- Пальцем в небо! Моя бабушка… - У Мэгги прервался голос. - Да при чем тут моя бабушка?! Я говорю о том, что имею право жить, как сочту нужным, и спать, с кем захочу…
- Да уж, ничего не скажешь, тут вы мастерица, - перебил ее Финн, и от этих жестоких слов Мэгги бросило в жар. - Настоящая мастерица, - размеренно повторил он.
Мэгги бессильно сжала кулаки.
- Я готов сдать Вдовий дом для вашей бабушки. Филип рассказал мне о ней, - продолжал Финн.
- Он не имел права обсуждать с вами мои личные дела и… - начала Мэгги, но Финн снова ее перебил.
- Вы должны быть ему благодарны, вот что, - заявил он поучающим тоном. - Ведь он, по сути дела, защищал вас, пытался доказать, что дом вам нужен не в качестве гнездышка, в котором вы будете уединяться со своим любовником, а для более благородных целей.
- Вы сказали ему, что у меня есть любовник? - возмущенно воскликнула Мэгги. Она знала свою бабушку. Та придерживалась старомодных взглядов и, услышав сплетни о том, что у ее любимой внучки есть любовник, да к тому же любовник, о котором она ничего не знает, она была бы не просто потрясена, но и обижена на Мэгги. - Да как вы смели?! - в бешенстве продолжала она. - Как вы смели распространять такую ложь обо мне?!
- Ложь? - повторил Финн, глядя на Мэгги сердитыми глазами. - Да я собственными ушами слышал, как вы разговаривали с ним по телефону. - Радость моя… - передразнил он со злостью.
Мэгги оторопело смотрела на него.
- С фермы я звонила только моей помощнице и бабушке… - Ее голос упал и снова окреп, когда она повторила: - Моя бабушка… моя милая, дорогая бабушка, моя единственная радость.
Финн растерянно молчал. Ее голос звучал искренне, в этом не было никаких сомнений. Как и в том, что она возмущена до крайности. Выходит, в нем осталось намного больше от столичного биржевика, чем ему казалось. Надо как-то выкручиваться. Он пожал плечами.
- Значит, я ошибся.
Он ошибся! Грудь Мэгги тяжело вздымалась и опускалась, заставив пчел на платье весьма заманчиво двигаться. Ее глаза горели, и Финн мог поклясться, что она стала на пару дюймов выше.
- Вы черните мое доброе имя, лишаете меня возможности купить Вдовий дом, посылаете мне самое возмутительное письмо, какое я когда-либо получала… и оказывается, вы просто ошиблись?!
Пчелы снова пришли в движение, Финн как зачарованный смотрел на них, не в силах отвести взгляд. Мэгги была настолько охвачена гневом, что не замечала, как он уставился на ее груди… груди, которые, уж он-то знает, столь же чудесны, когда к ним прикасаешься, как и очаровательно женственны на вид.
Позже Финн понял, что следующей репликой лишь подстегнул обоюдное возмущение.
- Вы ничего не пропустили в перечне моих преступлений?
Вкрадчивый голос Финна вывел Мэгги из полузабытья. От одного вида его мускулистых, сложенных на груди рук она задрожала. Было что-то неодолимо притягательное в этих руках, сильных, способных удержать и защитить, и таких нежных в ласках…
Мэгги встряхнулась, заставляя себя прислушаться к тому, что говорит Финн. Что-то о преступлении, которое она пропустила. Но прежде чем она успела задать вопрос, Финн уже отвечал за нее, причем - она была уверена в этом - с неприкрытым злорадством:
- Например, то, что я переспал с вами.
Переспал с ней? Так вот как он смотрит на то, что между ними было? Как на преступление? У Мэгги больно сжалось сердце. Ну что ж, в таком случае пусть знает - то, что они занимались любовью, нет, сексом, для нее не имеет ровным счетом никакого значения!
Стараясь сделать равнодушное лицо, Мэгги пожала плечами и отвела глаза в сторону. Обманывать Финна можно, но совсем другое дело - обманывать его, когда он смотрит на нее в упор.
