Ведь жила она без него раньше, так почему бы не суметь и сейчас? Все, что для этого нужно, - сила воли, решительность и последовательность. Чего-чего, а этого у Рут достаточно. Она должна забыть Генри. Во что бы то ни стало. С этой мыслью она встала с кресла и направилась в спальню. Как ни странно, заснула она почти сразу же.
Солнце медленно выползало из-за горизонта, все ярче освещая стада мелких кудрявых облачков. Оторвав взгляд от окна, Рут села на кровати и, взяв со стула одежду, натянула ее.
Войдя в кухню, она нарезала хлеб, включила тостер и радио. Передавали сводку погоды.
Прогноз метеослужбы вызвал у Рут тревогу. Диктор чеканил бесстрастным голосом: "Если циклон продолжит свой путь с той же скоростью, то северной части Новой Зеландии он достигнет к вечеру или ночи. Предполагается, что он может причинить существенный ущерб. Туристам и отдыхающим на берегах водоемов следует прислушаться к предупреждениям синоптиков".
Рут с тостом в руке вышла на веранду, чтобы повнимательнее взглянуть на небо. Там что-то неуловимо изменилось. Облака сгустились, потемнели. Озеро тоже казалось сероватым, и по его поверхности уже бежали барашки от поднявшегося ветра.
Причин для серьезного беспокойства, однако, не было. Эти летние домики простояли здесь больше пятидесяти лет. Во время сильных ураганов с них иногда слетали крыши, но по-настоящему страдали лишь обитатели туристических палаток, автомобильных фургонов и те, кого ветер и дождь заставали в лодках. Ущерб терпели и фермеры, чьи участки располагались в низинах.
Да если бы Рут и захотела уехать, ей все равно некуда было податься. Когда начались съемки, она оставила свою квартиру в Веллингтоне, сдав мебель на хранение. После несчастного случая большую часть времени Рут проводила в больнице, а между операциями приходилось жить у отца.
Там ей не нравилось. Нет, и отец, и его жена были сами доброта и радушие, но чувствовалось, что она для них обуза. Когда родители Риты предложили Рут пожить в домике на берегу озера, она тут же ухватилась за эту возможность.
Интересно, знает ли Генри о приближении урагана? Может, позвонить ему и сообщить? Номер телефона наверняка можно узнать в магазине. Нет, одернула себя Рут, ты просто ищешь повод услышать его голос. Он ведь говорил, что не пропускает метеосводки.
Лучше заняться собственными делами. Прежде всего, наведаться в гараж. Там, на полках, среди всякого хлама Рут как-то заметила примус. Она быстро нашла его, а рядом запылившуюся бутылку с керосином.
Дабы убедиться, что не утратила бойскаутских навыков, Рут отнесла примус на кухню, почистила его и зажгла. Сердце наполнилось радостью, когда над горелкой взметнулись язычки пламени. О, значит, еще не все потеряно! Если во время урагана отключат электричество, она сможет готовить на примусе.
Выключив огонь, Рут поехала в магазин, чтобы запастись продуктами.
- Уезжать не собираетесь? - спросила хозяйка.
- Я - нет, но, думаю, многие, услышав предупреждение, разъедутся по домам.
Сегодня хозяйка, как ни странно, была настроена более оптимистично.
- Ну, далеко не все! Особых проблем циклон не создаст: реки в озера не впадают - значит, наводнения не будет. А горы спасают от сильного ветра. Конечно, если три дня подряд будет идти ливень, тогда другое дело - кому захочется сидеть в этом болоте?
- Наверное, только фермеры счастливы: теперь засуха им не грозит, - сказала Рут, забирая купленные продукты.
- Где вы видели счастливого фермера? - Женщина с насмешливой многозначительностью вскинула брови.
Вернувшись домой, Рут разобрала продукты, а затем занялась стиркой. Развесив выстиранные простыни, полотенца, одежду, она застелила кровать, подмела полы, пропылесосила мебель.
