– Из достоверных источников мне известно, что сегодня он там будет, – не сдавался Джек. – Кроме того, если мои сведения верны, ему срочно требуется крупный выигрыш, потому что он на мели.
– На грани катастрофы, – добавил Брок. – Гардинг привык покупать себе очень дорогие вещи и за несколько лет промотал все деньги, оставленные ему кузеном.
– Да, знаю, – подтвердил Джек. – Остается только надеяться, что нынче вечером отчаяние подтолкнет его к мошенничеству.
Джек заметил Гардинга, едва переступив порог игорного дома. Тот сидел за столом с тремя маститыми игроками и отчаянно напивался. Окинув взглядом переполненный зал, Джек отметил, что здесь собрались балансирующие на грани отбросы общества, охотящиеся на юношей с деньгами, и, кроме того, типы с сомнительной репутацией и незначительным состоянием.
Возможно, именно по этой причине стоило Джеку с друзьями расположиться за столиком у окна – они еще даже не успели заказать вина и новую колоду карт, – как Гардинг поднялся и направился к ним. Паттерсон следовал за ним по пятам.
– Добрый вечер, джентльмены, – произнес Гардинг, глядя на Джека из-под полуопущенных ресниц. – Что-то я вас здесь прежде не видел.
– А мы решили повеселиться, – старательно изображая из себя пьяного, отозвался Фиппс. – Где этот чертов официант? Принесут нам выпивку или нет?
– Позвольте мне, я тут завсегдатай, – помпезно заявил Гардинг и сделал знак официанту, который немедленно подошел к их столику. – Вина для моих друзей. Для начала принесите бутылку лучшего кларета и бутылку бургундского. Вы ведь позволите к вам присоединиться, джентльмены?
– Почему бы и нет? – отозвался Брок. – Я праздную. Выиграл кучу денег в Ньюмаркете. Ставки были пятьдесят к одному, а я поставил целую сотню.
– Вам, должно быть, чертовски везет, – уныло отозвался Гардинг. Он как будто сожалел о том, что до сих пор имел дело не с теми людьми.
– Только на скачках, – сказал Брок. – В карты мне, наоборот, совершенно не везет, но я собираюсь это изменить…
– С радостью с вами сыграю. Каковы ваши ставки, джентльмены?
– Сотня гиней за кон и еще пятьдесят сверху за каждый ловкий прием, – пояснил Брок. – Что за радость играть за гроши?
– Полностью с вами согласен, – оживился Гардинг. – Все за?
Паттерсон и Фиппс подтвердили условия игры, а Джек отрицательно покачал головой и встал из-за стола.
– Я заметил кое-кого, с кем хочу перемолвиться словечком, – пояснил он. – Присоединюсь к вам позже.
Гардинг хмуро проследил взглядом за тем, как Джек шагал через зал к одному из официантов, а Брок тем временем распечатал новую колоду карт. Гардинг отвернулся, а Джек вышел из комнаты. Игра уже началась, когда он вернулся и задержался у стола, за которым играли в рулетку, чтобы поставить фишку. Он все ставил и ставил на красное, большей частью проигрывая и не сводя глаз со своих играющих в карты друзей.
Те, похоже, неплохо справлялись. Фиппс выиграл три кона, Брок – один, Паттерсон – один, и только от Гардинга удача совсем отвернулась. Джек неспешно прогуливался по переполненной комнате, перебрасываясь словечком-другим со знакомыми, и даже рискнул сделать несколько ставок в фараон. Заметив, что Брок снова проиграл, а Фиппс с Паттерсоном вышли, он подошел к их столу. Стоя за спиной у Брока, он, прищурившись, внимательно наблюдал за каждой сдаваемой картой, запоминая их.
По мере того как горка золота на столе перед Гардингом росла, Джек начал понимать характер его игры. Если Паттерсон оставался в игре, Гардинг выходил рано, но теперь, когда первым выходил Паттерсон – и Фиппс вместе с ним, – Гардинг оказывался победителем каждого кона. Брок проиграл уже две тысячи или больше.
