Следующие два дня Эллери отсиживалась в своей спальне, проводя все время за ноутбуком, в разговорах по мобильному телефону и улаживая свои дела. Время от времени она спускалась вниз, чтобы перекусить и посмотреть, как гримируют моделей в кухне. Выглядывая в окно, она видела проводимые в отдалении съемки. И только в последний день съемок она поняла, почему Лоренцо остановил свой выбор на Мэддок-Маноре. Она пока не заходила в те комнаты, где шли съемки, но тут из любопытства заглянула в гостиную.
Какая-то модель распласталась перед камином. Но самое ужасное было то, что комнату переделали! Бутафорская паутина свешивалась с люстры и книжных полок, и все вокруг было покрыто бутафорской пылью и грязью. Занавески на окнах, хоть и потрепанные, но в приличном состоянии, были заменены какими-то лохмотьями.
Дом выглядел трухлявой развалиной, каким его и считала Амелия. Это был какой-то дом с привидениями, лачуга.
- Разве это не великолепно?
Эллери резко повернулась. На нее смотрела Амелия со счастливой улыбкой на лице.
- Как прекрасно сделана паутина! Мы наняли специального художника-оформителя. Посмотрите, как прекрасно выделяются на этом фоне платья!
Эллери посмотрела на девушку с невыразительным лицом в роскошном платье цвета фуксии на фоне выпачканного сажей мрамора. Эллери обладала достаточным вкусом, чтобы оценить красоту этого кадра. Красавица и Чудовище.
Но это был ее дом! Место, которое она пыталась поддерживать прошедшие полгода, а эта фотосессия выглядела злой насмешкой над тем, что ей удалось сделать, над ней самой.
И Лоренцо знал об этом все это время!
Эллери сделала глубокий вдох и снова выдох. Она подумала о деньгах и о том, куда они пойдут, и повернулась к Амелии с холодной улыбкой:
- Да, очень талантливо. Сегодня последний день?
Амелия нагло потрепала ее по щеке:
- Мы удалимся отсюда еще до времени чаепития, дорогая. Обещаю.
И они удалились. Эллери наблюдала за тем, как фотографы убирали свои камеры и вагончики, как мрачные модели садились в поджидающий их лимузин. Они убрали все атрибуты разрушения, и Амелия даже пригласила профессиональных уборщиц, чтобы те привели комнаты в прежний, "великолепный" вид. Если в ее голосе и была какая-то насмешливая ирония, Эллери этого не услышала.
Амелия была, кроме всего прочего, профессионалом.
Эллери отвернулась от окна и пошла на кухню, чтобы приготовить себе такую необходимую сейчас чашку чаю. Дом казался теперь совершенно пустым, и она была рада, что скоро опять уедет.
- Привет, Эллери!
Эллери, стоявшая у раковины и наливавшая воду в чайник, резко повернулась. Лоренцо стоял в дверях кухни. В открытую дверь ворвался порыв холодного воздуха.
- Что ты тут делаешь? - с трудом произнесла Эллери. Она не могла наглядеться на него. Ее взгляд задержался на его кудрявых волосах, сверкающих глазах, на легкой тени на подбородке. На нем был шерстяной плащ, а в руке он держал кожаные перчатки. Его щеки покраснели от холода.
- Можно войти?
Эллери услышала, что из крана все еще льется вода, и закрыла его.
- Да, конечно… Почему ты здесь, Лоренцо?
- Я приехал, чтобы вручить тебе чек.
- А-а-а…
Было глупо чувствовать себя разочарованной. На какой-то миг, увидев его, она воспрянула духом, а сердце забыло всю причиненную ей боль.
Теперь она все вспомнила. Эллери схватила чайник и поставила на плиту.
- Ты мог отправить его по почте.
- Я не хотел, чтобы он затерялся. Это большие деньги.
- Не для тебя.
- То, что у меня много денег, вовсе не означает, что я их не ценю.
- Ну, хоть что-то ты ценишь.
Эллери закрыла глаза, все еще стоя спиной к Лоренцо. Она сказала это слишком язвительно, а ей этого не хотелось. Она продолжала жить дальше, забывая Лоренцо, забывая глупые надежды, которые когда-то питала…
- Спасибо, тем не менее.
Она быстро повернулась и протянула руку.
Лоренцо не шелохнулся. Их взгляды встретились, но он ничего не сказал. Ничего не сказала и она.