Приближалось время ланча. Погода, совершенно очевидно, ухудшалась. Ветер, дувший с востока, нес то зной, то влажную прохладу. Волны на озере вздымались все выше. Готовя яичницу, Рут с беспокойством слушала сводку погоды. Циклон, судя по сообщениям, приближался с колоссальной скоростью.
Рваные, но непрестанно уплотнявшиеся облака все явственнее свидетельствовали о приближающемся урагане. Рут вышла на террасу. В мятущемся озере плавало несколько любителей острых ощущений.
Утром метеорологи были весьма осторожны в своих прогнозах, но теперь, когда дело близилось к полудню, тон их сообщений стал более тревожным. Рекомендовалось принять меры предосторожности и избегать поездок, учитывая, что метеособытия могут разворачиваться в самом неблагоприятном направлении.
Рут решила на всякий случай убрать почти высохшее белье. Слава Богу, окна в домике небольшие, думала она, и вряд ли разобьются. Не то, что огромные стеклянные панели городских домов. Моя хибарка выдержит, уговаривала себя Рут, а огромное густое дерево прикроет его от прямого шквального ветра с востока.
Она сворачивала белье, когда подошел сосед. Рут всегда поражало причудливое сочетание его огненно-рыжих волос с темной, почти шоколадной от загара кожей. Он пришел сказать, что уезжает, и оставил свой веллингтонский телефон.
- Звоните, если что-то случится и понадобится моя помощь.
- Спасибо. Обязательно позвоню. Вы уезжаете прямо сейчас?
- Да. Жена хочет оказаться дома до того, как здесь начнется катавасия. Она неспокойно чувствует себя в этих времянках, а метеорологи говорят, что ураган пройдет именно здесь.
- Со времен постройки эти дома выдержали немало катаклизмов. - Рут старалась убедить скорее себя, чем соседа. - Так что я не стала бы особенно беспокоиться за их судьбу. А вот вы будьте на всякий случай поосторожнее в пути. Кто знает, что может случиться на открытом месте?
- О, за нас не волнуйтесь. Дай Бог, чтобы у вас все обошлось! - Он улыбнулся и собрался было уходить, но затем, сдвинув брови, сказал: - Кстати, следите за этим деревом. Пару лет назад в зимний буран у него сломало большую ветку. Я посоветовал тогда Полу спилить его, но он отказался: дескать, дерево само по себе крепкое и еще переживет всех нас.
Рут повернула голову в направлении его озабоченного взгляда. Мощные, широкие ветви простирались над большей частью лужайки перед домом.
- Дерево никому не мешает.
Сосед возразил:
- Даже если ветер не повалит его, одних сломанных веток будет достаточно, чтобы разрушить ваш дом. Если ураган придет с запада, ни секунды не ждите - перебирайтесь к нам. - Он полез в карман, достал ключ и протянул ей.
- Нет-нет, что вы! - запротестовала Рут.
- Возьмите. Всякое может случиться. Так нам будет спокойнее.
Видно было, что он искренне хочет помочь Рут, и она взяла ключ. Сосед еще раз посоветовал ей быть осторожнее, попрощался и направился к дороге, где его ждал автомобиль с лодкой на прицепе.
Ближе к вечеру пошел дождь. Сначала мелкий, потом все крупнее и крупнее. Порывы ветра становились яростнее. Рут поняла, что буря их не минует.
Спустя полчаса после того, как начался дождь, в дверь постучали. На пороге стоял Питер. Не Генри. Рут почувствовала острый укол обиды и разочарования.
- Привет, - слабым голосом произнесла она.
- Привет! - Питер с любопытством оглядел ее убогое жилище. - Мистер Ормонд прислал меня спросить, как вы тут.
- Превосходно, Со мной все в порядке. - Значит, Генри не бросился бежать отсюда вместе с остальными! - пронеслось в голове Рут.
- Ваша лачуга, похоже, не только урагана, но и шквального ветра не выдержит.
- Вы местный и должны знать - ураганов у нас, как правило, не бывает: циклоны теряют силу, как только достигают прохладных вод.
- Шквальные ветры тоже могут причинить изрядный ущерб, - не унимался Питер.
