- Не могу себе вообразить мисс Аннабеллу в качестве владелицы самолета. - Мэри, казалось, не заметила, какими взглядами обменялись мужчины. - Должно быть, она сама поражена до глубины души.
- Она скорее разочарована, - пояснил Терри. - Она хотела выиграть в лотерею фарфоровые тарелки с фиалками по краям.
- Это так похоже на мисс Аннабеллу, - сказал Майк. - Иногда она напоминает мне робкую, испуганную мышку.
"Скорее маленького воробышка, который боится летать", - мелькнуло в голове у Терри. Она боится не только летать на самолетах, но и расправить собственные крылья и добиться чего-то значительного в жизни. Черт возьми, для летчика он слишком поэтичен. Временами Терри становился неисправимым романтиком.
- Я пообещал ей поискать покупателей на этот самолет. Мое обещание, кажется, немного успокоило ее.
- Очень любезно с твоей стороны попытаться помочь мисс Аннабелле, Терри, - похвалила сына Мэри.
- Я посмотрю, что смогу сделать для нее. А почему все называют ее мисс Аннабелла? Все, даже вы, а ведь ей только двадцать пять.
- Я никогда не задумывался об этом, - ответил Майк. - Это кажется таким правильным и естественным для всех. Мисс Аннабелла не похожа на других молодых женщин в нашем городе. Она… я не знаю, как бы тебе сказать…
- Она очень утонченная, - продолжила Мэри, - сдержанная. Ее присутствие благотворно влияет на всех, кто с ней общается. Она вызывает уважение…
"Неужели?" - с иронией подумал Терри. Образы, рожденные в его сознании при звуке ее голоса, были внушены отнюдь не уважением. Скорее это было похоже на вожделение.
- Мне кажется, она совсем не такая, какой кажется на первый взгляд. В ней скрыто много такого, чего люди не замечают, - задумчиво сказал Терри, не переставая покачиваться.
- Что, например? - удивился Майк, с любопытством глядя на сына.
Терри пожал плечами:
- Не знаю. Она… когда она улыбается, на ее щеке вдруг появляется ямочка. У нее такая улыбка, что ее не может оставить без ответа даже каменный истукан. А вы когда-нибудь прислушивались к ее голосу? У нее самый сексуальный… - Он смущенно закашлялся. - Забудьте об этом.
- Я не ослышалась? - недоверчиво переспросила Мэри, подавшись вперед. - У мисс Аннабеллы сексуальный голос?
- Да, - подтвердил Терри, заерзав на качелях. Он уже пожалел, что затронул в беседе с родителями столь щекотливую тему. - Он чуть хрипловатый, чувственный, нежный и… Давайте сменим тему. Ты моя мать, и мне неловко вести при тебе подобные разговоры.
Мэри насмешливо фыркнула.
- Если бы я не знала, что такое чувственность и сексуальность, как бы, по-твоему, я стала матерью?
Майк затрясся от смеха.
- Ради Бога, - взмолился Терри. - Давайте, пока не поздно, сменим тему.
Мэри откинулась назад.
- Мы не так уж часто общаемся с мисс Аннабеллой. Она состоит в городском клубе, но у нас мало общих тем для беседы, ведь все мы гораздо старше ее. Зато она великолепно шьет и хорошо готовит. Знаешь, мне всегда казалось, что она могла бы выглядеть гораздо привлекательнее, если бы попробовала изменить стиль одежды. Я не имею в виду, что она должна выряжаться как клоун, но мисс Аннабелле незачем прятать себя в тусклые тона. Я никогда не видела ее в светлой или яркой одежде. А ей так пошли бы солнечные, радостные цвета, и, на мой взгляд, не помешало бы немного косметики.
- Ей нужен мужчина, - вставил Майк. - Вот тогда мисс Аннабелла и расцветет.
- Что? - Терри с изумлением уставился на отца.
- Да, - упрямо повторил Майк, попыхивая трубкой. - Мисс Аннабелле нужен стоящий мужчина.
- Что верно, то верно, - согласно кивнула Мэри.
- Но, черт возьми, этим мужчиной не должен быть Ральф Ньюберри, - вскипел Терри. - Этот тип слишком стар для нее.