- Мне жаль, - наконец тихо сказал он, - что все так произошло.
Словно это была какая-то случайность, поворот судьбы, а не его хладнокровное решение закончить все так бессердечно, отнестись к ней не более как к любовнице, которой она все время и была.
Эллери холодно улыбнулась:
- Чек, пожалуйста, Лоренцо.
- Эллери…
- Зачем ты приехал? На что рассчитывал? Между нами ничего нет, Лоренцо. И никогда не было. Ты довольно ясно дал это понять, когда освободил меня от своего присутствия…
- Это не так…
- Именно так! А каково мне было вернуться сюда и увидеть организованную тобой фотосессию? Превратили мой дом в какое-то трухлявое посмешище… Амелия объяснила все это…
- Это просто фотосессия, Эллери, и я знаю, что эти деньги…
- Черт побери эти деньги! И черт побери это твое просто! Это не просто фотосессия, или просто слово, или просто короткий роман. Для меня - нет! - Ее голос задрожал. - Наверное, тебе это помогает держать дистанцию: для тебя все просто.
- Перестань!
- Не перестану. С меня хватит! Я думала какое-то время, что люблю тебя. Или, по крайней мере, что смогла бы полюбить. Поэтому я так испугалась в тот вечер, когда попросила тебя ответить на телефонный звонок: подумала, глупая, что ты собираешься признаться мне в любви, и испугалась. Боялась испытать боль.
Лоренцо поджал губы, но ничего не сказал. Она сделала глубокий вдох. Теперь ей бояться было нечего.
- Мне всегда было трудно доверять мужчинам, а после того, как я узнала о двойной жизни своего отца, тем более. Вход в мое сердце был запрещен.
- Иногда, - тихо сказал Лоренцо, - это к лучшему.
- Я была уверена, что ты именно так и скажешь. Мы одинаково думаем. - Она грустно засмеялась. - И это один из вопросов, по которому наше мнение совпадает. - Она протянула руку: - Давай сюда чек.
Лоренцо медленно извлек конверт из нагрудного кармана.
- Что ты будешь с этим делать? - спросил он. - Снова постригать лужайки или чинить нагреватель?
- Я уже справилась с этим, - ровным голосом сказала Эллери. - Я продала "роллс-ройс".
- Продала "Серебряную зарю"?..
- Да. - Эллери пересекла кухню и взяла конверт, не дотронувшись до руки Лоренцо, и сунула конверт в карман своей рубашки. - Эти деньги пойдут на благотворительность.
Лоренцо застыл с открытым ртом:
- Что?!
- Я продаю Мэддок-Манор, - сказала она. - Время пришло.
- Но это твой дом…
- Такой же дом, как твое пустое палаццо? - Эллери покачала головой. - Я так не считаю. - Она помолчала. - Говорят, что твой дом там, где твое сердце, - тихо сказала она, - а оно не здесь.
Лоренцо уловил двойной смысл этих слов, потому что кивнул в знак согласия.
- До свидания, Эллери, - сказал он, повернулся и вышел из кухни.
Оставшись одна, Эллери поняла, что это был поворотный момент. Они расстались. И оба по-прежнему как были одиноки, так ими и останутся.
Глава 13
Снегопад усилился, когда Эллери вышла из школы. Пушистые белые снежинки сверкали под лондонскими уличными фонарями на оживленной улице. Люди торопились с работы, пряча лица от снега.
Ей повезло, что она нашла работу так быстро. Одна из преподавательниц литературы ушла в декретный отпуск, и в школе обрадовались тому, что нашлась квалифицированная учительница, согласившаяся поработать несколько месяцев. Эллери ничего не имела против того, что работа была временной.
За месяц, проведенный в городе, она так и не привыкла к его шуму и толпам на улицах. Она с удовольствием снова встречалась с друзьями и регулярно обедала с Лил. И в то же время скучала по мирной уединенной жизни в Мэддок-Маноре.
Эллери остановилась перед газетной стойкой. Хозяин снова поспешно убирал газеты и журналы в свою крошечную лавку, чтобы те не намокли. Обложка одного из гламурных журналов привлекла ее внимание - яркое пятно на фоне тусклой серости было более чем знакомо ей. Она протянула руку. Это был толстый журнал мод, на который она никогда раньше не обращала внимания.