- Их задерживают горы. Передайте мистеру Ормонду, что он может не беспокоиться - ему ничто не угрожает.
Питер, казалось, не заметил этого мелкого укола.
- О себе ему нечего беспокоиться. Его дом построен на совесть.
- А мой за свои пятьдесят лет и не такое видал!
Питер посмотрел на дерево, ветки которого уже ходили ходуном.
- Сколько себя помню, оно всегда было здесь, - пожала плечами Рут, перехватив его взгляд. - Передайте, пожалуйста, мистеру Ормонду, что я благодарю его за заботу, но прошу за меня не волноваться, все будет в порядке.
Питер развел руками.
- Великолепно, - сказал он и направился к джипу.
Рут закрыла дверь. Ее обида и разочарование абсолютно неуместны. Генри просто сделал то, что сделал бы любой порядочный мужчина, к тому же рассудительный и последовательный в своих поступках. Чего нельзя было сказать о ней. Ведь они уже попрощались; встречаться вновь только продлевать агонию.
И все-таки жаль, что он сам не приехал.
Рут посмотрела в окно и поежилась: озера было не узнать. Волны, гонимые усиливающимся ветром, вздымались все выше и выше. По белесовато-серой воде колотил косой дождь, который с каждой секундой набирал силу. Тем не менее, картина была завораживающей, и Рут долго не могла оторвать от нее взгляда.
Минут через двадцать вновь раздался стук в дверь - резкий, нетерпеливый. Одновременно с этим единственная горевшая в комнате лампочка ярко вспыхнула и погасла.
Проклятье! - выругалась Рут. В доме были и свечи, и спички, и примус, но то, что так рано отключили электричество, - плохой признак.
Рут открыла дверь - на пороге стоял Генри. По иссиня-черным волосам стекали струи дождя, в прищуренных глазах застыла тревога.
- Быстрее захватите какую-нибудь одежду и поехали! - резко произнес он. И продолжил, не дав Рут и слова вставить: - Питер прав - это дерево слишком близко растет от дома, кроме того, наверняка где-нибудь подгнило. Один хороший порыв ветра и оно раздавит вашу хибару, поэтому поживите пару дней у меня.
- Я не могу, - слегка задыхаясь, проговорила Рут.
- Почему? - Генри был настроен решительно.
- Я обещала присмотреть за соседним домом. Если ветер усилится, я могу перейти туда. Вот ключи.
- Не будьте идиоткой! - разозлившись, выпалил Генри. - Если дерево упадет, то вам и из дома не выбраться.
- Я обещала мистеру Хили, - упрямо твердила Рут.
- Как только буря утихнет, я привезу вас обратно. Полагаю, вы не думаете, что я наброшусь на вас, - преднамеренно вульгарно добавил он, - и стану требовать платы за гостеприимство.
- Нет, не думаю! - с возмущением выпалила Рут, которая в глубине души чувствовала, что такой поворот событий вполне устроил бы ее. - Еще не хватало!
В этот момент под мощным напором ветра задребезжали стекла, и следом раздался оглушительный треск, заставивший обоих выглянуть в окно. Отломившаяся верхушка дерева, кружась и увлекая за собой попадающиеся на пути ветки, падала в направлении дома. Застывшая от ужаса Рут с облегчением вздохнула, когда вся эта бесформенная масса обрушилась метрах в пяти от веранды.
- Что и требовалось доказать! - безапелляционно заявил Генри. - Собирайте вещи или я сделаю это сам!
5
Тревога в голосе Генри была столь неподдельной, что Рут передалось его настроение. В спальне она сгребла в сумку самое необходимое, сверху бросила так и не начатую книгу и туфли. Когда Рут вернулась в гостиную, Генри уже закрывал холодильник, из которого достал все продукты и уложил в пластиковый пакет.
- Готовы? - спросил он и неожиданно широко улыбнулся.
- Да, - радостно вырвалось у нее: на сердце вдруг стало необычайно легко. - Примус взять? У меня и свечи есть.
- Не надо - у нас газ и газовое освещение.
