Джулия все еще выглядела несколько озадаченной, когда они пришли в обеденный зал, но тут ее внимание переключилось на многочисленные аппетитные закуски. Выбрав несколько пирожных и силлабаб, девушки направились со своими тарелками к столику, за которым сидели леди Стивенс, леди Хэндли и несколько других дам. Разговор шел о превосходной еде, восхитительной музыке и нарядах дам, прогуливающихся по комнате, чтобы показать себя в наилучшем свете.
Когда они снова заняли свои места, готовясь слушать вторую часть музыкального представления, Джулия шепотом спросила у Шарлотты:
– Если бы Мэтт попал в беду, ты бы мне сказала? Возможно, я смогла бы помочь.
– С ним все в порядке, – тихо ответила Шарлотта. – Не о чем волноваться, Джулия. Мэтт не сделал ничего дурного.
Строго говоря, это правда. Мэтт взял принадлежащее сестре ожерелье, искренне полагая его настоящим, и во всем признался, обещая со временем возместить его стоимость. Именно Шарлотта сообщила ему, что бриллианты поддельные, и предложила выкрасть украшение, чтобы Мэтта не заклеймили мошенником.
Лорд Гардинг и его приятели могут сколько угодно подозревать ее в краже, но наверняка им знать не дано. Гардинг пытался запугать ее и вынудить признаться, но Шарлотта держалась достойно, невзирая на пустоту в душе и чувство вины, ведь она обманула Гардинга, пусть даже Мэтт и утверждает, что тот сам обвел его вокруг пальца за карточным столом.
Будь у нее возможность погасить долг брата, она нашла бы способ это сделать, не открывая правды, но четыре тысячи фунтов – слишком солидная для нее сумма. Как, впрочем, и для Мэтта. Хорошо, хоть об отцовском долге можно больше не волноваться. Но в целом ничего не изменилось, и ни у брата, ни у сестры не было крупной суммы денег.
Шарлотта решила просто забыть обо всем. До возвращения Джека оставалось всего два дня, а потом она поведает ему о случившемся и будет надеяться, что он сумеет предотвратить подобные неприятные столкновения в будущем.
Лорд Гардинг пригрозил рассказать Джеку, но, поняв, что тому и так известна правда, не попытается ли он использовать эти сведения, чтобы его шантажировать? При этой мысли Шарлотту бросило в жар, и она снова пожалела о своем безрассудном поведении в ту ночь.
Оказавшись в одиночестве в своей спальне, Шарлотта никак не могла заснуть. Она думала о том, что если Джек, узнав, что скандал не уляжется сам собой, изменит свое решение жениться на ней? Он ведь родом из гордой семьи, а зловещий лорд Гардинг вполне способен очернить имя Шарлотты, чтобы отомстить.
* * *
На следующий день Шарлотте не хотелось исполнять предписываемую ей обществом роль, но, так как у них имелись договоренности только с близкими подругами мамы, она не встретила ни лорда Гардинга, ни его друга и приятно провела время, получая поздравления по случаю предстоящего замужества.
До возвращения Джека в город оставался всего один день. Утром Шарлотта посетила портниху для примерки новых платьев, а после обеда пила чай в обществе маминой лучшей подруги, леди Рашмор. Домой она вернулась около шести часов вечера. Позднее они с мамой собирались в театр, поэтому Шарлотта сразу пошла наверх переодеться. Лишь когда она была готова к выходу, горничная передала ей письмо, которое ждало ее на столике для корреспонденции в холле.
Почерк был ей незнаком. Сломав восковую печать, она содрогнулась от ужаса, поняв, что письмо от лорда Гардинга. Он без обиняков требовал четыре тысячи фунтов:
"Если долг вашего брата не будет погашен к концу месяца, я поставлю в известность маркиза Эллингтона, что его внук собирается жениться на воровке низких моральных принципов".
Шарлотта затолкала письмо в дальний ящик комода, надеясь, что там его никто не обнаружит. Куда охотнее она сожгла бы его, но угроза встревожила ее. Джек, конечно, просто безразлично пожмет плечами, а вот маркиз потребует, чтобы ему сказали правду, а потом, само собой разумеется, запретит этот брак.
