– Ты ей дал снотворное? – услышала она голос Вика.
– Нет, обычное успокоительное.
– Что ты думаешь по поводу этой птицы?
– Галлюцинации. Очень плохо, что средь белого дня. Хотя, возможно, ей это действительно приснилось, а она выдала сон за реальность.
– Что делать думаешь? Скоро у нее должны начаться репетиции.
Док вздохнул, и Мэри услышала, как что-то звякнуло и стукнуло. Наверное, Док сам хлебнул успокоительного из ее стакана.
– Нельзя ей играть на сцене. Зря мы позволили ей вернуться.
– Но постоянно держать ее взаперти мы тоже не можем.
– Можем, пока оплачивают все ее счета.
– Я позавчера разговаривал с ее дядей. Он советовал усилить надзор за ней.
Док раздраженно фыркнул.
– Куда уж строже! Она никуда не выходит. На окнах ставни, мы всегда дома. Чего он боится?
– Боится, что она удерет с этим докторишкой, будь он неладен.
– Она больна. Ни один человек, как бы он влюблен в нее ни был, не станет связываться с сумасшедшей.
Мэри отпрянула от двери и не стала больше задерживаться возле нее. Она вошла в свою комнату, поплотнее задернула занавески и свернулась калачиком на кровати.
Слова Дока больно ранили ее. Однако он прав. Никто не станет терпеть возле себя сумасшедшую. Вику и Доку платят только потому, что они постоянно и непрестанно рядом.
Но больше никого нет рядом с ней. Ни друзей, ни родных, ни любимого человека…
Мэри услышала приближающиеся шаги и притворилась спящей. В комнату кто-то заглянул и тут же снова закрыл дверь. Несомненно, это был Вик. Только он умеет ходить почти бесшумно.
Проверял, не солгала ли я, когда сказала, что пойду спать, подумала Мэри. А даже если и солгала, что с того? Куда еще мне идти, кроме этой комнаты?
10
– У тебя есть что надеть? – спросил Вик, позевывая. – Твой дядя попросил меня проследить, чтобы ты выглядела на этом вечере блестяще.
– У меня нет столько украшений, чтобы блестеть, словно рождественская елка, – мрачно ответила Мэри.
– Вопрос не ко мне. Хотя я считаю, что все эти дорогие побрякушки – никчемная трата денег.
– Это выгодное вложение средств.
– Я предпочитаю класть свои деньги в банк.
– Банк может лопнуть, а побрякушки, как ты их называешь, вряд ли обесценятся в ближайшие столетия.
– Их могут украсть.
– Деньги тоже могут украсть.
– В таком случае я предпочту вложить деньги в себя, – хохотнул Вик. – Что толку их хранить? Деньги для того и предназначены, чтобы их тратить, получая от этого удовольствие.
– А потом, когда они закончатся, что ты будешь делать? – поинтересовалась Мэри.
– Я не такой идиот, чтобы потратить все, что у меня есть. Я всегда буду работать. И конечно же у меня есть некоторый запас на черный день.
– Что-то подсказывает мне, что у тебя есть запас как минимум на черное пятилетие.
– Не лезь в мои финансовые дела.
– И не думаю. Хотя не понимаю, где справедливость? Ты же вечно суешь свой нос в мои финансовые дела.
– Давай-ка одевайся скорее, – резко одернул ее Вик. – Иначе мы опоздаем.
– Ну и что? Разве ты не знаешь, что многие звезды любят появляться последними, чтобы привлечь всеобщее внимание?
– Ты и так привлечешь внимание, разговоры о тебе будут длиться еще долго. Если, конечно, ты не провалишь свою следующую роль.
– Конечно, я ее не провалю, – без тени сомнения ответила Мэри. – Я превосходная актриса.
– Ой, какое огромное у нас самомнение! – фыркнул Вик. – Не вижу ничего особенного в твоем так называемом таланте. Да и самого таланта тоже не вижу.
– Это потому, что ты слишком далек от искусства, – равнодушно заметила Мэри. – Ты многого не способен понять.
Вик в очередной раз фыркнул, но ответить не успел, так как в дверь комнаты Мэри постучали.
