, проверяя, не надо ли купить молока. Потомство Кэти и Дика не переставало поглощать его чуть ли не ведрами. Захлопнув дверцу, Элизабет позвала ребятишек:
- Я буду готова минут через пять. Только обязательно наденьте куртки. По радио обещали дождь.
До деревни было добрых четверть часа пешком вдоль узкой извилистой аллеи, которая летом превращалась в сплошной зеленый тенистый туннель. Но сейчас голые ветви, казалось, дрожали от холода на октябрьском ветру. Легкий морозец пощипывал лицо, хотя обещанным дождем и не пахло. Такие дни, подумала Элизабет, вышагивая за детьми, придают силы и примиряют с реальностью.
Элизабет выглядела неприметной в джинсах и темно-синей куртке на меху. Ее светлые волосы были завязаны тугим хвостом, а на ногах красовались прочные башмаки коричневой кожи на шнурках.
Вполне возможно, многие из лондонских знакомых даже не узнали бы ее. В этом крылась еще одна причина, почему ей так нравилось тут. Такой Элизабет видели только самые близкие друзья.
Она вспоминала про Кэти, которую накануне успела навестить. Та уже выглядела молодцом. Операция прошла просто великолепно, и врачи пообещали выписать ее в начале следующей недели. Элизабет подумала, если бы муж Кэти не возвращался завтра из Германии, она с удовольствием бы осталась присматривать за ребятишками и дальше.
Дети накупили себе конфет, а заодно и коробочку шоколадных эклеров, любимого лакомства матери, чтобы захватить с собой в больницу, когда пойдут к ней. А Элизабет побаловала себя шикарным журналом - в Лондоне у нее никогда не хватало на них времени. Вечером, уложив неугомонных мальчишек, она развалится в кресле и насладится легкомысленным чтивом.
Лениво покопавшись в деревенской лавке и совершив покупки, они отправились в обратный путь.
- Кому чай и печенье, когда придем домой? - спросила Элизабет своих маленьких подопечных, лишь вся троица миновала полпути.
- Мне!
- И мне!
Элизабет рассмеялась:
- О'кей, тогда договорились. Попьем чай с клубничным вареньем и печеньем.
- Вот это да! - мальчишки запрыгали от восторга и с громкими воплями бросились наперегонки к дому, показавшемуся вдали.
- Эй! Ради бога, не убегайте! - крикнула Элизабет.
Напрасно - мальчики уже пулей влетели на лужайку за калиткой.
В этот момент ее окликнули.
- Привет, Элизабет. Хорошо прогулялась?
Она резко обернулась.
- Филипп! Каким ветром тебя занесло сюда?
Его машина была припаркована рядом с дорогой, в небольшом закутке, видимо, оттуда он и наблюдал за ними.
- Тебя не узнать, - усмехнулся Филипп, окидывая ее взглядом.
Лучше бы и вправду не узнал! Онемев, Элизабет уставилась на него. Он застал ее врасплох, она растерялась. Ей едва удалось справиться с охватившей ее паникой.
- Как ты тут оказался?
Филипп был в синих брюках, бежевой кожаной куртке, из-под которой виднелся синий свитер. Как всегда уверенный в себе и невозмутимый.
- Как оказался? Положим, я бы мог сказать, что проезжал мимо. - Он приподнял одну бровь и иронически усмехнулся. - Но ты вряд ли этому поверишь.
- Конечно.
- Тогда я скажу правду. Я специально разыскал тебя.
- С какой стати это взбрело тебе в голову?
Голос Элизабет звучал резко, а сердце отчаянно билось. Само его присутствие практически свело на нет жалкие потуги забыть его. Чувства Элизабет перемешались: отчаяние, гнев, горе… Почему он не пожалел ее и просто-напросто не оставил в покое?..
Пытаясь унять дрожь в голосе, она быстро сказала:
- В любом случае, ты выбрал для визита самое неподходящее время.
- Да, похоже, ты занята. - Он кивнул в сторону дома. - Я как раз видел, как твои подопечные вбежали в калитку. Может, откроешь им дверь?..
Это означало впустить и его в дом тоже, что никак не входило в ее планы.
- Не волнуйся, они знают где ключ. Извини, но ты появился в самом деле некстати.
- Неужели?
Элизабет прекрасно сознавала тщетность своих попыток отделаться от него. Если уж Филипп ехал так далеко, то вряд ли откажется от задуманного.
Тут появился запыхавшийся Джон и решил исход дела.
- Джим уже на стол накрывает. Когда же ты испечешь печенье?
- Печенье! Как славно. - Филипп улыбнулся, глядя на мальчишку. - А меня зовут Филипп. Я друг тети Элизабет. Ты не против, если я присоединюсь к вам?
- А как же! Всем хватит, пошли. Мы с Джимом просто умираем с голоду.
- Это нечестная игра! - тихо выговорила Элизабет.
Она не хотела сцены на глазах у детей, хотя ей все труднее было сохранять спокойствие. С другой стороны - в самом деле любопытно, что привело сюда бесцеремонного Филиппа.