Горло Шарлотты сдавило от рыданий, но она не собиралась показывать свое отчаяние. Она не послушала Мэтта, умолявшего ее не подвергать себя опасности, которая может привести к скандалу. Зная от брата о привычке лорда Гардинга оставлять окно спальни открытым, она была уверена, что ее затея сойдет ей с рук. Мэтт сказал ей, что Гардинг велел слугам всегда проветривать комнату, потому что духота вредна для его слабых легких.
Выкрасть ожерелье оказалось делом несложным, но тут в дверь лорда Гардинга постучались два джентльмена, и дворецкий сообщил им, что хозяина нет дома. Уходя, они заметили Шарлотту, спускающуюся по веткам глицинии сбоку дома, и побежали за ней в парк. От удивления – или оттого, что были навеселе, – они пустились в погоню с задержкой, которая дала Шарлотте необходимое преимущество. Все же далеко ей убежать не удалось. В парке Паттерсон – теперь ей было известно его имя – схватил ее за талию. Она сумела вырваться, ударив его в голень, но, не окажись на месте происшествия Джек, угодила бы в большую беду. Шарлотта много раз прокручивала в голове события той ночи, но была не в силах что-либо изменить.
Сопровождая матушку и ее подруг в театр, Шарлотта изо всех сил старалась забыть о нависшей над ней тенью позора и скандала. В тот вечер давали "Бурю" Шекспира, пьесу, постановку которой Шарлотта ждала с большим нетерпением. Однако ей никак не удавалось сосредоточиться, и на обратном пути, когда мама углубилась в обсуждение увиденного, она хранила молчание.
– Что-то случилось, дорогая? Ты весь вечер не проронила ни слова.
– У меня немного болит голова, – солгала Шарлотта, – но к утру все пройдет.
– Надеюсь, что ты не заболеваешь. У нас на следующие две недели столько планов, да и виконт Делси, я уверена, захочет, чтобы мы выходили с ним в свет.
– Ничего страшного, матушка. Мне плохо спалось прошлой ночью. Обещаю, к завтрашнему утру я снова буду в порядке, – заверила Шарлотта, понимая, сколь опрометчиво с ее стороны давать подобные обещания, зная, что в ближайшие несколько дней ситуация не наладится.
Готовясь к возвращению в Лондон, Джек испытывал облегчение. Его дядя по материнской линии был разочарован тем, что ему не удалось устроить будущее своей дочери. Селия Марч была хорошенькой девушкой, но она не выдерживала сравнения с Шарлоттой Стивенс, поэтому поместье дяди Джек покидал без сожалений.
Селия не пыталась навязываться ему, потому что отец конечно же не поставил ее в известность о своих планах, что в сложившихся обстоятельствах было правильным решением. Даже если бы Джек не был помолвлен с Шарлоттой, на Селии он все равно бы не женился.
Он заехал в собственное поместье, где его ожидал Мэтт, и, пожив там два дня, вместе с ним поехал обратно в Лондон. Бумаги о поступлении Мэтта в полк ожидали в городском особняке Джека. Мэтт должен был покинуть столицу сразу после бала Шарлотты.
– Когда вы вернетесь в Лондон, отслужив несколько лет за границей, Гардинг о вас и думать забудет, – уверенно заявил Джек. – Вы получили ценный урок и не повторите ту же ошибку снова.
– Если только это не отразится на Шарлотте.
– Как это возможно? Она ведь теперь находится под моей защитой, а я – достойный противник для Гардинга и ему подобных.
– Да, но ее преследовали. А если ее узнали? – Мэтт с тревогой посмотрел на Джека. – Я себе места не нахожу от беспокойства. Это я во всем виноват. Нужно было спросить у Шарлотты, а не красть ее ожерелье, тогда я мог бы как-нибудь договориться с Гардингом об уплате долга.
– Вы предпочли бы пойти по миру, выплачивая долг человеку, который, без сомнения, обманул вас?
– Я сам виноват в том, что позволил ему отвести меня в игорный дом, ведь мне подобные развлечения не по карману.
