Родео нравилось ему, он не отрицал этого. Но он не мог также отрицать, что это занятие лишило его многого: дома, семьи, простой радости встречать рассвет и наблюдать закат на этих бескрайних просторах.
Он не ожидал, что спорт на десять лет станет его жизнью, как не ожидал и того, что Эмили выйдет за Кеннета всего лишь через несколько коротких месяцев после его отъезда. Но она вышла. И из-за нее с тех пор он и ведет кочевую жизнь.
Тяжело вздохнув, Купер подошел к камину и положил несколько поленьев на тлеющие в золе красные угли.
Эмили живет здесь одна, она беременна и почти разорена.
По совести, он не может оставить ее сейчас.
Наступили сумерки. Купер оторвался от своей работы, когда Эмили подошла к сараю, крышу которого он ремонтировал. Снег кончился, но дул пронизывающий, холодный ветер. В такую погоду ей не следует выходить из дома. Однако она наверняка в штыки воспримет его советы, если они покажутся ей похожими на приказы. Даже если приказ вызван искренней заботой о ее благополучии.
- Что ты здесь делаешь? - спросил он. - Я уже покормил лошадей.
Ей пришлось сильно задрать голову, чтобы разглядеть его на высоком карнизе.
- Я так и подумала. Просто пришла сказать тебе, что ужин готов.
Ерунда какая-то, подумал Купер, глядя на нее с крыши. Она же ненавидит его! И вместе с тем Эмили проделала этот путь на леденящем холоде только ради того, чтобы сообщить ему, что пора есть.
Запихнув молоток и гвозди в карман куртки, он сполз по рифленому железу до лестницы, прислоненной к стене. Прежде чем он поставил ногу на верхнюю перекладину, Эмили ухватилась за основание лестницы, чтобы она была более устойчивой, когда он будет спускаться.
Оказавшись на земле, он поблагодарил ее за заботу и в какой-то миг увидел румянец на ее щеках. Но ночь быстро опускалась, играя сумеречными тенями, и Купер решил, что ему показалось.
- Что ты там делал? - поинтересовалась она по пути к дому. - Я не думала, что в сарае осталось железо.
- Я не менял его, просто прибивал оторвавшиеся края. Надеюсь, какое-то время продержится. Завтра поеду в город и куплю кое-что. Может, ты подскажешь мне, что еще нуждается в ремонте, и мы составим список всего необходимого.
Его слова должны были успокоить ее, догадывалась Эмили. Какая нормальная женщина, к тому же беременная, не хотела бы иметь в помощниках сильного мужчину? Но Купер когда-то заставил ее страдать…
- Я считала, ты уезжаешь, - решительно напомнила она.
Земля между домом и сараем была неровной, иногда попадались крупные камни. Несколько раз Купер ловил себя на желании взять ее за руку. Но он не стал этого делать. Когда несколько часов назад на площадке для кормежки он дотронулся до нее, то испытал какое-то странное чувство. Если полыхавший некогда между ними огонь не погас, а только тлеет, то он определенно не собирается раздувать его. Когда-то связь с Эмили послужила ему хорошим уроком.
- Я не могу уехать сейчас.
- Почему?
Он открыл дверь и пропустил ее внутрь.
- Проходи в дом.
Когда они оба сняли верхнюю одежду, Эмили расставила на столе тарелки, а Купер начал подыскивать подходящий ответ.
- Это должно быть очевидно для тебя, - терпеливо произнес он. - Я не могу оставить тебя сейчас.
Эмили медленно повернулась от плиты. В ее глазах застыло недоверие. Невероятно, что он говорит такое ей сейчас. "Ты опоздал на десять лет!" - хотелось ей закричать, хотелось осыпать его проклятиями, колотить кулаками в его грудь до тех пор, пока боль, что все эти годы жила в ее сердце, не отпустит ее.
- Уясни себе, Купер, я не твоя собственность! Может, ты и владеешь частью этого ранчо, но не мной. Я никогда тебе не принадлежала и не буду принадлежать!
