- Отвечу. Дело дошло до того, что я уже не могу оторвать от тебя глаз.
- А ты привык держать дистанцию?
- Антуанетта, я отвечаю за жизнь многих людей.
- Знаю. Непонятно вот что: почему ты считаешь, что я представляю для тебя проблему?
- Значит, ты допускаешь такую мысль? - Он больше не пытался уйти от ответа.
- Допускаю. А что, может случиться что-нибудь плохое?
- Скажем так: мы слишком сблизились.
- Достаточно, чтобы создать семью? - спросила Тони. - Глупости, и тебе это известно. Думаю, гораздо вероятнее, что ты никогда не продашь душу женщине.
Берн снова рассмеялся, признавая долю правды в ее словах.
- Ничего хорошего из этого не выйдет. Все вспоминаю, как я на днях остолбенел.
Тони не сразу уловила связь, но через секунду до нее дошло.
- Остолбенел? - недоверчиво переспросила она. - По-моему, ты несся со скоростью света.
Он нахмурился.
- Брось, я не супермен.
- Ну, проходи, садись, - предложила Тони воркующим голоском.
- Спасибо. А почему ты села так далеко? - спросил он, когда они оба устроились в гостиной.
- Ты же меня предупредил, Берн. Нет дыма без огня.
- Хорошо хоть что-то усвоила. - Не в силах усидеть на месте, он выпрямился во весь рост - шесть футов три дюйма. - Не хочу рассиживаться. Чувствую какое-то беспокойство. Сделай-ка мне чашку кофе. Посмотрим, какая ты хозяйка. Настолько же заботливая, насколько и красивая?
- Многие женщины сочетают оба достоинства, - усмехнулась Тони, пытаясь выровнять дыхание. Напряжение стало почти невыносимым.
- Кейт сказала, что Зоэ точно приедет.
- Собирается, но не знаю, можно ли на нее положиться.
- Это мы все усвоили. - Когда они шли по коридору, Берн внезапно обнял ее за талию. - Привет, Антуанетта, - шепнул он низким, бархатным голосом.
- Привет, Берн.
- Ты пришла в себя после происшествия? - Он впитывал глазами ее красоту, любовался ею, ее золотистыми волосами, фиалковыми глазами.
- Почти. Только вот это… - Она показала ему левый локоть, который сильно ободрала. - Хочу быть безупречной на свадьбе.
Ее жест поразил его своей трогательностью. Он взял руку Тони, легонько поцеловал быстро заживающую ссадину. Кожа у нее нежная, как у ребенка. Новая волна желания захлестнула его. Что с ним происходит? Он привык держать все под контролем и думал, что так будет всегда.
- Если бы я был не я, а кто-то другой, я бы сам подумал, не сделать ли мне предложение, - усмехнулся он.
- Не будь так уверен, что я отвечу согласием, - парировала Тони с вызовом, к которому, однако, примешивалась неуверенность.
- Ты бы сделала так, как я скажу.
Она взглянула в его блестящие гипнотизирущие глаза.
- Никогда! - Прерывистый вздох несколько подпортил смелое высказывание.
- Давай посмотрим. - Казалось, он размышляет. - Поцелуй меня. - Мягкость в его голосе исчезла, отчего у Тони по спине пробежали мурашки. Волна чувственного наслаждения затопила ее.
- Берн, ты меня пугаешь, - искренне призналась она.
Его красивый рот дрогнул в презрительной усмешке.
- Взаимно, ты меня тоже пугаешь.
- И тебе это не нравится, Берн Бирсфорд. Ты привык нажимать на кнопки и заставлять людей прыгать.
Он преувеличенно горестно вздохнул.
- Похоже, мы дошли до опасной стадии, Антуанетта. Но я никогда не забываю о работе. То есть о деле всей жизни. Ты способна оценить мои слова. Вряд ли нужно расшифровывать.
- Не нужно. - Она опустила глаза. - Увлечения приходят и уходят, а работа остается навсегда. Одного я не понимаю: на чем основано твое недоверие к женщинам?
Он помедлил с ответом, внимательно глядя на нее.
- Ранний опыт, наверно. Дело не во всех женщинах. В одной. Той, что проникла мне в самое сердце. Угрожает целостности моей личности.
