- Высоко залетели, - прервал шеф розовые мечты идеальной секретарши. - Вы знаете, сколько нужно платить за такую квартиру?
Ясно, хочет спустить бедную девушку с небес на грешную землю…
- О, я не собираюсь платить за квартиру. Я хочу ее купить, - безмятежно сказала Джулия.
Бреттон внимательно оглядел ее скромную кухню.
- На это уйдет все, что вы получили за дом, а то и больше, - осторожно заметил он.
Джулия засмеялась шефу в лицо.
- Ну и что? У меня есть и другие деньги. И немалые. Слава Богу, мой отец был неплохо обеспечен.
Сейчас Джулию не заботило, что ее слова звучат цинично. В эти выходные она приняла твердое решение промотать свое наследство до цента: квартира, машина, одежда, путешествия… Она будет немедленно удовлетворять каждый свой каприз! Какой смысл годами - тем более что перед глазами стоял такой печальный пример - скаредничать и копить деньги, как делали ее родители, если ты не радуешься жизни и не пожинаешь плодов своего труда? В последний год у отца было достаточно денег, чтобы совершить кругосветное путешествие, о котором он мечтал всю жизнь, но его мечты умерли вместе с женой. Джулия же поживет полной жизнью, пока ее не постигла та же судьба.
- Но ведь это огромный расход, - между тем пытался урезонить ее практичный Доминик. - Плата за обслуживание составляет львиную долю стоимости такой квартиры, да и жизнь в подобных местах гораздо дороже. Вам надо как следует подумать и все взвесить. Не лучше ли поместить ваши деньги в банк и жить на проценты?
- Я не собираюсь класть деньги в банк, - прервала босса Джулия. - Просто хочу какое-то время весело пожить. Кто знает, может, через несколько месяцев я продам квартиру и займусь чем-нибудь еще.
- Например? - намеренно резко спросил Бреттон.
- Понятия не имею. Тем, что взбредет в голову, - нетерпеливо ответила девушка. - Знаете ли, жизнь - это не финансовая стратегия вашей компании. Ее нельзя спланировать до мельчайших деталей.
- Нет, но все же следует что-нибудь иметь на черный день, - урезонивал Доминик. - А дальние цели позволяют человеку чувствовать себя более уверенно. Не имея таких целей в жизни, вы можете не увидеть предоставившиеся вам возможности или без толку растранжирить деньги на всякие пустяки…
- Так же без толку, как кипит чайник, который стоит у вас за спиной, - развязно ответила Джул. - Тот, кто тонет в деталях, никогда не видит целого…
Не сводя со строптивицы мрачного взгляда, Бреттон выключил плиту, сполоснул чайник для заварки, отмерил несколько ложек чая и залил кипятком. Движения его были точными, изящными и напоминали священнодействие.
- Должно быть, вы пьете много чая, - пробормотала Джулия.
- И, пожалуй, чаще, чем следует, - признался Доминик. - Чаепития по утрам и в полдень были слабостью моей матери и превращались в настоящий ритуал. А перестав употреблять алкоголь, я стал знатоком по части его заменителей.
Значит, на чай, купленный в супермаркете, босс должен смотреть сверху вниз, недовольно подумала Джулия и резко спросила:
- Вы перестали пить из-за вашего отца?
- В какой-то степени, - кивнул, ничуть не смутившись, Бреттон. - Боюсь, у меня наследственная склонность к алкоголизму. Но я перестал употреблять алкогольные напитки главным образом потому, что всегда люблю сохранять ясную голову.
- Особенно, когда окружающие ее теряют, - пробормотала Джул. Неужели этот человек не понимает, что на свете всегда останутся вещи, неподвластные человеческому разуму.
- Пожалуй… Вам с молоком или без?
- Предпочитаю чай с молоком, но я забыла его купить.
Бреттон снова потянулся к холодильнику.
- Кажется, я видел слева пакет… - Достав молоко, Доминик поморщился. - Обезжиренное? Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы сидеть на диете?
Он хмуро покосился на ее тощую фигуру, и Джулия поняла: Бреттон догадался, что она страдает отсутствием аппетита.