После четвертого неудачного кона подряд Брок решил выйти из игры, и Гардинг потянулся к деньгам, но, к его вящему удивлению, Джек схватил его за руку.
– Что вы делаете? – вскричал Гардинг, начиная наливаться краской.
– Всего лишь вот это… – ответил Джек, вытаскивая туза пик из-за отворота его рукава. – Я видел, как вы его припрятали, когда брали последнюю карту, а потом сбросили. Вы знали, что, если туз выйдет, никто не сможет вас победить.
– Лжец! – Гардинг кипел от негодования. – Как бы мне удалось его спрятать? Уверен, что Паттерсон сбросил эту карту ранее. Так ведь? – Он требовательно посмотрел на своего приятеля, но тот, белый как мел, ничего не ответил. – Вы сами подложили мне эту карту, Делси. Это ловушка!
– Вы мошенник и лжец, – спокойно заявил Джек. – По этой причине вас изгнали из "Нансач". Вас никогда не примут в "Уайтс", а я лично прослежу, чтобы все достойные семьи поступали так же.
– Джек не мог подложить вам эту карту, – сказал Фиппс. – Я сбросил ее раньше, и ее взял Паттерсон, а потом сбросил сам. Я случайно заломил на ней уголок – вот, смотрите сами… – Склонившись над столом, он покопался в сброшенных картах, чтобы показать, что другого туза пик среди них нет. А вот тот, который Джек вытащил из-за отворота рукава Гардинга, в самом деле оказался помятым. – Я вышел из игры и хотел просить новую колоду, перед тем как мы продолжим…
– Будьте вы прокляты! – Гардинг вскочил. Его шея покраснела от гнева. – Я не мошенник – и требую удовлетворения! Паттерсон, скажи же им, что это не моя карта.
– Я видел, как Делси вытащил ее из твоего рукава, – натужно сглотнув, ответил Паттерсон. – На прошлой неделе ты вытянул у меня две тысячи. Я все пытался понять, отчего это удача мне изменила.
– Ах вы, грязная свинья! – воскликнул Брок. – Весь вечер вы водили меня за нос! – Он выпрямился во весь свой внушительный рост – шесть футов два дюйма – и посмотрел сверху вниз на Гардинга, шея которого сделалась цвета вареной свеклы.
– Черт вас подери – и вас тоже, Делси. Вы мне за это ответите!
– С удовольствием, – спокойно пробормотал Джек. – Назовите своих секундантов.
Гардинг яростно смотрел на него, при этом покраснела уже не только его шея, но и лицо. Выпучив глаза, он открывал рот, будто собирался что-то сказать, но так и не издал ни звука. У него перекосилось лицо, в следующую секунду колени его подогнулись, и он, налетев на свой стул и опрокинув его, упал на пол и стал биться в конвульсиях. К нему подскочил официант, чтобы выяснить, что происходит. Склонившись над Гардингом, он ослабил его шейный платок.
– Он мертв? – будничным тоном поинтересовался Брок.
– Нет, сэр. У него какой-то припадок, – отозвался официант. – Я отнесу его наверх и приглашу доктора. Джентльмен еще дышит. Если повезет, нам удастся его спасти.
– Жалость какая, – пробормотал Брок. – Этот человек – мошенник и лгун, и никто не стал бы сожалеть о его смерти. – Он сгреб деньги со стола, оставив ту часть, что Гардинг выиграл ранее. – Если потребуется, заплатите доктору за услуги.
– Я в этом не участвовал, – вдруг воскликнул Паттерсон, умоляюще глядя на Джека. – Он и меня обвел вокруг пальца.
– Хотите забрать то, что он вам должен?
Но стоило Паттерсону протянуть руку к деньгам, как Джек схватил его за запястье:
– Пусть это послужит вам уроком, Паттерсон. Впредь не будете говорить о том, чего не знаете.
Тот снова натужно сглотнул и промямлил:
– Не понимаю, что вы имеете в виду. Во всем Гардинг виноват.