Эта вспышка обеспокоила и озадачила Купера. Откуда такая ярость, сильная и непритворная?
- Эмили! - Он пересек комнату и положил руку ей на плечо. Она заметно дрожала. - Эмили, - снова начал он хриплым от беспокойства голосом. - Что случилось? Ты так расстроена, что, не дай Бог, доведешь себя до болезни.
Его прикосновение вернуло ее к действительности, и она поняла, что должна поскорее собраться. Последнее, что она позволит Куперу узнать, это то, какую боль он причинил ей или, что еще хуже, как она любила его когда-то.
Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.
- Я в порядке. Просто нервы сдают. Меня может расстроить любая мелочь. Я не собиралась набрасываться на тебя. Я просто хотела, чтобы ты понял: моя беременность не должна волновать тебя.
- Будущий ребенок - мой племянник или племянница.
- Это правда, но ты не должен из-за этого менять собственную жизнь.
Его рука неосознанно массировала ее плечо.
- Возможно, я не должен напоминать тебе об этом, но ты знаешь, что моя мать умерла при родах…
- Купер!
- Она была такая же упрямая, как ты, - продолжил он. - Когда она слегла с лихорадкой, отец хотел отвезти ее в больницу, но она уверяла, что ей достаточно хорошо выспаться. У нее начались преждевременные роды. Поднялась температура, все это сказалось на сердце. Она умерла, не успев даже взять меня на руки.
Слезы начали застилать ее глаза. Эмили крепко зажмурилась и несколько раз сглотнула.
- Со мной этого не произойдет, Купер. Я буду следить за собой. Ты же видел, что после падения я сразу поехала в больницу.
- Да, но тебе нужно, чтобы кто-то был рядом и присматривал за тобой.
- Если понадобится, мама может пожить со мной.
Кривая улыбка тронула его губы.
- Ты считаешь, это справедливо по отношению к ней?
Снова рассердившись, она посмотрела в его чистые серые глаза.
- Я ее дочь. Она любит меня и готова ради меня на все.
- Уверен в этом. Но, насколько я помню, твои родители очень близки друг другу и проводят вместе много времени. Или с возрастом что-то изменилось?
Догадавшись, на что он намекает, она покачала головой.
- Нет, не изменилось. А если ты пытаешься заставить меня почувствовать себя обузой, то тебе это неплохо удается.
- Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обузой. Я только хочу, чтобы ты поняла, что тебе нужен кто-то здесь!
Эмили рассмеялась.
- И ты думаешь, что этот кто-то - ты? Спустись на землю, Купер! Ты не тот человек, который может задерживаться в одном месте дольше недели, а тем более заботиться о беременной женщине.
- Откуда ты знаешь?
В какой-то момент, несколько минут назад, она с наслаждением ощущала его руку, нежно двигающуюся по ее плечу. Теперь же эта рука жгла кожу сквозь вязаный свитер как раскаленное железо. Эмили с досадой сбросила его руку.
- Ты когда-нибудь жил с женщиной, Купер?
Совершенно сбитый с толку ее вопросом, он некоторое время молча наблюдал, как она подходит к столу и садится.
- Какое это имеет значение? - в ответ спросил он.
Она взглянула на него, наполняя тарелку.
- Может быть, никакого. Может быть, я просто интересуюсь.
Ухмыльнувшись, он присоединился к ней за столом, сев справа от нее.
- Сильно сомневаюсь, чтобы после моего отъезда тебя интересовало что-либо, касающееся моей персоны.
Ее интересовало все, но она никогда не признается ему в этом! Лучше съест собственную шляпу, чем расскажет ему, как убивалась по нему.
- Так что насчет женщины? Или, вернее, женщин.
Он смерил ее проницательным взглядом.
- Я не был женат, если ты об этом спрашиваешь.
- Не сомневаюсь, - резко отозвалась она. Много лет назад Купер ясно дал ей понять, что не готов жениться. Глядя на него теперь, она видела, что он не изменился. Он по-прежнему выглядел как закоренелый холостяк.
Медленно краска залила его лицо.
