- Я здесь, госпожа Алиса. Засыпайте и поправляйтесь.
Рядом с ней кто-то говорил.
Два голоса, оба женские, мягкие, с приглушенными интонациями.
Карла? Эндри?
Вздрогнув от радостного предвкушения, Алисия проснулась.
Когда она открыла глаза, разочарованию не было предела. Ей только снилось, что она вновь дома. Это был лишь сон, призрачный и несбыточный.
Алисия по-прежнему в этой незнакомой комнате, в чужой постели, одетая в странную ночную рубашку с широкими кружевными обшлагами. Стоявшие у дверей Летти и тетушка Кэролайн тихо о чем-то беседовали, осторожно поглядывая в ее сторону.
Алисия притворилась спящей, прикрыв глаза, чтобы не дать воли слезам, неудержимо подступавшим к горлу.
"Это не может быть реальностью. Это только сон, - говорила она себе, - не более, чем сон."
Но ведь она уже проснулась!
Внезапное осознание этого факта заставило содрогнуться.
Ей только что виделось во сне, что она дома, вместе с Шоном, Карлой и Эндри. Разве может один сон заключать в себе другой, ни на что не похожий?
Алисия уткнулась лицом в подушку, пытаясь сдержать рыдания.
Ее почти незаметное движение не укрылось от внимательных глаз Летти. Через мгаовение она была уже у постели Алисии, держа в руках чашку с травяным чаем.
- Как почивалось? - участливо спросила Летти.
- Спасибо, прекрасно, - ответила Алисия, хлопая покрасневшими от слез глазами. Она попыталась улыбнуться. Летти поднесла к ее губам чашку.
- Пожалуйста, госпожа Алиса. Выпейте хотя бы глоточек, - попросила она, помогая Алисии присесть на постели.
Скривившись, Алисия отпила несколько глотков невероятно горькой жидкости.
- Я больше не могу, - жалобно простонала она, отводя руку Летти.
- Но, госпожа Алиса… - попыталась протестовать Летти.
- О, моя дорогая! - воскликнула Кэролайн, подходя к постели.
Алисия жестом попросила их помолчать.
- Я устала лежать в постели, - сказала она требовательно. - Я хочу встать и одеться.
И она порывисто выскользнула из-под одеяла.
- Но это невозможно! - закричала Кэролайн, всплеснув пухлыми руками.
- Госпожа Алиса, вы еще слишком слабы! - протестовала Летти.
Не обращая внимания на восклицания обеих женщин, Алисия поднялась с постели. Ее мгновенно повело в сторону, но Летти, бросившись к ней на помощь, поддержала ее, обняв своей сильной рукой.
К своему удивлению Алисия обнаружила, что не так слаба, как можно было бы предложить. Хотя каждое движение давалось ей с трудом, а тело до сих пор казалось чужим и непослушным, боль в голове совершенно прекратилась.
- Вот видите, - улыбнулась она. - Я чувствую себя прекрасно.
Спустя мгновение улыбка сменилась тенью озабоченности, опустившейся на лицо.
- По крайней мере, я наверняка почувствую себя так, когда приму ванну.
Она вопросительно взглянула на Кэролайн и Летти.
- Ванну? - удивительно переспросила Кэролайн, выражая некоторое недоверие.
- В Филадельфии настолько тепло в эту пору, чтобы принимать ванну? - спросила Летти, явно сбитая с толку.
Алисия поняла, что вновь не вписалась в историческую реальность. Неудивительно, что ее просьба вызвала такое замешательство.
Она вздохнула. В любом случае, сон это или нет, ей нужно было как-то соображаться с обстоятельствами.
- Да, в Филадельфии довольно жарко в это время года, - проговорила она, пытаясь расстегнуть ворот своей рубашки.
Пуговицы с трудом проскальзывали сквозь узкие петли.
- Я была бы очень благодарна за возможность принять ванну, - улыбнулась она Кэролайн. - Наполненную до краев. Последняя мода в Филадельфии.
