Она догадывалась, на кого он похож или кем он мог быть, об этом свидетельствовали и шрам, и глаза, и темные волосы. Но больше ничто не напоминало об этом человеке… Чужими были подозрительность и опасность, волнами исходившие от мужчины и придававшие его лицу резкое выражение. И уж конечно, чужими были странные одеяния, в которых он походил на варвара-мародера. В слабом свете, исходившем от очага, она рассмотрела, что одежда его сшита из оленьей шкуры, а не из тканого полотна. Доходившая почти до колен туника без рукавов обнажала жилистые сильные руки. Ноги были полностью затянуты в кожаные брюки, похожие на узкие трубочки. Тунику украшал оранжевый бисер, искрящийся отблесками огня в камине.
- До этого ты разговаривала довольно смело, женщина. Что же теперь? Отказываешься верить собственным глазам?
- Я им действительно не доверяю, потому что человек, на которого ты похож, вот уже восемь лет как мертв.
- Как видишь, я не мертв и я не призрак.
- Если ты тот, за кого себя выдаешь, то должен знать меня.
Рассеченная шрамом бровь вопросительно приподнялась.
- Подойди сюда.
Она шагнула ближе, и он всмотрелся в ее лицо. Мойре с трудом удалось сохранить спокойствие под его пронзительным взглядом, изучающим и ощупывающим ее с неприкрытой откровенностью. И все же теперь, с более близкого расстояния, он уже не выглядел таким страшным, и в его чертах она обнаружила то, что напоминало ей прежнего красивого благословенного юношу, которого она когда-то знала. Лицо похудело и стало более жестким, однако высокие скулы и сильная линия челюсти остались прежними.
- В последние годы, когда я был сквайром у отца Рэймонда, Бернарда Оррика, при нем жила крепостная женщина по имени Эдит, - произнес он. - Ты - дочь Эдит, но за эти восемь лет ты здорово изменилась, повзрослела и теперь совсем уже не та пухленькая девчонка, которой была, когда я уезжал.
Внимательный и напряженный взгляд оценивающе скользнул вниз по ее фигуре и вновь вернулся к лицу. Их глаза встретились, восстанавливая открытую связь некогда близкого знакомства. В его взгляде мелькнуло что-то такое, от чего по спине Мойры пробежали мурашки.
Еще одно очко не в его пользу, и сомнения вновь охватили Мойру. Человек, за которого он себя выдает, никогда не смотрел на нее так - и никогда не стал бы этого делать.
- Полагаю, Рэймонд сказал, кто я, - проговорила она.
- Значит, Рэймонду ты тоже не доверяешь? Тогда нет ничего удивительного в том, что тебе удалось сохранить моего сына. Ты достаточно умна, чтобы не доверять никому, - такие уж времена наступили. Но даже Рэймонд не может знать, как я называл тебя, когда ты еще пешком под стол ходила и вечно путалась под ногами, правда?
Нет, Рэймонд, конечно же, не может знать ее прозвища, так много говорившего о ее детстве, внешности и статусе в доме Орриков. А если еще точнее - о незначительности статуса.
Протянув руку, он дотронулся до кончика ее носа, как часто делал это, когда она была совсем еще девчонкой.
- Ты - маленькая Мойра, Тень Клер.
Ее захлестнула волна потрясения, облегчения и одновременно радости и горечи. Отец Брайана, которого все так долго считали погибшим, вернулся за своим сыном.
- А теперь говори, где мальчик.
Горькое отчаяние и предчувствие неизбежности подавили все остальные эмоции. Она отвернулась, досадуя на себя за испытываемые чувства. Ведь она заботилась о Брайане по определенной причине, не так ли? Мальчик ей не принадлежал, и его место совсем не здесь. А перед ней сейчас стоит человек, во власти и силах которого сделать так, чтобы однажды Брайан занял подобающее ему положение и получил возможность вести тот образ жизни, для которого и был рожден.
Она должна испытывать счастье, а не опустошение, однако в душу закралось печальное предчувствия того, что ей предстоит разлучиться с Брайаном навсегда.
