Мистер Демпси философски усмехнулся.
- Вы забываете, что я знаю его несколько лет, у меня давно сложилось о нем определенное мнение. Так что с его стороны было бы неумно разыгрывать передо мной роли. Что он говорил? Он подтвердил ваши слова. Он не отрицал, что держал вас в "Тенистых акациях" против вашего желания и что сегодня утром не очень корректно над вами подшутил. А еще он сказал… - адвокат выдержал многозначительную паузу, - что влюбился в вас.
- Что? Влюбился?! Он что, так прямо и сказал?!
- Да, именно так и выразился. Жаль, что он не решился сказать об этом вам. Тогда бы вы, наверное, отнеслись к нему более снисходительно.
- Сомневаюсь. - Виола вздохнула. - Я не верю этому человеку.
Мистер Демпси немного помолчал.
- Знаете, мисс Паркер, - проговорил он задумчиво, - мне, конечно, трудно судить о его порядочности в отношении женщин. Но что касается бизнеса, сделок и тому подобного, то здесь Филипп Ланже - очень честный и надежный партнер.
- Но ведь это разные вещи, не так ли?
- Не знаю. По-моему, тот, кто нечестен в делах, тот нечестен и с женщинами, и с друзьями. И, наоборот, порядочный человек обычно всегда ведет себя порядочно. А там… кто его разберет?
Остаток пути они молчали. Мистер Демпси следил за дорогой, а Виола пыталась осмыслить все, что произошло с ней за последние сутки. Но прийти к определенным выводам она так и не смогла. Филипп Ланже влюбился в нее? Виола сильно в этом сомневалась. Зато она с растущим смятением чувствовала, что уже начинает тосковать по этому человеку. И это, без сомнения, было тревожным признаком. Влюбиться в непредсказуемого мужчину, да еще с тираническими замашками… это отдавало настоящей катастрофой! Нет, хорошо, что они расстались, да еще со скандалом, после которого Филипп наверняка не осмелится показаться ей на глаза. А сама она и тем более не переступит порога его городского особняка.
А вообще, мрачно подумала Виола, я так и знала, что в этом проклятом городе со мной что-нибудь случится. Недаром мне так не хотелось сюда ехать. И вот, пожалуйста, дурные предчувствия меня не обманули!
10
Остаток дня Виола провела, лежа на диване в гостиной и вспоминая события прошедших суток. Настроение ее было паршивым, делать ничего не хотелось. Ей было даже лень пойти на кухню и приготовить себе обед. К тому же у нее совсем пропал аппетит. Только поздно вечером Виола заставила себя выйти в сад, чтобы полить цветы.
Утро следующего дня Виола посвятила генеральной уборке, мудро рассудив, что физический труд окажет благотворное влияние на ее психику и поможет ей взбодриться. Когда с уборкой было покончено, Виола поехала в продуктовый магазин, а затем часа два самозабвенно возилась на кухне. К шести вечера со всеми делами было покончено, и перед Виолой вновь встал вопрос, чем занять себя. Конечно, можно было просто почитать или посмотреть телевизор, но Виола чувствовала, что не сможет сосредоточиться на событиях чужой жизни. А всякие развлекательные шоу и музыкальные передачи она терпеть не могла.
Наконец после долгих раздумий Виола решила поехать в городской парк, покататься на аттракционах и посидеть в каком-нибудь кафе с приятной музыкой. Во всяком случае, это лучше, чем коротать вечер в одиночестве и думать об одном и том же. Приняв решение, Виола надела светло-зеленый брючный костюм и села перед зеркалом, чтобы нанести на лицо легкий макияж.
В тот момент, когда Виола собирала косметику в косметичку, в прихожей открылась дверь. Бросив косметичку на стол, Виола вскочила на ноги. И едва не заскрипела зубами от досады, увидев на пороге гостиной Кевина Гилфорда.
- Ты?! - изумленно спросила она. - Как ты посмел прийти сюда?! Да еще и нагло вошел в дом вместо того, чтобы сначала позвонить!
Кевин ухмыльнулся, неспешно закрыл за собой дверь и встал напротив Виолы, скрестив руки на груди.