"Восхитительные модели одежды де Люки!" - так было набрано на обложке. На снимке модель в великолепном платье цвета фуксии стояла, небрежно прислонившись к камину в гостиной Мэддок-Манора.
- Вы собираетесь платить, мисс? - спросил торговец с ноткой нетерпения в голосе.
Эллери заколебалась, потом улыбнулась и положила журнал на место.
- Нет, - сказала она. - Спасибо, тем не менее. - И отошла.
Снегопад усилился, засыпая траву. Возможно, Рождество будет снежным и белым. До него оставалось всего несколько дней. Она проведет его с друзьями, а на второй день - день рождественских подарков - поедет в Корнуолл. После чего возвратится обратно в Суффолк - посмотреть, как там идет реставрация. Эллери не терпелось увидеть Мэддок-Манор в надлежащем состоянии.
Перед многоквартирным, немного запущенным домом, в котором Эллери временно снимала квартиру, она остановилась, ища ключи. Лампочка над дверью перегорела несколько недель назад, но никто так и не удосужился ее заменить, так что перед входом было темно.
Откуда-то из темноты послышался голос, до боли знакомый, который заставил Эллери замереть. Ее сердце отчаянно забилось, а руки, все еще искавшие ключ, задрожали.
- Милые туфельки.
Сжимая ключ в руке, она опустила взгляд на свои сапоги. Она благоразумно сменила туфли, в которых ходила в школе, на эти сапоги, выходя на улицу в метель.
Эллери подняла голову, вглядываясь в темноту. Не может быть, чтобы это был…
- Это сапоги, - сказала она.
- Мне кажется, я влюбился в тебя, когда ты была в резиновых сапогах, - сказал Лоренцо и вышел из темноты.
Казалось, он был все таким же. Те же кудрявые волосы и сверкающие глаза, но что-то изменилось.
"Я влюбился в тебя…"
- Ты не влюбился, - тихо произнесла она.
- Не влюбился? - переспросил Лоренцо. Он стоял, глубоко засунув руки в карманы пальто, и снежинки падали на его темные волосы. - Я пытался убедить себя в том, что не влюбился. Я меньше всего хотел влюбиться в кого-то.
У Эллери перехватило дыхание. Забрезжившая надежда внушала страх.
- Зачем ты пришел сюда, Лоренцо?
- Мне казалось, что это очевидно. Я пришел сказать, что сожалею.
Почувствовав разочарование, она слегка кивнула:
- Прекрасно. Ты сказал это.
- О, но я должен сказать гораздо больше, чем это.
- Не дразни меня, - прошептала она.
- Поверь, Эллери, - тихо сказал Лоренцо. - Я не дразню.
Не в силах говорить, она только кивнула. Отперла дверь и повела Лоренцо по тускло освещенной узкой лестнице на второй этаж.
- Квартирка не ахти какая, - сказала она, открывая дверь и включая свет. - Отчасти меблированная, но, по крайней мере, отопление работает.
- Уж точно, - пробормотал Лоренцо.
Он выглядел нелепо в этой крошечной гостиной с ее жесткой уродливой софой и поцарапанным кофейным столиком.
Эллери скинула пальто и сапоги и бросила сумочку на стол. Эти действия помогли ей скрыть смущение.
- Хочешь чего-нибудь? - наконец спросила она. - Чай или кофе?
- Не думаю, что то, что я должен сказать, займет так много времени, - произнес Лоренцо через минуту, и у Эллери бешено забилось сердце.
- Ну как хочешь, - неуверенно отозвалась она, стоя в одних чулках.
- Эллери, я люблю тебя! - Лоренцо взглянул ей прямо в глаза, открыто и честно и до боли трогательно. - Я люблю тебя так сильно, что последние несколько месяцев жил словно в аду. Я пытался с этим бороться, видит бог. Я боролся с того момента, как впервые увидел тебя.
Эллери беззвучно открыла рот. У нее голова шла кругом.
- Ты меня поняла, - сказал он, слегка улыбнувшись. - И я боялся. Боялся очень долго.
- Спасибо за то, что сказал мне, - прошептала Эллери.