- Я покажу. Скажите остальным, чтобы они ждали здесь. Я не хочу, чтобы его напугали.
Рэймонд с двумя сопровождавшими остался в хижине, а они вдвоем вышли во двор и, обойдя строение, зашагали к стоявшему поодаль сараю. Приблизившись к сложенному для просушки тростнику, Мойра окликнула Брайана по имени. Сухие стебли зашуршали, и из них высунулась белокурая головка. Детские голубые глаза осторожно изучали незнакомца.
- Все в порядке. Выходи, не бойся.
Он выкарабкался и робко подошел к ней. Мойра отступила на шаг. Мужчина и мальчик испытующе смотрели друг на друга. Она мысленно похвалила малыша за то, что у того хватило такта не обмолвиться ни словом о шраме или одежде пришельца, хотя и то, и другое явно привлекли пристальное внимание мальчика. Он, такой маленький и смелый, стоял, стараясь не выказывать робости, перед незнакомым и, наверное, страшным мужчиной. Ее сердце сжалось при мысли о том, что сейчас эти двое оценивают друг друга, делая первые выводы.
Мойра снова приблизилась к мальчику, опустилась перед ним на колени, положив руки ему на плечи, и прикрыла глаза, стараясь впитать в свою память ощущения от прикосновения его крошечного тельца. "Возможно, больше никогда". Она пожалела о том, что этот день настал неожиданно. Знай она заранее, что это случится сегодня, она сводила бы его к ручью поиграть, а потом приготовила бы на обед что-нибудь особенное. К глазам подступили слезы, и она отвернулась, прикусив губу, чтобы не расплакаться прилюдно. Потом взяла себя в руки и сжала плечи мальчика, улыбаясь в ответ на читавшийся на его лице немой вопрос.
- Это Аддис де Валенс, Брайан. Твой отец.
- Мой отец умер. Он погиб в балтийском походе.
- Нет.
Он нахмурился, постепенно осознавая услышанное. Лицо ребенка внезапно исказила маска страха и паники, он бросился в объятия Мойры, пряча лицо у нее на груди. Крепко прижав мальчика к себе, Мойра раскачивалась, словно убаюкивая его, и мысленно молила Аддиса проявить чуточку терпения.
Его изуродованное шрамом лицо повернулось в сторону дома. Проследив за его взглядом, она увидела, что Рэймонд и остальные проследовали к нему. Возможно, они сочли, что Аддису де Валенс потребуется помощь, чтобы укротить семилетнего мальчишку. Она попыталась оторвать Брайана от себя, но тот лишь прижался к ней еще теснее. Не исключено, что они оказались правы.
Аддис твердой походкой подошел к ним, протянул руку и с силой оторвал от нее мальчика. Брайан попытался воспротивиться, но отец бросил на него резкий взгляд, который тут же утихомирил непокорного сына. Они зашагали прочь, а Брайан все еще не сводил с нее глаз, поворачивая свою белокурую головку туда, где осталась стоять Мойра, и словно взывая о помощи. Она подняла руку в успокаивающем жесте, прощаясь с мальчиком, которого в течение четырех лет считала своим сыном.
Аддис же шел, словно не замечая слез мальчика. Поравнявшись с Рэймондом, он коротко оглянулся в ее сторону.
- Не забудьте захватить женщину.
Солнечная комната поместного дома Аддиса в Дарвентоне возвышалась над восточной половиной зала. Сам он стоял на верхней ступеньке лестницы перед дверью, ведущей в Солнечную комнату, и смотрел на царившее внизу оживление. Поместье досталось ему в качестве приданого, когда он женился на Клер. Впрочем, ценность его заключалась не в старом доме, стоящем на вершине холма и защищенном лишь двойным деревянным частоколом, а в прилегающих фермах.
