- Боюсь, он имеет непосредственное отношение к данному процессу и будет задан всем присяжным.
- Хорошо. - В глазах Софи промелькнул недобрый огонек. - Неужели вы думаете, что одинокая женщина может дожить до тридцати лет и ни разу не быть брошенной каким-нибудь мужчиной? Наверное, только если она монахиня. - Адвокат хотел прервать ее, но Софи уже не могла остановиться: - Мы ведь говорим об американцах. Как вы думаете, сколько мужчин-американцев готовы поставить интересы женщины выше своих? Нам приходится быть сильными, если мы хотим справиться с тем, как с нами обращаются все эти ничтожества, которые считают себя мужчинами.
- Мисс Уоллес, пожалуйста, без речей! - Судья постучала молотком.
- Хорошо, ваша честь. Но вы-то понимаете, о чем я?
Судья хотела подавить улыбку, но не смогла. Потом лицо ее снова приняло суровое выражение, и она обратилась к адвокату:
- Мистер Гаррисон, у вас есть еще вопросы?
- Больше нет.
- Хорошо. Мисс Уоллес, вы можете остаться.
- А как же мой магазин?
- За три дня с ним ничего не случится, а в качестве присяжной, я уверена, вы принесете большую пользу.
Софи тяжело вздохнула - никакие другие аргументы не приходили ей в голову - и позволила судейскому препроводить ее на скамью присяжных.
Гэри посочувствовал Софи. Он бы тоже беспокоился о своем бизнесе, если бы ему предстояло оставить его на несколько дней.
Впрочем, это ведь всего на три дня. Три дня.
Зато три дня он проведет в обществе очаровательной незамужней тридцатилетней владелицы бутика по имени Софи Уоллес.
Не самая печальная участь, решил Гэри, надеясь, что адвокаты не наберут семь человек, прежде чем дойдет очередь до него.
Софи наблюдала за тем, как отбираются присяжные, и поняла, что адвокаты больше полагались на свою интуицию, чем на то, как люди отвечали на вопросы. Они выбрали полную женщину-домохозяйку в красном платье по имени Луиза и отвели кандидатуру пожилого дедушки, оставили строительного рабочего Джека Рейли, но отпустили прыщавого юношу. К моменту, когда был исчерпан список номер пять, оставалось еще три вакантных места.
Боже, молила Софи, если уж мне суждено здесь застрять, сделай так, чтобы и его отобрали.
Что это с ней? Нельзя позволить, чтобы этот человек так овладел ее мыслями. У нее хватает забот и без него. Например, магазин. Ее партнер по бизнесу Линн, конечно, справится с продажей товаров, а вот договориться с поставщиками вряд ли сумеет. Зато эта самая Линн уговорила Софи познакомиться с другом своего приятеля и обещала устроить им свидание. Человек этот был то ли бизнесменом, то ли банкиром и владел загородным домом. Линн клялась, что Софи обязательно влюбится после первой же встречи.
Отбор продолжался. Двум присяжным дали отвод, двоих - пожилого джентльмена и сухопарую, похожую на библиотекаршу старую деву - одобрили. Оставалась всего одна вакансия.
- Список восемь, номер пятый, - провозгласил клерк.
Это был фермер.
Ему были заданы те же вопросы, что и остальным. Софи узнала, что его зовут Гэри Брег? и что ему тридцать семь лет. Услышав, что Гэри фермер, адвокат удивленно поднял брови. По всему было видно, что он не слишком высокого мнения о фермерах.
- Вы женаты, мистер Бретт?
- Нет.
Софи и не заметила, что задержала дыхание, ожидая ответа на этот вопрос. Теперь она осторожно, чтобы никто не заметил, выдохнула. Он не женат. Значит, он не хлыщ, намеренно оставивший дома обручальное кольцо в надежде подцепить кого-нибудь в комнате для присяжных.
- Вам приходилось бросать женщин?
- Приходилось. - Гэри откинулся на стуле и посмотрел на адвоката с улыбкой. В отличие от Софи он ничуть не был смущен вопросом.