– Я видел, как он облапошивал других молодых дурачков, – сурово произнес Джек. – Однажды он попытался применить свою тактику у Уоти и был с позором изгнан. Все же до сих пор никому не удалось доказать, что он жульничает, хотя многие это подозревают. Сейчас почти ни одна из знатных леди не приглашает его к себе в дом. Вот почему он знакомится с молодыми людьми и возит их в игорные дома, где еще не знают о его грязных делишках и где правила не такие жесткие.
– Без доказательств и я не могу его обвинить, – ответил Мэтт. – Были бы у меня деньги, я бы заплатил. Я думал, Шарлотта возражать не станет, что я взял ее украшение, и намеревался возместить ей его стоимость, но…
– Советую обо всем забыть. Не вы один попались в эту ловушку, но это не конец света. – Джек улыбнулся. – Как только она станет моей женой, я сумею защитить ее от Гардинга и его приятелей.
Джек задумался о будущем, которое наметил для себя. Предложение он, конечно, сделал под влиянием момента, но девушка ему с самого начала понравилась. Она наделена характером и мужеством. Он верил, что они сумеют найти общий язык. Он, разумеется, не был от нее без ума, потому что вообще не верил в то, что поэты называют романтической любовью, но считал, что испытываемой им страсти и приязни будет вполне достаточно для терпимого брака.
Несколько раз Джек замечал в Шарлотте ответное проявление страсти и не мог дождаться момента, когда откроет ей мир чувственных наслаждений. Их союз обещал стать приятным для них обоих, и Джек забыл даже, что некогда сравнивал женитьбу с тюрьмой. Шарлотта не станет ожидать, чтобы он все время сидел подле нее, а когда он заключит ее в объятия, она будет теплой и податливой. К тому же она оказалась прекрасной собеседницей, и он скучал по ней, находясь в отъезде.
Джек с трудом мог дождаться возвращения в Лондон и решил, что сразу же навестит Шарлотту. Он надеялся лишь, что она в этот момент окажется дома и сможет его принять и получить подарок, который должен был прийтись ей по душе.
Глава 8
Джек испытал разочарование, узнав, что Шарлотта вместе с матерью ушла к портнихе и вернется только к обеду. Стараясь подавить раздражение от осознания, что она не сидела дома в ожидании его, Джек отправился в клуб повидаться с друзьями, после чего заглянул в контору своего лондонского агента, где его подписи ожидал ряд документов.
Несколько приятелей поздравили его с предстоящей женитьбой, а вот люди, с которыми он был знаком лишь поверхностно, бросали на него странные взгляды. Фиппс, добрая душа, просветил его о связанных с Шарлоттой слухах – якобы она совсем не та, за кого себя выдает.
– Я так и не смог понять, в чем тут дело, Джек, – признался Фиппс. – Никто толком не знает, что она совершила, но на днях Джордж Паттерсон со смехом заявлял о том, что скоро тебя ожидает большое потрясение. Как-то это связано с твоей женитьбой, но подробности мне неизвестны.
– Что ж, спасибо, что сказал. Я что-то такое чувствовал и рад узнать своих врагов в лицо. Прошу, сообщи мне, если разузнаешь поточнее, Фиппс.
Будь проклят этот наглец Паттерсон! Осмелься он высказать свои обвинения Джеку в лицо, был бы за это сильно бит.
– Куда это ты направляешься? Ты же не станешь совершать глупости? – с сомнением в голосе воскликнул Фиппс. – Оттого что Паттерсон с Гардингом шепчутся по углам, тебе вреда не будет, но ведь они такие грязные черти. Могут и заплатить кому-нибудь, чтобы тебе вонзили нож в спину.
– Благодарю за предупреждение, – ответил Джек. – Мне отлично известно, что они собой представляют, но я не позволю им марать доброе имя моей будущей жены.
– Разумеется, нет. Она такая милая девушка, – твердо заявил Фиппс. – Если хочешь, могу сам его вызвать ради тебя.