- Я взрослый человек. Я могу спать, с кем хочу.
- Хотите? - подхватил он.
Чувствуя, как ее лицо заливается краской, Мэгги с независимым видом проговорила:
- Ни вы, ни я не станем отрицать, что секс у нас получился хороший.
Финн крепко обхватил ладонями плечи, чтобы не позволить себе приблизиться к Мэгги. Иначе его руки мгновенно обнимут ее, а он…
- Но как бы там ни было, я приехала сюда не для того, чтобы говорить о сексе, - продолжала Мэгги, с великим неудовольствием сознавая, что покраснела до ушей, а в глазах Финна зажглись опасные огоньки.
- Да, говорить об этом, и в самом деле, только зря терять время, - сказал Финн то ли всерьез, то ли на что-то намекая, - особенно когда…
Понимает ли она, как неотразима и желанна в своем гневе, эта женщина, единственная, которую он?..
- Я приехала из-за вашего письма, - сердито бросила Мэгги. - Как вы посмели унижать меня, предлагая Вдовий дом за ничтожную арендную плату? Я не нуждаюсь в вашей благотворительности, Финн, я в состоянии справиться с расходами. И еще…
- Я делал это не для вас, а для вашей бабушки, - отрезал Финн, заставив Мэгги замолчать. - Вы, может быть, и в состоянии платить любую сумму, но не она. - Он поднял руку, заметив, что Мэгги хочет возразить. - Да, я знаю, вы собираетесь взять выплату на себя, но если она похожа на большинство людей своего поколения, а я подозреваю, что так оно и есть, то наверняка захочет платить сама.
Да он же прав, покаянно подумала Мэгги. Как же так получилось, что Финн обнаружил прореху в ее плане, которую она упустила из виду?
- Я найду для бабушки другой дом, - с вызовом сказала Мэгги.
Финн бросил на нее смутный, непонятный взгляд, от которого ее сердце почему-то запрыгало в груди, словно резиновый мячик.
- Не сомневаюсь, что найдете. Однако, насколько я понял, вы хотели приобрести именно Вдовий дом из-за того, что у вашей бабушки многое связано с ним… - Финн умолк под гневным взглядом Мэгги.
- В этом доме они поселились сразу после свадьбы и прожили там первые годы, - нехотя проговорила она.
Глядя на ее профиль, Финн почувствовал вдруг такой прилив нежности, что испугался. Ему хотелось взять за плечи и как следует встряхнуть эту упрямую девчонку. Нет, просто обнять и стереть с ее лица появившеся на нем страдальческое выражение.
- С дедушкой вы тоже были близки? - спросил он.
Мэгги кивнула.
- Очень, - коротко ответила она и неожиданно услышала собственный слегка растерянный голос: - Они дали мне кров, уют и любовь, когда мои родители… - Она умолкла и тряхнула головой. Ее губы сжались, а в глазах ясно читалось - она жалеет о своей излишней откровенности.
Финн сделал вид, что не заметил этого невысказанного "отстань", и продолжал безжалостный напор. Эта женщина заинтриговала его, неудержимо привлекала и бесила, и он был полон решимости узнать, что ею движет, почему она так настроена против него.
- Когда ваши родители что? - спросил он. Мэгги прикрыла глаза. Лучше бы этого разговора вовсе не было. О своих родителях она не рассказывала никогда и никому. Даже ее подруги не знали, какой замкнутой, стеснительной и никому не нужной чувствовала она себя в детстве с отцом и матерью, которые всегда смотрели на нее как на помеху.
Мэгги до сих пор словно видела наяву раздраженную улыбку на лице матери, когда дочка попросила ее прийти в школу, посмотреть, как она будет играть в спектакле.
- Ой, что ты, дорогая! Мы с Джеймсом идем сегодня на обед, да и вообще не обязательно, чтобы я была там, правда? Ты же знаешь, что мне там будет скучно…
Да уж, маме там будет скучно, как скучно ей было с самой Мэгги.
- Ничего, - хмуро ответила Мэгги.
Она отвернулась, чтобы Финн не видел ее лица, но он внезапно оторвался от стены, шагнул к ней и схватил за плечи.