По большей части мальчик все время старался держаться неподалеку от Мойры, но когда к нему подбегали дети прислуги, с которыми он уже успел познакомиться, Брайан мчался играть вместе с ними. Присутствие Мойры, разумеется, успокаивающе действовало на малыша, однако ему нельзя было оставаться ни здесь, ни в доме на окраине деревни. Деваться некуда - Аддису придется обеспечить надежное укрытие для сына, и чем раньше, тем лучше.
- Он похож на Клер, - заметил Аддис, обращаясь к стоящему рядом Рэймонду, брату покойной жены. Еще несколько часов назад он даже не подозревал о существовании сына. Сходство Брайана с умершей матерью тревожило его. Один только вид мальчика бередил в душе воспоминания о былом, и большая часть этих воспоминаний была отнюдь не радостной.
- Просто копия, - тихо откликнулся Рэймонд, кивая. Уловив ностальгические нотки в голосе приятеля, Аддис внимательно взглянул на Рэймонда. Они были хорошо знакомы с раннего детства - старшие мальчики двух друзей, обменявшихся сыновьями для воспитания и учебы. Аддис состоял оруженосцем при Бернарде, Рэймонд же служил его отцу Патрику. Его брак с Клер; сестрой Рэймонда, был предопределен в тот день, когда девочка только появилась на свет. "Идеальная пара", - говорили все вокруг, и они с Клер соглашались с ними. Прелестная девушка и статный юноша, которым судьбой предназначено быть героями романтической поэмы.
Нет, он не будет сейчас думать о Клер, хотя мысли о ней часто посещали его на протяжении двух лет, которые прошли с того дня, когда колдунья Эвфемия освободила его. Возможно, именно эти мысли о Клер стали причиной задержки его возвращения и привели его в Норвегию, где он пересидел две долгих зимы. В конце концов он заставил себя вернуться - и узнал, что волею Бога проблема, из-за которой он уехал, решилась сама собой, но вместо нее возникли неприятности гораздо более серьезные. Может быть, дело-то в действительности совсем не в Клер? Эвфемия сказала бы, что душа предчувствовала, что его ожидает.
Аддис жестом указал на Мойру. Она бесцеремонно устроилась в кресле лорда рядом с камином; с другой стороны, поблизости не было стульев или скамеек, где можно было бы присесть. Впрочем…
- Как получилось, что Брайан оказался у нее?
- После смерти твоего отца Клер благоразумно покинула ваш родовой дом в Барроуборо. Она вернулась к нам в Хоксфорд. Мойра прислуживала ей, как и прежде, а когда Клер заболела, то попросила Мойру позаботиться о сыне. Как только твой сводный брат Саймон захватил отцовские земли, всем стало понятно, что Брайан представляет для него угрозу как законный наследник и мальчику грозит неминуемая опасность. После смерти Клер Мойра привезла Брайана сюда. Твой сводный брат почти не знал Мойру и вряд ли мог заподозрить, что Брайан находится с ней.
Внизу суетились слуги, изредка поднимая голову, чтобы взглянуть на следящего за ними лорда. Прошлой ночью, когда он подъехал к воротам, они попросту отказались впускать его и тайно послали гонца за Рэймондом. Брат Клер, прибывший перед самым рассветом, намеревался вышвырнуть самозванца.
Аддис смотрел на сидящую в кресле Мойру: она закрыла глаза, откинув голову на спинку кресла. За восемь лет она очень сильно изменилась, и ему стоило больших трудов узнать ее. Рэймонд не сообщил, кто ухаживает за его сыном, однако как только он вошел в слабо освещенную хижину, женщина показалась ему смутно знакомой.
Старая сорочка зеленого цвета мешком висела на ней, однако свободная грубая ткань не могла скрыть ее крепкую грудь. Казалось, одежда, наоборот, лишь подчеркивала ее формы. Ни платка, ни вуали на ней не было, длинные спутанные каштановые волосы ниспадали на плечи; казалось, она только что встала после сна. Ее кожа была золотисто-бронзовой от солнца. Там, в хижине, у очага, когда она потрясенно смотрела на него, он обратил внимание на невероятную глубину ее светло-голубых глаз и на игравшие в них яркие искорки острого ума. Ему подумалось, что если вдохнуть запах этих волос, окажется, что они пахнут сеном и клевером. От этой женщины веяло теплом, покоем и природной чувственностью. Не удивительно, что Брайан отказывался покинуть надежное убежище ее объятий.