- Я знаю, в какой момент решил не подпускать к себе никого, - продолжал Лоренцо. - Мне было четырнадцать, когда моя мать наконец сказала мне, кто мой отец. Я поехал, чтобы увидеть его - в палаццо, куда я тебя привозил. Я проделал такой долгий путь и постучал в дверь. - Он покачал головой, вспоминая. - Это была глупая затея, конечно. Я и не ожидал, что он откроет мне свои объятия. Я был не настолько наивен. Но я подумал… - Он помолчал. - Я подумал, что он признает меня, по крайней мере, но он не сделал этого. Ни слова, кроме: "Я не знаю тебя". Он повторил это дважды. А когда я уходил, он послал своих отморозков, которые сказали, что поколотят меня, если я снова сунусь туда. - Лоренцо вздохнул. - Ты говорила, что твоя история была банальной, а я думаю, что и моя тоже. Мы оба страдали в своих несчастливых семьях и позволили этому повлиять на нашу жизнь. Это вынудило нас защищать наши сердца. - Он сделал шаг к ней. - Но я не хочу, чтобы это разрушило мою жизнь. Не хочу больше так жить, Эллери. Мне казалось, что я убедил себя в том, что был счастлив, когда держал всех на дистанции, и думаю, что так бы и продолжал жить… если бы не встретил тебя.
Эллери почувствовала, как страх уступает место чему-то светлому и настоящему, но даже сейчас не решалась поверить в это.
- Что ты говоришь, Лоренцо?
- Я говорю, - твердо сказал он, - что сожалею о том, как относился к тебе, о том, что оттолкнул тебя из страха допустить к себе слишком близко. О том, что вел себя так, словно ты была просто моей любовницей, в то время как уже знал, что ты была любовью всей моей жизни.
- О, Лоренцо… - Эллери запнулась. - Я прощаю, - с трудом выговорила она едва слышно, и Лоренцо преодолел маленькое расстояние между ними, чтобы прижать ее к себе.
Эллери подняла руки к его лицу, наслаждаясь вновь обретенным чувством близости к нему.
- Мне надо еще многое сказать, - шептал ей Лоренцо. - Я люблю тебя и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Не важно где. В Милане, или в Лондоне, или в твоем имении…
- Я же тебе сказала, что продала его!
- Мы могли бы выкупить его обратно. Ведь этот дом много значит для тебя!
Она покачала головой:
- Нет, оказалось, что не так уж много. Я держалась за него ради самоутверждения. Но это всего лишь дом, и притом довольно несчастливый. Я продала его какому-то благотворительному обществу. - Она улыбнулась. - Он станет приютом для одиноких матерей, нуждающихся в надежном пристанище. Мне показалось правильным сделать это… принимая во внимание…
- Ты правильно поступила, - сказал Лоренцо и поцеловал ее.
- А еще я написала письмо, - продолжала Эллери, - Диане… и Дэвиду. Не знаю, какие отношения у нас могут сложиться, но я почувствовала, что должна связаться с ними.
- Такие изменения… - пробормотал Лоренцо. - Думаю, мне пора сказать тебе, что я тоже продал свое палаццо.
- Продал?
- Да, одной семье с пятью детьми. Они начали носиться по парку еще в процессе подписания сделки. Теперь это будет счастливое место. Счастливое и обитаемое.
- Здорово, - прошептала Эллери и, уткнувшись на секунду носом в его шею и вдохнув его чудесный запах, сказала: - Как я понимаю, нам теперь понадобится новое место для жизни.
- Значит ли это, что ты принимаешь мое предложение?
- Ну… - Улыбка расцвела на лице Эллери. - Я не уверена, что ты сделал его.
- Прости меня, - пробормотал Лоренцо и опустился на одно колено. Эллери рассмеялась, а он вынул из кармана маленькую бархатную коробочку и, раскрыв ее, извлек роскошное старинное бриллиантовое кольцо. - Эллери Данант, леди Мэддок, Волшебница Шалот, дама моего сердца, ты выйдешь за меня?
- Да, - прошептала Эллери и потом чуть громче: - Да, да!
Лоренцо снова поцеловал ее. И она знала, что это и есть тот счастливый конец их жизненной баллады. Теперь они оба уже не были одиноки. С ними была любовь.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Примечания
Note1
Здесь и далее перевод К. Бальмонта.
Note2
Белгравия - фешенебельный район Лондона.
Note3
Добрый вечер, синьорина (ит.).
Note4
Ваша туфелька! (ит.)
Note5
Спасибо (ит.).
Note6
Хитроу - аэропорт в Лондоне.