Алисия знала, что это беззастенчивая ложь с исторической точки зрения, но надеялась, что Кэролайн это не известно.
Очевидно, Кэролайн довольно слабо разбиралась в последних филадельфийских событиях, так как легко согласилась наполнить подогретой водой металлическую посудину, которая в их доме называлась ванной.
Когда она покинула комнату, чтобы отдать необходимые распоряжения, Алисия стянула через голову надоевшую ночную рубашку.
- Мне нужна свежая одежда, - сказала она Летти, освобождаясь от белья.
- Конечно, - ответила служанка. - Я приготовлю ее для вас.
Повернувшись, Летти направилась к платяному шкафу.
В этот момент на Алисию обрушилось еще одно несчастье.
Оглядев свою обнаженную руку, она обнаружила, что браслет, опоясывавший запястье, исчез.
Объятая дурными предчувствиями, Алисия порывисто коснулась шеи и… поняла, что цепочки, подаренной Шоном, тоже нет.
Ее схватил необоримый ужас.
Возможно, она не спит. Может быть, все это происходит в реальности.
Одно это предположение заставило покрыться холодным потом. Шон, любимый! Она потеряла его! Каким-то невероятным образом, которого до сих пор не понимает и не может принять, она попала в иное временное измерение, оказавшись отделенным от любимого пропастью в две сотни лет.
Шон! Алисия почувствовала, как немой крик поднимается из глубин тоскующей души.
Ответом ей было молчание.
Глава 8
Принятие неизбежного пришло к Алисии не сразу. День сменялся днем, и она постепенно начала понимать: у нее не остается иного выхода, как смириться с невероятной реальностью, в которую она была заброшена в результате удивительного искривления времени, возникшего при столкновении с грузовиком.
Это было странно. Это было сверхъестественно. Но это стало реальностью. Ее реальностью.
Порой ситуация, в которой Алисия оказалась, представлялась ей почти забавной. Почти…
Она попала во время, которое всегда интересовало ее как историка, и о котором, как ей думалось, она столько знала, и это утешало, но позже выяснилось, что ей не было известно почти ничего.
Алисия болезненно переживала шок, вызванный столкновением с совершенно иной культурой.
В значительной мере он был связан с фасонами тех одежд, которые приходилось носить. Алисии никогда особенно не нравилась мода периода войны за независимость. Столкнувшись с необходимостью носить такую одежду, она поняла, что не просто не любит этого стиля, а активно ненавидит его.
Одежды были тяжелыми и неудобными. В них было неловко и жарко. Длинные юбки скрывали под собой обручи, превращавшие фигуру в образец бондарного искусства. Нижние юбки напоминали стеганое одеяло, выполнённое из вощеного ситца, который обычно применяется при изготовлении портьер.
Жакеты были столь же несуразными и глухо застегивались от горла до низу на ряд мелких пуговиц, числом не меньше двух дюжин. Кроме того, прилагался корсет из китового уса, жесткий и сковывающий движения. Рукава жакета заканчивались чуть ниже локтя и были оторочены кружевными фестонами.
Единственной нижней одеждой служила длинная сорочка с рукавами примерно той же длины, что и у жакета. Особое искусство заключалось в том, чтобы не позволять их краям выглядывать из-под верхней одежды.
Туфли на невысоких каблуках обтягивались саржей или парчой.
Алисия тосковала по своим джинсам, просторным пуловерам и удобным кроссовкам. Но даже не они составляли основной предмет ее ежедневных сожалений. В большей степени она страдала из-за отсутствия дезодорантов, косметики и различных предметов санитарно-гигиенического назначения. Ни одно утро не проходило без того, чтобы Алисия со вздохом не вспомнила свою ванную комнату с душем и огромным количеством самых прихотливых средств для поддержания себя в форме.
Кроме того, она ужасно страдала от вынужденного безделья. Привыкшая быть занятой, проводить целый день на ногах, в самых разнообразных хлопотах, Алисия с трудом входила в роль женщины конца восемнадцатого столетия, которой довелось оказаться в семье богатых землевладельцев.
