- Мне ни слова не сказали об анкете, - мрачно сообщил он нам. - Этот менеджер, Даглас Скотт, сказал, что все участники здоровы. Я спросил, проходили ли вы специальную комиссию, и он ответил мне, что участники прошли медицинский осмотр. Надо было быть полным идиотом, чтобы ему поверить. - Грэм стиснул зубы и замолчал.
Я поняла, что он злится на себя, что чувствует себя виноватым. Мне так хотелось ободрить его, но, как назло, ни одного слова не приходило в голову. К счастью, Мажетта Спаулер со свойственным ей оптимизмом поспешила ободрить доктора:
- Не стоит винить себя, мистер Фэрроуз. Мы все оказались весьма недальновидными. Во всем, что с нами сейчас происходит, виновны только мы сами.
- Мисс Спаулер права, - кивнул Карл Рэдклиф. - Мы были безрассудными глупцами, когда ввязались в эту авантюру. Шоу нового формата, - иронично усмехнулся он. - Клем прав - это шоу надо было назвать не "Остров Обновленных", а "Девять негритят".
- Но ведь мы все пока живы, - робко отозвалась я с уголка дивана.
- Хорошее уточнение - пока, - покосилась на меня Лив Такер. - Если эти психи насыпали в соль… как его…
- Хитин, - хмуро подсказал Грэм.
- Если они насыпали в соль хитин, то могут и в овсянку добавить мышьяк.
- Давайте не будем паниковать и попробуем рассуждать логически, - предложила собравшимся Мажетта. - Если бы организаторы шоу планировали на острове кровавое действо, то уж точно не хитин оказался бы в баночке с солью. И потом, если хорошо подумать, зачем это им нужно? Это противозаконно, и вряд ли такую программу станут транслировать по телевидению.
- Мало ли извращенцев, которые захотят на такое посмотреть? - покосилась на Мажетту Лив. - Это нам сказали, что шоу покажут по телевидению, а кому оно понадобилось на самом деле, мы не знаем.
- И все-таки, мне кажется, история с солью - обыкновенное совпадение, - настаивала на своем Мажетта.
- И с пауком тоже? - поинтересовался у нее Лилланд.
Лицо Мажетты исказила гримаса ужаса и отвращения, но она быстро взяла себя в руки.
- Но я не писала о своей арахнофобии в анкете, - возразила она Лилланду. - Организаторы не могли о ней знать.
- Даже если все, что с нами происходит, считать совпадением, - вмешался в разговор Клеманс, - наше пребывание на этом острове лишено какого бы то ни было смысла. Никто не может разобраться в головоломке, которую нам подбросили. Никому не понятно, чего от нас хотят и что мы получим, даже если отгадаем эту дурацкую загадку. Может быть, нам стоит дать понять психам, которые придумали это шоу, что мы хотим убраться с острова?
- Хотела бы я знать как? - хмыкнула Лив. - Ты видел хотя бы одного из них?
- Нет, - покачал головой Клеманс, - но ведь они нашли способ с нами связаться. Значит, на острове мы не одни.
- К тому же в замке установлены камеры, - напомнила я.
- Где? - Лив обвела зал выразительным взглядом. - Ты видишь хотя бы одну?
- Скрытые камеры, - уточнила я. - Ты ведь сама говорила, что без камер шоу лишено смысла. Так и есть: кому мы нужны, если никто не видит того, что с нами происходит?
- В конце концов, можно оставить им письмо, - поддержала нас с Клемансом Мажетта. - Ведь они оставляют нам свои послания. Напишем, что мы отказываемся от участия в шоу. И что больше не будем решать их загадки.
- Если бы все было так просто, мисс Спаулер, - отозвался Фэрроуз.
Я знала, что Грэм с самого начала разделял мое беспокойство, и поняла, что теперь он не на шутку встревожен.
- В любом случае у нас нет других вариантов, - продолжил он. - Давайте оставим письмо, попробуем найти камеры. А заодно пройдемся по побережью: вдруг удастся найти что-то, на чем можно уплыть с этого чертова острова.