- Ладно, - проворчала она. - Можешь побыть часок, но ни минутой больше. Потом сматывайся.
Филипп не сказал ни "да", ни "нет", тем не менее на его губах заиграла довольная улыбка.
Полтора часа спустя Филипп все еще сидел за столом, а Элизабет так и оставалась в неведении относительно причин его визита.
Филипп был в кухне, посматривая, как Элизабет пекла печенье из полуфабриката, купленного в лавке. Тем временем он обсуждал с мальчишками звездолеты и динозавров. Казалось, он знал буквально обо всем на свете.
Затем он набросился на еду и уничтожил добрую половину картофельного салата с котлетами, аппетитно захрустел печеньем, налегая при этом на варенье.
Элизабет начала опасаться, не намеревается ли он остаться на целый день.
Закончив чаепитие, Филипп и Элизабет перешли в гостиную, а близнецы отправились играть в свою комнату. Уже в дверях Джим объявил:
- Мы собираемся построить замок с подъемным мостом. Когда все будет готово, крикнем, чтобы вы пришли посмотреть.
Элизабет мгновенно отреагировала:
- Наверное, дядя Филипп не увидит. Боюсь, ему скоро ехать.
Однако она никак не рассчитывала на такую реакцию мальчишки:
- Жалко.
Филипп немедленно нашелся, уверенно заявив, не моргнув глазом:
- Так и быть, я еще немного задержусь.
- Опять обманываешь? - бросила она ему с упреком, когда они опять остались наедине. - Не можешь вести честную игру?
- Иногда могу, - усмехнулся Филипп. - Но в любом случае - все равно выигрываю… Кроме того, - добавил он, - ты тоже жульничаешь.
Ладно, где-то он был прав. Элизабет продолжала злиться. Она отступала, сдаваясь, и злостью пыталась скрыть страх.
С одной стороны, полтора часа прошли просто замечательно: было весело, все резвились от души, будто одна счастливая семья. Элизабет невольно следила за Филиппом, к своему изумлению убеждаясь, как успешно он справляется с ролью главы семейства. Мальчишки буквально не отходили от него.
С другой стороны, разумеется, ей было тяжело. Элизабет сознавала эфемерность всей этой "идиллии". Они оба вынужденно играли свои роли. Никогда ей не создать счастливой семьи с Филиппом, никогда! Будущего у них нет.
Элизабет попыталась убедить себя, как ей повезло, что она увидела его с Эстрельей, - это враз отрезвило ее, избавило от наваждения, которому она, глупая, чуть не поддалась.
Но единственная картина, которую могло представить себе ее израненное любовью сердце, - они с Филиппом в окружении собственных детей.
От всего этого можно сойти с ума… Необходимо как-то заставить его уйти. Упорно не сводя глаз с ручки дивана, на котором они сидели, - ибо, к ее ужасу, Филипп устроился совсем рядом, - Элизабет произнесла:
- Очень прошу тебя, говори скорее, зачем приехал, и сразу уезжай.
- Ладно, - вздохнул он. - Я приехал сказать тебе, что виноват.
- Виноват в чем?
Она с изумлением воззрилась на него.
- Виноват, что не перезвонил тебе вчера. Потом, поразмыслив, понял: нельзя поступать по-хамски.
- Так ты приехал в такую даль, чтобы извиниться?..
Элизабет не знала, верить или нет. Казалось маловероятным: раскаяние за столь незначительный проступок… И неужели он запамятовал, какими грубыми оскорблениями она сама осыпала его в их последний вечер на Сент-Кристофере, ведь чуть не прямиком сказала, что он никудышный любовник. Неужели после всего оскорбленный мужчина станет извиняться за какие-то пустяки? Это ей следовало бы сделать!
Элизабет действительно испытывала неловкость за свою тогдашнюю несдержанность.
Впрочем, она решила, что лучше держать его на расстоянии. Сегодня Элизабет и так сдавала ему одну позицию за другой, впустила в дом, например, накормила, напоила… Зачем?
- Удивительно! Подумать только, ты приехал сюда с извинениями. - Вдруг ее осенило. - А откуда, собственно, ты узнал, где я?
- Вчера вечером я дозвонился до твоего офиса, но ты уже ушла. Твоя новая секретарша рассказала о Кэти и что ты отправилась на выходные присмотреть за детьми.
- Она все тебе выложила… и даже адрес? Ну ты, должно быть, совсем ее очаровал.
Элизабет знала его способность располагать людей, когда-то ей это казалось симпатичным. В самом деле, с его обаянием - он мог бы приручить и змею.
- Значит, ты просто сел за руль и позволил себе явиться сюда без приглашения? Разве не мог дождаться понедельника, чтобы извиниться, если уж на то пошло?
- Ты же знаешь, я терпеть не могу ждать или откладывать в долгий ящик.
- И тем не менее ждал, прячась за кустами?..
Филипп лишь улыбнулся.
- Прятался?.. Я приехал спустя буквально за пару минут, как вы вышли из дома. Когда направились в деревню, я чуть было не подошел.
- Почему же не подошел? - сердито допытывалась Элизабет.