Мойра Фолкнер. Тень Клер. Тихая дочка Эдит, содержанки Бернарда Оррика. Отец Мойры был ирландцем и служил сокольничим. Он молча принял такое положение дел и в тот же день ушел из поместья; больше его никто никогда не видел. Мойра… Скромная, никем не замечаемая подружка по играм и наперсница блестящей и яркой Клер.
Аддис при всем старании не мог вспомнить почти ничего особенного, что касалось бы Мойры. За те несколько лет, проведенных в Хоксфорде, когда он служил оруженосцем Бернарда, он практически не разговаривал с ней. Но по неведомой причине глубоко спрятанные воспоминания, которые он не намеревался выпускать наружу, все же всколыхнулись под легким бризом, овевавшим его душу. Если не считать Рэймонда, из всех, кого он встретил после возвращения, она была единственным человеком, напоминавшем ему о той счастливой и беззаботной поре юношества.
Верно, она всегда выглядела лишь тенью блистающей красотой энергичной Клер. Если бы очаровательная Клер смогла бы сейчас войти в зал, Мойра растворилась бы в темной дымке рядом с ней. Именно это происходило со всеми в присутствии его жены, да и он сам наравне с остальными тоже мгновенно поддавался ее чарам. Однако сейчас, отдыхая в кресле, за одно прикосновение к которому она вполне заслуживала хорошей порки плетьми, Мойра выглядела чрезвычайно женственно и отнюдь не походила на тень.
- Она все еще крепостная?
- Дом и поле принадлежат ей. Если помнишь, когда мой отец отдал тебе Дарвентон в качестве приданого Клер, он упоминал фермы, принадлежащие вольным крестьянам. Одну из таких ферм получила мать Мойры Эдит. Когда Эдит умерла, ферма досталась дочери.
- Но ведь мать ее родилась вилланкой, так что и она должна оставаться крепостной, какое бы имущество ей ни принадлежало.
- Она утверждает, что мой отец перед смертью подарил Эдит и всем ее потомкам вольную. Меня при этом не было, а священник уже умер. - Рэймонд медленно, словно притворно дремлющий хищник, прищурил веки.
Аддис посмотрел туда, куда устремился его расчетливый взгляд. Ага, все ясно. Значит, сын Бернарда не прочь продолжить начатое отцом дело, но только с дочкой. Видимо, он уже пытался затащить ее в постель, но, скорее всего, получил отказ. Этим и объясняется его беспокойное поведение в доме Мойры. Рэймонд приберег щедрые дары Орриков, дожидаясь, когда она в конце концов придет к нему.
- Если доказательств у нее нет, значит, она по-прежнему крепостная и принадлежит этому поместью, - произнес Аддис. - У меня и так осталось совсем мало людей, и я не намерен терять ни единого человека.
- Есть еще, правда, Барроуборо, но за него придется сражаться.
- Да, за него придется сражаться, причем против людей, которые находятся в фаворе у короля.
Отчаяннейшее предприятие, и шансы на его успех довольно малы. По утверждению Рэймонда, Саймон, сводный брат Аддиса, окончательно перешел на сторону Деспенсеров, семейства, фактически управлявшего королем, и с их помощью после смерти Патрика де Валенс смог прибрать к рукам Барроуборо и прилегающие к нему земли. Отчаянно сражаться придется за каждый ярд.
Накатившая усталость камнем легла на душу. Начиная с того момента, когда он ступил на землю с корабля в порту Бристоля, ему не сообщали ничего, кроме одних лишь плохих новостей. Он вновь вернулся в мир, разрываемый на части междоусобицами, где барон набрасывается на барона, где могучие и сильные презрительно и нахально попирают законы, где люди в страхе шарахаются от разгуливающих повсюду разбойников. Правление короля Эдуарда по-прежнему продолжалось так же безалаберно, как и началось. Слабовольный монарх был податливой глиной в руках честолюбивого окружения, манипулировавшего им с помощью банальной лести.