Ей пришлось убедиться в том, что женщины ее теперешнего круга большую часть своего времени проводят в деятельном и рутинном ничегонеделании, состоящим из огромного числа пустых и бессмысленных забот.
Для нее, воспитанной в условиях постоянных гонок с препятствиями, которыми так славен век высоких технологий, информатики и телекоммуникаций, подобное существование было невыносимым.
Она сразу возненавидела ритуал одевания и укладки волос, который мог бы занимать не более часа, но всякий раз растягивался на целое утро. После чего, одетая согласно пожеланиям и вкусу тетушки Кэролайн, она вплывала в ужасающую скуку жаркого летнего дня.
К концу первой недели, проведенной в усадьбе, Алисии успели смертельно надоесть светские занятия, принятые в этой среде: вышивание, чтение романов и ведение дневника, в который заносились незначащие мелочи беспросветно унылой жизни девиц, страдающих комплексом колониальной неполноценности.
Постепенно Алисия начала понимать, почему женщины этого времени умирали такими молодыми. Вовсе не потому, что им приходилось много работать. Они умирали от скуки, от которой, как известно, даже мухи дохнут.
К концу той же недели Алисия была близка к тому, чтобы призвать смерть избавить ее от мучений. Хотя она подружилась с Летти и ближе сошлась со своими вновь обретенными дядей и тетей, тоска по дому и Шону не оставляла ее.
Она скорбела по Шону, словно он был покойником. Впрочем, Алисия понимала: по существу, так оно и есть. Шон умер для нее, а она - для него. Разве расставание без малейшей надежды на встречу не может быть приравнено к скоропостижной кончине?
Вполне, отвечала себе Алисия, постепенно укрепляясь в мысли, что никогда не увидит любимого. Хотя эта мысль была мучительной, она постоянно думала о Шоне, страдая от невыносимой боли и безнадежности.
Зная себя, Алисия подозревала, что вскоре попросту зачахнет, иссушенная тоской по потерянной любви. Она очень мало ела и стремительно теряла вес. Находясь в обстановке, которая предоставляла ей множество возможностей для профессиональных изысканий, Алисия проявляла к ней самый слабый интерес. Окружение угнетало ее.
Пытаясь развеять унылое настроение безвыходности, она предприняла несколько вылазок, исследуя усадьбу и близлежащие местности. Ночью, под покровом темноты, Алисия выбралась искупаться в Джеймс-Ривер, чьи тихо текущие воды приносили ей короткое облегчение.
Несколько раз ее охватывало неодолимое желание утопиться. Или отравиться серными спичками. Или засунуть голову в печку и задохнуться от угарного газа. Или броситься с крыши. Или вскрыть себе вены ножичком для разрезания книг. Или повеситься в отхожем месте.
Удерживало лишь благоприобретенное протестантское воспитание.
Порой случались минуты, когда перед ее мысленным взором с необычайной ясностью возникали картины прежней жизни. В ушах раздавалось эхо голосов Карлы, говорившей обычные милые колкости, и Эндри, вторившей ей в своей мягкой, деликатной манере. Иногда Алисии казалось, что она сойдет с ума, если никогда больше не увидит своих подруг. Она грустно усмехалась своим думам и заливалась слезами, скатывавшимися по щекам и падавшим на кружевные отвороты воротника.
Таким унылым и скорбным образом влачилась жизнь молодой интересной женщины, волею судеб заброшенной далеко в прошлое.
И вот однажды, к концу первой недели пребывания Алисии в усадьбе, тетушка Кэролайн предложила ей сопровождать себя в поездке в Уилльямсбург, чтобы сделать необходимые покупки.
Алисия едва не бросилась ей на шею, охваченная радостью. Перспектива нарушить монотонное течение будней казалась ей заманчивой.
Искупавшись в реке, Алисия отправилась спать, сгорая от нетерпения поскорее отправиться в город.