- Плот, например, - хмыкнул Карл Рэдклиф. - Кто-нибудь из нас знает, как добраться до материка?
- По-вашему, лучше торчать на этом острове и ждать, пока нас всех сведут с ума? - неожиданно поддержал доктора Клеманс. - Нет уж, мне не хочется быть жертвенной овцой.
- При чем тут овца?
- А кого обычно приносят в жертву богам? - усмехнулся Клеманс. - Если верить Грейс Митчелл, те, кто устроил весь этот спектакль, именно ими себя и считают.
- Давайте голосовать, - изрек Джад Оснас и нервно покрутил в руках сигарету, которую так и не осмелился прикурить в присутствии Мажетты.
Через несколько минут наши дальнейшие действия были определены общим голосованием. Единственным человеком, который хотел задержаться на острове, была, как это ни странно, Грейс Митчелл, которая все еще не оставила надежды разгадать головоломку с ключом и гигантским следом. Ее голос, конечно, ничего не мог изменить, и Грейс не стала оспаривать общее решение.
Грэм и Джад взяли на себя труд отыскать камеры, которые, по их предположению, были установлены в зале, где мы чаще всего собирались все вместе, на кухне и в комнатах. Я робко напомнила Фэрроузу, что отсутствие света в коридорах замка вовсе не исключает наличия в них камер, и он пообещал принять мои слова к сведению.
Мне показалось, Грэм почувствовал, что я в последнее время начала его избегать, и сам не слишком стремился к общению со мной. Этот факт должен был меня обрадовать, но вместо этого я чувствовала себя угнетенной. Может быть, вопреки принятому решению мне хотелось, чтобы доктор оказался более настойчивым? Может, я надеялась, что он спросит меня, чем вызвано мое поведение?
Но ничего подобного, судя по всему, Грэм делать не собирался. Он не игнорировал меня, нет, просто я перестала ловить на себе его взгляд, который совсем недавно называла тяжелым и мрачным. Мне не хватало этого взгляда. И я так часто думала о Грэме, что мне казалось, мысли о нем скоро окончательно вытеснят из моей головы воспоминания о Дике Хантоне.
Увы, радоваться новому чувству у меня не было никаких причин. Я снова ощущала ту пустоту, то одиночество, с которыми прилетела на этот остров. "Остров Обновленных" - сколько горькой иронии было в этом названии. Разве я чувствовала себя обновленной? Нет, скорее вернувшейся к тем проблемам, от которых так хотела сбежать.
Я пыталась радоваться хотя бы тому, что призрак отца перестал меня преследовать. Клеманса тоже не донимали жуткие видения. Хотелось надеяться, что этот кошмар закончился, но что-то подсказывало мне, что самое главное испытание еще впереди…
Пока Грэм Фэрроуз и Джад Оснас занимались тщательным осмотром стен на первом этаже замка, я взяла на себя труд написать ультиматум, адресованный организаторам шоу.
Письмо, надо сказать, далось не без труда, и мне пришлось несколько раз его переписывать.
Первый вариант не понравился Джаду Оснасу, поскольку он нашел его слишком уж мягким. Второй в пух и прах раскритиковал Карл Рэдклиф, которому показалось, что тон письма показывает, как сильно мы все напуганы. Против третьего варианта - надо сказать, я написала его в весьма ироничном ключе, потому что была порядочно раздражена критикой двух предыдущих, - забастовала Мажетта, заявив, что организаторы шоу сочтут его шуткой участников.
Как я и предполагала, был принят второй вариант. Карлу осталось только написать послание самому, но он был слишком занят тем, что постоянно мешал Грейс искать решение головоломки, которое наша ученая дама надеялась найти в своей мудрой книге о скандинавских мифах.
Рожденное в муках письмо было запечатано в конверт, который нашелся у Лив - она хранила в нем деньги, которые наивно полагала потратить на острове, - и положено на пороге, в том месте, где я нашла первое послание с загадкой.
Усилия Грэма и Джада пока не увенчались успехом. Остальные мужчины решили последовать совету Фэрроуза и попробовать отыскать на побережье лодку. Эта идея, конечно, у многих вызывала скепсис, но нам все равно было нечего делать, а время шло и запас провизии, состав которой подвергался теперь внимательному досмотру доктора, уменьшался.