Он сделал паузу и поочередно посмотрел на родителей.
- Ральф такой зануда, черт бы его побрал. Прости меня, мама, за крепкие выражения, но…
- Терри, - оборвала его мать. - Если ты собираешься ругаться, ругайся. Не утруждай себя извинениями, а то тебе придется извиняться каждые две секунды.
Терри сузил глаза.
- Мне кажется, что я в этой семье подкидыш. Родная мать не разрешила бы мне такие вольности.
Мэри в ответ расхохоталась.
- Ты уже слишком взрослый, чтобы я запрещала тебе сквернословить. Значит, ты не одобряешь Ральфа Ньюберри в качестве спутника жизни мисс Аннабеллы?
- Нет, - мрачно заявил Терри. - Он тупой, как пень, и скучный, как прошлогодняя сводка погоды. Ей нужен человек, который научит ее радоваться жизни, смеяться, любить, который найдет тысячи причин, чтобы она улыбнулась своей сногсшибательной улыбкой и… - Он оборвал свою восторженную речь на полуслове, когда сообразил, что родители смотрят на него в немом изумлении. - Вообще-то, это не мое дело, - закончил Терри, не зная, куда деваться от смущения и удивляясь своей горячности.
Мэри понимающе улыбалась. Майк попыхивал трубкой.
- Дьявол, - пробормотал Терри.
Он как заведенный говорил об Аннабелле Эбрахам, не прерываясь ни на секунду. Но, черт побери, она не давала ему покоя, как трудолюбивая пчела не дает покоя цветку в летний день. Он вновь и вновь слышал ее умопомрачительный голос, видел ее улыбку и вспоминал ее искрящиеся от смеха глаза. И под влиянием этих ярких образов в его груди зажигался огонь и в венах вскипала кровь.
Черт возьми, да что же такого особенного было в ней, в этом маленьком воробышке, что заставляло его постоянно думать о ней, проникало во все его мысли, выпускало на волю все потаенные желания? Она была не в его вкусе. Пройди Аннабелла Эбрахам мимо него по улице, он не обратил бы на эту скромную особу никакого внимания. Но в ней таилась загадка, как… как в рождественском подарке, ждущем, когда с него снимут блестящую обертку и тайна откроется. Стоит только осторожно, медленно его развернуть, а затем…
- Какая здесь тишина, - слишком громко сказал Терри, чувствуя, как его захлестывает жаркая волна. - Сегодня прекрасная ночь, правда?
Майк хмыкнул, не вынимая изо рта трубку. Терри бросил на него сердитый взгляд.
- Звонит телефон, - Мэри встала. - Наверное, это Эстер Сью беспокоится по поводу предстоящего конкурса выпечки. Кстати, мисс Аннабелла готовит замечательные сахарные кексы к чаю и вкуснейший домашний хлеб.
После ухода Мэри на террасе воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками летней ночи, доносящимися со всех сторон: стрекотом сверчков, глухим уханьем совы, шуршанием травы под легким ветерком. К этим звукам добавлялся скрип качелей, раскачивающихся под тяжестью тела Терри.
- Знаешь, - мягко начал Майк, кладя трубку в пепельницу. - Я действительно считаю, что мисс Аннабелле нужен стоящий мужчина.
Терри пожал плечами, но ничего не сказал, не понимая, почему отец завел разговор на эту тему.
- Но забудь на минутку о мисс Аннабелле, Терри, и подумай о себе. Тебе нужна женщина, жена и мать твоих детей. Как мне кажется, ты был счастлив, живя с Мисти. Ты предназначен быть хорошим мужем и отцом. На свете очень мало мужчин, способных обходиться без женщин. Мы нуждаемся в том, что они могут предложить нам. Не только в постели. Я говорю об их мудрости, об их особом взгляде на вещи. Женщины - удивительные создания. Бог свидетель, я бы не хотел пройти по жизни, через все испытания, уготованные мне, без твоей матери. Ты был один слишком долго, Терри, но жизнь продолжается. Ведь ты больше не скорбишь о Мисти?
