Сара помолчала, вспоминая сегодняшний ланч.
– Странно, что бабушка не спросила, когда мы успели влюбиться друг в друга.
– Может, потому, что она родилась в другом веке? К тому же ей пришлось в жизни несладко. Что, если твоя безопасность значит для нее так же много, как и твое счастье?
– Нет, дело не в этом. Она всегда говорила, что вышла замуж по любви. Ее родители были против, но она тем не менее обвенчалась с моим дедом.
– Да, но подумай о том, что она пережила, – мягко заметил Дев. – Она стала свидетельницей казни твоего деда. Она едва-едва избежала подобной участи сама и была вынуждена бежать в чужую страну.
Сара коснулась изумруда. На ее лице была написана грусть.
– Затем она потеряла моих родителей и посвятила себя нам с Джиной.
– Мне кажется, с ее стороны это не было жертвой. Вы с сестрой заполнили образовавшуюся брешь в ее сердце.
– Джина – больше, чем я.
– Сомневаюсь, – протянул Дев.
Как он и ожидал, Сара тут же бросилась на защиту сестры:
– Конечно, ты считаешь, что Джина – стрекоза… – Да.
– Но она такая жизнерадостная. Любой человек начинает улыбаться, если проводит в ее компании больше трех минут.
Сара смотрела на Дева с вызовом, словно предлагала возразить. Чтобы не настраивать ее против себя, он сменил тему разговора:
– Я только что получил сообщение от месье Жиро. Он рад, что ты меня сопровождаешь.
– В самом деле? – Сара скептически вздернула бровь. – А что говорит его жена?
К досаде Дева, шея у него вспотела. Боже, да ведь он сто раз летал в зоны боевых действий. Он был способен на равных общаться с президентами и акулами бизнеса. Однако же Элизе Жиро удалось вывести его из равновесия, когда он наклонился, чтобы покорно поцеловать ее в обе щеки. То, что она прошептала, было таким сногсшибательным, таким эротичным, что он отшатнулся. Элиза заразительно рассмеялась.
– Он этого не написал, – сказал Дев, – но он интересуется, чем ты хотела бы заняться, пока мы будем вести переговоры. Жан-Жак намекнул, что его жена обожает ходить по магазинам. Кажется, ее знают во всех модных бутиках.
Дев понял свою ошибку немедленно. Он проверил финансовое состояние Сары и знал, что лишних денег у нее нет.
– Кстати, – с деланым равнодушием добавил он, – тебе не нужно тратить свои деньги. В отеле тебя будет ждать кредитная карта.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.
Ее реакция не должна была его удивить. Королевское достоинство – одна из черт, унаследованных леди Сарой от бабушки. Она слишком горда, чтобы принять подобное предложение.
– Будь благоразумна, Сара. Ты оказываешь мне услугу. Разумеется, я покрою твои расходы.
Ее лицо стало бесстрастным.
– Отель – да. Обеды или ужины с мадам и месье Жиро – да. Хождение по магазинам – нет.
– Хорошо, как скажешь.
Дев окинул восхищенным взглядом ее нежное, словно лепестки роз, платье из плотного атласа. Жакет в таком же стиле висел в гардеробе.
– Когда Элиза Жиро увидит твою стильную одежду, она решит, что пора ехать в Штаты.
Сара рассмеялась:
– Ведь ты безразличен к высокой моде, верно? Хотя, если я не ошибаюсь, твои туфли изготовлены из марокканской кожи, пиджак сшит вручную, а галстук приобретен в небольшом магазинчике недалеко от Гранд-канала в Венеции.
– Ты права! Хотя Патрик утверждает, что заказывает галстуки в Милане, а не в Венеции. А откуда у тебя платье?
– Это винтажное платье от Баленсиаги. Бабушка купила его в Мадриде несколько десятилетий назад.
На лице Сары по-прежнему была улыбка, правда, уже не такая теплая.
– Она рассталась с большинством своих эксклюзивных нарядов, когда… когда они вышли из моды, но у нее осталось достаточно. Я обладаю настоящим кладом. Слава богу! Ведь мода, как и все в мире, движется по кругу, и ретростиль снова в моде. В "Бигайл" мне все завидуют.
