- Я стремлюсь вести себя дружелюбно и вместе с тем профессионально.
- А это, между прочим, как раз и будет профессионально, - произнес Лоренцо. - У меня к вам деловое предложение.
Эллери даже не попыталась скрыть свое неверие. Мысль о том, что этот богатый человек может иметь какое-то отношение к ней или к Мэддок-Манору, была абсолютно абсурдной.
- Вряд ли вы это серьезно…
Лоренцо улыбнулся:
- Вы всегда так реагируете на деловые предложения?
- Вы явно очень богатая и важная персона, - произнесла она с предельной откровенностью. - Не могу представить ни одного вашего делового предложения, которое могло бы касаться меня или усадьбы…
- Тогда вы ошибаетесь, - мягко произнес Лоренцо. - А мой завтрак остывает. - Он поднял тарелку. - Может быть, пойдем?
И Эллери сдалась. Она понимала, что у нее нет выбора. Лоренцо явно из тех мужчин, которые привыкли добиваться своего.
- Хорошо, - коротко ответила она и бросила через плечо: - Мы можем поесть на кухне.
Пока Эллери накладывала на свою тарелку яичницу и грибы, Лоренцо устроился за большим сосновым столом. Он обвел взглядом огромную комнату со старинным очагом такого размера, что в нем можно было бы зажарить быка, и ряд окон, через которые внутрь проникал бледный утренний солнечный свет.
- Я бы сказал, что здесь довольно уютно, - пробормотал Лоренцо, - а за этим столом могла усесться целая дюжина человек. Представляю, что когда-то, в лучшие времена этого дома, так и было. - Он улыбнулся. - И когда же это было?
Эллери напряглась.
- Лучшие времена этого дома? - повторила она и, к своему ужасу, откровенно вздохнула: - Вероятно, где-то в семнадцатом веке. Дананты были изначально пуританами, занимавшими стабильное положение при Кромвеле.
- И потеряли все в период Реставрации?
- Не думаю. Тогда люди десятки раз переходили то на одну сторону, то на другую. - Эллери взяла две тяжелые фарфоровые кружки и налила в них кофе. - Дананты не особенно славились своей преданностью. - Она слишком поздно опомнилась, услышав неприязнь и горечь в своем голосе, и закрыла глаза в надежде, что Лоренцо не заметил этого. - Пожалуйста.
Она поставила перед ним кружку и обошла вокруг, чтобы сесть на свое место на другом конце стола. То, что они сидели так далеко друг от друга, выглядело нелепо, но Эллери было все равно. Она не собиралась давать Лоренцо возможность случайно дотронуться до нее.
- Спасибо, - пробормотал он и отпил кофе.
Эллери принялась за свою яичницу. Ей не хотелось, чтоб он флиртовал с ней, подкалывал или дразнил ее. Однако она понимала, что уже поддалась искушению. Это было чисто физическое влечение. Так и должно было быть, потому что он был из тех мужчин, которых она презирала. Из таких, каким был ее отец…
Она подняла на него глаза. Лоренцо был удивительно красив. Ее взгляд скользнул по прямой линии его носа, разлету темных бровей, полным губам красивой лепки. Она представила, как эти губы прикасаются к ней - почти невинно, как прикасались его пальцы к ее запястью, - и едва не простонала вслух.
- Что-то не так? - Лоренцо поднес кружку ко рту и лукаво посмотрел на нее.
- Что вы имеете в виду? - резко спросила Эллери и со стуком положила вилку на тарелку.
Лоренцо поставил кружку, продолжая лукаво смотреть на нее.
- Просто вы выглядели немного… огорченной.
- Огорченной? - повторила Эллери. Она резко встала из-за стола и схватила свою тарелку, чтобы выбросить остатки почти нетронутого завтрака в мусорное ведро. - Боюсь, что я слишком озабочена, - объяснила она язвительно.
- Завтрак был очень вкусный, спасибо, - сказал Лоренцо. Он подошел к раковине и на глазах у изумленной Эллери сполоснул свою тарелку и кружку и поставил их в посудомоечную машину.