- Конечно нет. Я держу это для Криса… - У девушки заколотилось сердце. Спохватившись, она зажала рукой свой глупый, болтливый рот, но было уже поздно. Сейчас ее начальничек опять вцепится в нее мертвой хваткой.
- Крис? - Бреттон пронзительно посмотрел на нее и отпустил бесшумно закрывшуюся дверцу холодильника. - Кто такой Крис?
Девушка покачала головой и поднесла ко рту другую руку, словно пыталась вернуть обратно невольно вырвавшиеся слова. Прядь обесцвеченных волос свесилась на темную бровь, зацепилась за маскарадные ресницы, и девушка отчаянно замигала.
Тон Доминика сразу же стал мягче.
- Джулия, кто такой Крис? Сосед? Родственник? - Она молча качала головой, и мужчина шагнул к ней. - Тогда кто? Конечно, тот, кого вы хорошо знаете. - Прищурившись, Бреттон посмотрел на побелевшее, молившее о пощаде лицо девушки и гневно, но недоверчиво спросил: - Это ваш жених?
- Мой жених? - ошеломленно спросила она, продолжая прижимать к губам дрожащие пальцы.
- Ну, бывший жених. Он вернулся? - Джулия снова качнула белокурыми локонами и прижалась спиной к полкам, когда Доминик подошел к ней вплотную. - Но вы еще надеетесь, правда? - продолжал он терзать ее. - Иначе зачем вам держать в холодильнике его любимое молоко спустя несколько месяцев после его ухода? Так это и стало причиной вашего внезапного решения стать другой женщиной? Последняя попытка вернуть Криса, приняв облик разбитной девицы, который этот молодчик считает привлекательным? - Горестный смешок прорвался сквозь длинные тонкие пальцы, и Доминик силой отвел руки девушки от беззащитного рта. - Нет? Тогда отвечайте. Скажите почему!
- Как будто у женщин существует только одна причина изменить свою внешность - желание произвести впечатление на мужчину! - бросила Джулия. - Пустите меня. Вы ничего не знаете. Ничего! - Она попыталась вырвать руки, но мужчина крепко держал ее запястья.
- Я знаю, он обижал вас…
Джулия ахнула и… возмутилась.
- Да Брюс меня и пальцем не тронул! - В этом и заключалось все дело… в отсутствии страсти. Когда их связь с Брюсом прервалась во время болезни отца и стало казаться, что Джулии придется ухаживать за ним целую вечность, ее жених палец о палец не ударил, чтобы побороться за их любовь. Просто махнул рукой и ушел.
- Я имел в виду не физические обиды… - Вдруг Бреттон остановился. - Черт побери, какой еще Брюс?
- Мой ж… бывший жених. К-как вы узнали про обручение?
- По кольцу с бриллиантом, которое вы носили на соответствующем пальце, - с досадой сказал шеф.
Джулии и в голову не приходило, что председатель правления всемирно известной компании замечает такие мелочи, как кольцо на пальце одной из многочисленных секретарш в офисе, тем более колечко было дешевенькое и незаметное; Брюс никогда не отличался склонностью к экстравагантным жестам, этот практичный молодой человек копил деньги на покупку дома и сумму, сэкономленную на кольце, сразу же положил в банк.
- Откуда же вы узнали о нашем разрыве? - спросила пораженная Джул.
- Вы перестали носить кольцо, - лаконично объяснил Доминик. Едва Джулия с облегчением подумала, что босс выше сплетен, как он жестоко добавил: - Кроме того, вы кое-кому намекнули об этом накануне Нового года.
Девушка вспыхнула и бессильно поникла.
- Ох, нет! Вы имеете в виду ту вечеринку, когда я… когда я…
- Напились? Да. О, не беспокойтесь… ваши обмолвки тогда были очень осторожными. Никаких имен, никаких интимных тайн… только грустное упоминание о человеке, который бросил вас именно тогда, когда был нужнее всего.