На следующее утро она проснулась с первыми лучами солнца, не в силах больше выносить ожидание. Долгий ритуал утреннего одевания действовал ей на нервы, Алисия сделалась непоседливой и раздражительной, испытывая терпение Летти, ставшей к тому времени столь же дорогой для нее, как Карла и Эндри прежде.
Когда все три женщины устроились в открытой коляске, Алисия затрепетала от предвкушения встречи с местом, в котором ей уже приходилось бывать.
Двести лет спустя.
Это звучало дико и неправдоподобно.
Поездка заняла чуть меньше часа, но Алисии она показалась бесконечной. Когда толчки и сотрясения, сопровождавшие их на протяжении всего пути, наконец прекратились, она вздохнула с облегчением.
Город ее мечты, Уилльямсбург!
Как много в этом звуке слилось для сердца Алисии. Как много в нем отозвалось, когда кучер вывернул на Фрэнсис-Стрит, а после покатил по улице Герцога Глостерского.
Ее глаза широко распахнулись, когда в дальней перспективе улицы показалось здание Капитолия. Алисия была поражена. За исключением нескольких (с ее точки зрения - совершенно незначительных) деталей, оно выглядело абсолютно так же, как во времена ее визитов в Уилльямсбург двадцатого столетия.
Безмолвная и удивленная, она с почтением рассматривала Капитолий, заседая в котором, делегаты Конвента Вирджинии подтвердили предложение Континентального Конгресса в Филадельфии о независимости колоний Новой Англии. Месяц спустя они одобрили Декларацию Прав, разработанную Джорджем Мэйсоном, которая содержала гарантии свобод, нашедших позже свое отражение в Билле о Правах, самом значительном документе Америки.
С благоговейным трепетом Алисия припомнила, что первое событие произошло пятнадцатого мая, а второе - двенадцатого июня 1776 года, то есть чуть больше года назад, если отсчитывать от даты ее невероятного провала в прошлое.
Переполненная чувством значимости увиденного, тронутая до самых глубин своего американского сердца, в котором никогда не гас огонь патриотизма, Алисия повернулась на сидении, чтобы проводить взглядом историческое здание, когда они повернули налево, выехав на главную, более широкую часть улицы Герцога Глостерского.
В этот момент она обратила внимание на лавки, таверны и гостиные дворы, тянувшиеся по обеим сторонам улицы. Алисия быстро переводила взгляд из стороны в сторону, пытаясь ухватить все, что попадало в поле зрения.
Ее удивление продолжало разрастаться по мере того, как замечала, что город выглядит практически таким же, каким она его помнила. Алисия мысленно склонила голову перед Департаментом реставрационных работ, который смог настолько точно воспроизвести архитектуру Уилльямсбурга в двадцатом веке.
Вскоре их экипаж остановился перед какой-то лавкой, выкрашенной в грязно-бурые камуфляжные цвета. Алисия подняла глаза на вывеску и поняла, что это магазин женского платья. На небольшом расстоянии от него, вниз по улице располагалась знаменитая таверна "Рэйли", в которой часто бывали многие выдающиеся деятели - такие, как Джордж Вашингтон и Томас Джефферсон.
- Мы будем выбирать обновки? - спросила Алисия у Кэролайн, с преувеличенным вниманием глазея на "Рэйли".
- Да, моя дорогая, - улыбнулась Кэролайн. - Хотя боюсь, здесь не будет модных фасонов.
- Отчего же? - вежливо поинтересовалась Алисия. Тетушка вздохнула.
- С тех пор, как началась война, торговля идет туго.
Сделав это замечание, она покинула экипаж.
Алисию разрывали противоречивые желания. Ей хотелось заглянуть в лавку, но и сам город представлял для нее не меньший интерес. Приходилось выбирать. Желание осмотреть город победило.
- Тетушка Кэролайн, - проговорила Алисия, шагнув из коляски на дощатый тротуар, возвышавшийся над мостовой на высоту двенадцати дюймов. - Вы не будете возражать, если я пройдусь по улицам, пока вы будете делать покупки?
Кэролайн удивленно взглянула на нее.
- Пройтись по улицам?