Тони стояла неподвижно, боясь пошевелиться, словно малейшее движение толкнет их к пропасти.
- Ты эгоист, Берн Бирсфорд. - Думала она совершенно иначе.
- Просто у меня сильно развит инстинкт самосохранения. Мужчины созревают рано. Знаешь, почему? Мы считаем женщин богинями. Существами, которые могут вознести нас на вершины блаженства или низвергнуть в ад. Стоит только сделать шаг.
- Ко мне? Какая я, по-твоему? - Неужели он опять связывает ее с матерью?
Его серебристо-серые глаза, казалось, смотрели ей прямо в душу.
- Ты красивая. Любящая, щедрая, полная жизни, смелая.
- Должны быть и недостатки. - Тони приготовилась к худшему.
Берн коротко рассмеялся. Приподнял ее длинный локон, отвел за плечо.
- Тебе двадцать два.
- И к тому же я дочь Зоэ? - выпалила она.
- Совершенно очевидно, что Зоэ и мечтать не могла о более преданной дочери. Нет, Антуанетта, я рассматриваю тебя, как самостоятельного человека. Твой характер, твоя личность, уникальны.
- Тогда ты должен был заметить, что я умна не по годам. - Она попыталась улыбнуться.
- Самая умная, - ответил Берн тоном, окрашенным чувственностью.
- А ты меня соблазняешь.
В ответ он рассмеялся, в глазах зажглись веселые огоньки.
- Господи, да я молюсь каждый вечер, чтобы мое самообладание меня не покинуло.
Тони отвела глаза - так ей легче будет высказать то, что у нее на уме. Он играл на ее чувствах, как на флейте.
- Возможно, таково твое намерение, но ты посылаешь два совершенно взаимоисключающих сигнала, Берн. Один: иди ко мне, а другой: не вторгайся в мое пространство.
Он подарил ей улыбку, от которой у нее замерло сердце.
- Ну, это лишь свидетельствует о том, какой у меня сумбур в голове. Все твоя вина, Антуанетта. Прекращай свои попытки проанализировать меня. Вот о чем тебе действительно стоит беспокоиться.
Жар его поцелуя опалил ее. Реакция Тони не была постепенной. Страсть вспыхнула в ней, как пламя. Он положил ее голову на изгиб своей руки - высокий, сильный мужчина, возвышающийся над хрупкой юной женщиной. Не богиней, а простой смертной, подавленной древним первобытным мужским желанием.
Ее тело не сопротивлялось. Она изогнулась навстречу ему, подобно Леде, обнимающей лебедя. Не существовало объяснения происходящему. Это было волшебство. Царство фантазии. Только для влюбленных.
Тони желала Берна так сильно, что ей угрожало полное подчинение его воле. Он подавлял ее, целуя столь страстно, что казалось: его жесткий самоконтроль вот-вот разлетится вдребезги.
Когда его рука накрыла ее грудь, Тони задрожала, будто тростинка на ветру. Жаркие волны разливались по ее телу, словно в жилах у нее текла не кровь, а жидкий огонь. Такое возбуждение требовало разрешения. Руки Берна скользнули по бедрам Тони, повторяя изгибы тела, стремясь все ближе к ее трепещущему естеству.
Мысль о том, чем это неизбежно кончится, уже проникла в ее затуманенный мозг. Ее отчаянно влекло к нему, но быть отвергнутой потом, после… Нет, это ее наверняка убьет. Равнодушия ей не вынести. Берн тоже весь во власти желания: от возбуждения его тело напряглось, отвердело, мускулы в мощных руках слегка подрагивали, но это нечто другое. Она любит его. Для нее главное - чувства, которые она открыто выразила, а у него все иначе. Может, он вообще никогда не решится отдать свое сердце женщине. Может, он скорее пойдет на самоограничение, если это будет необходимо для защиты его мужской независимости. Но, все же он поддался страсти, сметающей все на своем пути…
- Берн! - вскрикнула она и, чуть было не добавила: "Любовь моя…" Однако гордость удержала ее.