- Некоторое время я жил с женщиной, - пробормотал он. - По крайней мере, между заездами.
Ее брови изогнулись.
- Ты не хотел жениться на ней?
Он отрицательно покачал головой, и Эмили поймала себя на том, что ее взгляд бродит по его густым темным волосам, холодным серым глазам и чувственным губам.
Многие женщины находили его более чем привлекательным. Недостатка в любовницах он, судя по всему, не испытывал. Но был ли он когда-нибудь влюблен? Нуждался ли когда-либо в ком-нибудь так, как она в нем?
- У нее был маленький сын от первого брака, - продолжал он. - Ребенок ненавидел меня лютой ненавистью.
- А кто был в этом виноват? Ты пытался сблизиться с ним?
- Изо всех сил. Он ни в какую не желал делить со мной свою мать. Подозреваю, я слишком похож на своего старика. Я не смогу быть хорошим отцом.
- Почему ты так говоришь? Кеннет всегда очень тепло и с любовью вспоминал о вашем отце.
Он пожал плечами, словно это мало его волновало.
- Я тоже любил Вильяма, - произнес он. - Но он не был идеальным отцом. По крайней мере, в моих глазах. Разумеется, для Кеннета все было иначе.
- В каком смысле "иначе"?
Он опустил взгляд на руки.
- Спроси любого, кто знал моего старика, Эмили. Кеннет был его любимцем. Он никогда не мог сделать что-то плохое. Я же ни разу не сделал ничего хорошего. Я говорил тебе это и раньше, но, подозреваю, ты позабыла все, что я когда-то тебе рассказывал.
О, как он ошибается! Она ничего не забыла. Эмили помнила, что он называл себя второсортным сыном. В то время она думала, что Купер имеет в виду навыки хозяйствования или, вернее говоря, их отсутствие.
- Я помню. Но это было о ранчо. Я уверена, отец любил тебя так же сильно.
Он фыркнул.
- Едва ли! Я знал, что каждый раз, когда Вильям смотрел на меня, он не мог не думать о потерянной жене. Но - небо свидетель! - я научился жить с этим. Просто я не научился у него отцовству.
- Что насчет женщины? Ты недостаточно ее любил, чтобы подружиться с ее ребенком?
Он покачал головой.
- Она хотела образовать со мной семью. Ты же знаешь, я на это не способен.
Да, она знала это. Но Эмили верила и надеялась, что любовь к ней изменит Купера, что он захочет жениться на ней. Какой же ужасной ошибкой это оказалось!
- Человек не обязательно рождается с умением быть родителем или супругом. Он может постепенно научиться этому, - поделилась она своими соображениями.
- А если человек, учась, постоянно совершает ошибки?
Она пожала плечами.
- Никто не совершенен. Ты будешь учиться на своих ошибках и стараться быть лучше.
Купер отвел глаза.
- Полагаю, мне лучше оставаться одному. Я не хочу отвечать за счастье другого человека. Особенно за счастье ребенка.
Ее ноздри расширились от еле сдерживаемой ярости.
- Тогда почему бы тебе не убраться и не продолжать жить одиночкой где-нибудь в другом месте и не оставить меня саму разбираться с моими проблемами?
Потому что ее проблемы и его тоже, неожиданно подумал Купер, только сейчас поняв это. Теперь он знал, что не сможет вернуться к своей яркой жизни, пока она, беременная и одинокая, остается на "Алмазном".
- Я так и сделаю, когда придет время.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
- Папочка, он великолепен! - воскликнула Эмили, любуясь огромным мерином, рысью кружащим по мощенному щебнем небольшому загону. - Где ты нашел его?
Улыбнувшись при виде неподдельной радости на лице дочери, Гарлан Гамильтон обнял ее за плечи.
- На ярмарке лошадей в Кловисе. Что ты о нем думаешь?
Эмили ехидно улыбнулась.
- Он выглядит точь-в-точь как старый Апп. Сколько тебе пришлось отдать за него?
Гарлан рассмеялся.
- Не скажу. Разве, когда что-то дарят, стоимость подарка называют?