- Нет, папа. Мне было очень плохо, когда она умерла, хотя я знал, что ничем не мог предотвратить ее смерть. Я сделал все, что мог. Она была такой здоровой, полной жизни, и так внезапно слегла. Все случилось очень быстро.
- Ну что ж, она хотя бы не мучилась.
- Да, я знаю. - Терри перестал раскачиваться, опустил ноги на пол, уперся локтями в колени, наклонившись вперед, и крепко сплел пальцы. - Я никому раньше этого не говорил, папа, но я потерял Мисти дважды.
- Что ты имеешь в виду, сынок? - мягко спросил Майк.
- Смерть отняла ее у меня, но я сохранил память о ней. Мисти была со мной всюду, где бы я ни был. Потом… - Терри замолк. Майк терпеливо молчал, решив дать сыну выговориться. - Потом, по прошествии двух лет после ее смерти, я начал замечать, что не могу вспомнить ее улыбку, звук ее смеха. Я не помнил, какой был ее любимый цвет или что она предпочитала в еде. Я чувствовал себя виноватым, потому что вновь терял ее, и не мог ничего изменить. Она ускользала от меня, на этот раз навсегда.
- Терри, это время залечивало твои раны, чтобы ты снова мог раскрыть свое сердце и душу навстречу новой жизни, чтобы снова мог полюбить. Ты боишься полюбить, сынок? Боишься опять потерять любимого человека?
- Я не знаю, я действительно не знаю. Если это так, то страх скрыт так глубоко в моей душе, что я не догадываюсь о нем. Несколько лет назад я получил повышение в "Сент-Джон Энтерпрайзис". Теперь под моим началом весь летный состав фирмы; когда возникают проблемы, в первую очередь обращаются ко мне, на мне почти все важные международные полеты. Я просто направил всю свою энергию на работу. Если я захочу, к моим услугам будет множество женщин, но небо - это моя жизнь.
- Но доволен ли ты такой жизнью? - поинтересовался отец. - Ведь работа еще не все.
- Я люблю летать. Это невозможно объяснить человеку, который не чувствовал, как по мановению твоей руки сильная машина взмывает ввысь и уносит тебя в небо. Это невероятные ощущения.
- Я не сомневаюсь в этом, но достаточно ли тебе одной работы? Терри, я знаю, что ты приехал в отпуск в Хармони, потому что устал и тебе необходим отдых, но приходило ли тебе в голову, что ты здесь, потому что ты одинок?
Терри резко поднял голову и посмотрел на отца.
- Подумай об этом, сынок, - повторил Майк. - Сделай это ради своего старого отца, ладно? Просто подумай над моими словами.
Терри долго смотрел на него, затем медленно кивнул:
- Хорошо, я подумаю об этом.
- Прекрасно. - Майк поднялся. - Пожалуй, я отправлюсь спать. Корчевание пней - нелегкое занятие для старых костей. Спокойной ночи, Терри.
- Спокойной ночи, папа.
- Майк? - В дверях появилась Мэри. - Ты идешь спать? Я с тобой. Терри, ты запрешь дверь?
- Конечно. Спокойной ночи, мама.
- Приятных снов, сынок. Майк, ты выглядишь таким усталым! Готова спорить, что ты заснешь прежде, чем твоя голова коснется подушки, и будешь храпеть, как старый медведь в берлоге.
- Я не храплю, - обиженно возразил ей супруг.
- Храпишь и прекрасно знаешь, что твой храп звучит как музыка для моих ушей. Это моя колыбельная.
Терри улыбался, глядя, как родители рука об руку прошли в дом. Они были созданы друг для друга и смотрелись прекрасной парой. Его родителей связывали такие нежные отношения, они словно бы излучали счастье, как будто медовый месяц для них только начался. Майк и Мэри прошли через все жизненные трудности и невзгоды, вырастили троих детей и теперь, когда взрослые дочери и сын вылетели из родного гнезда, опять принадлежали друг другу, навеки скрепив свои узы нерушимой силой любви.
Свет на кухне погас, и терраса погрузилась в темноту. Высоко в небе мерцали звезды, и ночные птицы и насекомые продолжали петь свои серенады. Терри начал тихонько раскачивать старые поскрипывающие качели.
Одинок. Он одинок.