- Какие чувства вы при этом испытывали? Вы страдали?
- Естественно.
- Значит, можете себе представить подобную ситуацию?
- Думаю, что могу.
- Больше вопросов нет, - заявил адвокат. - Отвода нет.
У адвоката больше не было вопросов, а вот у Софи их появилось более чем достаточно. Что это за обстоятельства, при которых Гэри мог бы бросить женщину? Почему его ответы звучали так хладнокровно? Он и в самом деле бросал женщин? Интересно, жена его оставила или это он оставил жену? А сын? Живет с ним или просто сейчас у него гостит?
А тебе-то какое дело, отругала она себя.
К допросу приступил второй адвокат:
- Приходилось ли вам первому прерывать отношения с женщиной?
- Думаю, в разрыве обычно виноваты обе стороны, просто кто-то делает первый шаг, - ответил Гэри, немного поразмыслив. - Как правило, отношения рвутся оттого, что люди перестают понимать друг друга. Если вы хотите знать, делал ли когда-либо первым этот шаг я, то отвечаю: да, делал.
- И женщина страдала?
- Мы оба страдали.
Софи показалось, что Гэри Бретт не очень-то старается получить отвод, слишком уж откровенно отвечает, слишком разумно. Только неясно, вправду ли хочет попасть в жюри или настолько прямодушен, что не желает прибегать к уловкам для того, чтобы отвертеться.
- Мистер Бретт, что вы считаете главным в отношениях между мужчиной и женщиной?
- Честность.
- А еще что?
- Еще много чего. Но самое главное - честность, и от этого зависит все остальное.
Софи вздохнула. Мало того что красавец и неженатый, еще и честный. Даже трудно в это поверить.
Но одевается он ужасно, пришлось ей напомнить себе. И у него есть сын. И живет далеко от Кэмбриджа. В общем, отнюдь не идеал.
- Возражений нет, - заключил адвокат.
Гэри встал и разгладил джинсы. На лице его блуждала загадочная улыбка. Он перехватил взгляд Софи и задержал свой - на какую-то долю секунды, однако достаточную для того, чтобы Софи улыбнулась ему в ответ.
Состав жюри был, таким образом, определен, и судья обратилась к новоиспеченным присяжным:
- В вынесении приговора полагается участвовать шести присяжным. Один из вас будет запасным в случае болезни кого-либо из вас или возникновения непредвиденных обстоятельств. Но все вы примете участие в слушаниях и только на стадии принятия решения узнаете, кто из вас был запасным.
Софи слушала судью и не слышала ничего из того, что говорилось. Ее мысли были сосредоточены на одном: следующие три дня она проведет с Гэри Бреттом.
Сколько бы Гэри ни уверял себя, что он не сделал ничего преднамеренного, чтобы его выбрали в жюри, он не мог отделаться от внезапного чувства удовлетворения, когда это произошло.
А произошло прямо противоположное тому, на что он надеялся сегодня утром.
Присяжных привели к присяге. Судья предупредила их, что они не должны обсуждать ничего, что бы имело отношение к процессу, прямое или косвенное, вне стен суда, обсуждать показания свидетелей или собственное мнение. Им разрешается делать для себя письменные заметки. Они могут позвонить домой, чтобы сообщить, что будут заняты до полудня.
Гэри позвонил на ферму.
- Ты сказал судье, что у твоего сына сегодня решающая игра в бейсбол? - укоризненно спросил отец.
- Папа, даже если бы Тим был еще в пеленках, мне вряд ли дали бы отвод, а уж про четырнадцатилетнего и говорить нечего. Я постараюсь приехать, но ты поболей за него вместо меня. И покорми собак.
- Постараюсь.
- Папа!
- Ладно. Заседай в своем жюри. Я скажу Тиму, что ты звонил.
Гэри положил трубку и вдруг услышал за своей спиной:
- Привет!
Гэри обернулся и встретился взглядом с ее неправдоподобно голубыми глазами.
- Привет, Софи.
- А вас зовут Гэри.