- Не очень-то ласково вы принимаете гостей, мисс Паркер, - сказал он, глядя на нее вызывающим, дерзким взглядом. - Это первое. А второе… какой болван станет жать на звонок, когда дверь открыта?
- Для порядочных людей открытая дверь чужого жилища - еще не повод, чтобы входить, - сухо ответила Виола. - Это первое. А второе… я не желаю принимать тебя в своем доме, а потому требую, чтобы ты немедленно покинул его.
Вместо того чтобы выполнить требование Виолы, Кевин подошел к ней чуть ближе. Виола брезгливо поморщилась, уловив запах алкоголя. Похоже, Кевин решил выпить для храбрости, прежде чем нанести ей очередной визит. И это обстоятельство совсем не понравилось Виоле. В прошлый раз, когда Кевин был трезв, ей было нелегко отделаться от него. А теперь, когда он пьян, выдворить его, без сомнения, будет еще труднее. Разве что она выбежит из дома и позовет на помощь соседей. А затем ей придется обратиться в полицию, чтобы хорошенько припугнуть мерзавца и отбить у него охоту наносить ей визиты. Однако Виола сомневалась, что Кевин позволит ей беспрепятственно выйти из дома. Она должна вести себя осмотрительно, чтобы не спровоцировать его на резкие действия, и ждать подходящего момента для побега.
- В чем дело, Кевин? - спросила она, тщательно скрывая охватившее ее беспокойство. - Почему ты еще не ушел? И вообще, чего ты добиваешься? Почему ты никак не желаешь оставить меня в покое?
- Потому что я в тебя влюбился, - ответил он, глядя на нее томным, призывным и ласкающим взглядом, от которого Виола, вероятно, должна была растаять, словно льдинка на жарком южном солнце. - Да, мой жестокий ангел, да! Я в тебя влюбился! Так сильно, как не влюблялся еще ни в кого и никогда! И если ты скажешь мне, что тебя это очень удивляет, то я отвечу, что меня самого это удивляет не меньше. Я не ожидал от себя такой силы чувств, и я в полной растерянности, Виола. Потому что… потому что я не нахожу себе места. Проще говоря, я схожу с ума от страсти по тебе, и, если ты снова оттолкнешь меня, я просто не знаю, что со мной будет!
- Да ничего с тобой не будет, - презрительно сказала Виола. - Пострадаешь недельку-другую и переключишься на другой объект.
Кевин посмотрел на нее с легким прищуром.
- Интересно, откуда такие циничные мысли? Может, ты судишь по себе, дорогая моя Виола? То есть тогда, шесть лет назад, ты вовсе не любила меня по-настоящему и забыла сразу, как только мы расстались?
- Ошибаешься, Кевин, - с жесткой усмешкой возразила Виола. - Я тебя не забыла. Потому что мы нелегко забываем людей, которые причинили нам зло. А ты, проклятый сукин сын, причинил мне очень большое зло. И поверь, все эти шесть лет я не переставала просить небеса, чтобы они наказали тебя и послали на твою голову всевозможные беды и несчастья.
- Значит, ты плохая христианка. Потому что библейские заповеди велят нам прощать обиды и забывать зло.
Виола язвительно рассмеялась.
- Кто бы говорил о библейских заповедях, Кевин! Ведь ты, насколько я знаю, даже капельку не раскаялся, что бросил женщину, которая ждала от тебя ребенка.
- Ты не права, Виола, - пылко возразил он. - Я много раз раскаивался в этом, поверь! И потом, - добавил он с циничной усмешкой, - ответь мне без лицемерия: разве ты сама не рада, что избавилась тогда от ребенка? Ну зачем, зачем он был тебе нужен? Только лишняя обуза, кандалы на ногах и больше ничего! А так… ты молода, красива, свободна. И все эти годы ты жила в свое удовольствие, не обременяя себя досадными заботами.
- Значит, для тебя ребенок - всего лишь кандалы на ногах?! - возмущенно вскричала Виола. - Да, нечего сказать, хороши же твои моральные принципы! Правильнее сказать, их у тебя вообще нет. А значит, любая нормальная женщина должна держаться от тебя подальше.