- Спасибо, - тихо пробормотала она, тронутая его предупредительностью. - Вам не стоило этого делать…
- Как ни странно, но я способен убрать за собой посуду, - проговорил Лоренцо с ироничной улыбкой, которая тронула сердце Эллери.
Она отвернулась, пытаясь занять себя чем-то: вытерла стол и выключила кофеварку. Уголком глаза она заметила, что Лоренцо прислонился плечом к косяку двери, сунув руки в карманы джинсов.
- Похоже, этот выходной день обещает быть прекрасным. Как насчет того, чтобы показать мне территорию и к тому же обсудить мое деловое предложение?
Эллери резко обернулась, все еще держа в руке мокрую тряпку. Она совершенно забыла о его деловом предложении. Что за предложение мог он сделать?
- Вообще-то я довольно занята… - начала она.
Лоренцо только улыбнулся:
- Обещаю, что вы не пожалеете. - Он почти лениво протянул руку и, забрав у нее тряпку, бросил в раковину. - Я отниму у вас не больше часа. Вы же можете пожертвовать мне столько времени?
Эллери заколебалась. Лоренцо стоял тут, расслабившись, И ждал. Легкая улыбка играла на его потрясающих губах, и она вдруг не нашла больше отговорок. Она даже не хотела их искать. Ей вдруг захотелось доставить себе хотя бы час удовольствия.
Она медленно выдохнула:
- Хорошо. Только нам придется надеть резиновые сапоги. - Она многозначительно взглянула на его кожаные мокасины. - Ночью шел дождь, и теперь довольно грязно.
- Боюсь, - пробормотал Лоренцо, - что я не захватил с собой никаких сапог…
- К счастью, мы держим их для гостей, - ответила она.
- Мы?
- То есть я, - поправилась Эллери, вспыхнув. - Эти сапоги лежат еще со времен моего детства… Когда у нас гостили люди. - У нее неожиданно сжалось горло. Она старалась не думать о тех временах, когда была маленькой, а Мэддок-Манор был наполнен людьми и смехом, комнаты сияли, и в них пахло свежими цветами и воском, и все было пропитано счастьем…
"Кажущимся счастьем", - мысленно поправила она себя и отправилась в кладовку, чтобы подобрать пару сапог для Лоренцо.
Лоренцо вышел вслед за Эллери из кухни прямо в примыкающий к дому парк. Он обратил внимание на жалкие огородные грядки, на грязные заплаты травы: "Интересно, пастернак для вчерашнего супа был отсюда?" Он представил, как Эллери сама занимается огородом, как это трудно делать одной, и его сердце неожиданно сжалось.
Это было совершенно несвойственно Лоренцо. Он слишком долго работал, стараясь выбраться из трущоб, чтобы чувствовать жалость к какой-то английской аристократке, переживавшей трудные времена, к которым, без сомнения, привел экстравагантный стиль жизни ее семьи.
Однако, наблюдая за тем, как Эллери вышагивала впереди него в сапогах на стройных ногах и с напряженной прямой спиной, он понял, что действительно испытывает к ней сострадание. Лоренцо подумал с приятным изумлением, что этой женщине присуща некая трогательная гордость. Похоже, она любила эту свою развалину.
Ему захотелось высвободить ее платиновые волосы из сиротливого пучочка, пробежаться пальцами по ее сливочной коже и проверить, так ли нежна она, как ему казалось. Хотелось, чтобы презрение на ее лице смягчилось выражением страстного желания. И так оно и будет. Он всегда получал то, что хотел.
- Вы сажали овощи этим летом? - поинтересовался Лоренцо, слегка пнув ногой ряд засохшей стручковой фасоли.
Эллери обернулась, глубоко засунув руки в карманы непромокаемой куртки.
- Да… небольшой огородик. - Ей удалось вырастить только немного картофеля и пастернака - овощей, которые не требовали особого ухода. Впрочем, Эллери довольно быстро поняла, что агроном из нее никудышный. - Трудно справляться одной, - натянуто пояснила она. - Но когда-нибудь… - Она замолчала.