Дев умел читать между строк. Княгиня, должно быть, вынуждена была распродать не только драгоценности, но и свой гардероб. Чудо, что она сохранила квартиру в "Дакоте". Он преклонялся перед княгиней и Сарой. Его намерение заставить Сару принять его карту, чтобы она могла купить себе что-нибудь новое и дорогое, усилилось. Но Дев не собирался снова ранить ее гордость, заметив лишь, что ретростиль ей идет.
– Спасибо, – поблагодарила она.
* * *
После того как они перекусили, Дев занялся вычислениями, необходимыми для переговоров с Жиро, а Сара вернулась к своему лэптопу. Она обещала Алексис закончить макет статьи, но работа шла плохо. Она решила заскочить в парижский офис журнала, посмотреть, как макет выглядит на двадцатипятидюймовом мониторе, и только потом отослать его Алексис.
Дев по-прежнему был занят своими расчетами, когда Сара закрыла лэптоп. Вежливо пожелав своему спутнику спокойной ночи, девушка натянула на себя голубое шерстяное одеяло и закрыла глаза.
Несколько часов спустя ее разбудило осторожное прикосновение. Она несколько раз моргнула и решила, что реальность куда привлекательнее любых фантазий. У Дева снова был вид испорченного мальчишки: узел галстука развязан, рубашка расстегнута, под голубыми глазами – темные круги.
– Осталось меньше часа до приземления, – сказал он.
Появилась стюардесса с кофейником. Сара выпила полкружки и взяла туалетно-косметический набор, который предоставлялся пассажирам. Она вышла из туалета с умытым лицом, почищенными зубами, причесанная и готовая к чудесам, которые ждали ее в Париже.
Или к чудесам, которые могли бы ждать ее в Париже.
Весна еще не добралась до северной Франции. Температура была около пятидесяти градусов по Фаренгейту и лил холодный дождь, когда Сара и Дев вышли из терминала и нырнули в ждущий их лимузин.
Доехав до города, лимузин пополз с обычной для Парижа скоростью. Но ни пробки на дорогах, ни ужасная погода не могли испортить ее радость от встречи с любимым городом.
Наконец лимузин остановился. Удивленная, Сара повернулась к Деву:
– Мы будем жить в отеле "Вернейль"?
– Да.
– Мы с Джиной и бабушкой останавливались там несколько лет назад, во время последней поездки за границу.
– Мне сказала об этом княгиня. – Дев улыбнулся. – Она также сказала, чтобы я пригласил тебя в кафе "Мишо" и должным образом отпраздновал нашу помолвку.
Сара почувствовала, что немножечко влюбилась в него. Ведь он старался угодить ее бабушке.
– Насколько я помню, в "Вернейль" всего двадцать пять или двадцать шесть номеров, поэтому он всегда полон. Как тебе удалось забронировать номер незадолго до нашего прилета?
– Это не я, это Патрик. Правда, мне пришлось удвоить его рождественский бонус.
– Я должна с ним познакомиться.
– Это можно устроить.
Дев произнес это небрежно, но Сара уловила подтекст: их отношения не прервутся после возвращения из Парижа.
Она была не готова думать об этом сейчас. Стоя в холле, Сара огляделась. Последний раз она была здесь десять или двенадцать лет назад. И отель с тех пор нисколько не изменился. И служащие тоже прежние. В холл вышел менеджер с широкой улыбкой на лице:
– Bonjour, леди Сара!
Быстрый взгляд на бейджик напомнил Саре его имя.
– Bonjour, месье Лебон.
– Я рад, что вы снова остановились у нас! – воскликнул он по-французски. – Как поживает княгиня?
– У нее все хорошо, спасибо.
– Мне сообщили, что эта поездка в честь особого события, – просиял менеджер. – Примите мои самые искренние поздравления.
– Спасибо, – снова поблагодарила его Сара.
