- Я не говорил, что ты выгладишь старше, я сказал, что ты выглядишь уставшей.
Поднеся к столу сковородку с готовой яичницей, она разложила ее по тарелкам: три яйца ему и одно себе.
Садясь напротив, она встретилась с ним взглядом и подумала, вспоминает ли он те завтраки, которые они делили друг с другом десять лет назад.
Оставалось надеяться, что нет. Покинув когда-то ранчо, он наверняка напрочь забыл ту бескрайнюю любовь, которую она испытывала к нему, те ночи, которые она провела, убаюканная его сильными руками.
- Я правда в порядке, - заверила она.
Эмили не производила впечатления человека, у которого все в порядке. Она выглядела просто ужасно, но Купер предпочел оставить свои наблюдения при себе. Он видел, что нервы ее натянуты до предела, а он приехал не для того, чтобы причинить ей еще большую боль. Если уж быть до конца откровенным, Купер сам не знал, зачем приехал.
Похороны состоялись. Брату помочь он уже ничем не мог. В жизнь Эмили он также не собирался вмешиваться. Неужели он приехал только ради того, чтобы еще раз увидеть ее?
Посолив яичницу, он спросил:
- Как поживают остальные? Твои родители по-прежнему живут на "Воздушном"?
- Да. А мой брат Этан закончил колледж и скоро возвращается домой.
Его брови изумленно приподнялись, и впервые с тех пор, как он появился в ее сарае, Эмили увидела озарившую его лицо улыбку.
- Малыш Этан закончил колледж? Последний раз, когда я его видел, он был всего лишь маленьким лентяем.
Легкая улыбка тронула губы Эмили, она передала ему бисквит и взяла один себе.
- Он совсем взрослый.
- Как твои тетушки?
- У Джастины и Хлои все нормально. С их детьми тоже все хорошо. Дядя Рой работает шерифом. В прошлом году он подумывал об отставке, но в нашем округе его слишком любят, чтобы отпустить. Мой кузен Чарли наслаждается работой техасского рейнджера. Дядя Вайатт по-прежнему в нефтяном бизнесе. Ну и отец - он, конечно, навсегда останется фермером.
"А как ты? - хотел спросить он. - Была ли ты счастлива с Кеннетом? По-настоящему счастлива?" Он не вправе задавать ей эти вопросы. Но последние десять лет это его действительно занимало.
- Как остальные твои кузены и кузины? Они остались здесь?
- Близнецы уже выросли. Анна разъезжает с гастролями - она аккомпанирует на концертах на фортепиано, а Адам увлечен нефтью, как и его отец. Их младшая сестра, Иви, учится в университете, хочет стать врачом. Ты помнишь младшую сестру Чарли, Кэролин? Она живет в Санта-Фе и работает дизайнером ювелирных украшений. Никто из них не женился и не вышел замуж. Подозреваю, они слишком заняты собственными карьерами.
Купер сосредоточил свое внимание на еде.
- Эмили, - начал он после нескольких минут молчания, - прошлой ночью… по поводу Кеннета… если я показался тебе…
- Назойливым? - помогла ему Эмили.
Вообще-то он не считал свои вопросы назойливыми, однако чувствовал, что был груб с ней. Но ведь и она встретила его с ружьем наперевес!
Эмили взялась было за свою чашку кофе, но неожиданно его запах вызвал у нее приступ дурноты. Она опустила кружку и потянулась за апельсиновым соком.
- Ты считаешь, что в смерти Кеннета следует винить меня, - равнодушно произнесла она. - Ты считаешь, что я каким-то образом должна была его остановить.
- Я не…
- Ты имел в виду именно это! Скажи, что ты на самом деле думаешь? Бог свидетель, я все вынесу.
В ее голосе снова прозвучала усталость. Больше всего он мечтал сейчас о том, чтобы увидеть прежнюю, веселую Эмили.
- Ладно. Я думаю, что если и был на земле человек, способный помешать Кеннету сесть на лошадь, так это ты.
Ее улыбка была настолько печальной, что ему стало больно.
- Когда-то, может быть, это и было так.
- Почему Кеннет пил?