- Я не причиню тебе боли. Просто не смогу. - Но с каждой новой встречей ему было все труднее контролировать ситуацию. То, что она так самозабвенно отвечала на его страсть, доводило Берна до безумия. Аромат ее кожи… Необыкновенный! Вся она такая очаровательная, юная, немного смущается своего прекрасного тела. Медленно, очень медленно, желая защитить ее от себя самого, он заставил свои руки разжаться, поборол неистовое желание отнести Тони в спальню. Это лишь доказывает, как сильно он увлекся. Берн поднял голову, взглянул в лицо Тони. Глаза крепко зажмурены, дыхание с трудом проходит сквозь полуоткрытые губы… Кровь отлила от щек - так сильна была вспышка страсти.
- Открой глаза, Тони. Прошу тебя, - с трудом выговорил он.
- Не хочу. - Впервые в жизни она боялась столкновения с реальностью. Посмотреть на него - все равно, что утонуть в серебряных озерах. - У меня такое чувство, что ты меня заколдовал.
Знакомое ощущение. Он тоже не мог с ним справиться.
- Отныне нам нельзя оставаться наедине.
- Думаю, ты прав. - Она рассмеялась и, сделав над собой усилие, открыла глаза.
Пережитое возбуждение было так велико, что зрачки ее расширились, отчего глаза казались потемневшими и глубокими.
- Теперь, когда мы знаем, как сильны наши чувства, нам придется научиться их обуздывать, - сказал он хриплым голосом.
- Трудная задача. - Ей никак не удавалось привести в порядок дыхание.
- Да уж. - Ему снова захотелось защищать ее, как в тот момент, когда она поразила его в гостинице своей красотой и обаянием. - Уверен, у тебя очень удобная кровать, - усмехнулся он, - но как насчет прогулки на вертолете? Нам надо отвлечься. Полетим над пустыней.
- С удовольствием, Берн. Дай мне только перевести дух и переодеться.
Он окинул ее взглядом. Воплощенная весна в платье из тонкой просвечивающей ткани с цветочным рисунком. Глубокий вырез открывает начало высокой упругой груди.
Он хмыкнул.
- Ты будешь хороша и в старом холщовом мешке.
Ее красота не зависела от освещения или косметики. Она просто была. Совершенная, как сама природа.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Летя над пустыней, Тони вспоминала, как пыталась объяснить одному из своих знакомых французов, по традиции считавшему, что пустыня - это огромное пространство движущихся песков, лишенное растительности, что представляет собой ее пустыня.
Австралийская пустыня ни на что не похожа. Это уникальное место на земле, думала Тони. До горизонта тянулись песчаные холмы, но были здесь и древние живописные горные цепи, великолепные ущелья. А в них - вода. Природные водоемы превращались в легендарные оазисы, изумрудно-зеленую воду окружала буйная тропическая растительность - белоствольные камедные деревья с широкими зелеными листьями, пальмы, обилие папоротников, мхов и похожих на орхидеи лилий. Дух захватывало при виде этих пейзажей, они поражали своей неожиданностью. Феноменальное преображение пустыни после дождя каждый раз внушало благоговейный восторг, производило неизгладимое впечатление, вызывая мысли о торжестве жизни, величии земли и бессмертии природы.
- Налюбовалась? - спросил Берн.
- Никогда не налюбуюсь. - Она повысила голос, чтобы перекрыть рев несущих винтов. - Это моя страна, Берн! Так же, как и твоя.
Он покосился на нее, одобрительно улыбнувшись.
Когда они возвращались, Тони показалось, что внизу, на пустынной земле что-то блеснуло, подобно лазерному лучу. Она тронула Берна за рукав и указала на выжженную солнцем землю:
- Там что-то блестит.
- Вижу. - Он мгновенно насторожился. - И еще там собака. Пастушья собака. Не динго. - (Пес бегал кругами, явно пытаясь привлечь внимание, что свидетельствовало о его сообразительности.) - Сейчас опустимся, посмотрим, - пробормотал Берн.
Приближаясь к земле, они разглядели потрепанный джип, колеса которого покрывала густая красная пыль. Никаких признаков присутствия человека. Автомобиль наполовину провалился в ложбину у небольшой рощицы искривленных камедных деревьев, одно из которых устрашающим скелетом рисовалось на фоне синего безоблачного неба.