Слово, произнесенное отцом, отозвалось эхом в его сознании, причиняя боль и вынуждая заглянуть глубоко в душу, чтобы найти ответ на вопрос, который он не осмеливался задать себе никогда прежде.
Был ли он действительно одинок?
Терри очень не хотелось положительно отвечать на этот вопрос. Взявшиеся из ниоткуда облака закрыли луну и звезды, излучавшие серебристый свет. Терри охватило странное, необъяснимое ощущение, что он оторван от остального мира, сброшен в бездонную черную пропасть, и ему никогда оттуда не выбраться, если он не найдет ответа на свой вопрос.
Терри мысленно прокрутил перед глазами свою жизнь, дни, ночи, женщин, встречавшихся на его пути, веселые сборища в кругу друзей, романтические свидания, захватывающие воображение экзотические страны, увлекательные путешествия по всему миру, дальние "плавания" в пятом океане - небе. Но он видел себя в стороне от великолепия и радости жизни, его телесная оболочка была в гуще событий, а душа витала где-то далеко.
И вот, оказавшись в родном доме, покачиваясь в темноте летней ночи на поскрипывающих качелях, Терри Расселл понял, что он был очень одинок.
"Интересно, Аннабелла Эбрахам так же одинока, как и я"? - почему-то подумалось ему.
Закинув руки за голову и откинувшись на спинку качелей, Терри уставился в темноту.
Если Аннабелла одинока, понимает ли она это? Или же живет, не задумываясь над этим, не задавая себе вопросов, не замечая признаков подступающего одиночества, подобно ему самому? Есть ли у нее человек, которому она дорога так же, как он дорог своим родителям, дорога настолько, что он позволит ей заглянуть в свою душу?
Внезапно налетел порыв ветра, и Терри подумал, что пора возвращаться в дом. Он взглянул на небо. Как по мановению волшебной палочки облака исчезли, вновь открывая взору серебристое сияние луны и мерцающие искры звезд, щедро рассыпанных по черному бархату ночного неба.
Глядя в бездонное небо, Терри чувствовал, что душа освобождается из плена тьмы, потому что он ответил на мучивший его вопрос, и минута откровения с самим собой принесла ему облегчение и покой.
Терри подошел к двери и, облокотившись о косяк, продолжал смотреть на небо, играющее всеми красками ночи.
Казалось, неведомые силы неодолимо влекут его к маленькому воробышку, не умеющему летать. Про себя он решил, что либо заставит Аннабеллу раскрыть секрет наслаждения одиночеством, если она обладает им, либо завершит начатое отцом и убедит ее, что в жизни существует гораздо большее, чем имеет она, что ее окружает пустота, которую необходимо заполнить. Его идея была безумием, так как он не знал даже, как говорить с женщиной, подобной Аннабелле. Не то что проникнуть в ее чувства и мысли.
Терри всегда отличался упорством, и в этом случае он обязательно добьется своего. Или он научится у Аннабеллы довольствоваться одиночеством и признает свою несчастливую судьбу в любви, или он научит ее жить ярко, насыщенно, полнокровно. Он докажет ей, что окружающий мир таит в себе гораздо больше того, чем она привыкла обходиться.
Аннабелла ворвалась в его жизнь, и ее судьба тесно сплелась с его судьбой. Ему потребуются терпение и деликатность, чтобы сблизиться с ней. Если он внезапно обрушится на нее со своими теориями и убеждениями, то только испугает Аннабеллу, и она замкнется в себе, протестуя против вторжения постороннего человека в ее частную жизнь.
Ее перевоплощение должно быть постепенным и безболезненным. Он будет наблюдать за Аннабеллой изо дня в день, будет прислушиваться к ее мыслям, рассуждениям, взглядам, добавляя все новые штрихи, и тогда перед ним наконец предстанет совсем другая женщина, хотя имя ее по-прежнему будет Аннабелла Эбрахам.