– Входи, Док, – сказала она. – Я почти готова. Вот только причешусь.
Док вошел в комнату и по стойке "смирно" встал подле Вика.
– Что с тобой, Док? – спросил тот. – Ты двигаешься, как робот.
– Этот костюм стал мне немного маловат, – смущенно пояснил Док. – К тому же я боюсь его помять.
Мэри, стоявшая у зеркала с расческой в руках, принялась рассматривать отражение Дока. На нем был старомодный костюм, в котором – она это знала по фотографиям – Док был на собственной свадьбе почти три десятка лет назад.
Док не так уж и часто бывал на приемах, поэтому приличного нового костюма у него не было.
– Надо быть наивным, чтобы думать, что ты ничуть не изменился за тридцать лет, – сказала Мэри. – Лучше бы ты надел обыкновенные брюки и рубашку с пиджаком, а не выпендривался.
– Пойти переодеться? – покорно спросил Док.
– Не дури. – Вик так хлопнул его по плечу, даже не вставая со стула, что у Дока подогнулись колени. – Я тоже мало похож на джентльмена из высшего света – и что с того?
– Ты вообще не похож на джентльмена, – прошипела Мэри.
– Пора ехать! Хватит крутиться у зеркала!
– Ты же сам сказал, что я должна быть неотразимой, – возразила Мэри.
Вик не стал препираться, распахнул дверь и жестом указал Мэри на выход. Она подхватила свою сумочку и с гордо поднятой головой проследовала за Доком.
– Карета подана, – сказал Вик, выглянув в окно.
– Разве мы поедем не на твоем автомобиле? – удивилась Мэри.
– Неужели ты думаешь, что твой дядя позволит прибыть нам на моей колымаге?
– Хоть какая-то польза от моего дяди Эда.
– Ты страшно неблагодарная, – попенял ей Вик. – Он всю свою жизнь о тебе печется.
– К моему глубочайшему сожалению, – парировала Мэри, садясь в машину.
– Люк, что ты здесь делаешь? – Мэри вцепилась в его рукав так, что тот затрещал.
– Спокойнее, это мой новый костюм, он обошелся мне в кучу денег, – призвал ее к порядку Люк. – Ты разве не рада видеть меня?
– Рада, безусловно, но я не ждала тебя.
– Ты мне всегда нравилась за откровенность.
Мэри наконец улыбнулась.
– Док обалдеет, когда тебя увидит.
– Надеюсь, от радости?
– Не надейся.
– А твой телохранитель, скорее всего, попытается выставить меня отсюда.
– Пусть только попробует.
Люк с нежностью заглянул в глаза Мэри и погладил ее обнаженное плечо.
– Ты очень красивая.
– Сегодня?
– Всегда.
– Если бы ты только знал, как я соскучилась по твоим комплиментам! Все остальные норовят мне сказать что-нибудь гадкое.
– Не понимаю, как можно сказать что-нибудь гадкое о тебе?
– И хорошо, что не понимаешь. Так ты мне объяснишь, как попал сюда?
– По приглашению, – сказал Люк.
– Ты что, его подделал? – изумилась Мэри.
Люк рассмеялся.
– За кого ты меня принимаешь? Я психиатр, а не мошенник. Хотя немного и мошенник. Видишь ли, я прошел под вымышленным именем.
– Как так?
– Очень просто, один из моих пациентов был приглашен сюда, но пожаловался мне, что страшно не хочет встречаться с твоим дядей Эдом. Вот я и выклянчил приглашение для себя.
Мэри расхохоталась.
– Не могу поверить своим ушам, Люк! Ты просто гений!
– Дело случая. – Люк пожал плечами, но было видно, что он польщен такой оценкой. – Как ты, милая?
– Я хочу за тебя замуж.
Люк, казалось, совсем не удивился.
– Ты всегда берешь быка за рога? – поинтересовался он.
– Стараюсь по мере своих сил и возможностей. Так ты возьмешь меня в жены?
– А разве я могу ответить "нет" такой очаровательной женщине?
– Только я должна кое о чем предупредить тебя…
– Добрый вечер, – услышала Мэри за спиной голос дяди Эда. – Не представишь мне своего друга?