– Спасибо, Фиппс, но, подозреваю, корень всех зол мне известен, и бороться с проблемой я буду по-своему. Однако если у тебя нет особых планов на вечер, буду благодарен, если составишь мне компанию. Я намерен наведаться в игорный дом леди Дикин.
– Но ведь ты никогда не играешь в подобных заведениях… А, понимаю, – кивнул он, – это ведь одно из прибежищ Гардинга.
Джек зловеще улыбнулся:
– Вот именно. Леди Дикин с кузиной являются владелицами игорного дома с претензией на респектабельность. Не станет же человек, желающий устроить скандал, делать это дома у друзей.
– С радостью составлю тебе компанию. Спрошу еще Брока, может, он тоже захочет пойти.
– Отлично, – одобрил Джек. – Мне потребуется парочка свидетелей.
Фиппс кивнул с серьезным видом, а потом улыбнулся:
– Похоже, вечер обещает быть весьма интересным, приятель.
– Будем надеяться, – отозвался Джек, бросая взгляд на часы. – Мне нужно нанести послеполуденный визит. Вечером я за тобой заеду.
Распрощавшись с другом, Джек нанял экипаж и поехал на площадь, где он жил. На этот раз ему повезло застать свою нареченную дома. Его проводили в очаровательную гостиную, где сидела Шарлотта с открытой книгой в руке, хотя было не похоже, чтобы она читала.
Услышав о прибытии виконта, Шарлотта вскочила и, робко улыбаясь, протянула ему руку для поцелуя. Джек заметил и напряженное выражение ее лица, и залегшие под глазами тени.
– Вы успешно съездили, сэр? – поинтересовалась она.
– Сносно, – пробормотал он. – Пожалуйста, не замыкайтесь в себе, Шарлотта. Я подозреваю, что сейчас вы мучительно пытаетесь решить, рассказать мне или нет о возникшей проблеме, но в этом нет необходимости. Я намерен заставить Гардинга и его приятелей замолчать навсегда.
– Он… он обвинил меня в воровстве, – уныло призналась Шарлотта. – Если я не заплачу ему, он грозится сообщить вашему деду, что вы намерены жениться на девушке с сомнительной репутацией.
Джек негромко выругался.
– Он зашел слишком далеко! Черт бы его побрал за то, что он расстроил вас.
– Возможно, я этого заслуживаю.
– Вот еще глупости! Этот человек – мошенник и лжец, которого никто не желает принимать у себя в доме. Возможно, кто-то его все же и пригласит, но те, кому известно его истинное лицо, терпеть его не станут. Когда я с ним разберусь, он пожалеет, что вообще…
– Прошу вас, будьте осторожны, – взмолилась Шарлотта. – Я себе никогда не прощу, если с вами что-нибудь случится.
– Неужели вы полагаете, что я позволю мерзавцу вроде него пятнать доброе имя леди, на которой собираюсь жениться?
Шарлотта почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом Джека.
Разумеется, он не хочет, чтобы репутация его избранницы была запятнана!
– Если… если вы передумали на мне жениться, я пойму.
– Вы хотите, чтобы я передумал?
– Разумеется, нет, но…
Джек схватил ее за плечи и, притянув к себе, поцеловал. Он сделал это исключительно для того, чтобы пресечь ее намерение говорить всякие глупости, но забыл об этом, потому что испытывал истинное удовольствие от прикосновения ее теплых мягких губ и свежести ее дыхания. Их поцелуй сделался более глубоким и страстным, и Джек не был уверен, чем бы все закончилось, не отворись в этот момент дверь в гостиную.
– Ой, простите, – неловко произнес Мэтт. – Я не подумал, что нужно постучать… Матушка послала меня пригласить вас обоих в большую гостиную, куда она велела подать чай. – Помявшись немного, он добавил: – Сказать ей, что я не смог вас найти?
– Разумеется, нет, – ответил Джек и со вздохом добавил: – На чай я не останусь. Я зашел лишь поговорить с Шарлоттой и условиться о совместном походе в театр завтра вечером.
– Матушка подумала, что вечером вы могли бы у нас поужинать. Мы принимаем нескольких близких друзей.