– Просто помните, что я не из тех людей, кого стоит сердить. В уничтожении своих врагов я не знаю жалости, – предупредил Джек, наблюдая, как четверо крепких официантов выносят Гардинга из комнаты. Посмотрев на друзей, он поморщился. – Полагаю, нам здесь больше нечего делать. Мне очень жаль, что все так закончилось, Брок. Позволь мне восполнить твой проигрыш.
– Прибереги свои деньги, – с усмешкой ответил Брок. – Это того стоило, ведь мы воздали подлецу по заслугам. Если высшая справедливость существует, больше он тебя не побеспокоит, Джек.
– Похоже на то, – ответил Джек, но не улыбнулся. У него было чувство, что в истории с лордом Гардингом осталась недоговоренность. Он предпочел бы другой исход.
По тихим улочкам друзья пришли домой к Джеку, где за графином бренди стали обсуждать события нынешнего вечера.
– Как удачно, что тебе удалось заломить уголок карты, – похвалил Джек. – Без этого у нас не было бы таких неопровержимых доказательств.
– Я еще пару конов назад понял, что он делает, но с уголком все на самом деле получилось случайно. Я действительно хотел просить заменить колоду. Ты очень удачно вмешался.
– Да. Он отреагировал именно так, как мы и ожидали, и я очень сожалею о том, что произошло потом. Я бы предпочел встретиться с ним на дуэли.
– Возможно, так даже лучше, – заметил Брок. – По крайней мере, тебе не придется на полгода бежать из страны.
– Ах, если бы мне только быть уверенным, что с Гардингом покончено навсегда, – задумчиво протянул Джек.
– На мой взгляд, видок у него был неважнецкий, – подхватил Фиппс. – Мне приходилось видеть людей, которых хватил такой удар, – даже если и оправится, то, возможно, будет частично парализован или не сможет нормально говорить.
– Гардинг тебя больше не побеспокоит, – уверенно заявил Брок. – Для общества этот человек все равно что мертв. Когда нынешняя история выйдет наружу, никто его словам не поверит, а Паттерсон будет держать язык за зубами, потому что слишком напуган, что и его постигнет та же участь.
– Да, думаю, ты прав. Это Гардинг был всему зачинщиком. Нужно забыть об этом происшествии и спокойно готовиться к свадьбе.
Глава 9
Шарлотта крутилась перед зеркалом, восхищаясь платьем бледно-розового цвета, которое мама заказала специально для сегодняшнего вечера. Она радостно улыбалась, понимая, что отлично выглядит. В свете уже распространились слухи о внезапном ударе лорда Гардинга после того, как его обвинили в мошенничестве за карточным столом. Слуги увезли его из Лондона, потому что он до сих пор не оправился, но все же был жив, и никто не знал, насколько серьезно повлиял на него припадок. В действительности, когда схлынула первая волна слухов, о лорде Гардинге больше и не вспоминали. Он никогда не пользовался популярностью в обществе, а его позорный поступок и вовсе сочли из ряда вон выходящим.
Мистер Паттерсон также уехал в свое сельское поместье, и Шарлотта вздохнула спокойно, так как ей можно было больше не опасаться скандала. Слухи быстро иссякли, потому что никто не хотел показывать своего знакомства с человеком, пойманным на мошенничестве. Теперь, когда о вероломстве Гардинга было объявлено в открытую, многие стали заявлять, что пали его жертвой, но прежде не хотели высказывать безосновательных обвинений. Все сошлись во мнении, что Джек оказал обществу огромную услугу, сорвав с негодяя маску.
Правда, некоторые леди с сочувствием говорили о припадке Гардинга, но подавляющее большинство сходилось во мнении, что такова кара за его грехи. Шарлотта радовалась поднявшемуся вокруг имени Гардинга скандалу, но все же не желала ему смерти или паралича. Она просто была благодарна, что его больше нет в городе.
Джек с тех пор почти все время сопровождал Шарлотту с матерью на балы, суаре, прогулки и пикники при хорошей погоде. Также они посещали театры и Воксхолл-Гарденз. Свадьбу назначили на первый четверг сентября, а сразу после бала Шарлотты Джек пообещал отвезти ее на несколько недель в поместье деда.