- А почему многие пьют? - ответила она вопросом на вопрос. - Он был недоволен мною, ранчо, жизнью в целом.
Купер не хотел верить в то, что она говорила. Кеннет никогда не был пессимистом.
Заметив сомнение на его лице, Эмили добавила:
- У меня не было любовника, если ты думаешь об этом. Насколько я знаю, и Кеннет не изменял мне. Что-то произошло с ним в последние несколько лет. Не знаю, чего он хотел, но очевидно, что я не могла ему этого дать. - Эмили подняла глаза. - Может быть, действительно причина его смерти во мне…
- Боже, Эмили!
Ее брови медленно поползли вверх.
- Разве не это ты хотел услышать?
Тяжело вздохнув, он поднялся из-за стола и подошел к двери, ведущей в сад. Через стекло ему были видны часть сарая и примыкающие к нему загоны. Жалкое зрелище! Гораздо худшее, чем показалось ему прошлой ночью. Доски прогнили, заграждения покосились, листы железа на крыше местами оборвались и гремели на холодном ветру.
- Я хотел услышать, что мой брат был счастлив. Но, похоже, это не так.
Она опустила глаза в тарелку. Сейчас, как никогда, Эмили была близка к тому, чтобы разреветься. В той далекой жизни Купер был центром ее Вселенной. Когда ей приходило на ум слово "счастье", она думала о нем.
- Твоя жизнь, наверное, прекрасна, Купер. Но здесь все… по-другому.
Скрестив руки на груди, он повернулся к ней.
- Тогда почему ты еще здесь?
Она видела его перед собой - сильного и прекрасного. Он отвернулся от нее, разбил ее сердце, убежал из дома. У него нет права находиться здесь и приставать к ней с расспросами!
Отойдя от стола, Эмили сделала несколько шагов в его сторону.
- Потому что это мой дом, Купер. Тебе не понять этого. Тебе не нужен дом.
Усмешка исказила его лицо.
- Если ты называешь это домом, то я рад, что у меня нет ничего похожего!
Боль вернула Эмили к реальности. Ладонь ее горела, будто обожженная. Она ударила его!
Потерев щеку, Купер лишь заметил:
- По крайней мере, в тебе появилась жизнь.
Боже, он не знает. Он не может знать! Зажав рот рукой, она побежала в ванную, не сумев сдержать приступ дурноты.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Этим утром ранчо, более сотни лет являвшееся собственностью семьи Данн, нисколько не радовало глаз Купера. "Алмазное" изменилось.
Он не ожидал, что упадок ранчо так сильно заденет его. Боже, сколько лет прошло с тех пор, как он был здесь последний раз! Купер всегда полагал, что ничего не почувствует, снова оказавшись на ранчо. В конце концов, оно всегда было детищем Кеннета, а не его. Их отец позаботился об этом. Вильям Данн никогда не скрывал, что считает старшего сына более способным фермером, чем младшего. Именно поэтому Купер так старался преуспеть на родео. Он никогда не чувствовал привязанности к ранчо.
Подняв воротник дубленки, Купер тронул своего серого коня в сторону дома. Дым, поваливший из старой трубы, подсказал ему, что Эмили только что разожгла огонь.
Неосознанно Купер коснулся кончиками пальцев своей щеки, еще помнившей пощечину. Он улыбнулся. В конце концов Эмили осталась Эмили, и он мог только гадать, как она отреагирует, когда он сообщит ей о своих планах.
Полчаса спустя Купер увидел ее в гостиной около камина. Она сидела в старом дубовом кресле-качалке с высокой спинкой и закругленными подлокотниками, когда-то принадлежавшем Лауре Данн. Хоть он и не знал свою мать, друзья дома говорили, что кресло было ее любимым. Почему-то стало приятно, что Эмили сидит в нем.
- Снегопад усиливается, - сообщил он, приближаясь к камину.
Оторвав взгляд от голубых джинсов, на которые ставила заплатки, Эмили принялась наблюдать, как он снимает дубленку. На его одежде еще не успели растаять хлопья снега. Нос и щеки Купера покраснели на холодном ветру.