– Передайте вашей матушке мои сожаления. У меня уже есть планы на сегодня. Я буду рад, если завтра вы сможете пойти с нами в театр, а потом на ужин, Мэтт. Думаю, несколько дней вам будет лучше избегать определенных людей, включая и сегодняшний вечер.
– Я намеревался навестить друзей. Мы собираемся тихо посидеть дома у одного из них, без азартных игр.
– Прекрасное решение, – одобрил Джек. – После сегодняшнего вечера дела начнут налаживаться. – Мэтт ушел, а Джек с улыбкой посмотрел на свою невесту: – Мы продолжим позже, Шарлотта, а теперь позвольте откланяться.
– Вы ведь будете беречь себя? Простите, что доставила вам столько хлопот, Джек.
– Каких еще хлопот? – нараспев произнес он, улыбаясь кончиками губ. – Для человека военного светская жизнь может показаться весьма скучной, но с тех пор, как я столкнулся с одним уличным сорванцом, мою жизнь таковой точно не назовешь.
Шарлотта улыбнулась, отчего на щеках у нее появились ямочки.
– Я очень этому рада, – пробормотала она. – Буду с нетерпением ждать завтрашнего вечера, Джек.
– И я тоже, – ответил он, беря ее за руку и нежно целуя в ладонь. – Пусть этот поцелуй побудет пока у вас, Шарлотта. Через пару дней я потребую его назад.
С этими словами Джек покинул особняк и зашагал через милый зеленый скверик, отделяющий дом Шарлотты от его собственного. Он хмурился, думая о ловушке, которую намеревался устроить Гардингу нынче вечером. Сначала он лишь хотел окончательно погубить репутацию мерзавца, но теперь задавался вопросом: а не заставить ли его замолчать навсегда?
Джек был искусным стрелком и фехтовальщиком. Гардинг, по слухам, стреляет вполне сносно и наверняка выберет дуэль на пистолетах. Шпагой было проще нанести противнику серьезную рану, оставив его при этом в живых, а вот пулей, пущенной в голову или сердце, можно было убить. Общество не одобряло дуэли, но за это редко наказывали, если обходилось без смертельного исхода. Джеку совсем не хотелось бежать из страны, пусть и всего на несколько месяцев, но если это единственный способ обезвредить Гардинга…
Джек понял, что позволил гневу взять верх над здравым смыслом. Нужно успокоиться и посмотреть, что принесет грядущий вечер.
– Этот человек – мошенник и лжец, – заявил Брок, узнав о намерениях Джека. – Я знаю по крайней мере одного молодого человека, который, будучи погубленным Гардингом и его приспешниками, наложил на себя руки. Я с радостью вызову его вместо тебя, старина.
– Нет солдата храбрее и искуснее в обращении со шпагой, чем ты, – с усмешкой произнес Джек, – но не думаю, что ты сможешь сделать верный выстрел с пятнадцати шагов.
Брок удивленно вскинул брови.
– Хочешь сказать, что я плохой стрелок?
– Из винтовки ты стреляешь непревзойденно, но вот из пистолета? Думаю, мне нужно заняться этим самому.
– Может, ты и прав, но если его застрелю и должен буду спасаться бегством, то просто проведу несколько месяцев во Франции, наслаждаясь жизнью, в то время как ты будешь томиться, мечтая поскорее вернуться обратно.
– С пистолетами я умею обращаться лучше вас обоих, – с гордостью заявил Фиппс, – значит, мне и вызвать его за жульничество.
Друзья лишь посмеялись, они знали, что Фиппс и вполовину не так искусен с пистолетами, как со шпагой, с которой обращается точно сам дьявол, и непревзойденно стреляет из винтовки. В руках Фиппса в смертельное оружие превращался и нож, который он метал с быстротой молнии. Этот навык оказался очень полезным во время войны в Испании.
– Это моя проблема, поэтому и вызов буду бросать я, – не терпящим возражений тоном заявил Джек. – От вас же требуется лишь выступить в качестве свидетелей событий.
– В том случае, если Гардинг вообще соизволит нанести визит в заведение леди Д., – возразил Фиппс. – Никто не знает, что взбредет в голову этому типу.