Эд смотрел на Люка с нескрываемой враждебностью. Из глубины зала на них пялились Вик и Док. Они не преминули сообщить своему боссу, с кем разговаривает Мэри.
– Это Люк, мой будущий муж, – сказала она.
– Очень приятно познакомиться, – взял инициативу в свои руки Люк. – Наслышан о вас.
– Да ну? – Эд стрельнул в сторону Мэри недоверчивым взглядом. – Вы, кажется, психиатр?
– Так, значит, и вы обо мне наслышаны? – вежливо удивился Люк.
Эд закашлялся в смущении.
– Не то чтобы… Но Мэри о вас упоминала.
– Я рассказывала о тебе, – вмешалась Мэри в разговор. – Но у дяди плохо с памятью.
– Болезнь возраста? – участливо спросил Люк.
Губы Эда судорожно дернулись.
– Я еще молод, чтобы иметь такие болезни.
– Простите меня, если я вас обидел, – Люк приложил руку к сердцу. – Я не знаю, сколько вам лет. Возможно, вы просто выглядите несколько старше своего возраста, вот я и предположил…
Мэри с удовольствием слушала разговор дяди и Люка. Еще никто никогда за нее не заступался. Люк боролся с Эдом теми же методами, что и она.
– И когда же вы решили связать себя узами брака? – спросил Эд.
Люк открыл было рот, но Мэри поспешила ответить за него.
– Мы не хотим долго ждать, – сказала она. – Поэтому мы решили пожениться до моего дня рождения.
– По-моему, вы торопитесь.
– А по-моему – нет, – отрезала Мэри.
– Я думал, что его удар хватит, когда ты заявила, что собираешься за меня замуж так скоро, – сказал Люк, когда Эд от них отошел. – В чем дело?
– Я позже тебе объясню, – сказала Мэри и взяла его под руку. – Я хочу на воздух. Мне здесь душно.
– Честно говоря, мне тоже, – кивнул Люк. – Как насчет того, чтобы прокатиться до моря?
Мэри видела, с каким лицом наблюдал дядя Эд за тем, как она с Люком уходит. Но ни дядя, ни Вик и Док ничего не могли с этим поделать. Разве что устроить публичный скандал. Но тогда им пришлось бы объяснять, почему они не хотят отпустить с вечеринки взрослую женщину в обществе ее жениха.
– Я счастлива, Люк. А ты?
– Я тоже, – ответил он, целуя ее руки. – Я вообще удивляюсь, как я мог так долго жить без тебя?
– Ты не знал, что я есть.
– Это еще хуже.
Они доехали до причала, где уже никого не было, кроме чаек, летавших над морем. Верх машины был открыт, и прическа Мэри совсем растрепалась, однако счастливая женщина не обращала на это внимания.
Люк повернулся к Мэри и поцеловал ее, заставив забыть и обо всем остальном тоже.
– Я хочу быть с тобой, – сказала Мэри, доверчиво держа его за руку и глядя в глаза.
– Ты и так со мной, – ответил Люк.
– Я хочу всегда быть с тобой.
– Я тоже этого хочу. И могу поклясться, что сделаю все, чтобы так и было.
Мэри порывисто обняла Люка, покрывая его лицо и шею быстрыми поцелуями.
– Ты так нужен мне, так нужен! Пожалуйста, не уходи!
– Я никуда от тебя не уйду, малышка, – сказал Люк, нежно целуя ее в губы. – Верь мне.
– Я верю, – выдохнула Мэри, и по ее щеке скатилась слеза. – Впервые в жизни я ничего не боюсь.
11
Люк постучал в дверь номера Эда, и через мгновение она распахнулась.
– Проходите, – проворчал Вик, недоверчиво посматривая на гостя.
Эд сидел на диване, к которому был придвинут стол, и с сосредоточенным видом что-то писал.
– А, это вы, Люк. – Он встал, чтобы пожать гостю руку. – Присаживайтесь.
– Я бы очень хотел, чтобы вы сразу приступили к делу, – сказал Люк. – Потому как не совсем понимаю, что заставило вас пригласить меня в гости.