8
Мне не хотелось весь день торчать в замке - компанией Лив Такер я вдохновлялась не больше, чем желанием Мажетты обучить меня премудростям кулинарного мастерства, - поэтому, когда Клеманс предложил мне отправиться на поиски лодки вместе с остальными участниками, я ответила радостным согласием.
Ответ на наше воззвание к организаторам шоу так и не пришел - письмо, над которым я так долго корпела, мокло под дождем в том самом месте, где мы его оставили.
Погода выдалась прескверная: остров заливало дождем уже второй день, а волны с такой силой бились ночью о скалы, что мне чудилось, будто моя кровать качается, как койка на корабле.
Услышав о том, что я решила принять участие в поисках лодки, Грэм, как мне показалось, несколько омрачился. Я допускала, что мое богатое воображение может выдавать желаемое за действительное, однако в его взгляде, устремленном на меня, я все же прочитала признаки недовольства.
- Одевайтесь теплее, - в своей обычной мрачной манере бросил он мне. - На побережье очень холодно.
Я скользнула по его лицу внимательным взглядом. Ничто не выдавало в нем особенного интереса к моей персоне. Казалось, его слова - совет внимательного доктора, не более того. Но тень беспокойства, промелькнувшая в его взгляде, подсказала мне, что мои предположения не лишены смысла. Грэм действительно волновался за меня, но причина этого волнения могла крыться всего лишь в симпатии ко мне как к человеку, который был ему чуть более приятен, нежели остальные участники.
Придя к этому неутешительному выводу, я пообещала Грэму, что непременно последую его совету, и понуро побрела в свою комнату, на ходу ругая себя за то, что снова дала волю своим фантазиям.
Ну с чего я взяла, что Грэм увлечен мною так же сильно, как я увлеклась им? С чего возомнила, что он видит во мне женщину? Ведь он уже в первом нашем доверительном разговоре ясно дал мне понять, что мои внешние данные, мягко говоря, далеки от идеала. Грэм Фэрроуз считал меня интересной и забавной собеседницей - едва ли я могла рассчитывать на нечто большее. И все-таки рассчитывала…
Последовав совету своего сурового эскулапа, я натянула поверх толстого свитера свой непромокаемый плащ, повязала на шею шерстяной шарф и вышла из замка. Осталось дождаться только Лилланда, который никак не мог расстаться с объектом своего обожания: он так трогательно сжимал маленькую ручку Лив Такер в своей руке, что я посчитала бестактным торопить его и мысленно вздохнула, потому что от Грэма Фэрроуза мне едва ли удастся дождаться проявления подобных чувств.
Надо сказать, причин для нытья у Лив стало гораздо меньше: с тех пор как доктор отдал нашим поварам соль, которую благоразумно взял с собой в путешествие, и начал следить за продуктами питания, аллергия перестала донимать ее.
Наконец Лилланд выбрался из замка и мы направились вдоль побережья. Первое время все любовались суровым северным морем, серыми вспененными волнами, фьордами, изрезавшими берег причудливым кружевным узором, скалами, угрюмо возвышавшимися над подернутыми сединой головами волн. Но дождь и ветер усиливались, пейзаж был довольно однообразным, поэтому очень скоро нам наскучило созерцание местных красот, к тому же все мы порядочно замерзли.
За три часа нам не удалось обойти и половины острова, который действительно выглядел так, словно на него уже много веков не ступала нога человека. Неподалеку от побережья мы увидели небольшие постройки: это были полуразвалившиеся рыбацкие хижины.
В одну из таких хижин Клеманс предложил нам заглянуть, чтобы ненадолго укрыться от дождя и ветра, а заодно перекусить теми продуктами, что собрала нам в дорогу заботливая Мажетта.