- Только конец октября, - заметила она. - Надеюсь, сегодняшняя метель не хочет нас предупредить, что зима будет такой же снежной.
Устроившись в мягком кресле неподалеку от Эмили, он оглядел комнату. Если не обращать внимания на обшарпанную обстановку, то в остальном мало что изменилось. Потолок низкий, перекрыт балками из темного дуба, стены обмазаны белой штукатуркой, а пол покрыт испанской плиткой. Дом построен в типичном стиле гасиенды. В свои лучшие годы здание считалось образцовой постройкой. Сейчас же оно нуждалось в большом ремонте.
- Я заметил, в сарае очень мало сена. Это все, что заготовлено на зиму?
Она кивнула.
- Да. Кеннет не потрудился посеять люцерну.
Купер нахмурился.
- Чем же он собирался кормить скот этой зимой?
Эмили пожала плечами и положила рукоделие на пол перед качалкой.
- Когда кончатся наши запасы, он собирался купить необходимое количество у отца. Так обошлось бы дешевле. Тем более, что отец предоставил бы нам большую скидку.
- Это не похоже на Кеннета.
Эмили невесело улыбнулась.
- Нет, не похоже на того Кеннета, которого ты знал!
- Сколько я себя помню, здесь всегда выращивали свою люцерну.
Эмили перевела взгляд на огонь.
- У нас сломался трактор. Кеннет посчитал затраты на его починку и решил, что выгоднее его вообще не чинить.
Сев на краешек кресла, Купер наклонился к ней.
- Эмили, хочу сказать тебе честно: ранчо превратилось черт знает во что! Что здесь произошло?
Встав с качалки, Эмили повернулась спиной к камину.
- Ты пробыл здесь всего несколько часов и уже хочешь в нескольких словах услышать о том, что произошло с ранчо, - проговорила она сухо.
Купер смерил Эмили цепким взглядом серых глаз. Она была высокой женщиной, не прибавившей за эти годы ни одного лишнего килограмма. Более того, она казалась еще тоньше. Ее стройную фигуру не портили даже мешковатые джинсы и толстый вязаный свитер.
- В течение десяти лет ты ни разу не поинтересовался состоянием ранчо, - продолжила она. - Тебе не кажется, что твое участие несколько запоздало?
- После смерти отца "Алмазное" всегда находилось в руках Кеннета, - тихо сказал Купер. - Мой брат никогда не довел бы хозяйство до такого состояния без какой-то серьезной причины.
Воздев глаза к потолку, Эмили тяжело вздохнула.
- Купер, ранчо приходило в упадок постепенно, год за годом. Кеннет терял к нему интерес. Начали появляться различные проблемы: сломанная техника, больной скот, плохая погода. Список можно продолжать до бесконечности. Падение цен на скот окончательно разорило ранчо.
Его брови взметнулись вверх.
- Ранчо разорено?
Очевидно, такому человеку, как Купер, трудно себе это и представить. Эмили знала, что Купер Данн заработал кучу денег за последние десять лет. Он стал чемпионом, знаменитостью в мире родео.
- Хорошо, я сформулирую по-другому: ранчо не приносит доход.
- Сколько у вас сейчас скота? - спросил он.
- Сто пятьдесят голов. - Количество было столь ничтожным, что она с таким же успехом могла сказать, что у них вообще его нет. - Знаю, это звучит и выглядит ужасно, но когда начинается полоса неудач…
- Тогда ты поднимаешься и борешься дальше, - с жаром перебил он ее. - Но ты не теряешь интерес и, уж конечно, не начинаешь пить!
- Я ничего этого не делала, - парировала она, - и не собираюсь.
А вот Кеннет…
Встав с кресла, Купер подошел к ней. Почти касаясь ее плеча, он заглянул в глаза цвета небесной лазури и понял, что ничего не забыл об этой женщине. Ее кожу светло-медового оттенка, ее дерзкий маленький носик, изгиб полных губ. Губ, которые он мог целовать, как только ему захочется. А хотелось ему часто. К его ужасу, ему и сейчас хотелось.