– Дед очень хочет с вами познакомиться. И матушка, разумеется, тоже, – сообщил он ей. – В Эллингеме мы устроим бал для всех друзей и соседей. А где бы вы хотели венчаться – дома или в поместье деда?
– Думаю, папе понравилось бы, если бы церемония прошла у нас дома, – ответила Шарлотта. – Но свадьба будет меньше, чем та, которую могли бы организовать вы. Все же я не возражаю, потому что с моей стороны приглашенных будет немного – лишь несколько родственников и подруг.
– А вот у меня родни чересчур много, – печально улыбнулся Джек. – Однако, если мы пригласим их всех на бал и станем развлекать несколько недель, они простят нас за маленькую скромную церемонию у вас дома, любовь моя.
Они посоветовались с отцом Шарлотты, но тот захотел, чтобы бракосочетание устроили в Эллингеме. Решили, что Шарлотта проживет у деда Джека в течение месяца, чтобы познакомиться с родными своего будущего мужа, а после бала отправится домой принимать друзей своей семьи и снова вернется в Эллингем за несколько дней до свадьбы.
Перед балом Джек преподнес Шарлотте комплект драгоценных украшений с бриллиантами, состоящий из ожерелья с великолепным кулоном в форме капли, серег, браслета, тиары и броши. Кроме того, он подарил ей еще одно красивое кольцо. На правую руку Шарлотта надела и кольцо с рубином и бриллиантами.
– Вы меня избалуете! – воскликнула она, ошарашенная великолепным свадебным подарком Джека. – Я чувствую себя настоящей принцессой.
– Я хочу, чтобы у вас были все красивые вещи, какие душе угодно, – ответил Джек, легонько касаясь губами ее губ.
Шарлотта улыбнулась и покраснела, отчаянно желая, чтобы он снова заключил ее в объятия и страстно поцеловал, как тогда в гостиной. Но с тех пор поцелуи Джека были на удивление сдержанными. Шарлотта сожалела, что брат помешал им тогда, а Джек, похоже, не хотел повторения их страстной интерлюдии. Будучи откровенной с самой собой, Шарлотта понимала, что он в нее не влюблен, ведь, будь это так, он бы старался уединиться с ней при любой удобной возможности. Но поведение Джека не выходило за рамки джентльменского кодекса чести.
– Нечего торопиться до дня свадьбы, – объяснил Джек однажды, когда они ненадолго остались наедине и он, нежно обняв ее, легонько поцеловал ее. – Как бы я ни сгорал от нетерпения, мир слишком непредсказуем, а я не хочу совершить ничего, что могло бы причинить вам вред, Шарлотта.
– Как ваши действия могут навредить мне? – озадаченно глядя на него, спросила Шарлотта.
– Если бы случилось что-то, сорвавшее нашу свадьбу, – сказал он и нахмурился. – Я знаю, что веду себя глупо, потому что ничего не случится, но… – Перехватив ее вопросительный взгляд, он покачал головой. – Нет, вам нечего опасаться, дорогая Шарлотта.
И все же, несмотря на все приемы, прогулки и походы за покупками, несмотря на поздравления друзей и прекрасные подарки – серебро, фарфор, украшения, – Шарлотта чувствовала, что над ними нависла тень. Джек явно был чем-то озабочен. Чем именно, она не могла угадать, и он ничего ей не говорил, но она ощущала что-то… скованность в его поведении, как будто он чего-то ждал. Шарлотту это пугало, хотя она и не смогла бы объяснить почему.
Она считала, что обеспокоен он вовсе не из-за нее, ведь ни о лорде Гардинге, ни о мистере Паттерсоне больше ничего не было слышно. В столицу ни один из них не вернулся, хотя Джулии кто-то сказал, что лорд Гардинг идет на поправку гораздо быстрее, чем можно было предположить. И все же Шарлотта была уверена, что теперь, будучи опозоренным, он больше не представляет для нее опасности, а мистер Паттерсон живет в деревне.
Шарлотта могла не страшиться скандала, потому что никто не поверил бы ни единому сказанному Гардингом слову после того, как Джек раскрыл его махинации. И все же ее жениха что-то тревожило, хотя ей он ни о чем не говорил. Наоборот, он все время старался радовать ее.