Лебон перешел на английский, чтобы поздравить Дева:
– Если позволите, месье Хантер, вы – счастливчик. Вам удалось завоевать сердце такой женщины, как леди Сара.
– Невероятный счастливчик, – согласился Дев.
– Позвольте проводить вас в номер.
Менеджер отошел в сторону, позволяя им войти в отделанную латунью кабину. Когда лифт поднимался, он без конца извинялся за то, что их не смогли обеспечить смежными номерами, как они просили.
– Ваши номера расположены недалеко друг от друга. Надеюсь, вы будете удовлетворены.
Сара была более чем удовлетворена.
В ее номере с крошечного балкона открывался потрясающий вид. Дождь перешел в изморось. Аспидно-серые крыши Парижа блестели. Бесконечные ряды дымоходов стояли как часовые, охранявшие город.
– Встреча состоится не раньше трех, – сказал Дев. – Не хотела бы ты отдохнуть, а затем пообедать?
Город звал ее к себе, и Саре не терпелось ответить на зов.
– Я не устала. Думаю, я прогуляюсь.
– В дождь?
– В дождь Париж особенно красив. Улицы, кафе словно вбирают в себя свет. Все сверкает.
– Ладно, – рассмеялся Дев, – ты меня убедила. Я переоденусь и постучусь к тебе, скажем, через пятнадцать минут?
– О, это…
Сара вовремя прикусила язык, иначе она выпалила бы, что вовсе не приглашает его с собой. Как невеста может сказать, что на прогулке не желает видеть жениха, если рядом стоит сияющий менеджер?
– Мне нужно больше времени, – уступила она. – Через полчаса.
– Хорошо, через полчаса.
Сара переоделась в легкие шерстяные слаксы и вишнево-красный жакет. Почему ей не хочется провести первые часы в Париже вместе с Девом? Она знала себя и знала, что может влюбиться по уши. Ее беспокоило, что она близко подошла к этой пропасти.
Да, Дев шантажом заставил ее принять участие в фарсе, от которого ей было не по себе. Он подарил Саре кольцо и заставил ее сесть в самолет. Но в промежутке между этими двумя авторитарными действиями он показал себя с самой лучшей стороны, проявив терпение и щедрость.
И еще были прикосновения, поцелуи… Сердце ухало каждый раз, когда Дев ей улыбался. Вообще-то в этом не было ничего удивительного, так как он вошел в список, составленный "Бигайл", потому что был сексуально привлекателен. Но Сара осознала, что дело не только в этом: Девон Хантер обладал и другими качествами, которые повергали ее чувства в хаос, угрожая душевному спокойствию.
Впрочем, не стоит забывать, что это контракт, причем контракт временный. Все закончится, когда он заключит сделку. Это произойдет через несколько дней.
Мысль об этом не повергала ее в депрессию. По крайней мере, Сара уверяла себя в этом.
Она была готова, когда постучал Дев. Облачившись в кремовый дождевик, Сара направилась к двери. Волосы ее были спрятаны под фуражку – теперь ни ветер, ни дождь ей не страшны.
– Милая шапочка, – бросил Дев, когда она вышла в коридор.
– Спасибо.
– Ты вообще выглядишь мило.
Сара могла сказать о нем то же самое. Впервые она видела его не в костюме. Дев был создан для джинсов. Или наоборот? Они подчеркивали его плоский живот и поджарую фигуру. И, заметила про себя Сара, упругие ягодицы.
Он добавил кашемировый шарф в серо-голубую клетку к своей кожаной куртке, не подумав надеть шляпу. Сара боялась, что на улице слишком холодно, но, когда они вышли из отеля, выяснилось, что дождь закончился, а температура поднялась на несколько градусов.
Когда они переходили через улицу, Дев взял ее за руку. Саре стало немного не по себе. Локоть к локтю, плечо к плечу они шли по умытому дождем бульвару, как самая настоящая пара.
Постепенно Сара привыкла к этой близости, к тому, как Дев укорачивает шаг, приноравливаясь к ней. И потихоньку магия Парижа сделала свое дело. Она перестала думать о том, что это лишь игра.