Клацая зубами от холода, мы добрели до хижины. Дверь была перекошена, крыша порядочно обветшала. Над потолком висели деревянные балки с крючьями, на которых когда-то, возможно, висели связки с рыбацким уловом. И все же в этом неуютном доме было теплее, чем на улице. По крайней мере ветер не бил нам в лицо и не пробирался своими ледяными лапами под одежду.
Клеманс открыл сумку с провизией, и все мы возблагодарили Мажетту Спаулер за заботу: в пластиковых контейнерах оказались двойные сандвичи с тунцом, а в термосе - густая наваристая похлебка.
- Как хорошо, что хоть кто-то из нас умеет готовить, - пробормотал довольный Лилланд, вдыхая вкусный запах горячей похлебки.
- Не просто готовить, друг мой, а творить, - заметил Карл, которого изрядно ободрил запах еды. - То, что делают Мажетта и Грейс, настоящее произведение искусства, а мы с вами - те, кто удостоился чести его вкушать.
- Бог ты мой, какие речи! - рассмеялся Клеманс, протягивая мне крышку от термоса, наполненную похлебкой, и ложку. - Каким поэтичным сделал вас голод, Карл.
- Вовсе не голод, - миролюбиво отозвался Карл, посматривая голодными глазами на крышку, из которой я хлебала суп. - Это искреннее восхищение чужими способностями.
- А я так и не научилась готовить, - призналась я и, передав крышку с похлебкой Карлу, принялась за сандвич. - Мои мама и бабушка были великолепными хозяйками, но, как видите, по наследству это не передается.
- А жаль, - заметил Карл, проглотив ложку супа и зажмурившись от удовольствия. - Не знаю, как остальные, а я бы никогда не смог жить с женщиной, которая не умеет готовить. Я корплю над своими сценариями двадцать четыре часа в сутки - мне некогда отвлекаться на пустяки. Я бы, наверное, давно уже умер от голода, если бы не моя домработница.
- На пустяки? - хмыкнула я. - А как же "шедевр", "произведение искусства"? Вы же сами говорили, Карл? Разве это пустяки?
- Ну, - стушевался Карл, которого мне удалось загнать в тупик. - Вы сравниваете несопоставимые вещи, Ди. Пища для ума и для тела не одно и то же.
- Что же будет с вами, создателями пищи для ума, если те, кто занимается "пустяками", плюнет на свой скучный труд и тоже увлечется возвышенными материями? - ехидно полюбопытствовал Клеманс.
- Талант дается не всем, - многозначительно изрек Карл, налив в опустевшую крышку похлебку и передав ее Клемансу. - Поэтому кто-то творит, а кто-то способствует созданию шедевров.
- Ох уже эти творческие люди, - вздохнула я. - Честно говоря, меня вполне устраивает кусок остывшей пиццы, который я успеваю перехватить в школьной столовой. Наверное потому, что я вовсе не творческая личность.
- Творчество творчеством, но что мы будем делать дальше? - прервал нашу беседу Лилланд. - Скоро совсем стемнеет, да и погода не располагает к прогулкам. Мне кажется, надо возвращаться в замок. Мы все равно уже ничего не найдем.
- Да, пожалуй, ты прав, - кивнул Клеманс. - Пора возвращаться. Честно говоря, идея доктора и вправду оказалась не самой лучшей. Если на острове и есть рыбацкие лодки, то они обветшали не меньше, чем эти хижины. Конечно, такую лодку можно было бы залатать, но, боюсь, наше путешествие закончится на первом же рифе.
Лилланд съел свою порцию супа и сообщил, что хочет осмотреть другие хижины. Разморенные едой, мы решили отпустить Лилланда одного, а сами еще немного посидеть в тепле. К тому же у Карла заболел живот, и ему снова пришлось принять свои таблетки.
Через некоторое время Лилланд вернулся. Вид у него был взволнованный.
- Что-то случилось? - насторожилась я.
- Пойдемте, я кое-что хочу вам показать, - сообщил он.
Мы уложили в сумку термос, остатки сандвичей и вышли за ним. Ветер снова принялся хлестать нас по щекам мокрыми от дождя ладонями.