С каждым днем своего пребывания в поместье Эллери все более убеждалась в том, какими бесплодными были на самом деле ее планы. Она никогда не сможет одна продвинуться вперед, никогда у нее не будет достаточно денег, чтобы сделать необходимый ремонт, не говоря уж об обновлении, никогда не сможет добиться от Мэддок-Манора былого блеска.
Она повела Лоренцо к конюшням.
- Так что это за деловое предложение? - бросила она через плечо.
- Позвольте мне посмотреть ваши конюшни, - спокойно ответил Лоренцо, и Эллери подавила вздох.
- Прекрасное здание, - пробормотал Лоренцо, когда Эллери ввела его в полутемное пыльное помещение конюшни, в которой когда-то размещалась дюжина рабочих лошадей.
- Было когда-то, - согласилась она, а Лоренцо только улыбнулся.
- Ваш дом далеко не первый из аристократических поместий, пришедших в ветхое состояние. Вам никогда не приходило в голову превратить это место в парк или музей?
- Нет. - Она не хотела, чтобы поместье перестало быть только ее домом, домом ее матери. - Сдавать комнаты на праздничные дни - это первый шаг. Но я просто не переживу, если кто-то установит в этом парке какие-то аттракционы или что-то еще.
Лоренцо повернулся к ней. Его глаза удивленно блеснули во мраке конюшни.
- Разумеется, вы не сделаете ничего такого радикального.
Эллери пожала плечами:
- Я не располагаю средствами, чтобы собственными силами возродить имение к жизни. Так что единственный выход - передать все в руки предпринимателей.
- У вас уже есть какие-то предложения?
Эллери вздохнула. К ее досаде, никаких предложений не было. Помещичьих домов, похоже, было в избытке, а ее поместье находилось в таком запущенном состоянии, что это отпугивало предпринимателей. Во всяком случае, ее пороги они не обивали.
- Нет. Мы находимся в глубинке…
Лоренцо медленно кивнул:
- Честно говоря, я удивлен тому, что Амелия вообще наткнулась на это место.
Эллери, не сдержавшись, ощетинилась:
- У меня же есть сайт в Интернете…
- О! - Лоренцо заглянул под брезент. - Если не ошибаюсь, тут машина, да притом отличная!
Сердце Эллери, на секунду замерев, сильно забилось.
- "Роллс-ройс", - подтвердила она, когда Лоренцо отодвинул брезент в сторону.
Они молча рассматривали винтажный автомобиль, серебристая поверхность которого сверкала даже в полутьме. Эллери пожалела, что не отвела Лоренцо в другую конюшню. Она просто забыла, что автомобиль стоял здесь. Честно говоря, она вообще совершенно забыла об этой машине, а сейчас воспоминания нахлынули на нее снова, и она протянула руку, чтобы на миг прикоснуться к блестящему металлу.
- "Серебряная заря", - пробормотал Лоренцо. Он провел рукой по капоту. - Сороковые годы прошлого века. И в удивительно хорошем состоянии.
- Это был автомобиль моего отца, - тихо сказала Эллери.
- Он умер?
Она кивнула:
- Пять лет назад.
- Сочувствую. Вы, должно быть, были совсем юной.
- Мне было девятнадцать. - Она слегка пожала плечами. Ей не хотелось говорить об этом, особенно с Лоренцо, совершенно незнакомым человеком.
- Вы могли бы продать этот "роллс", - прокомментировал Лоренцо, снова накрыв автомобиль брезентом.
Эллери неожиданно остро ощутила боль потери. Она ездила в этом автомобиле ребенком, высовывала голову из окна и радостно смеялась, когда ее отец вел машину по узким проселочным дорогам и махал рукой всем, кто им встречался.
А еще она стояла на ступеньках крыльца и смотрела, как "роллс-ройс" исчезает вдали, когда ее отец уезжал по своим якобы делам. Она никогда не знала, когда он вернется.
- Возможно, я не захочу продавать его, - сказала она потеплевшим голосом.
Лоренцо невозмутимо взглянул на нее:
- Он должен стоить по меньшей мере тысяч сорок фунтов.