Собака перестала бегать, остановилась, глядя на спускающийся вертолет.
- Оставайся здесь, - приказал Берн, когда они приземлились, и он собрался выходить.
Тони послушно подчинилась. Не проходило и месяца, чтобы какой-нибудь турист не попал в беду, пытаясь исследовать пустыню, забывая о таящихся в ней опасностях. Берн припомнил разные случаи, иногда заканчивавшиеся трагедией. Он не мог отделаться от ощущения, что дело неладно. Присутствие человека он почувствовал раньше, чем увидел его, лежащего на боку рядом с островком кустарника. Берн бросился к нему, бормоча по пути слова ободрения. Мужчине было лет шестьдесят, седые волосы стянуты сзади резинкой, кожа красная и блестит от солнечных ожогов. С первого взгляда стало понятно, что его организм совершенно обезвожен.
- Как вы? - Берн присел на корточки, взял руку старика и посчитал пульс. Редкий.
- Мой племянник… - хрипло прошептал мужчина, пытаясь поднять голову. Не удалось - она бессильно упала назад, - … пошел вперед за помощью.
Берн выпрямился, еле удерживаясь от резких комментариев. Сколько ни предупреждай, мало, кто прислушивается к советам, а ведь речь идет о жизни и смерти! Попав в беду, ни в коем случае нельзя выходить из машины.
Он ограничился кратким замечанием:
- Оставайтесь здесь. Я принесу воды и аптечку. Окажем вам первую помощь. Потом найду вашего племянника. С воздуха его будет легко обнаружить.
Он побежал к вертолету. Его смуглая бронзовая кожа блестела от пота. Тони уже стояла у дверцы, протягивая ему аптечку и фляжку с водой.
- Живой? - осторожно спросила она, когда Берн оказался рядом. То, что он так торопился, внушало надежду.
Берн снял шляпу, пригладил черные волосы.
- Пожилой мужчина. Совсем плох. Говорит с трудом. Его племянник ушел вперед.
- Вперед? Куда? - Спазмы страха сжали желудок Тони. Не дай им Бог обнаружить мертвеца…
- Никто ничего не слушает, - с досадой произнес Берн. - Невероятно…
- Что я должна делать? - деловито спросила Тони, чувствуя прилив энергии, как бывало всегда, когда требовалась ее помощь.
- Поможешь старику?
- Конечно, - не колеблясь, заявила она.
- Меня может не быть довольно долго, ничего? Неизвестно, где этот парень. Придется лететь на небольшой высоте.
- Ты его найдешь, - уверенно сказала Тони. - Только бы он был жив. Я буду молиться.
- Я тоже. - Берн резко втянул воздух. - Пойдем, отведу тебя к старику. Объясню, кто ты. - Молодец, подумал он про себя, моя девушка. А вслух чуть было не сказал: "Я люблю тебя".
- Надо бы взять брезент из багажника, - озабоченно пробормотала Тони, не подозревая о его мыслях.
Берн достал брезент.
- Знаешь, что делать с водой?
- Конечно. Давать пить маленькими глотками. - Она встала рядом.
- Надо спешить. Нельзя терять ни минуты. Согласно кивнув, она положила ладонь на его руку, думая о том, как хрупка жизнь.
- Будь осторожен, Берн.
Его глаза горели огнем на смуглом лице. Он наклонился, коснулся ее губ поцелуем, от которого все ее тело пронзила дрожь.
- Я вернусь за тобой. Не бойся.
С брезентом, закрепленным, как навес, на деревьях, стало лучше. Мужчина - "Джон Кортни, глупый старый ученый", - представился он, - лежал в более удобной позе, на боку, под головой - импровизированная подушка.
Тони держала его за руку. Так ему явно было легче. У него есть дочь, сообщил он. И внуки. Вода оживила его. Тело пострадавшего, худое, мускулистое, было сильно обожжено, руки исцарапаны.