Хотя было позднее утро, из булочных доносился соблазнительный, дразнящий запах свежевыпеченного хлеба. Из высоких корзин выглядывали багеты. Кондитерские также выставили свой товар. Изумительные сладости, фруктовые пирожные, слоеные пирожные, шоколадные эклеры, торты, карамельные муссы, миндальное печенье – все было настоящим произведением искусства.
– Боже, эти выглядят очень соблазнительно, – пробормотал Дев, не отрывая взгляда от витрины. – Ты готова к кофе и эклеру?
– Всегда готова. Но мой любимый кондитерский магазин всего в паре кварталов отсюда. Можешь потерпеть?
– Я постараюсь, – с решимостью произнес Дев.
Смеясь, Сара прижала его руку к своему боку и показала, куда идти. Небольшой кондитерский магазин размещался между книжным магазином и банком.
Под полосатым тентом стояли три крошечных изящных столика, еще три находились внутри.
Сара заказала эспрессо и фруктовое пирожное с апельсиновой начинкой для себя. Деву она купила латте. Предоставив ему выбирать, что он хотел бы съесть, она откинулась на спинку стула и стала наблюдать за разворачивающейся драмой.
Клиентов, за исключением Дева, не было, и молодая женщина за прилавком смотрела на него во все глаза. Когда он сделал выбор, она спросила:
– Вы американец?
Он дружелюбно улыбнулся:
– Да.
Сара давно поняла, к чему все идет.
– А, ведь вы Номер Три?
Дев застонал, а женщина позвала своих коллег:
– Это он! Он! Номер Три!
Сара закусила губу, когда в магазин высыпала группа женщин в белых фартуках. Дев с достоинством выдержал суматоху и даже поставил автограф на паре бумажных салфеток, прежде чем сесть за столик со своим шоколадным эклером.
Саре нестерпимо хотелось извиниться, но она только кивнула, когда он с кривой улыбкой поинтересовался, издается ли "Бигайл" во Франции.
– Это наш третий по объему рынок.
– Великолепно.
Он откусил эклер и выдавил из себя улыбку, когда официантка принесла кофе.
– Вообще-то, – сказала Сара после того, как хихикающая девушка оставила их одних, – у "Бигайл" есть офис в Париже. Я собиралась туда заскочить, когда ты уйдешь на встречу.
– Я позабочусь о машине, – небрежно бросил он.
Очарование от прогулки по умытому дождем городу пропало.
– В этом нет необходимости. Я поеду на метро.
– Как хочешь, – ответил Дев. – Я свяжусь с тобой позже и сообщу, когда мы встречаемся с Жиро за ужином сегодня вечером.
Глава 8
Парижский офис "Бигайл" был расположен в нескольких кварталах от Триумфальной арки. Вежливое выражение лица молодой женщины, в обязанности которой входило сдерживание читательниц, сменилось доброй улыбкой, когда она увидела Сару. – Bonjour, Сара. Рада снова вас видеть.
– Bonjour, Маделин. Я тоже рада вас видеть. Ну, как близняшки?
– Кошмар, – ответила та. – Настоящий кошмар. Вот их последние фотографии.
После должного восхищения трехлетними близнецами Сара зашагала по коридору, на стенах которого висели увеличенные копии обложек "Бигайл".
Пол Винсент, старший редактор, метался по стеклянной клетке, служившей ему кабинетом, и, используя обе руки, чтобы подчеркнуть свои доводы, говорил с кем-то по громкой связи. Сара направилась в производственный отдел, но Пол взмахом руки попросил ее зайти.
– Сара! – Он расцеловал ее в обе щеки. – Алексис сообщила, что ты будешь в Париже. Она распорядилась, чтобы я предоставил Франсуа и его команду в твое полное распоряжение.
– Для чего?
– Чтобы сделать фотографии с твоим женихом. Ей нужны фото в непринужденной обстановке. Франсуа сказал…
– Нет, Пол.
– Ну, тебе придется поговорить на эту тему с Франсуа.
– Нет, Пол. Никаких фотографий в непринужденной обстановке, никаких, Франсуа!