Лилланд привел нас к одной из хижин, той, что стояла почти на самом краю скалы, и указал на причудливую каменную конструкцию, которую мы не сразу заметили. Из скалы торчала каменная кладка, словно уходившая в небо и напоминавшая недостроенный мост.
- Что это? - спросил Клеманс.
- Если бы я знал, - пробормотал Лилланд. - Похоже на мост, который кто-то не достроил.
- Похоже, - кивнул Карл. - Только зачем он здесь? Что ему соединять?
- Может, он должен был соединять две скалы, - предположила я.
- Да, но где вы видите вторую скалу?
- Нигде, - посмотрев вперед сквозь пелену дождя, ответила я. - Загадочная конструкция. Может, это вовсе не мост?
- У меня больше нет предположений, - пожал плечами Карл. - А чего вы так разволновались, Лилланд? Штуковина, конечно, странная, но мало ли странных вещей мы видели на этом острове.
Лилланд немного помолчал - он словно не решался в чем-то признаться, - а потом произнес:
- Когда я очутился рядом с этим мостом, то отчетливо слышал пение.
- Что слышали? - уставился на него Карл.
- Пение, - повторил Лилланд. - Негромкое пение. Мне показалось, что где-то рядом поет женщина. Я ее окликнул, но она не отозвалась. Я обошел хижину, но никого не увидел. Пение не прекращалось, и мне, честно говоря, стало не по себе. Я надеялся, что вы тоже услышите это пение, но, когда мы подошли к мосту, оно уже стихло.
- Наверное, вам почудилось, Лилланд, - попытался улыбнуться Карл, хотя было заметно, что все происходящее ему совершенно не нравится. - Или ветер гудел в расщелинах скалы, а вам показалось, что кто-то поет.
- Нет, - покачал головой Лилланд. - Я отчетливо слышал какие-то слова на непонятном языке. Кажется, кажется… нет, не помню. Я никогда не слышал такого чудного языка.
- Забудьте об этом, - посоветовал Карл. - Мы все слишком встревожены тем, что происходит, вот и мерещится всякая чушь. Пора возвращаться в замок, путь все-таки неблизкий.
Мы тронулись в обратный путь. Лилланд всю дорогу молчал. Мне показалось, происшествие его расстроило и взволновало.
Еще бы! Мы с Клемансом, понимавшие его лучше, чем кто-либо другой, многозначительно переглянулись. Остров подбрасывал нам все больше загадок, но не давал ни одной подсказки.
Дорогой я думала о Грэме Фэрроузе, по которому за день умудрилась соскучиться. Вряд ли он испытывал похожие чувства…
Содрогаясь от порывов яростного ветра, я мечтала о том, чтобы его сильные руки прижали меня к себе, обняли и согрели. Глупые мечты глупой девчонки, которой, между прочим, исполнилось двадцать пять лет. Впрочем, сколько бы я ни отчитывала себя за свои наивные фантазии, легче мне от этого не становилось.
В конце нашего пути мои ноги вымокли до такой степени, что это несколько утихомирило мой пыл и я уже мечтала лишь о том, как бы поскорее добраться до замка и выпить чего-нибудь горячего.
Мое состояние бросилось в глаза Карлу, и он даже сделал мне комплимент, сказав, что я держусь с "поразительным мужеством". В ответ я улыбнулась посиневшими от холода губами и зашагала дальше.
- Боженьки мои! - испуганно вскрикнула Лив, посмотрев на меня своими широко распахнутыми глазами.
Если эту девушку поразило что-то, кроме изменений в собственной внешности, значит, дела мои были и вправду плохи.
Чувствовала себя я, надо сказать, достаточно странно: перед глазами мелькали разноцветные круги, а в горле саднило и першило так, словно я наелась острого перца.
- Милая, зачем же вы с ними пошли?! - всплеснула руками Мажетта и стащила с меня плащ. - Вам нужно немедленно согреться. Лив, возьмите на кухне таз и налейте в него горячей воды. Надо позвать доктора.
- Нет, не надо доктора, - горячо запротестовала я.
Мажетту удивил мой протест, но она истолковала его по-своему.
- Ди, дорогая, вы уже большая девочка и не должны бояться докторов.