За время отсутствия Аддиса дело дошло до прямого восстания, которое возглавил друг его отца - Томас Ланкастер. Четыре года назад Томас потерпел поражение и был казнен, а пятно предательства тенью легло на доброе имя Патрика де Валенс, что значительно облегчило задачу Саймону после внезапной смерти Патрика.
У Аддиса непроизвольно сжались челюсти. Они все умерли, пока его не было: отец, Клер, Бернард, Эдит. Даже двоюродный брат Эймер, граф Пемброк, и тот два года назад погиб от рук людей, связанных с кланом Деспенсеров. Остался один только Рэймонд, которому удалось отстоять Дарвентон. Когда Саймон заявил о своих правах на поместье, Рэймонд ответил, что земли принадлежали не Патрику, а Аддису, а до него - Бернарду Оррику. Он настоял на том, что после смерти Аддиса Оррики должны сохранить земли для Брайана.
Взгляд Аддиса вновь остановился на отдыхающей внизу женщине. Нет, он не совсем прав: Рэймонд не единственный, кто выжил.
- Насколько я помню, она хорошо поет, - в памяти возник расплывчатый образ пухлой девчонки, чье волшебное пение многих завораживало.
- Поет, да только не для меня, - пробормотал Рэймонд вполголоса.
Приподняв бровь, Аддис едва удержался от того, чтобы не рассмеяться. Странное желание - смеяться в его положении.
- Она плетет корзины, - продолжал Рэймонд. - Говорят, что лучше нее этого никто не делает, - он пожал плечами, желая сказать, что сам не видел, а лишь передает услышанное мнение. - Теперь, после твоего возвращения, когда за мальчишкой ухаживать больше не надо, она, скорее всего, захочет уйти. Она как-то упоминала, что хочет продать дом и землю, чтобы скопить хоть что-то на приданое.
- Она до сих пор не замужем?
- Была дважды. Первый брак устроил мой отец. Так, человек со стороны, даже из знатных. Он умер сразу после свадебного пира. Второй был помоложе и протянул целый месяц, - его лицо исказилось в ухмылке. - Ее прозвали вдовой-девственницей. После того, что произошло с двумя мужьями, больше никто, насколько мне известно, в жены ее не звал.
- Думают, что она их убила?
- Нет. Скорее считают, что от вида ее обнаженного тела у них останавливались сердца. Она очень… - не договорив, он сделал рукой красноречивый плавный жест.
Аддис взглянул на скрытые сорочкой выпуклости. Действительно, она - "очень". Сколько ей было, лет пятнадцать, когда он уезжал? Он не мог припомнить, чтобы в те времена она чем-то его привлекала.
Мойра шевельнулась, она открыла глаза и растерянно огляделась по сторонам, затем поднялась, подошла к камину и остановилась, сложив руки на груди и глядя на огонь. Под колышущейся тканью угадывались тонкая талия, крутой изгиб бедер и длинные стройные ноги. Он заставил ее долго ждать, пока разговаривал с Рэймондом и выяснял подробности всего наихудшего, с чем ему еще придется столкнуться. Раздосадовано всплеснув руками, Мойра вновь уселась в кресло.
- Пусть вилланам и вольным жителям сообщат, что завтра под старым деревом я устраиваю заседание суда, - сказал Аддис, поворачиваясь к лестнице. - Скольких мужчин ты можешь оставить при мне сейчас?
- Тех шестерых, что прибыли со мной, и позже пришлю еще шестерых, но если Саймон пронюхает, что ты здесь, и решится выступить против тебя, этого будет недостаточно. И еще я пришлю кое-какую одежду, чтобы ты не был похож на варвара, когда встретишься со своими людьми.
"Со своими людьми". Те несколько сотен человек, которые по-прежнему верны ему на крошечном клочке земли, оставшемся от огромных владений, принадлежавших ему по праву наследия.