- О Господи… - Поскольку спрятать лицо было невозможно, Джулия вздернула подбородок и гордо посмотрела своему мучителю в глаза. Слава Богу, ей посчастливилось забыть обо всем, что творилось на этой проклятой вечеринке. Просто какой-то провал в памяти! Неудивительно, что на следующий день все были так добры к ней… Девушка выпрямила худенькие плечи. - Вы действительно думаете, что я могу мечтать о возвращении такого человека?
- Женщины иногда способны на странные поступки, - последовал ответ.
- Ну, я на это не способна. Если на то пошло, я сама бросила его, - выпалила Джулия.
- Сами? - Черные брови поползли вверх.
- Да. Мой жених предъявил мне ультиматум, который я сразу же категорически отвергла. - Тогда Брюс испугался, что долгое лечение отца не только потребует от Джулии всех ее душевных сил, но и подорвет их будущее финансовое положение. А Джулии была нестерпима даже мысль о том, чтобы поместить любимого человека в больницу, отдать на попечение государства. По иронии судьбы, отец умер через неделю после того, как она, разорвав помолвку, вернула Брюсу его скромное колечко.
- Ложись со мной в постель или свадьбе не бывать? Так сказал ваш жених? - В голубых глазах Доминика зажегся холодный свет.
- Конечно нет! Мы уже были… - Джулия осеклась.
Тут девушка задохнулась, поняв, что Бреттон заставил ее выдать себя.
- Любовниками, - закончил Доминик. Мягкость голоса этого человека находилась в вопиющем противоречии с мертвой хваткой, которой он держал ее руки. - Успокойтесь, Джулия, в этом нет ничего стыдного. Разве грешно, если взрослая женщина отдает сердце, душу и тело мужчине, с которым собирается прожить до самой смерти?
- Тогда почему же меня до сих пор распинают на кресте? - с прозрачным намеком сказала девушка и снова попыталась вырваться.
- Потому что вы все еще не ответили на основной вопрос. Кто же такой Крис? - Бреттон обладал упорством бульдога… или человека, привыкшего во что бы то ни стало добиваться своего.
- Зачем вам это знать? - хрипло спросила Джулия. Сил сопротивляться уже не было. Глаза щипало. В Бреттоне было нечто, что заставляло верить, будто он в состоянии понять ее. Она и сама знала, что… Как это называется в психиатрии? Кажется, "неадекватная реакция"…
- Затем, что при одной мысли о нем у вас гаснут глаза. Что он вам сделал, Джул?
- Ничего. - Девушка подняла на Бреттона измученный болью взгляд. - Я… Он умер… Крис умер. - Ей пришлось повторить это дважды, чтобы поверить самой. - Его убили… на прошлой неделе. Он… В пятницу вечером я пришла с работы и нашла его… - шепотом закончила она и закрыла глаза. Ресницы были мокрыми от слез.
- Где вы его нашли? Здесь, в доме?
- Нет. - Джулия шмыгнула носом, открыла глаза и отрывисто произнесла: - Снаружи. У дороги… в сточной канаве.
- В канаве? - Доминик наконец отпустил ее руки и обнял за плечи. Обычно его бесстрастное лицо, как у игрока в покер, потемнело от гнева. При виде его искреннего негодования на ресницах Джулии вновь задрожали слезы. Девушка не заплакала, когда это случилось. Ее только привела в бессильную ярость явная несправедливость жизни по отношению ко всем ее близким. В тот момент что-то в ней лопнуло и заставило выкрикнуть: "Хватит!"
- Я думаю, его задавили и скрылись. Крис лежал там… как кусок ветоши…
- Боже мой! А что сказала полиция? - торопливо спросил Доминик.
- Я не вызывала. Какой смысл? Что они могли бы сделать? Все равно никого не найдут… - Джулия вытерла слезы кулаком. - Поэтому… я сама… похоронила его. В саду, под кустом роз…
Бреттон стремительно отшатнулся, однако плечи ее так и не выпустил.
- Вы похоронили человека у себя в саду? Мокрые глаза Джулии недоуменно уставились на него.
- Какого человека?
- Криса!
И тут до нее дошла комичность ситуации…
- Крис не был человеком! - пронзительно выкрикнула она. - Так звали моего кота!