- Они обижали тебя, да, Мэгги? Они…
- Нет, - резко ответила она, но ее голос предательски дрогнул.
- Мэгги…
- Я не хочу об этом говорить. Мои родители ничем не отличались от большинства людей своего поколения, которые считали, что имеют право ставить собственное счастье на первое место. Их ошибка была в том, что они завели ребенка, причем такого как я, которая хотела…
К величайшему ужасу, Мэгги вдруг поняла, что ее глаза наполняются слезами. Она судорожно дернулась, пытаясь сбросить руки Финна, подняла на него сердитый взгляд и замерла, увидев в его глазах сочувствие.
Она напряглась точно струна, и Финн как будто услышал ее беззвучный крик: "Не смей жалеть меня!"
- Нет, Мэгги, - произнес он мягко, - их ошибка заключалась в том, что они не сумели оценить дар, который был им послан.
Теплые нотки сулили успокоение. Мэгги захотелось запрокинуть голову, она посмотрела на Финна и…
Глядя в затуманенные слезами карие глаза, Финн понял - он пропал. Его взгляд скользнул по ее лицу, губам. Ее губы…
Мэгги почувствовала, как по его телу прошла дрожь. Господи, почему она стоит так близко к нему? Мэгги поспешно подалась назад.
- С меня хватит, - сказала она сердито. - Я… уезжаю.
Она развернулась на каблуках и направилась к двери.
- Это был бы прекрасный выход, да только, боюсь, вам это не удастся, - раздался за ее спиной голос Финна.
Не удастся? Он что, собирается ее удерживать силой? Гнев поднялся волной - и упал, сменившись сладким волнением.
- Почему это? - с напускным раздражением спросила Мэгги. Интересно, что она будет делать, если он не отпустит ее, потребует, чтобы она осталась с ним? Внутри что-то всколыхнулось, обдав жаром лицо и все тело, которое ничего не забыло, помнило каждую мелочь.
- Только выгляните на улицу, - предложил Финн и открыл дверь.
Пока они пререкались, серый день превратился в темный сумрак, но не от этого у Мэгги сжалось сердце, а от того, что Финн, оказывается, вовсе и не хотел, чтобы она с ним осталась. В царившей вокруг темноте все было покрыто толстым слоем снега, а он все падал и падал. Сильный, пронизывающий ветер сбивал его в сторону, так что он летел наискось и уже успел собраться холмиками в углублениях стен, а о существовании дороги напоминали лишь деревья по ее бокам. Мэгги повернулась к Финну.
- Может, все не так плохо, как кажется? Надо только добраться до шоссе, а там…
- Отпадает, - покачал головой Финн. - Днем передавали штормовое предупреждение, что лучше не выезжать. На сельских дорогах, самых лучших, заносы - частое явление. Я бы хорошенько подумал, прежде чем отправляться в путь в такую погоду даже на своем "лендровере", а уж вас ни за что не отпущу, это слишком опасно.
- Значит, было штормовое предупреждение? - воскликнула Мэгги, с возмущением глядя на Финна. - Но почему вы мне ничего не сказали?
Этот вопрос Финн задавал себе с первого же мгновения, когда увидел, как она подъезжает к дому, но до сих пор так и не смог найти ответа.
- Вы мне просто не давали открыть рот, - объяснил он. - Так торопились высказаться, что…
Мэгги недоверчиво покачала головой.
- И что же мне теперь делать?
- Остается только одно - переночевать здесь.
Мэгги стиснула зубы, борясь с отчаянием.
- Ну что у вас за климат?! - сердито проговорила она. Нет, в самом деле, странные места - погода меняется постоянно. Пока она ехала на запад, не было никакого штормового предупреждения. Если б было, она бы услышала, радио в машине работало. То вдруг затоплен брод, то в ноябре идет снег… - Мы с вами уже второй раз оказываемся словно в осаде. В Лондоне ничего подобного не бывает. - Мэгги отвернулась и уставилась на раскинувшуюся перед ней неприветливую, чтобы не сказать враждебную, картину.
Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню снега. Мэгги торопливо отступила назад, в теплую атмосферу дома.
- А как ваши альпака? - вдруг вспомнила она. - Они в порядке?
Финн, не отвечая, принялся запирать дверь. Лучше ей не видеть, что он улыбается.
- С альпака все хорошо, - ответил он наконец, стараясь сохранить серьезный вид. - Им холод нипочем, они привычные.
- А малыши? Детеныши? - забеспокоилась Мэгги, припомнив маленьких альпака, жавшихся к матерям.
- С ними тоже все хорошо, - уверенно сказал Финн.
Она смотрела на закрытую дверь такими глазами, словно собиралась сию же минуту выбежать на улицу и помчаться проверять, как там альпака, что было бы не так просто, потому что животные находились в специальном загоне, огороженном для защиты от ветра стогами сена; при необходимости они могли укрыться в сарае, двери которого были распахнуты настежь. Они с Шейном перегнали их туда нынешним утром, как только услышали прогноз погоды. А вот Мэгги про этот прогноз он не сказал.
- В те годы, когда здесь жила ваша бабушка, в парке, наверное, водились олени, - заговорил Финн, пытаясь отвлечь Мэгги. - Мне бы очень хотелось познакомиться с ней. Она, наверное, многое могла бы рассказать об истории этого дома. Я же знаю только, что оба сына хозяина погибли на войне, а поместье перешло к их троюродному брату, который уже тогда владел гораздо более обширными землями в Шотландии.
- Вам хотелось бы познакомиться с моей бабушкой? К чему это вы клоните? - взвилась Мэгги. - Я же сказала, что она сюда не приедет.
На несколько минут повисло молчание, затем Финн, подчеркивая каждое слово, спросил:
- Вы в самом деле намерены так поступить, Мэгги? Разрешите задать вам один вопрос. Если бы не я, а кто-то другой предложил вам снять Вдовий дом, вы бы тоже отказались?
Мэгги с минуту стояла, кусая губы.
- Я больше не хочу говорить об этом, - резко заявила она наконец и, перейдя на формально-вежливый тон, добавила: - Может, вы отведете меня в мою комнату? - Она подняла брови, вопросительно глядя на Финна.
- Вашу комнату, ммм… К несчастью, тут есть небольшая проблема. Я успел пока что привести в порядок только одну спальню…
- Одну спальню? - недоверчиво протянула Мэгги.
Ее карие глаза излучали ледяной холод.
- Одну спальню, - ласково повторил Финн.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Одна спальня!
Остаток вечера они потратили на то, что спорили - кто ляжет там, а кто устроится на одном из двух диванов, стоявших в гостиной.
Победу одержал в конце концов Финн, да и то лишь потому, что Мэгги сама ему это позволила. Все объяснялось тем, что он выбросил главный козырь, заявив:
- Поскольку это мой дом, то право решать, где кому спать, принадлежит все-таки мне, а не вам, Мэгги. А я как хозяин твердо намерен уступить свою постель гостье.
Слова "хозяин" и "гостья" заставили Мэгги сжать зубы, но делать было нечего - пришлось сдаться. И вот теперь она стояла в спальне Финна и смотрела в окно на простиравшийся перед ней заснеженный парк. Отвернувшись, она взглянула на кровать, которую упорно старалась не замечать, когда они полчаса назад пришли сюда. Пусть она пока освоится, сказал Финн, а он быстро приготовит ужин.
Как она и ожидала, учитывая размеры комнаты, да и самого Финна, кровать была большая. Огромная. На ней без труда уместились бы не только двое взрослых солидного телосложения, но и целый выводок детей. Господи, с чего это она вдруг вспомнила о детях? Какие дети?!
Мэгги решительно тряхнула головой. Что еще за фантазии?! Зачем думать о том, что совершенно нереально?
Она продолжила осмотр. Высокий лепной потолок ясно говорил о времени возведения дома, но стены были покрашены недавно - наверное, это сделал уже Финн, - в нежный зеленовато-голубой насыщенный цвет, лепные детали были выделены белым и более густым тоном того же цвета. Обычно Мэгги нравилось белое постельное белье и голые полы, но эта комната явно требовала чего-то более теплого и уютного.