– Это будет деловая беседа, – сказал Эд. – Извините, что принимаю вас в номере. Но здесь у меня нет собственного кабинета, а в ресторане я не люблю обсуждать дела.
– Разве у нас есть общие дела? – спросил Люк.
– Теперь – да.
– И что же это?
– Не что, а кто. Речь пойдет о Мэри.
– Мэри взрослая женщина и не нуждается в вашей опеке.
– Это вам так кажется, – спокойно сказал Эд, вертя в пальцах авторучку. – Вы многого не знаете о ней.
– У нас впереди целая жизнь, – оптимистично заметил Люк.
– Возможно, следует все же сначала как следует разобраться в человеке, прежде чем связывать с ним свою судьбу?
– Ближе к делу.
Вик сидел в сторонке и наблюдал за происходящим, хотя делал вид, что его не интересует ничего, кроме старого журнала. Он невольно проникался уважением к этому молодому психиатру, хотя тот и был для него сплошным источником беспокойства.
Этого малого так просто не переубедишь, подумал Вик. Неужели ему действительно нравится эта ненормальная девчонка? Эта худосочная немочь, не способная даже шагу ступить без посторонней помощи?
– Мэри нездорова, – печально сказал Эд. – У нее серьезные проблемы с психикой. Вы вполне можете заинтересоваться ею как психиатр, но я советовал бы вам тысячу раз подумать, прежде чем признаваться ей в любви.
Люк недоуменно поднял брови.
– Проблемы с психикой? Как психиатр, – он выделил интонацией эту фразу, – могу вам сказать, что у нее нет таких проблем.
– Вы знакомы с ней всего пару месяцев, тогда как я наблюдал за Мэри с момента ее появления на свет. Она всегда была нервным ребенком, а потом это переросло в психическое расстройство.
– Расшатанные нервы – еще не показатель сумасшествия.
– Я понимаю, что вы не хотите верить собственным ушам…
– Скорее я не собираюсь верить вам. Я доверяю лишь собственным глазам, наблюдениям и суждениям.
– Док может подтвердить наличие у нее психических недостатков.
– Док – не психиатр! И более того, вас можно привлечь к суду за то, что вы давали ей психотропные средства.
– Кто вам сказал? Ах, ну да, разумеется, Мэри. – Эд с тоской вздохнул. Казалось, что его искренне заботит судьба племянницы, но Люк не верил ни единому его слову. – Все, что мы давали ей, это обыкновенные успокоительные, – продолжал Эд. – А россказни про психотропные средства – не более чем бред воспаленного расстроенного воображения моей бедной девочки.
– Мне так не показалось.
– Увы, это правда.
– Вы решили, что психиатра можно напугать психическими расстройствами?
– Зачем вам такая жена?
– Я люблю ее.
– О, это очень романтично, но, по-моему, вы не привыкли загадывать на будущее, не так ли? А ведь в наше время нельзя жить только сегодняшним днем, нужно думать и о том, что будет завтра.
– Не знаю, как насчет завтра, но на следующей неделе у нас свадьба.
– И вы хотите прожить с Мэри всю жизнь?
– Да.
– Даже если она постепенно будет уходить из реальности и в конце концов окончательно потеряет связь с ней?
– Именно так.
– Что ж, – Эд вздохнул, – тогда мне ничего другого не остается, как сообщить вам самое страшное.
– И что же это?
– Мэри никогда не сможет иметь детей.
Ладони Люка инстинктивно сжали ручки кресла, и он подался немного вперед. Эд с удовольствием отметил, что уравновешенность Люка сменилась беспокойством.
– Сожалею, но это так. У нее были проблемы со здоровьем в подростковом возрасте. Последствием болезни стала полная неспособность к репродуктивной функции. Она не способна забеременеть. Любой мужчина мечтает о потомстве, не так ли? Как бы ни сильна была любовь, но мысли о сыне или о дочери, которых вы лишены навсегда, не даст вам спокойно жить.
– Если Мэри не может иметь детей, я приму это как данность.