- Точно.
В этот момент в дверях появился судейский клерк.
- Процесс начнется через несколько минут. Выберите, кто из вас будет старшиной присяжных.
Присяжные в нерешительности переглянулись.
- Если не возражаете, - сказал Гэри, никогда не страдавший комплексом неполноценности, - я…
- Я хочу быть старшиной, - прервала его Софи.
Гэри нахмурился и взглянул на нее свысока, надеясь смутить ее.
Но это ему не удалось.
- Разве старшиной не может быть женщина? - с вызовом спросила она.
- Просто я считаю… я считаю, что умею договариваться с людьми, - парировал Гэри, строго взглянув на Софи, но та выдержала его взгляд. Несмотря на роскошные волосы и довольно хрупкое телосложение, у нее был твердый характер.
Вздернув подбородок и сверкнув глазами, Софи отчеканила:
- Это я тоже умею.
- Но я…
- …выше меня ростом. - Софи смерила его взглядом и повернулась к остальным присяжным: - У меня свой магазин, и я успешно веду дела.
- А у меня ферма, и дела тоже идут неплохо.
- Вы имеете дело с сорняками, а я - с людьми.
- Мы все слышали, как вы относитесь к людям, особенно мужчинам. Честно говоря, я удивлен, что вас вообще выбрали в присяжные. Вряд ли вы сможете судить объективно.
- Я могу быть объективной не менее остальных. Нас отобрали именно потому, что каждый из нас пережил ситуацию, подобную той, что будет разбираться на процессе. С одной лишь разницей, что некоторые из нас оказались брошенными, а другие - сами бросали…
- Я буду старшиной, - неожиданно изрекла не допускающим возражений тоном старая дева. - Меня зовут мисс Принц. Мисс, - подчеркнула она и обратилась к клерку: - Мы готовы.
Расправив плечи и гордо подняв голову, мисс Принц повела присяжных в зал заседаний, напомнив Гэри гусыню, которая ведет за собой послушный ей выводок птенцов.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
- Некоторые обстоятельства данного процесса совершенно очевидны, - начал свое вступительное заявление адвокат Лоудри. - Моя клиентка Джоселин Креймер и ответчик в этом деле Рональд Макгвайер заключили устное соглашение, которое мистер Макгвайер нарушил, и этот факт никто не собирается оспаривать. Предметом спора, - продолжал адвокат, - является вопрос, следует ли потребовать от мистера Макгвайера компенсировать мисс Креймер нанесенный ей ущерб, который, как вы узнаете в ходе разбирательства, был значительным, чтобы не сказать - катастрофическим. Она бросила родительский дом и работу и переехала в другой штат, чтобы быть с человеком, обещавшим на ней жениться. Она потратила много времени и значительную сумму денег на приготовления к свадебной церемонии. Она все время чем-то жертвовала, а мистер Макгвайер совершенно неожиданно вздумал нарушить договор. Я не ставлю под сомнение его право разорвать отношения. Это происходит сплошь и рядом. Единственное, о чем вам, леди и джентльмены, следует задуматься, - это о том, должен ли мистер Макгвайер понести ответственность за причиненный моей клиентке ущерб, боль и страдания.
Слушая речь адвоката, Софи вдруг ощутила, как в душе ее оживают давно позабытые чувства. Она и не подозревала, что этот процесс может превратиться в нечто сугубо личное: мистер Лоудри как будто о ней говорил.
Она наверняка уже покраснела. Интересно, заметил ли это Гэри Бретт? Софи так крепко сжала пальцами карандаш, что чуть не переломила его.
Она-то думала, что от ее трехдневного сидения в суде может оказаться под угрозой ее бизнес, а оказывается, пострадать может она сама - ей придется заново пережить самый болезненный период своей жизни: она, подобно Джоселин Креймер, была когда-то пострадавшей стороной в точно такой же ситуации.
Дела давно минувших лет, уверяла себя Софи. Она ведь выжила. Это всего лишь неприятное воспоминание, потускневшее, как старая фотография: цвета поблекли, остались только смутные очертания.