Когда они вышли из дома, природа на мгновение, словно из почтительности, застыла во всем своем грозном великолепии. Рут остановилась как вкопанная, потрясенная этим зрелищем. Когда она подошла к машине, Генри уже завел двигатель.
- Ни за что не скажешь, что она побывала в аварии, - сказала Рут, усаживаясь на переднее сиденье. - Повреждения, видимо, были небольшими?
- Пришлось только заменить крыло, вот и все.
Вот и все! - мысленно усмехнулась девушка.
Они миновали кемпинг. Рут украдкой посмотрела на четкий профиль Генри, и сердце ее сжалось от противоречивых чувств. Таких людей она еще никогда не встречала. Создавалось впечатление, что ум, красота, аристократизм, обаяние, сила, физическая притягательность - это далеко не все его качества, что этот человек способен на великие свершения… Не злится ли он сейчас на себя за то, что чувство долга заставляет его заниматься моим спасением?
Когда они проехали полпути, Рут наконец нарушила молчание:
- А может быть, тем порывом все и ограничится?
- Вряд ли. - Генри был не столь наивен.
Рут вновь тайком взглянула на него. Генри улыбался, и она заметила ямочку на его щеке, которая отнюдь не уменьшала суровой мужественности этого лица.
Отвернувшись, чтобы спутник не заметил ее восхищения, она произнесла первое, что пришло на ум:
- А вода в реках еще не поднялась.
- Дожди ведь только начинаются.
Разговор явно не клеился, и Рут сосредоточила внимание на залитом водой ветровом стекле. Так, молча, они доехали до дома Генри.
Девушку удивило то, что у подъезда их никто не встретил. Оглядевшись в холле и не заметив признаков жизни, она догнала Генри, направлявшегося в гостиную, и спросила:
- А где же Питер?
- Я отпустил его домой. - Заметив удивленный взгляд Рут, он пояснил: - Его сестра живет на побережье, и он волнуется за нее.
- Трудно представить, что у Питера есть семья. - Едва сказав это, она почувствовала, что сморозила глупость.
- У каждого есть семья, - пожал плечами Генри. - Даже когда ее нет рядом. - Его глаза сурово и отрешенно смотрели в сторону.
- А я свою потеряла, - неожиданно для себя разоткровенничалась Рут.
Они остановились у окна гостиной.
- Как это случилось?
Внезапно обрушился новый шквал ветра, дождь полил как из ведра, и комната, казалось, погрузилась в сумерки. Рут поежилась и от происходившего за окном, и от собственных воспоминаний.
- Отец бросил нас, когда мне исполнилось семь лет… Он женился, у него новая семья. И я ему не нужна. - Заметив гневный блеск в глазах Генри, Рут поспешила рассеять возможные недоразумения: - Отец позаботился о том, чтобы мы ни в чем не нуждались. Платил за мое обучение в школе и в университете. У меня было все, чего бы я ни захотела.
- Кроме отца, - тихо произнес Генри. Рут сделала попытку защитить его.
- Такое случается со многими.
- А мать?
Рут отвернулась к окну. Озеро почти слилось с облаками, только кромка воды выделялась более светлой полосой.
- Когда я поступила в университет и уехала, - без выражения произнесла Рут, вновь повернувшись к Генри, - она покончила с собой. В предсмертной записке мама написала, что теперь, когда я покинула ее, ей больше незачем жить… Перед тем мы целый год ругались с ней из-за моего желания быть самостоятельной.
Рут зябко поежилась и неосознанным жестом обхватила предплечья. В следующий момент ей на плечи легли сильные, теплые руки Генри. Она ощутила терпкий, пьянящий аромат его тела, и у нее слегка закружилась голова.
- Я всей душою рвалась из дома, - продолжала бичевать себя Рут, и даже ласковые прикосновения Генри не могли отвлечь ее от этого. - Мама тянулась ко мне. Ей не хватало душевного участия. Она боялась потерять и меня. А я оказалась бессердечной эгоисткой и не желала понимать, как она нуждается во мне, как любит меня.