Бал Шарлотты имел оглушительный успех. Стоя вместе с Джеком, Шарлотта, одетая в зеленое шелковое платье и сверкая бриллиантами, приветствовала гостей. Джек выглядел очень элегантно в синем фраке и светлых панталонах из буйволовой кожи, плотно облегающих его крепкие мускулистые ноги. Позднее он вальсировал с Шарлоттой, а потом она танцевала с гостями, и вечер прошел в приятной непринужденной атмосфере и был единогласно признан очень успешным.
– Через четыре дня мы вместе уедем из города, – сообщил Джек перед уходом. – До этого мне нужно уладить пару вопросов, поэтому заранее прошу меня простить, если не сумею нанести вам визит. Возможно, мне придется уехать из города по делам.
– Да, разумеется, – ответила Шарлотта, вставая на цыпочки, чтобы чмокнуть его в щеку. – Поступайте, как сочтете нужным, Джек. Я же тем временем схожу с мамой в гости к подругам и отнесу книги в библиотеку, ведь мы уже не вернемся в Лондон в этом сезоне.
– Нет, не вернемся, – подтвердил Джек. – Полагаю, вы сумеете найти себе занятие, Шарлотта. Я бы предпочел вообще не разлучаться с вами, но… что ж, вам не о чем волноваться.
– Вы уверены? – спросила она. – Я заметила, что вас что-то тревожит. Это связано со мной… с тем, что случилось?
– Не напрямую, – признался Джек. – Я получил письмо, Шарлотта. Оно было доставлено сразу после того вечера в клубе и касается событий, имевших место несколько лет назад. Кто-то решил, что мне нужно знать… – Он покачал головой. – Пока у меня нет никаких доказательств, но я намерен докопаться до истины. Для этого мне может потребоваться совершить небольшое путешествие на север.
По спине Шарлотты пробежал холодок, и ощущение надвигающейся опасности усилилось, но боялась она не за себя, а за Джека.
– Будьте осторожны, Джек. Если это имеет отношение к лорду Гардингу… он человек мстительный и не простит того, что вы сделали.
– В настоящее время он прикован к постели. Кроме того, я его не боюсь, Шарлотта. Если я докопаюсь до истины, бояться нужно будет ему, – произнес он таким тоном, что Шарлотта тут же посмотрела ему в лицо в надежде прочесть подсказку, но он лишь улыбнулся и коснулся пальцем ее щеки. Даже такое легкое прикосновение заставляло Шарлотту жаждать большего, но она понимала, что не должна выдавать свои истинные чувства, которые оказались гораздо глубже, чем она предполагала. Шарлотта не хотела обманывать себя, уверяя, что Джек испытывает к ней нечто большее, чем простую симпатию. Верно, его поцелуй был полон страсти, но ведь он молодой здоровый мужчина, его чувства – лишь физическое желание, а не любовь.
– Я хочу разобраться со всем до свадьбы, – нахмурившись, добавил Джек. – Я давно подозревал, что от меня скрывают нечто, но у меня не было доказательств. В ту ночь, когда я обвинил Гардинга в мошенничестве, в клубе присутствовал свидетель давнего несчастного случая, произошедшего с моим отцом. Впоследствии он написал мне, но я не уверен, можно ли верить его словам, поэтому хочу разузнать все самостоятельно.
Джек ушел, а Шарлотте оставалось лишь смириться с тем, что до отъезда в деревню она его больше не увидит. Ей было неспокойно, и она хотела бы знать больше, но он, совершенно очевидно, не намеревался с ней делиться. Возможно, не хотел ее тревожить, а она ничего не могла поделать с собственным предчувствием беды. Ей оставалось молиться и надеяться, что опасность существует лишь в ее воображении.
– Утром мы отправимся в путь, – несколько дней спустя обратилась к Шарлотте леди Стивенс. – Очень странно, что все это время мы ничего не слышали о виконте Делси, не правда ли?
– Джек говорил, что ему, возможно, придется уехать из города, – пояснила Шарлотта. – Наверное, его задержали дела.