- Вашего кота? - Если бы Джул не была так расстроена, то захохотала бы в голос. На лице Доминика явно читалось смущение, смешанное с облегчением. Мало кто мог похвастаться, что сумел сконфузить этого человека с острым, как бритва, умом и стальными нервами. - О Боже, так Крис - это кот?
- Вернее, был им. - Джулия вздрогнула от внезапного воспоминания о рыжей пушистой мордочке, сонных глазах цвета меди и успокоительном мурлыканье, которые встречали ее, когда она просыпалась по ночам, и напоминали, что она не одна на свете. Распухшее горло не давало хлынуть слезам, и девушка пыталась крепиться, сурово говоря себе, что она слишком переживает случившееся.
- Я знаю, кот - это не человек, - прошептала она, - но животные тоже чувствуют боль… Крис был уже старый и медлительный. Мне бы следовало запирать его в доме, но там душно, а он любит… любил гулять и спать в саду. Он любил подремать, свернувшись в клубок у куста роз - там, где я его похоронила… - Запруду прорвало, и слезы полились в три ручья. Девушка икала и затыкала кулаком рот, чтобы остановиться.
- Ох, Джулия! - внезапно Доминик прижал ее к груди, обвил руками, крепко, больно и блаженно сдавил, на мгновение замер, а потом потряс и притиснул мокрой щекой к облитому черным шелком лацкану. Джул попыталась сдержаться, чтобы не показаться Бреттону полной идиоткой. - Не надо! - сказал он задыхавшейся от слез девушке. - Не сопротивляйтесь этому, Джулия. Плачьте, если хочется…
- Но мне не хочется, - всхлипнула девушка. - Глупо так убиваться. Ведь это был только кот! - Именно этих слов она ждала от Доминика.
- Но он был ваш… - Бреттон запнулся, словно потерял мысль. - Или ваших родителей?
Девушка прижала кулак к его груди. Добрый, умный, хороший человек…
- Нет, мама с папой подарили Криса мне на день рождения. Мне было восемь лет. "Мармеладная кошка", потому что я любила имбирный мармелад. Это… это была семейная шутка. - Только семьи уже нет… и не с кем перекинуться этой глупой шуткой.
- О небо, значит, Крис был уже в преклонном возрасте… - тихо пробормотал Доминик.
- Пятнадцать лет, - всхлипнула Джулия. - Только не говорите, что он прожил долгую и хорошую жизнь. Как будто от этого легче… Не легче, а тяжелее!
- Я знаю, знаю. - Голос Бреттона хрипловато отдавался в прижатом к его груди ухе и, как ни странно, напоминал грудное, ворчливое мурлыканье Криса. - Конечно, это больно. Вы знали любимого вами Криса так долго. Он связывал вас с детством, с родителями…
Встретив сочувствие и понимание вместо насмешки и совета держать себя в руках, Джулия почувствовала, как ее новый имидж бесшабашной девицы зашатался и рухнул. Девушка поглубже зарылась лицом в белоснежную крахмальную рубашку и плакала до тех пор, пока под ее щекой не расплылось мокрое пятно.
Джулия не заметила, когда Доминик успел отвести ее на другой конец маленькой столовой, сесть в глубокое кресло и посадить себе на колени. Он похлопывал ее по сотрясаемой рыданиями спине, отводил колючим подбородком спутанные локоны с ее влажного лба; покоясь в его крепких объятиях, Джулия чувствовала себя в безопасности.
Однако в кольце его нежных рук таился такой соблазн, что она плакала все горше и горше: девушка знала - стоит Доминику опустить руки, как она вновь останется безнадежно одинокой.
Однако Бреттон не размыкал рук; когда приступ плача прошел и Джулия, еще судорожно вздыхая, тихо лежала, прижавшись к его груди, до нее наконец дошло, что под ней не бесчувственный камень, а живой, дышащий человек из плоти и горячей крови. Ее тонкие руки обнимали талию Доминика, и сквозь тонкую рубашку девушка ощущала, как расширяется и сжимается его грудная клетка. Ее груди прижимались к его сердцу, от ритмичного постукивания которого возбуждение струйками разливалось по всему телу девушки, завороженной жизненной силой этого человека.