Тони ни о чем его не расспрашивала, ограничиваясь тихими словами утешения и ободрения. Собака, по кличке Блуи, данная туристам в проводники, сидела рядом с Тони, как будто выбрала ее вожаком. Или же умное животное просто было ей благодарно за воду, налитую в пластмассовую коробку. Собака оказалась в лучшем состоянии, нежели люди. Тони подозревала, что пес слизывал влагу с кактусов, которыми питались стада скота. Она вся взмокла, пот струился ручьями в ложбинке между грудей, стекал по ногам. Она бы все отдала за дуновение ветерка, но вынуждена была довольствоваться тем, что обтерла тело платком, смоченным водой из фляжки. Один раз Джон Кортни что-то пробормотал, и его рука обмякла, отчего у Тони свело желудок. Она боялась, что у старика может случиться сердечный приступ или удар. Неизвестно, в каком он состоянии. Опустив голову, она начала молиться, чтобы Берн поскорее вернулся.
Он нашел обессиленного молодого человека в высохшей лощине, в зарослях колючего кустарника. Берн вспомнил, что большие кенгуру пользуются этим кустарником, как защитой от ветра, если хотят немного вздремнуть. Должно быть, юноша слышал об этом и решил найти здесь убежище. Как и его дядя, племянник сильно обгорел на солнце, его организм был обезвожен.
Берн оказал ему первую помощь и повел к вертолету, а когда молодой парень не смог идти, поднял его на руки и внес в кабину. В такие минуты он благословлял свою силу и хорошую физическую подготовку. По рации Берн тут же связался с авиационной медицинской службой, сообщил точные координаты. Оба туриста нуждались в срочной медицинской помощи. "Сессна" медиков быстро доставит их в больницу.
Он тревожился за Тони, зная, что в такую жару время тянется очень медленно. Дождется ли она его возвращения? Он думал о ее прекрасной коже, защищенной лишь широкополой шляпой и брезентовым навесом. Берн поспешно сел в кресло пилота, включил машину. Взревел мотор, завертелись винты. Вертолет взмыл ввысь почти вертикально. Берн взглянул на пассажира, завалившегося на бок, помог ему сесть прямо.
- Ну ладно, - сказал он самому себе. - Поехали.
На борту "сессны" оказались врач и медсестра, семейная пара, которую Берн хорошо знал. Мужчины быстро погрузили туристов в самолет.
- Парень скоро поправится, это точно, - тихо сообщил им врач. - А старик выглядит неважно. Чем скорее мы доставим его в больницу, тем лучше. Просто чудо, что вы их обнаружили.
Думаю, еще один день - и все было бы кончено.
- Я позвоню вечером, Билл. Справлюсь, как они, - сказал Берн.
- Хорошо. Что бы они делали, если бы не ты? Ума не приложу, как могут люди в здравом уме отправляться в пустыню без достаточных запасов воды и еды, никому не сказав, куда идут?
- Это происходит постоянно, - пожал плечами Берн.
- Они были на краю гибели. На самом краю.
Берн и Тони постояли, глядя, как взлетает самолет. Рядом вертелся оставленный на их попечение Блуи. Берн повернулся, взял Тони за плечи, посмотрел в ее покрасневшее от жары лицо.
- Ты молодец, Антуанетта. - За такой взгляд она готова была проползти полсвета на четвереньках.
- Это ты их спас. Я ничего особенного не сделала. Просто постаралась подбодрить.
- Что бы ты ни сделала, Кортни уверен, что ты ангел. Ангел, слетевший с небес, чтобы ему помочь.
- Потому что у меня синие глаза и светлые волосы, - улыбнулась она.
- Точно, - шутливо поддержал Берн. - Мы это учтем. Если суждено оказаться на грани между жизнью и смертью, лучше, если рядом ангел, не так ли? - Он говорил легко, но глаза его были серьезны.
- Я обыкновенный человек, Берн, со всеми слабостями и несовершенствами, присущими людям. - Полностью поглощенные друг другом, они не замечали палящей жары.
- И, тем не менее Кортни тебя благословляет. И я тоже.
Берн молча заключил ее лицо в ладони, глядя на ее пухлые красивые губы. Внутри у него уже разливался жар, к которому он начал привыкать. Как он ни старался закалить против Тони свое сердце, один взгляд ее фиалковых глаз сводил на нет все его усилия.