- Ладно, не горячись, я слегка преувеличил, - сказал Кевин, чуть заметно поморщившись. - Нет, конечно же дети нужны. Но только не когда тебе всего семнадцать лет и у тебя вся жизнь впереди. Благоразумные люди обзаводятся потомством, когда им уже за тридцать, и я просто не могу понять, почему ты так рвешься стать матерью.
- Я не рвусь стать матерью, - возразила Виола. - И в то лето беременность не входила в мои планы. Но раз так получилось, нужно было принимать свою судьбу. И это должна была сделать не только я, но и ты, вернее, мы вместе. К тому же это по твоей вине я оказалась в положении. Ты заверял меня, что ничего такого не случится, и не сдержал своего обещания.
- Это не моя вина: я все делал осторожно! Просто ты оказалась… слишком плодовитой. Есть такие женщины, которые беременеют, как кошки. Откуда я мог знать, что ты из их числа?
- Ты должен был предвидеть и такую возможность, Кевин. Ты прекрасно знал, что связываешься с неопытной девственницей. Просто тебе было плевать, чем это может обернуться. Ты заранее собирался сделать ноги в случае промашки и не нести никакой ответственности. Я бы не удивилась, если бы узнала, что я не единственная девушка, которую ты бросил беременной.
Кевин досадливо поморщился.
- Ради бога, Виола, сколько можно обмусоливать эту тему? Я ведь уже сказал, что признаю свою вину и во всем раскаиваюсь. Чего еще ты от меня хочешь? Чтобы я стал перед тобой на колени, валялся у тебя в ногах… ей-богу, я не знаю!
- Я хочу от тебя только одного, - ледяным тоном произнесла Виола, - чтобы ты раз и навсегда исчез из моей жизни. Чтобы ты оставил меня в покое… и со своим раскаянием, и со своей страстью.
- То есть, несмотря ни на что, ты не желаешь иметь со мной дел, да?
- Да, черт подери!
- Несмотря ни на что?! - перепросил Кевин с нажимом и нотками возмущения в голосе.
- Несмотря ни на что, - твердо ответила Виола. - Хотя я не понимаю, на что я должна смотреть. Может, ты думал, что меня растрогают твои заверения в мнимом раскаянии? Так знай: они меня ничуть не тронули. И даже будь твое раскаяние настоящим, а не притворным, это ничего бы не изменило. В моей жизни для тебя нет места, Кевин Гилфорд!
Какое-то время Кевин молчал, поглядывая на Виолу. Потом на его губах появилась дерзкая, даже какая-то азартная улыбка, заставившая Виолу насторожиться и приготовиться к обороне.
- Ну что ж, - протянул Кевин, молодцевато приосаниваясь, - я вижу, у меня осталось только одно средство переломить твое нелепое упрямство. И будь я последним болваном, если не воспользуюсь им!
С этими словами он резко шагнул к Виоле и попытался поймать ее за руку. Однако Виола поспешно отскочила в сторону и, метнувшись к столу, схватила первое попавшееся ей под руку орудие - маленькую фарфоровую вазочку, которая оказалась пустой.
- Только попробуй подойти ко мне, Кевин, - угрожающе процедила она. - Один шаг в мою сторону - и я без колебаний разобью эту штуковину на твоей дурной голове!
- Ага, а потом отправишься с тюрьму, - ехидно парировал он. - А я уж постараюсь использовать все связи своей семьи, чтобы тебя не скоро оттуда выпустили.
- Конечно, постараешься, - в том же тоне сказала Виола. - Если только мне не удастся раскроить тебе череп и отправить тебя в ад, где тебе самое место!
Глаза Кевина сверкнули бешеной злобой, и он двинулся на Виолу. Но вдруг передумал и поспешно ретировался.
- Пожалуй, я проявлю благоразумие и подожду, пока ты снова станешь вменяемой, - сказал он с ухмылкой, отступая к дверям. - А времени у меня сколько угодно. Я могу просидеть здесь до самой ночи, а если понадобится - то и до утра. Но предупреждаю тебя, дорогая Виола: я не уйду из твоего дома, пока хотя бы не поцелую тебя!
- В таком случае тебе придется сидеть здесь до самой смерти, - с ненавистью процедила она. - И предупреждаю тебя, подонок: я с каждой секундой становлюсь все более невменяемой. Поэтому лучше убирайся отсюда, а не жди, пока я потеряю над собой контроль. В этом случае ты неизбежно попадешь или в больницу, или за решетку, смотря по тому, кто из нас одержит верх.