Может, поговорить с судьей, чтобы ее исключили из состава жюри? Не потому, что она хочет увильнуть. Но вряд ли ей удастся быть объективной в этом деле, ей, подвергшейся в прошлом такому же унижению, что и Джоселин Креймер.
С другой стороны, адвокаты не отвели ее кандидатуру во время собеседования, несмотря на то что она честно все о себе рассказала. И у каждого из остальных опрошенных нашлась своя печальная история, даже у Гэри Бретта имелись претензии к противоположному полу. Правда, сидевший рядом с нею Гэри был совсем не похож на пострадавшего, скорее наоборот.
Ей следовало бы задуматься над этим, а не давать волю своему воображению. Вместо того чтобы восхищаться его карими глазами, густыми каштановыми волосами, мужественным профилем и стройной фигурой, стоило бы напомнить себе, что, хотя этот красавец и говорил о душевных страданиях, он при этом улыбался, да и в том, что смог бы бросить женщину, тоже признался.
Ясное дело. Бросал, и не раз. Очень может быть, и жену бросил, сначала разбив ей сердце. Верно, тот еще тип, во сто крат более самоуверенный и бесчувственный, чем Митчел.
Софи искоса глянула на Гэри. Боже милостивый, какой же красивый! Но именно такие красавцы и бывают подонками. И чем они привлекательнее, тем легче им все сходит с рук.
Софи уже забыла о том, что хотела выйти из состава жюри. Она не может быть объективной в деле Джоселин Креймер? А разве существует такая вещь, как абсолютная объективность? Если ей удастся убедить жюри решить дело в пользу униженной женщины и заставить ответчика выплатить ей большое вознаграждение, это будет одним из звездных моментов в ее жизни.
- Нет ничего страшнее гнева оскорбленной женщины, - начал свою вступительную речь адвокат Гаррисон. - Как уже было сказано, мой клиент, мистер Рональд Макгвайер, незадолго до дня намеченной свадьбы сообщил мисс Креймер, что их брак будет ошибкой. Она, естественно, была оскорблена. Мистер Макгвайер мог бы избавить ее от этого унижения и жениться, а уже через несколько дней или недель после свадьбы подвергнуть ее куда более унизительной процедуре развода. Однако мистер Макгвайер поступил честно: он отменил свадьбу. Конечно, мисс Креймер оскорблена и разгневанна. Но разве личную драму надо обязательно решать в суде? Когда завершится слушание дела, мы надеемся, что вы, господа присяжные, оцените честный поступок мистера Макгвайера, спасшего мисс Креймер, да и себя самого, от позора неминуемого развода.
Гэри поудобнее уселся в кресле. Он уже понял, что этот процесс не выльется ни в смертный приговор, ни в пожизненное заключение. Никто не пострадал на миллион долларов в результате мошенничества, никто не проведет остаток дней в инвалидном кресле, не будет уволен с работы, не подвергнется физическому наказанию.
Всего лишь отменили свадьбу. Зачем выставлять напоказ оскорбленные чувства? Не лучше ли тихо уползти в свой уголок и там зализывать раны или, на худой конец, пойти в ближайший бар и как следует напиться, а наутро проснуться со страшной головной болью и единственной мыслью: "А ну ее к чертям. Не стоит она всего этого".
Гэри пережил несколько скандальных разрывов отношений, но и хорошего тоже было немало. У них с Мэг случались и размолвки, и бурные ссоры, но они любили друг друга, и только любовь, а не свадьба, самопожертвование, компромиссы, гордость и прочая чепуха, делала прочным их союз. И если бы она в ту ночь восемь лет назад пристегнула ремень, возможно, и сейчас они были бы вместе.
После того как мистер Гаррисон кончил свою речь, был объявлен часовой перерыв на ланч.
Софи встала и направилась к выходу, так ни разу и не взглянув на Гэри. Если он не поторопится, то она уйдет на ланч с этой занудой мисс Принц.