- Это тираническая любовь, отказывающая человеку в праве выбора, - твердо и осуждающе проговорил Генри.
От его рук исходили тепло и покой, и Рут стало немного легче на душе.
- Я даже не пыталась ее понять, а должна была… Отец однажды сказал, что он не мог с ней нормально жить: она постоянно ревновала его и создавала нестерпимую обстановку. Он немного преувеличивал, но мама действительно все время казалась усталой и взвинченной. Много позже мне пришло в голову, что она, должно быть, все свои силы тратила на то, чтобы не сорваться.
- И вас, конечно, не перестает терзать мысль, что она могла бы остаться в живых, если бы вы ее не покинули?
Теперь они стояли вплотную друг к другу, и каждое его слово эхом отдавалось в ее груди. Рут кивнула. Она не могла проронить ни звука - слова рвались наружу, но застревали где-то в горле.
- Ваша мать прибегла к психологическому шантажу, а когда убедилась, что с его помощью ничего не добьется, решила заставить вас страдать до конца дней своих. Останься вы с ней, вам пришлось бы исполнять любые ее капризы. Ни о какой личной жизни не могло бы идти и речи. Все ваше существование было бы подчинено одной цели - не расстроить мать.
Отвернувшись, Рут тихо сказала:
- Я должна была ей помочь!
- Сколько лет вам тогда было?
- Семнадцать.
- Слишком мало, для того чтобы стать опорой женщине, находящейся в крайней степени психического истощения. Кроме того, если бы она действительно хотела помощи, то без труда могла бы получить ее.
Потрясенная жестокой логикой Генри, Рут слегка отшатнулась. Не решаясь посмотреть ему в глаза, девушка медленно проговорила:
- Незадолго до смерти мамы отец втайне от нее обратился к очень хорошему врачу, желая хоть чем-нибудь ей помочь, и тот сказал ему примерно то же, что и вы. Может быть, все так и есть и мне не в чем себя винить, но стоит только представить, что она испытала перед смертью… - Рут едва сдерживала слезы. - Все равно, это несправедливо, чтобы чья-либо жизнь заканчивалась подобным образом!
- Разумеется, - рассудительно заметил Генри. - Но, решив именно таким образом наказать вас, она сделала свой выбор. Вы в этом не виноваты.
- Как знать? Не все так просто… - задумчиво произнесла Рут и вновь обернулась к окну, за которым по-прежнему хлестал ливень. - Хорошо бы все этим и кончилось.
- Будем надеяться, ураган основные силы растратит над морем.
- Как часто вы сюда приезжаете? - неожиданно спросила Рут.
- По меньшей мере, раз в год. Честно говоря, хотелось бы чаще, но обстоятельства не позволяют.
Чувствуя, что Генри неохотно поддерживает этот разговор, Рут переменила тему.
- У вас изумительный дом.
- Да, его автор Тони Перкинс. Он новозеландец. Владеет большой автозаправочной станцией, но прирожденный архитектор. Один из самых талантливых в стране. - Генри говорил с явным воодушевлением. - Тони проектирует загородные дома для сливок местного общества, что позволяет ему воплощать в жизнь любые немыслимые фантазии, и я счастлив, что он согласился сделать проект и для меня.
- Я встречалась с ним, - с улыбкой сказала Рут. - Когда между операциями жила у отца, Тони с женой часто бывал у него. - Эта пара вела богемный образ жизни, но оба были потрясающе преданы друг другу. К тому же необычайно умны и доброжелательны. Рут доставляло наслаждение общаться с ними. - Тони безусловно гений! - восхищенно произнесла она.
Наступило молчание. Они стояли у окна и наблюдали, как дождь, то слегка ослабевая, то усиливаясь вновь, колотит по поверхности озера, превращая ее во взъерошенную рябь.
Напряжение в теле Рут росло с каждой секундой. Казалось, все нервные окончания оголились и от любого прикосновения мог произойти взрыв. Она осознавала опасность этого состояния, но не хотела бороться с ним, влекомая страстью, острым желанием, тягой к неизведанному.