Наверное, маленькие босые ножки зябли, когда их владельцы прибегали в спальню к родителям, чтобы понежиться в их постели, а взрослые вряд ли задержались бы, чтобы всласть пообниматься по пути от ванной до кровати, без мягкого пушистого ковра, который здесь просто напрашивался. Этой комнате не хватало богатых драпировок, да соответственной мебели тоже, примерно такой, как у бабушки, из добротного дерева, натираемого воском.
Мэгги вздохнула и прищурилась. Глядя на кровать, она на какое-то мгновение представила Финна: он лежит на постели, голова на подушке, гладкое мускулистое тело вытянуто, словно приглашая ее лечь рядом, волосы растрепались, губы изогнуты в зовущей улыбке, глаза смотрят на нее…
Мэгги поморгала, стряхивая мучительное наваждение. В ванной, прилегающей к спальне, она привела себя в порядок и сложила чистые полотенца, которые Финн достал для нее из шкафа с подогревом, на табурет. Огромный махровый халат, наверняка его собственный, она, поколебавшись, сунула туда же, под полотенца.
Пора было идти вниз. Если она задержится, Финн может вообразить, будто она ждет его в постели. Торопливо идя к двери, Мэгги бросила хмурый взгляд на окно. Снова пошел снег. Можно подумать, что погода задалась целью не дать ей покинуть Финна.
- Думаю, нам лучше поесть здесь, - сказал Финн, когда Мэгги вошла в кухню. - Наверное, мне так или иначе придется нанять дизайнеров, чтобы привели в порядок дом, но пока…
- Почему вы мне не сказали, что работали в Сити?
Вопрос сорвался с губ неожиданно для самой Мэгги, и она тут же об этом пожалела. Такое беспардонное поведение было ей несвойственно. Мэгги смущенно покраснела, однако, к ее облегчению, Финн, вместо того чтобы резко ее осадить, на минуту замер, испытующе глядя на нее, а потом спокойно ответил:
- Этот этап моей жизни остался в прошлом и никак не сказывается на том, как я живу теперь, ну, помимо того, что деньги, которые я тогда заработал, позволили мне самому выбрать дальнейший путь.
- Вы ошибаетесь, - возразила Мэгги. - Все, что происходит в жизни человека, обязательно сказывается на нем.
- Как, к примеру, ваши отношения с родителями? - парировал Финн.
- Даже если я и была несчастлива с родителями, то все это во стократ перевесила любовь дедушки и бабушки, - бросила Мэгги. - Вы же явно зациклились на своей неприязни к городу и горожанам.
А она умна и схватывает на лету, с удовлетворением отметил Финн. По правде говоря, если ему чего и не доставало в его нынешней одинокой жизни, так это удовольствия, которое он получал от разговоров и споров с людьми, близкими ему по взглядам.
- Нет, это не так, - сказал он, пожимая плечами. - Просто я изменился. Человек, которым я стал, хочет от жизни намного большего, чем финансовый успех. Кроме того… - он секунду помедлил, открыл духовку, заглянул внутрь и продолжал с таким презрением в голосе, что Мэгги еле удержалась, чтобы не прервать его и не сказать что-нибудь резкое, - я повидал слишком много людей, которые в погоне за богатством и успехом разрушили себя; боязнь того, что они считали поражением, сделала их циниками, лишенными всяческих иллюзий, способными предать всех и каждого.
- В этом виноват не город, - возразила Мэгги.
- Может, и так, только какое это имеет значение? Лазанья почти готова, - сообщил Финн. - Ну, и поскольку наш разговор не из тех, что способствуют пищеварению, предлагаю сменить тему.
- У меня есть идея получше, - ядовито проговорила Мэгги и, не дожидаясь его вопроса, добавила: - Предлагаю помолчать.
- Молчащая женщина! Неужели такое бывает? - насмешливо заметил Финн, доставая из духовки лазанью.
Мэгги метнула в него убийственный взгляд, но промолчала, хотя это далось ей с трудом.