Терри разработает план, когда и где он сможет видеться с Аннабеллой, как будет проводить с ней время. Он снова будет наслаждаться звуками ее бархатистого завораживающего голоса, любоваться улыбкой, освещающей изнутри ее лицо, подобно рассветным лучам, падающим на нежные лепестки роз. Если он все рассчитает верно, у него появится возможность раскрыть тайну Аннабеллы. Терри был заинтригован тем, что таилось под ничем не примечательной на первый взгляд внешностью мисс Аннабеллы, и теперь его переполняло желание найти более веские причины узнать ее ближе, чем просто мужское любопытство.
Если Аннабелла совершенно довольна своей жизнью и его ожидания не оправдаются, Терри не станет вмешиваться и отойдет в сторону, получив хороший урок. Но если она захочет измениться, то он… он получит удовлетворение от сознания, что открыл ей глаза на волшебное многообразие мира.
- Прекрасно, - сказал Терри звездам. - Теперь мне ясна моя цель.
На следующее утро Аннабелла проснулась, по обыкновению, рано, несмотря на то что ей не нужно было идти в тот день в библиотеку. Она уже собиралась подняться, но передумала, снова откинулась на подушки и уставилась в потолок.
Ее что-то тревожило, не давало покоя. Что же такое случилось? Накануне она провела прекрасный тихий вечер с книгой в руках, потом отправилась спать, как всегда, в десять часов, потом…
- О Господи, - воскликнула Аннабелла, прижимая ладони к пылающим щекам.
Ей снился Терри Расселл! И она во сне пыталась снять с него одежду!
- О, Аннабелла, - ужаснулась она самой себе.
В следующий момент Аннабелла решила, что ничего страшного не произошло. В конце концов, во сне ей так и не удалось полностью раздеть Терри, потому что постоянно возникали какие-то препятствия. Сначала между ними вдруг вырос библиотечный стеллаж с книгами. Как только Аннабелла взялась за верхнюю пуговицу на рубашке Терри, откуда ни возьмись появились Сьюзи и Клара с магазинными покупками, и остановились поболтать с героем ее сна. Следующая попытка Аннабеллы была прервана Ральфом Ньюберри, искавшим носовой платок. У него внезапно начался приступ аллергии. Затем в ее сон ворвалась Эстер Сью, спрашивая, почему Аннабелла опоздала на конкурс выпечки со своим домашним хлебом и сахарными кексами.
Терри пожал плечами, как бы извиняясь, постучал пальцем по циферблату часов и сказал, что должен пару раз облететь землю на выигранном ею самолете. Полностью одетый, застегнутый на все пуговицы, он немного покачался в воздухе, словно воздушный шарик, прежде чем раствориться в густом тумане.
- Боже мой, - прошептала Аннабелла, качая головой.
Ее смущала мысль, что ей, добропорядочной уравновешенной женщине, снился такой сон. Но если рассматривать его с точки зрения эротических фантазий, о которых возбужденно шептались Сьюзи и Клара, то он ее разочаровал. По крайней мере, во сне она могла снять хотя бы рубашку с мистера Расселла.
Аннабелла застонала, стыдясь собственных рассуждений. Готовясь отправиться на воскресную службу в церкви, она сожалела о том, что ей не удалось во сне раздеть мистера Расселла.
- Надо выпить чашку чая, может быть, это промоет мне мозги, - сказала себе Аннабелла и поспешно спрыгнула с кровати.
Она приняла душ и вымыла голову. Высушив густые каштановые волосы и тщательно расчесав их, Аннабелла начала укладывать их в привычный тугой пучок на затылке и вдруг замерла. Сидя на пуфике перед туалетным столиком, она повела головой из стороны в сторону, наблюдая в зеркале, как волосы заколыхались, словно подхваченные легким ветерком.
Повинуясь какому-то импульсу, она заплела косу и уложила ее на макушке, сразу же почувствовав облегчение от того, что затылок больше не оттягивал тяжелый узел. Взглянув на свое отражение, она осталась вполне довольна увиденным - по-другому уложенные волосы удивительно преобразили ее.
Одевшись в серое платье спортивного покроя и серые туфли-лодочки на низком каблуке, Аннабелла отправилась на кухню. Ее завтрак состоял из яблочного чая, тостов и персика. Покончив с едой, она взяла сумочку и вышла из дома. Ненадолго она задержалась возле кустов герани, любуясь ее яркими соцветиями.