Кевин бросил на нее изумленный, несколько растерянный взгляд.
- Нет, ты действительно какая-то ненормальная, Виола Паркер! - воскликнул он, пожимая плечами. - Разве нормальная женщина станет вот так вот, без всякой причины, набрасываться на мужчину, который пришел к ней с самыми добрыми намерениями? Ты сумасшедшая, тебя надо поместить в психушку! Да-да, поместить в психушку, - энергично жестикулируя, продолжал он злорадно. - Потому что ты представляешь угрозу для общества и можешь натворить что угодно, вплоть до убийства невинного человека. И… и я тебе говорю без всяких шуток: если ты только посмеешь ударить меня этой штуковиной, что держишь в руках, или чем-то еще, я потребую твоей психиатрической экспертизы. Так что, - добавил он спокойно, почти с миролюбивой улыбкой, - советую тебе проявить благоразумие и не совершать необдуманных…
Окончание фразы застряло у Кевина в горле, потому что в этот момент из-за его спины вдруг появилась рука, которая сгребла воротник его рубашки. Вслед за рукой в гостиной, к непередаваемому изумлению Виолы, появился Филипп Ланже. Не выпуская воротника Кевина, Филипп развернул его лицом к себе, хорошенько встряхнул и, глядя на него взглядом человека, собирающегося совершить хладнокровное убийство, спросил:
- Это кого ты тут собрался отправить в психушку, приятель?
Кевин открыл рот, но вместо связной речи издал лишь несколько булькающих звуков. Да и вообще у него сейчас был вид человека, который вот-вот потеряет сознание. Самодовольная ухмылка бесследно исчезла с его лица, сменившись выражением смертельного испуга, лицо приобрело зеленоватый оттенок. Но больше всего Виолу удивило, что Кевин даже не попытался вырваться из захвата Филиппа и бежать. Наверное, змеиный взгляд Филиппа в сочетании с его внезапным появлением парализовал Кевина, лишив его способности сопротивляться. Впрочем, на его месте Виола, наверное, и сама бы лишилась дара речи. Филипп Ланже умел при желании нагнать на людей страху.
- Молчишь, голубчик? - Филипп недобро усмехнулся. - А ведь минуту назад ты просто блистал красноречием! Может, все дело в том, что воротничок слишком давит тебе на горло? - заботливо осведомился он. - Так бы и сказал!
Он разжал руку, и Кевин начал медленно оседать на пол. Взяв за плечо, Филипп поставил его на ноги, потом слегка похлопал по щекам.
- Ну-ну, приятель, приди в себя! - сказал он. - Я ведь задал тебе вопрос, а я очень не люблю говорить в пустоту. Так кого ты хочешь упрятать в психушку?
- Ни… кого, - чуть слышно пролепетал Кевин.
- Что-что? - переспросил Филипп. - Никого? Что ж, это хорошо, что никого. Теперь, пожалуйста, ответить мне еще на один вопрос. - Его брови грозно сошлись на переносице. - Как могло случиться, что ты снова побеспокоил мисс Паркер? Может, все дело в том, что при прошлой нашей встрече я неясно выразился? Я сказал тебе, чтобы ты убирался из этого дома, но забыл добавить слово "навсегда". А ты оказался таким недогадливым! - Филипп сокрушенно покачал головой. - Плохо, приятель, очень плохо. Потому что теперь мне придется…
Он сделал многозначительную паузу, и Кевин воспользовался этим, чтобы вставить несколько слов в свою защиту.
- Я ничего не сделал, - торопливо забормотал он. - Ничего ужасного, клянусь вам! Я всего лишь… всего лишь хотел предложить мисс Паркер встречаться со мной…
- Что?! - угрожающе перебил его Филипп. - Встречаться?! С моей подружкой?!!
- А… - Кевин на мгновение лишился дара речи. - Но ведь я не мог знать… она мне ничего не сказала…
- А с какой стати она будет вступать с тобой в объяснения, чертов сукин сын?! - заорал на него Филипп. - Ты что ей, родной брат, что ли?! Довольно и того, что она указала тебе на дверь! Или ты привык, чтобы тебя выкидывали из дома через окно, выбивая твоей тупой башкой стекла?!