Эмили от удивления раскрыла рот.
- Подарок? Нет, ты не можешь подарить мне эту лошадь!
Ее отец снова рассмеялся.
- Тогда кому я должен ее подарить?
- Ну, я не знаю, - пробормотала она. - Оставь себе.
- Я никогда не любил эту масть. А ты любишь. Кроме того, нам с твоей матерью лишние лошади не нужны. У нас и так уже около тридцати.
Эмили взглянула на отца, который по-прежнему оставался красивым и сильным мужчиной, несмотря на то, что ему уже было под шестьдесят. Он и Роуз много трудились, чтобы превратить "Воздушное" в преуспевающее ранчо, каким оно и было сейчас. Это оказалось не так просто, учитывая, что они поженились во время длительной засухи. Но они преодолели эти и многие другие испытания, мучившие их не один год. Теперь ранчо стало преуспевающим, большим, оснащенным самой современной техникой.
Тяжелый труд и успех, которого добились ее родители, всегда вдохновляли Эмили. Если смогли Гарлан и Роуз, то смогут и они с Кеннетом! Но с годами Эмили начала понимать, что супругам нужно нечто большее, чем тяжелый труд и решимость преодолеть все жизненные невзгоды. Нужна безоговорочная любовь. А она, видит Бог, никогда не испытывала такой любви к Кеннету.
Она уважала Кеннета, но не должна была выходить за него замуж. Ей хватило всего нескольких коротких недель, чтобы понять, какую ужасную ошибку она совершила, поддавшись на уговоры Кеннета стать его женой. Но в то время, когда он сделал ей предложение, она все еще убивалась по Куперу, не говоря уже о том, как горевала о потерянном ребенке, о котором никогда никому не говорила, даже своим родителям. Она чувствовала себя одинокой и нелюбимой, а внимание Кеннета оказалось своего рода бальзамом для ее израненного сердца. Но при всем желании Эмили так и не смогла испытать к нему то, что испытывала к Куперу.
- Ты хочешь, чтобы я оседлал его для тебя, дорогая?
Вопрос отца вывел ее из горьких раздумий. Она улыбнулась ему и отрицательно покачала головой.
- Прошла только неделя после моего падения. Я лучше воздержусь пока от поездок верхом.
Он потрепал ее по плечу.
- Все будет хорошо. Единственное, с чем тебе придется бороться, так это с твоей матерью, которая не отойдет от ребенка ни на шаг, когда он появится.
Эмили обхватила отца за талию и прижалась щекой к его широкой груди.
- Спасибо за лошадь, папочка. Ты можешь привезти ее мне на ранчо?
- Прямо сегодня, если хочешь.
Встав на цыпочки, она чмокнула его в щеку.
- Спасибо. А теперь я пойду в дом попрощаться с мамой.
Кивнув, он ущипнул ее за щеку.
- Ладно, увидимся позже. Эмили, - добавил он, когда она уже уходила, - рад, что на твоем лице вновь засияла улыбка.
А она и не заметила, что улыбается! Она даже не знала, что еще умеет это. Слава Богу, что хоть чем-то порадовала отца!
Эмили нашла мачеху в кухне - та пекла хлеб. В кухне было тепло, всюду в горшках стояли комнатные цветы.
- Дорогая! Я и не знала, что ты приехала. Отец видел тебя? - Она вытерла испачканные мукой руки о полотенце для посуды и поспешила к Эмили поцеловать ее. - Ты выглядишь лучше, чем прошлый раз! На щеках появился румянец, и, похоже, ты стала лучше питаться.
Эмили обняла мачеху и устроилась на стуле.
- Я стараюсь есть все необходимое.
- Рада это слышать. И как приятно видеть тебя нарядно одетой, подкрашенной. Надеюсь, это означает, что и дух твой окреп.
Эмили посмотрела на свои черные джинсы и клюквенного цвета пуловер. Не Бог весть какой наряд, но по сравнению с тем, в чем она ходила до этого, Роуз и это кажется нарядным. После своего падения и нелестных замечаний Купера по поводу ее внешнего вида она стала больше уделять себе внимания.