– Но Алексис…
– Она хочет использовать мое обручение с Номером Три, я знаю. Мой жених согласился сделать фотографии в Нью-Йорке, и это самое большее, на что мы готовы пойти. Перед отъездом мы предупредили об этом Алексис.
– Тогда тебе лучше сказать ей об этом еще раз.
– Скажу, – хмуро пообещала Сара. – А сейчас мне нужно воспользоваться вашими компьютерами, чтобы взглянуть на макет статьи, над которой я сейчас работаю. Затем я свяжусь с Алексис и напомню ей о нашем уговоре.
Сара повернулась, но Пол остановил ее:
– Что ты можешь рассказать мне о встрече в Чикаго?
Странная нотка в его голосе заставила Сару помедлить. За последние несколько дней столько всего произошло, что она забыла о незапланированной поездке Алексис на встречу с главой их издательской группы, обрадовавшись короткой передышке.
– Я ничего не знаю, – честно сказала Сара. – У меня не было возможности поговорить с Алексис. А ты что-то слышал?
– Я слышал сплетни, – признался он. – Только сплетни, понимаешь?
– Какие сплетни?
– Говорят… Не я, уверяю тебя! Говорят, что Алексис слишком стара. Слишком стара для нашей аудитории. Она утратила романтический взгляд, и, естественно, его утратил журнал. Раньше мы соблазняли, дразнили, теперь же только щекочем нервы.
К своей досаде, Сара не могла с этим поспорить. Чего стоила фотография задницы Дева, на которой настояла Алексис!
Впрочем, несмотря на частые разногласия со своим боссом, она была обязана сохранять лояльность и оказывать ей поддержку. Алексис наняла Сару сразу после окончания колледжа, без опыта, без рекомендаций. Бабушка утверждала, что Сара обязана этим своему титулу. Может быть, и так, но не это главное. Она потом и кровью зарабатывала признание. И сейчас, судя по всему, наступило время отплатить Алексис за все, что она сделала.
Та подтвердила это позже в ответе на электронное письмо Сары: "Макет выглядит неплохо. Мы его используем. Пожалуйста, подумай насчет парижских фотографий. В Чикаго считают, что журналу не хватает романтического налета".
Письмо не давало покоя Саре весь день. Оставшееся свободное время она потратила на то, чтобы побродить по своим любимым музеям, но даже музей Орсе не мог разрешить ее дилемму. Занятая своими мыслями, рассматривая все варианты, Сара равнодушно взирала на прекрасные статуи. Следует ли ей поддержать своего босса и уступить, но тем самым пойти против желания Дева защитить свою частную жизнь? А ситуация с Джиной? Станет ли Алексис, прижатая к стене, это использовать? Она вполне способна представить обручение старшей сестры как отчаянный поступок с целью спасти сестру младшую.
Да, такое вполне возможно. У Сары засосало под ложечкой. Так кого ей следует защищать? Джину? Дева? Алексис? Или себя?
Последняя мысль была настолько пугающей, что Саре было не по себе, когда она собиралась на первую встречу с четой Жиро. Дев сообщил ей, что это будет неформальный ужин в их парижском таунхаусе.
– Ну да! – пробормотала себе под нос Сара, нанося тушь на ресницы. – Готова поклясться, что ужин будет неформальным.
Повинуясь инстинкту, она остановила свой выбор на жакете длиной до бедра, который когда-то любила носить ее бабушка. Сара трижды вытаскивала его из кучи одежды, которая предназначалась для продажи. Она дополнила облегающий жакет из атласа черной, отделанной кружевом туникой и черными атласными брюками. Из нагрудного кармана выглядывал шелковый платочек цвета меда. На одном из ее запястий поблескивал тонкий золотой браслет. Узел волос на затылке придавал Саре утонченный вид.
Но по какой-то причине утонченный вид ей не понравился. Не тогда, когда в ее душе разгорелась настоящая война. Ей хотелось остаться лояльной Деву. И Алексис. И Джине. И самой себе. Элиза Жиро была ей по барабану.