Сорок тысяч фунтов! Эллери даже не представляла, что эта машина может стоить так много. Теперь она чувствовала себя глупо, хотя и была уверена, что никогда ее не продаст. Повернувшись, она направилась к выходу из конюшни.
- Некоторые вещи не предназначены для продажи, - спокойно сказала она шедшему за ней Лоренцо и закрыла большую деревянную дверь на засов.
- Сорок тысяч фунтов могли бы очень многое изменить в таком месте, как это, - мягко заметил Лоренцо. - Для начала вы могли бы гораздо чаще стричь газоны.
Эллери круто повернулась к нему, неожиданно придя в ярость:
- А вам-то какое дело? Вы находитесь здесь меньше суток и уже считаете мой дом развалюхой. Кстати, - добавила она с горечью, - я не помню, чтобы просила у вас какого-то совета. - Она круто повернулась. Взметнув сапогами фонтан грязных брызг из большой лужи и, как она с удовлетворением отметила, забрызгав джинсы Лоренцо, Эллери бросилась обратно к дому, ни разу не оглянувшись на своего гостя.
Глава 3
Вернувшись в дом, Эллери сполоснула сапоги и поставила их снаружи, на каменную ступеньку. Злость все еще бушевала в ней. Она злилась на себя за то, что злилась на Лоренцо. Он не стоил той эмоциональной энергии, которую она на него потратила.
Было уже позднее утро, а она все еще не помыла грязную посуду и не перестелила кровати. И не сделала ничего из полудюжины дел, которые требовали ее повседневного внимания.
"Этот надменный Лоренцо де Люка совершенно испортил мне день!" - с яростью подумала она.
Но он сделал больше. Он выбил Эллери из колеи, заставив увидеть Мэддок-Манор таким, каким имение и было на самом деле. А ведь Эллери так трудилась! Вот только во имя чего? Этот приезжий Лоренцо, с его роскошной машиной и дорогой одеждой, с самодовольной ухмылкой и понимающими глазами, заставлял ее каждую секунду осознавать собственную никчемность. Но самым ужасным была предательская реакция ее тела на человека, к которому она не могла относиться даже с симпатией. Она поняла, что за человек этот Лоренцо, в ту же минуту, как он въехал на подъездную дорожку в своем элегантном "лексусе" и по-хозяйски бросил ключи на столик в холле. Она поняла это по той небрежной манере, с которой он общался со своей любовницей, Амелией. И по тому, с каким тошнотворным раболепием та ему отвечала. А самым убийственным было то, как он вел себя с ней самой, бросая быстрые испытующие взгляды и разговаривая ленивым голосом. Он явно развлекался и получал от этого удовольствие!
- Я прошу прощения…
Эллери круто повернулась. Лоренцо стоял на пороге кухни. Он снял сапоги, и было что-то почти трогательное в том, что он был в одних носках. На пальце одного из них красовалась дырка.
- Вы просите прощения? - переспросила она, меньше всего ожидая услышать такое от Лоренцо.
- Да, - спокойно повторил он. - Вы правы. Я не должен был давать вам совет. Это не мое дело.
Эллери пристально посмотрела на него. Его синие глаза потемнели. Он выглядел одновременно серьезным и раскаивающимся. Такое внезапное изменение обескуражило ее.
- Спасибо, - наконец выдавила она. - Я тоже сожалею. Не в моих привычках оскорблять своих гостей.
Уголки его губ дрогнули в улыбке, а глаза снова заблестели. От такой метаморфозы Эллери неожиданно ощутила такую вспышку страстного желания, что была не в состоянии ее подавить.
- А я не совсем обычный гость, разве не так? - мягко поддразнил он.
- Довольно непредсказуемый, - согласилась Эллери.
- Ну, тогда мне придется подтвердить это, - ответил он. - Как вы отнесетесь к тому, чтобы я приготовил нам ланч?
Эллери подняла брови:
- Вы умеете готовить?
- Кое-что.
Она заколебалась. Они вступали на опасную дорожку…
- Хорошо, - наконец ответила она, поняв, что в ее голосе прозвучали одновременно и нежелание и ожидание.
Лоренцо тоже уловил это, судя по его озорной улыбке:
- Замечательно! Где ваша кухонная утварь?