- Я собирался уехать сегодня вечером. Через два дня мне нужно выступать в Аризоне. Но я не еду.
Эмили ошеломленно прошептала:
- Не едешь?
Отводя взгляд, он покачал головой.
- Почему? Уверена, до финала Национального Кубка в декабре тебе нужно принять участие еще не в одном состязании.
- Минимум в восьми. Но там вполне обойдутся и без меня.
Возможно, подумала Эмили. Но как свыкнуться с его пребыванием здесь? Она могла только смотреть на Купера и вспоминать все, что знала о нем. Вкус его кожи, блеск его улыбки, его тело рядом со своим. Боже, как она может думать обо всем этом, когда Кеннета едва похоронили?
- Зачем ты хочешь остаться? Что тебе здесь делать? - спросила она.
Когда-то Купер мечтал вернуться богатым человеком - человеком, достойным стать мужем Эмили. Но она не дождалась, вышла за Кеннета. Даже сейчас, спустя столько лет, эта мысль вызывала нестерпимую боль.
- Насколько мне известно, я остался совладельцем ранчо, - холодно констатировал Купер. - И у меня есть право заботиться о моей собственности. Или ты собиралась продать ранчо и перебраться в город?
- Продать? - эхом отозвалась она. - Я никогда этого не сделаю! Кроме того, ты являешься совладельцем, так что я не смогу продать ранчо без твоего согласия.
Услышать, что Эмили не собирается продавать "Алмазное", было для него большим облегчением. Хотя, возможно, продажа явилась бы самым лучшим выходом из создавшегося положения. Эмили одинокая женщина, у нее нет средств, чтобы поднять ранчо. А с деньгами, вырученными от продажи, она смогла бы обосноваться в каком-нибудь другом месте. Он же, Купер, с легкой душой вернулся бы в спорт.
Но "Алмазное" всегда принадлежало семье Данн. Его отец родился и умер здесь, так же, как и его дед. Более века их семья обрабатывала эту землю. Как он может забыть об этом?
- Купер, ты этого хочешь? Ты хочешь продать "Алмазное"?
- Прости, ты что-то спросила?
Она повторила вопрос, и он решительно покачал головой.
- Нет, я не хочу продавать ранчо.
- Но ты не можешь оставаться здесь!
- Почему?
- Потому что это не тот образ жизни, который ты выбрал! У тебя карьера. И потом, я живу одна. Что подумают, если ты поселишься в доме вместе со мной?
Его губы искривились в усмешке, он подошел к окну и выглянул на улицу.
- Честно говоря, я не вижу никаких соседей, которым это было бы интересно.
- Не издевайся. Ты знаешь, у меня есть друзья и семья. Им все это покажется довольно странным, ты так не считаешь? Деверь переезжает к своей недавно овдовевшей невестке.
- "Переезжает", - ехидно повторил он - У тебя это прозвучало так, словно мы любовники, которым не терпится поселиться вместе.
- Именно так будут все думать! - Она бросила на него возмущенный взгляд.
Повернувшись к Эмили спиной, Купер уставился в окно. Он чувствовал, как холодный воздух просачивается сквозь щели в деревянной оконной раме, но сквозняк не смог охладить его горячие мысли. Зачем только она напомнила ему о том, каково это - любить ее? Она вдова его брата, и так все и должно остаться!
- Мне безразлично, что кто-то там подумает! - резко заявил он. - Это касается только тебя и меня. Нравится тебе это или нет, мы владеем ранчо вместе. И я не собираюсь наблюдать, как оно приходит в упадок.
Если кто-то и в силах поднять на ноги "Алмазное", неохотно признала Эмили, то это только Купер. Может, он и занимался десять лет верховой ездой, но и с сельским хозяйством он отлично знаком. Судя по его виду, он полон решимости претворить свои идеи в жизнь. Интересно только, сколько пройдет времени, прежде чем ему все это надоест?
Нет, решила Эмили. Он ей здесь не нужен. Особенно если учесть, что скоро родится ребенок. Она так долго и отчаянно хотела ребенка, что сейчас, когда наконец забеременела, она потратит все свои силы на то, чтобы выносить здорового ребенка. Присутствие Купера будет только будоражить ее память и причинять слишком сильную боль.