К счастью, лифты, кроме одного, еще не работали, и Гэри пристроился в очереди рядом с Софи, несколько оттеснив старую деву.
- Можно пригласить вас на ланч? - тихо, чтобы не услышала мисс Принц, спросил он.
- Я и так должна вам за кофе.
- Не беспокойтесь, у меня на учете каждый цент.
- Гэри, я…
В это время подошел лифт, и Гэри, взяв девушку за локоть и бросив извиняющийся взгляд на мисс Принц, втиснулся в лифт.
Гэри ждал, что Софи отчитает его за наглость или, наоборот, похвалит за то, что он помог ей войти в лифт. Но она промолчала, лишь прижала к бокам локти и закусила губу.
Гэри поймал себя на мысли, что и ему хочется прикусить эту губку.
В кафетерии Софи взяла себе йогурт и стакан сока.
- И это все?
- Я не голодна.
- А я-то собирался потратить на вас целых три доллара.
- Транжира, - несколько натянуто улыбнулась Софи.
Она чем-то явно обеспокоена. Может быть, он тому причиной?
Софи расстелила на коленях салфетку, открыла баночку с йогуртом и принялась с сосредоточенным видом его перемешивать.
- С вашим магазином ничего не случится, - наугад бросил Гэри.
Она вздрогнула и подняла глаза.
- Что вы сказали?
- Я уверен, что в вашем магазине все будет в порядке.
- Я тоже так думаю.
Значит, не магазин ее беспокоит. Но это все же тема для разговора.
- Напомните мне, как называется ваш магазин и чем вы торгуете.
- Всякой всячиной. Предметами ручной работы. Керамикой, ювелирными изделиями, тканями для штор, одеждой. А называется он "Чудесная находка".
Гэри было трудно представить себя в таком магазине. В его списке покупок обычно значились доски, тачки и корзины для сбора яблок.
- В магазине все будет в порядке, - как бы убеждая себя, повторила Софи.
- Тогда почему вы нервничаете?
- Нервы здесь ни при чем.
Но он же видит, что с ней что-то происходит.
- Вам не о чем беспокоиться. Суд займет не более трех дней. Я вообще не понимаю, зачем так долго…
- Нас предупредили не обсуждать процесс. - Щеки Софи порозовели.
- Все же вас что-то беспокоит, - настаивал Гэри.
- Просто ситуация печальная. Мне жаль обоих. Но давайте не будем об этом говорить. Лучше расскажите о вашем сыне.
- Его зовут Тим. Ему четырнадцать.
- Он живет с вами?
- Да.
Софи отправила в рот ложку йогурта. Гэри смотрел, как сжались ее губы, как двигался ее остренький подбородок, как она сглотнула… Она просто ела, но движения ее губ почему-то его возбуждали. Что за черт!
- Должно быть, трудный возраст. Вы, наверно, волнуетесь, что он один дома?
- До трех он в школе, а дома его ждет мой отец. Он живет с нами. И еще две собаки.
- А скот вы держите?
- У меня не ранчо, а яблоневый сад.
- Все же… Я подумала, может, вы разводите кур или другую живность.
- С курами много хлопот. Я бы никогда не стал их разводить. А коровы дороги. Чтобы вести молочное хозяйство, надо иметь порядочное стадо, чтобы оправдать затраты на оборудование. А если разводить скот на мясо, надо иметь много земли под пастбища.
- А выращивать яблоки - это выгодно?
- Да. Работы хватает, но у нас для этого подходящий климат. Еще мы выращиваем кукурузу, картофель, всякую зелень и табак.
- Табак? - изумилась Софи.
- Крупнолистный, для сигар. Когда-то в нашем штате его много выращивали. А вы не из этих мест?
- Я выросла к югу от Сан-Франциско, в Кармеле. Вы, наверное, о таком городе и не слышали… Он стал знаменитым, когда мэром избрали Клинта Иствуда .
- Я и до этого знал о Кармеле, - рассмеялся Гэри. - Вы думаете, что я провинциал, деревенщина.
- Ну… - неуверенно произнесла Софи, - вы фермер…