Еле сдерживая готовый вырваться наружу смех, Эллери показала ему, где что находится. Через минуту он уже вел себя как квалифицированный повар, проворно нарезая помидоры, пока в большой кастрюле на плите закипала вода. Эллери знала, что ей надо было подняться наверх и постелить постели, но вместо этого уселась на край стола, наблюдая за тем, как легко и грациозно Лоренцо передвигается по кухне. Наблюдать за ним было одно удовольствие.
- Каким образом такой человек, как вы, научился готовить?
Он замер на миг, прежде чем вопросительно взглянуть на нее.
- Такой человек, как я? - переспросил он. - Что это значит?
Эллери пожала плечами:
- Богатый, влиятельный, титулованный.
- Титулованный? - повторил он с иронией. - Боюсь, что нет. Это у вас есть титул.
Неужели ей показалось, что она уловила горькую нотку в его голосе? Наверняка показалось.
- Я не имею в виду формальный титул, - сказала она. - Они такие бесполезные…
- Правда?
- Мой, во всяком случае. - Она обвела рукой вокруг себя. - Хотя это дань тому, что мой отец был бароном. Да и что хорошего в том, чтобы быть леди Мэддок, кроме того, что приходится платить убийственные налоги?
- Неизбежны только смерть и налоги, - пробормотал Лоренцо, измельчая два больших зубчика чеснока.
Эллери помолчала, не желая показывать, как открывшаяся ей новая сторона натуры этого человека удивила и даже взволновала ее.
- Обычно такие мужчины, как вы, не проявляют интереса к некоторым жизненно необходимым навыкам, - наконец сказала она.
- Такие мужчины, как я? - задумчиво повторил он. - Наверное, это потому, что кто-то всегда делает это за нас? - Он перестал резать овощи. - К счастью, моя мама позаботилась о том, чтобы я овладел всеми необходимыми в жизни навыками.
- Я вижу, - пробормотала Эллери и почувствовала, что краснеет, а все ее тело горит всего лишь от одной его улыбки. В кухне вдруг стало очень жарко.
- Мы можем приступить к еде, как только будут готовы спагетти, - сказал Лоренцо. - Боюсь, что ничего не смогу предложить, кроме простого томатного соуса. Я обладаю действительно только самыми необходимыми навыками в том, что касается кухни.
Его игривое добавление давало возможность предположить, что вне кухни он действовал более продвинуто и искусно. Например, в спальне…
Он заглянул в кастрюлю:
- По-моему, готово.
- Разве спагетти не должны прилипать к стенке? - поддразнила она его.
- Глупые народные поверья. Любой итальянец определит, когда спагетти готовы, только по их виду.
- В каком месте Италии вы выросли? - спросила Эллери импульсивно.
Лоренцо слил воду и разложил спагетти в две глубокие тарелки.
- Я родился в Умбрии, - наконец сказал он, - рядом со Сполето, но, по существу, я ниоткуда.
- А ваша семья все еще живет там?
Снова пауза.
- Уже нет, - наконец ответил Лоренцо. - А теперь давайте поедим.
Он поставил тарелки на один конец стола, и Эллери ничего не оставалось, как сесть рядом с ним. Тем не менее Эллери заколебалась, и Лоренцо взглянул на нее с веселым изумлением:
- Я не кусаюсь. Если, конечно, меня не попросят об этом.
- Да будет вам!
Они молча и на удивление дружно ели некоторое время. Иногда колено Лоренцо прижималось к ее ноге, и Эллери не могла понять, случайно ли это. И каждый раз, когда это происходило, она напрягалась всем телом, словно готовясь отражать нападение.
Но ей хотелось чувствовать это прикосновение, быть желанной, любимой, пусть даже это лишь мимолетное развлечение. Не совсем осознавая, что делает, Эллери подвинула ногу и коснулась ноги Лоренцо. К ее досаде, он даже не перестал жевать. Что же это она делает, заигрывая с гостем под кухонным столом?
Но самым унизительным было то, что Лоренцо, судя по его виду, вообще ничего не почувствовал.