- Мое настроение гораздо лучше, и с отцом я уже виделась. Почему ты не сказала мне о лошади?
Роуз снова принялась месить тесто.
- Потому что это сюрприз. Я не хотела его испортить.
- Он не должен был тратить столько денег!
- Он сам захотел. Кроме того, тебе нужна хорошая лошадь. Те, что у тебя есть, не самые лучшие в мире.
Эмили криво улыбнулась.
- Не могут же все быть такими, как твой любимый Пирожок.
- Наверное, я избаловала его, - произнесла Роуз с нескрываемым обожанием.
- Не говоря уже о привязанности. Ты же знаешь, лошади не живут на ранчо.
Роуз пожала плечами и улыбнулась.
- Не живут, но у Пирожка отличное здоровье. Ему двадцать пять, и он все еще в отличной форме. Ветеринар говорит, что, если я буду продолжать так же заботиться о нем, он может прожить еще лет десять.
- Не сомневаюсь! Здесь за ним отлично ухаживают.
Роуз разложила тесто по оловянным формочкам для булок и поставила их в духовку. Закончив, она взяла две большие кружки и налила кофе.
- Он без кофеина, - заверила она Эмили, занимая место рядом с ней.
Промурлыкав от удовольствия, Эмили сделала глоток.
- До чего же здорово, когда не тошнит от запаха кофе! Стучу по дереву, надеюсь, моя тошнота прошла навсегда.
- Приятно слышать. Тебе досталось за эти дни, - положив ногу на ногу, Роуз задумчиво посмотрела на Эмили. - Итак, расскажи мне, что происходит. Купер все еще у тебя?
Эмили вздохнула. Она была не в настроении обсуждать приезд Купера.
- Сегодня он поехал в город разузнать о жидком корме для скота.
Роуз одобрительно кивнула.
- Это не будет лишним, ведь у тебя никогда не было достаточно пастбищ.
Эмили знала, что мачеха права. Уставившись в свою чашку, она произнесла:
- Отец не спрашивал меня о Купере. Разве ты не сказала ему, что Купер вернулся?
- Сказала. Подозреваю, он считает, что Купер здесь надолго не задержится и его присутствие ничего не изменит.
- Надеюсь, он прав. Надеюсь, Купер на моем ранчо действительно явление преходящее, хоть он и продолжает утверждать обратное.
- Ты думаешь, он на самом деле собирается остаться?
Эмили прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
- В душе я уверена, что нет. Скоро вся прелесть сельской жизни наскучит ему, и он отправится в дорогу. Лично я жду этого с нетерпением.
- Почему? Он приставал к тебе?
Широко распахнув глаза, Эмили уставилась на Роуз.
- В каком смысле?
- В прямом.
Эмили скривилась.
- Почему ты спрашиваешь?
Роуз нежно улыбнулась дочери.
- Он был увлечен тобой когда-то.
Купер действительно был когда-то увлечен мною, мысленно согласилась Эмили. Но это было всего лишь физическое влечение.
- Мамочка, это было так давно и теперь уже не имеет никакого значения.
- Может быть, для тебя. Но Купер мог и не забыть.
- Мама! Это… просто не верится, что ты так думаешь!
- Что в этом удивительного? - настаивала Роуз. - Ты все еще молодая красивая женщина. И по какой-то неведомой причине Купер так и не женился.
- Не из-за меня же!
- Откуда ты знаешь? Ты спрашивала его?
Эмили чуть не задохнулась.
- Разумеется, нет! Ну… я спрашивала, женился ли он. Но только потому… что мне было любопытно. Все знают, я все еще в трауре по мужу.
Вздохнув, Роуз сделала еще один глоток кофе.
- Ты в трауре, дорогая?
Эмили уставилась на Роуз так, словно та утратила все нравственные принципы.
- Мама! Что на тебя нашло? Ты считаешь, я желала смерти Кеннета?
Видя, как оскорбилась Эмили, Роуз соскользнула со своего стула и обняла ее за плечи.