- Я не допущу, чтобы "Алмазное" пришло в упадок. Обещаю тебе, - твердо заявила она.
Он повернулся и уставился на нее.
- Ты не допустишь? Да оно уже в упадке!
- Не совсем, - покраснела она, - у меня осталось сто пятьдесят голов скота и десять лошадей.
Его глаза моментально сузились.
- А та лошадь, на которой…
- Отец уже продал ее, - быстро сказала она.
- Хорошо. Я не люблю убивать, мне пришлось бы…
Эмили осуждающе покачала головой.
- Как будто это вернуло бы Кеннета! Око за око, зуб за зуб? Лошадь за человека? Это твоя психология?
- Что-то в этом роде.
- Не могу себе этого представить. Ты всегда любил их. А они тебя. Подозреваю, именно поэтому они превратили тебя в богатого и знаменитого человека.
Купер подошел к Эмили, и в миг, когда его лицо озарила улыбка, она забыла о том, что он вообще уезжал.
- А кто говорит, что я богат и знаменит?
- Все в нашем округе, я полагаю.
- Тогда все ошибаются. Я просто хороший наездник, один из многих.
- Я приготовлю кофе. Уже время ланча, а потом мне надо покормить скот.
- Кто обычно это делает?
- Отец, но сегодня я просила его не приезжать. Я хочу делать все сама, мне пора выходить из депрессии.
Эмили выглядела такой слабой, что Купер усомнился в ее способности управлять фургоном, уже не говоря о том, чтобы достать из кузова тюк с сеном. Но, может быть, ее внешний облик обманчив?
Он последовал за ней в кухню. Здесь, в северном крыле дома, было немного холоднее. Потерев руки, Купер направился к обогревателю на стене и был разочарован, почувствовав, что тот не работает.
- Почему ты не включаешь обогреватель? Здесь холодно, - пробормотал Купер.
Наполняя голубой гранитный фильтр холодной водой, Эмили взглянула на Купера через плечо.
- Тепло - это газ, а цены на топливо сейчас запредельные. Если ты замерз, то оденься потеплее.
Эмили всегда была практичной женщиной, но это уже чересчур!
- Неужели ты считаешь, я не могу купить баллон газа?
Он подошел к шкафу и выдвинул ящик, в котором, как он помнил, хранилась всякая всячина. К счастью, его содержимое не изменилось, и Купер нашел коробок спичек. Он зажег огонь и повернул регулятор в максимальную позицию.
Эмили наблюдала за ним молча, приложив руку к губам.
- Одежда, в которой мне удобно, уже на мне, - объяснил Купер.
- Может, тебе и принадлежит половина ранчо, но по счетам плачу я. И я не собираюсь покупать лишний газ только для того, чтобы ты мог одеваться, словно отдыхаешь на Багамах.
Купер перевел многозначительный взгляд на свою фланелевую рубашку.
- Что-то я не много встречал таких на пляже.
Эмили насыпала кофе в кофейник, хлопнула крышкой и поставила его на плиту.
- Я же сказал, что могу купить газ. Это не проблема!
- Я не позволю тебе платить за что-либо! Только через мой труп, - прошипела она, все еще стоя спиной к нему.
Яд в ее голосе поразил его. Он подозревал, что Эмили затаила злобу на него, но не думал, что все настолько серьезно.
- Наверное, ты предпочитаешь закоченеть вместе со своей гордостью? - с сарказмом поинтересовался он. - Лучше сидеть в холодном доме со щелями в палец толщиной в ожидании бронхита или воспаления легких, чем взять у меня несколько долларов?
"Несколькими долларами не заполнишь баллон с газом", - хотела закричать Эмили. Он стоит несколько сотен, и Купер знает это. Хотя эта сумма для него ничего не значит.
Она посмотрела ему в глаза.
- Купер, в тот момент, когда ты начнешь оплачивать часть счетов, ты вообразишь, что имеешь право указывать мне. А я этого не хочу.
Купер взмахнул руками.
- Иначе говоря, я ничего не могу для тебя сделать?