Джулия не видела его лица. Если бы девушка подняла голову, ее рот прижался бы к отливавшему синевой подбородку…
Теперь его кожа пахла не одеколоном, как ей показалось в ночном клубе, а самим Домиником, и этот запах - густой, теплый, добрый - запоминался, как аромат хорошей сигареты. Сильные бедра, которых касались стройные ягодицы девушки, были слегка раздвинуты, а ее собственное бедро прижималось к чему-то упругому и теплому, и девушка внезапно осознала, что его объятия могут быть вызваны не только сочувствием…
Прерывисто вздохнув, Джулия еще теснее прильнула к мужчине и с грешным любопытством подумала, что было бы, если бы этот человек с железным самообладанием дал себе волю.
А в самом деле, что случилось бы, если бы она так же лежала в его объятиях, но по какой-нибудь неведомой причине оба оказались бы совершенно обнаженными? Конечно, тогда Бреттон не сумел бы сохранить невозмутимость, какой бы худенькой и трогательной она ему ни казалась. Его мужская сущность возобладала бы; он не смог бы справиться с собой. Доминик боролся бы со своими низменными инстинктами, поскольку не хотел бы обидеть ее, но в конце концов наверняка не выдержал бы прикосновения ее обнаженных грудей и трущихся о него бедер. Доминик жарко бы поцеловал ее, сжал своими большими, добрыми руками ее маленькие груди, под ее извивающимися ягодицами стало бы горячо и твердо, а потом он повернул бы ее, сидящую у него на коленях, и…
Джулия вскрикнула и резко выпрямилась, испуганная своими горячечными фантазиями. Подняв голову, Доминик немедленно разжал руки; девушка рванулась с его колен и взглянула на Бреттона так, словно тот был самим дьяволом. На его доселе безукоризненно белой рубашке расплывалось большое мокрое пятно, окрашенное в цвета ее "несмываемого" грима. Это выглядело так непристойно, словно она лизала и сосала его грудь… собственно говоря, так оно и было, но только в мечтах!
- Вам лучше? - поинтересовался Доминик глубоким бархатным голосом.
- Д-да, спасибо… - еле смогла пролепетать Джулия, вспыхнув до корней волос, словно действительно воспользовалась его доверчивостью. Доминик искренне утешал ее, а она отплатила боссу за доброту тем, что мысленно изнасиловала его. Но разве женщина может овладеть порядочным мужчиной помимо его воли, иначе как в воображении? Ну что ж, если она действительно такая испорченная, то вновь с удовольствием представит себе, как снова и снова заставляет холодного, гордого и сурового Доминика Бреттона быть ее любовником, а он не сопротивляется. Она сделает с ним все, что захочет… Тут Джулия опомнилась и опять загнала запретную мысль в подсознание.
Как был бы шокирован председатель правления, если бы узнал, о чем думает "идеальная секретарша"!. Джулии стало еще хуже, когда в ответ на ее сбивчивые извинения за испорченную рубашку шеф достал из нагрудного кармана белый шелковый платочек и тщательно вытер ей щеки. Затем Доминик нежно обнял ее за талию и повел пить чай, который, по его словам, уже настоялся.
На самом деле чай совсем остыл, но Бреттон сделал вид, будто не заметил этого. Босс вежливо прихлебывал из чашки и непринужденно болтал, давая девушке время окончательно прийти в себя.
Но только она успокоилась, как Доминик вновь расстроил ее. Когда Джулия пошла мыть чашки, он тихо спросил:
- Вы не боитесь ночевать одна? Может, мне остаться с вами?
Провести ночь с Домиником Бреттоном? Привередливый председатель правления принимает душ в ее старомодной ванной, намыливается ее душистым мылом, вытирает свое мускулистое тело ее полотенцем… Доминик Бреттон спит на свободной кровати… просыпается в ее постели… большой, голый, подложив под голову руки, его прищуренные глаза следят за изображающей рабыню Джулией, которая танцует, мучительно медленно, дюйм за дюймом, обнажая золотистое тело и дожидаясь момента, когда он забудет о манерах джентльмена…