Он шагнул к Кевину с таким видом, будто действительно собирался схватить его в охапку и выбросить в окно. Однако у Кевина инстинкт самосохранения, по-видимому, пересилил испуг, потому что он вдруг опомнился, метнулся к двери и пулей выскочил в прихожую, а затем на крыльцо. Филипп бросился за ним следом, но дальше крыльца не стал его преследовать.
- И только попробуй еще раз подойти к мисс Паркер ближе, чем на сотню шагов! - донесся до ушей Виолы его угрожающий окрик. - Только попробуй, скотина!
Потом Виола услышала, как Филипп закрывает дверь, а секунду спустя он вернулся в гостиную. Его глаза все еще метали молнии, дыхание было учащенным, на шее, в расстегнутом вороте рубашки, пульсировала голубоватая жилка. Но когда он посмотрел на Виолу, его взгляд сразу смягчился, а на губах затеплилась улыбка, от которой у Виолы радостно забилось сердце. Она машинально улыбнулась Филиппу.
- Спасибо тебе, Филипп, - признательно промолвила она. - Ты снова появился как нельзя вовремя. Просто не представляю, чем бы это все закончилось без тебя.
- Надеюсь, я достаточно застращал этого мерзавца? - с беспокойством спросил он. - Или следовало применить более радикальные меры?
Виола рассмеялась.
- Думаю, что принятых мер окажется достаточно. Во всяком случае, перетрусил он изрядно. Что ж, так ему и надо, самодовольному подонку!
- Ты довольна?
- Да, очень!
Филипп подошел к Виоле и пытливо заглянул ей в глаза.
- Что это за тип, Виола? Я подозреваю, что в прошлый раз ты что-то не договорила. Пожалуйста, расскажи мне, кто он такой, что тебя с ним связывает. Если я буду все знать, я смогу наверняка оградить тебя от него.
Виола на минуту задумалась, потом глубоко вздохнула, решительно тряхнула головой и посмотрела на Филиппа.
- Хорошо, я расскажу. Да тут, собственно, и рассказывать нечего. Обычная история, каких много. Этого типа зовут Кевин Гилфорд, он живет в другом конце нашей улицы. Шесть лет назад, когда я в последний раз гостила у бабушки, я встречалась с ним. Можно сказать, он был моей первой любовью. До него я вообще не встречалась с парнями и была… абсолютно наивной, глупой девчонкой, которая думала только об учебе и о том, как поступить в университет. А Кевин был уже достаточно опытным молодым человеком, в том смысле, что уже давно был не девственником. И он… уговорил меня вступить с ним в интимные отношения. Бабушка предостерегала меня, чтобы я не была дурочкой и не допустила ничего такого, но я не послушалась ее советов. Мы с Кевином стали близки, и я почти сразу забеременела. Как только Кевин узнал об этом, он рассказал обо всем матери, и та отправила его в другой город. А мне сказала, что не допустит, чтобы ее сын женился на такой легкомысленной, распущенной девушке, как я.
- Вот ведьма! - в сердцах воскликнул Филипп.
- Я не сказала ничего бабушке и вернулась в Филадельфию, - продолжала Виола, бросив на него благодарный взгляд. - И начался сущий кошмар! Родители уговаривали меня сделать аборт. Я не соглашалась, но спустя какое-то время у меня начались проблемы со здоровьем. Мне грозил выкидыш, врачи пугали меня, что ребенок может родиться больным, или я потеряю его на большом сроке, и тогда мое здоровье может сильно пострадать. В такой обстановке у меня сдали нервы, и я решилась на аборт. У меня просто не было сил бороться за этого ребенка! Я была совсем одна, меня никто не поддерживал, совсем никто…
Виола замолчала, жалобно шмыгнув носом. Филипп тотчас обнял ее за плечи и бережно прижал к себе, нежно целуя ее волосы. Первым побуждением Виолы было вырваться, но она вдруг почувствовала себя такой жалкой, такой несчастной, что не стала отталкивать Филиппа и прижалась лицом к его теплой груди.