Алисия кивнула.
- Я так мечтала осмотреть Уилльямсбург, о котором мне приходилось столько слышать.
- Я понимаю тебя, дитя мое, - строго сказала Кэролайн. - Но ты не можешь отправиться одна.
- Почему? - удивилась Алисия, на секунду забыв о манерных правилах приличия.
Тетушка пожала плечами, всем своим видом изобразив недовольство.
- Не пристало молодой леди бродить по улицам без спутников, - пробормотала она.
- О нет, - воскликнула Алисия, быстро сообразив, на кого она может рассчитывать. - Я попрошу Летти сопровождать меня.
Негритянка с готовностью вытянулась во фунт.
- Мне не кажется… - начала было Кэролайн, покачивая головой.
Алисия перебила ее.
- О, тетушка, пожалуйста, не лишайте меня удовольствия. Я так долго мечтала об этой возможности, что мне не хватит терпения ожидать вас в лавке.
Алисия едва не задохнулась, выпалив свою пламенную просьбу.
Выражение лица Кэролайн смягчилось.
- Хорошо, - вздохнула она, уступая с явным нежеланием. - У вас есть один час.
Она повернулась к Летти.
- Мы должны быть у миссис Кэмпбелл, чтобы провести вместе ланч.
Летти царственно наклонила голову.
- Да, мэм.
- Только один час, - повторила Кэролайн назидательно.
- Конечно, тетушка, - пообещала Алисия, порывисто обнимая женщину. - Огромное вам спасибо.
- Не позже чем через час, - сказала Кэролайн со значением, обращаясь к служанке.
- Так точно, мэм, - кивнула Летти. В ее улыбке отразилось что-то заслуженное, гренадерское.
- Вот и отлично, - воскликнула Кэролайн, пропадая в недрах лавки женского платья.
Алисия нетерпеливо оглянулась. Улица расходилась в двух противоположных направлениях - вверх и вниз. Это мешало принять решение и сбивало с толку.
- Куда мы идем, госпожа? - спросила Летти, наблюдая нерешительность, разлившуюся румянцем по щекам Алисии.
- Почему бы нам не осмотреть дом губернатора? - растерянно предложила Алисия, взглянув на свою спутницу с надеждой.
Летти понимающе улыбнулась.
- Думаю, мы вполне можем сделать это, - ответила она, жестом указывая направление.
Алисия с благодарностью кивнула и двинулась вниз по улице.
С жадностью впитывая звуки и запахи, окружавшие ее, Алисия сравнивала увиденное с тем, что запало в память со времен предыдущих посещений города. Она ожидала столкнуться с различиями, и ей это удалось.
Наиболее очевидной особенностью, бросавшейся в глаза, был вид самой улицы Герцога Глостерского. Улица представляла собой дорогу, покрытую плотным слоем засохшей грязи, поверх которой лежал пласт мелкой пыли, вздымавшейся при каждом шаге. По состоянию покрытия можно было судить лишь о том, что дожди в это время года редки, а дорожное строительство еще не стало индустрией.
Волны различных запахов - приятных и не очень - обдавали Алисию, привыкшую к стерильности своего времени. Последний раз с таким разнообразием ароматов ей пришлось столкнуться во время давней туристической поездки по Мексике.
В воздухе висела вонь, настоянная на запахах помоев, конского пота и еще чего-то, трудно определимого.
Алисия украдкой улыбнулась, пожалев о том, что потратила столько времени и сил на изучение истории. Если бы она занималась химией, не составило бы труда наладить производство дезодорантов, которые легко завоевали бы рынок.
Когда они подошли к перекрестку, Летти сказала, указывая путь уверенным жестом:
- Теперь направо по Боутетур Стрит.
Алисия взглянула на нее с интересом.
- Ты хорошо знаешь город? - спросила она.
- Да, мисс Алиса, - равнодушно кивнула Летти. - Мне приходится бывать здесь довольно часто.
- Вместе с миссис Кэролайн?
Летти пожала плечами.
- Не только.