– Я восхищен вашим героизмом, Люк, – сказал Эд. – Однако предлагаю вам сто раз подумать, прежде чем принять окончательное решение. Еще не поздно отказаться от свадьбы. Мы увезем Мэри куда-нибудь в тихое место, где она сможет забыть вас. А вы не останетесь без вознаграждения.
– Что вы имеете в виду?
Эд мысленно подобрался. От того, как он объяснит суть своего предложения, напрямую зависит его собственное благосостояние.
– Я богат, – сказал он наконец. – Но бездетен. Мне нужно заботиться о ком-нибудь. Я искренне люблю Мэри, хотя, возможно, вы в этом сомневаетесь. Я делаю все, что помогает Мэри оставаться на плаву в этом мире. Я хочу, чтобы она была счастлива. Понимаю, что ей будет хорошо, если она останется с вами, однако вы все равно не сможете вылечить ее. Не хочу, чтобы страдал еще кто-то. Я предлагаю вам жениться на ней, обеспечив ей тем самым хотя бы пару месяцев счастья, а потом незаметно исчезнуть из ее жизни. С крупной суммой денег, разумеется.
Глаза Люка сузились, превратившись в щелочки.
Вик напрягся, ему показалось, что Люк сейчас ударит Эда. Однако через секунду Люк расслабленно осел в кресле и внимательным взглядом окинул Эда.
– Да, я уже понял, что вы не из бедных, – сказал он. – Так о какой сумме идет речь?
– Мэри, да что с тобой, где ты витаешь?
Тим, режиссер, поднялся из зала на сцену. Актеры, участвовавшие в репетируемой сцене, безмолвно наблюдали за происходящим. Мэри чувствовала на себе смущенные, но все же осуждающие взгляды.
– Извини меня, Тим, – попросила она с раскаянием. – Вы все меня извините. Я сегодня не в форме.
– Ты дважды пропустила собственную реплику. У тебя же главная роль, Мэри! Ты профессионал, соберись! У тебя какие-то проблемы?
Нет, у нее не было проблем. В этом-то все и дело. В последние несколько дней Мэри пребывала в эйфории. Дядя Эд больше не препятствовал ей. Она встречалась с Люком каждый день и никак не могла поверить в собственное счастье.
Вот именно! Не могла поверить! Что задумал дядя Эд? Неужели он решил сдаться, сложить оружие?
Нет, никогда не поверю, думала Мэри. Что-то здесь не так. Дядя Эд никогда добровольно не расстанется с такой огромной суммой денег, которая должна достаться мне по наследству.
И тем не менее Мэри была счастлива как никогда. Воспоминания о поцелуях Люка, о его ласковых словах, о его нежных руках не позволяли ей сосредоточиться на работе, накатывая в самый неподходящий момент.
– Я сегодня не выспалась, – солгала Мэри, хотя прекрасно знала, что это не оправдание. Тим был не тот человек, кто спустит с рук рассеянность, пусть даже ведущей актрисы.
– Тогда ложись спать раньше! – ответил он. – Мэри, ты же понимаешь, как много будет зависеть от этого спектакля!
– Да.
– Или ты решила завязать с театром и ответить на приглашение киностудии?
Как быстро распространяются новости, украдкой вздохнула Мэри. Я получила это предложение только позавчера.
Студия была очень известной, сценарий Мэри понравился, и она действительно подумывала о том, чтобы примерить на себя роль кинодивы. Однако окончательного ответа пока не дала. Ее агент, с которым она всегда общалась исключительно по телефону, настоятельно советовал ей согласиться. Однако, независимо от того, какое решение Мэри примет, она не собиралась бросать театр. Об этом Мэри решительно заявила Тиму.
– И все же это не может не сказаться на твоей работе. Уже сказывается.
– Неужели ты думаешь, что приглашение сняться в фильме может настолько занять мои мысли?
– Тогда о чем ты все время думаешь, забывая свои реплики?
– Я замуж выхожу.
Послышался гул голосов, удивленные восклицания и робкие поздравления. Более бурно свои эмоции актеры не решались проявлять, пока режиссер так сурово хмурится. Однако его морщины в одно мгновение исчезли. Больше всего на свете, кроме театра, конечно, Тим ценил семью. Она для него была всем. Опять же после театра.