Похожие ощущения Рут испытывала, впервые погружаясь под воду с аквалангом, плавая с дельфинами, знакомясь с морской жизнью у коралловых рифов, наблюдая за акулами из клети для подводных исследований. Правда, тогда опасность была сравнительно умеренной.
Значительно меньшей, чем сейчас.
Раньше Рут и представить не могла, что рядом с любимым человеком можно испытывать страх. Любовь казалась ей чуть ли не синонимом надежности, безопасности. Такой была любовь Роберта. Она давала ей уверенность и тепло, которым можно было бы согреться и в лютый мороз. Все страхи и тревоги исчезали, когда он был с ней!
С Генри нельзя было быть уверенной ни в чем. Хотя в нем чувствовались огромная сила воли и бескомпромиссность, объяснить его поступки было почти невозможно, что и пугало Рут. То он твердо заявлял, что они больше никогда не встретятся, то целовал ее с такой страстью, с таким жаром, который, казалось, мог уничтожить все мыслимые преграды. А сейчас Генри опять почти холоден. Да, он обнимал ее. Но лишь для того, чтобы утешить.
- Не хотите ли выпить кофе, чтобы немного согреться? - заговорил наконец Генри.
- С удовольствием. Спасибо! - с готовностью ответила Рут.
Генри проворно и уверенно распоряжался на кухне, словно для него было обычным делом хлопотать там. Не прошло и нескольких минут, как он приготовил изумительный, ароматный кофе.
Достав из буфета большую жестяную банку, Генри выложил ее содержимое в вазу.
- Неужели домашнее? - воскликнула Рут. - Слоеное - самое любимое мое печенье!
- Произведение Питера, - рассмеявшись, пояснил Генри; восторг Рут пришелся ему по душе.
Она откусила хрустящий ароматный кусочек и с блаженством прикрыла глаза.
- Удивительное! Как вы думаете, Питер дает мне рецепт этого чуда?
- Поговорите с ним сами. Он умеет делать и бисквитные пирожные, но мне больше нравятся слоеные, вот он их и печет.
Захватив поднос с кофе и печеньем, они вернулись в гостиную. Сев в кресло и внимательно оглядевшись вокруг, Рут заметила:
- Даже в такую ненастную погоду ваш дом полон света и тепла. Дело, наверное, в интерьере. Как вам удалось найти такого хорошего дизайнера?
- Повезло, - кратко ответил Генри.
Ну и черт с тобой, возмутилась про себя Рут. Генри явно не горел желанием рассказывать о себе. Она отпила немного кофе, делая вид, будто наступившая неловкая тишина - это именно то, чего ей давно не хватало. Захочет продолжить разговор - пусть сам выберет тему.
- А моего отца убили, когда мне не было и десяти лет, - неожиданно вымолвил Генри.
От изумления в голове Рут все смешалось.
- Это ужасно! - часто-часто моргая, выдавила она, не в силах до конца осознать то, что сказал Генри.
- Я боготворил его. Матушка тоже. Мы влачили тогда жалкое существование, но с отцом каждый день превращался в праздник.
Рут в растерянности смотрела на него, ничего не понимая. Не похоже, чтобы Генри рос в бедности. Такие цельность характера, уверенность в себе, с ее точки зрения, могли быть свойственны лишь тем, кто рожден быть богатым и властвовать.
- Это счастье, что у вас был такой отец! - Рут решилась высказаться по поводу того, что ей было ближе и понятнее всего.
- Да, - твердо произнес Генри, и лицо его вдруг помрачнело. Однако он тут же взял себя в руки и с академическим бесстрастием продолжил повествование: - Кончина отца потрясла матушку… И все же, несмотря на это и на отсутствие денег, она сумела вырастить нас, дать образование и вывести в люди.
- Надеюсь, она жива и здорова?
- К счастью, да. - Генри взглянул на Рут и тут же опустил глаза.
Было бы глупо расценивать его сдержанность, как нежелание продолжать разговор. Просто жизнь Генри, по-видимому, складывалась очень непросто, и объяснить в двух словах первому встречному ее перипетии было невозможно.
Тем не менее, Рут было немного обидно. Неужели Генри считает, что она не способна его понять, неужели сомневается в ее доброжелательности? Впрочем, почему должно быть иначе? Они ведь едва знакомы.
Взглянув на часы, Генри спросил:
- Вы не возражаете, если я включу телевизор?
- Конечно, нет.
Они успели захватить только конец тревожного сообщения, из которого следовало, что циклон неумолимо приближается со стороны Западного побережья.
Генри выключил телевизор.
- На этот раз прогноз звучит определеннее. Даже если ураган и отклонится в сторону, дождя прольется немало. Нормальный образ жизни нарушится.
- Похоже, так и будет. - К собственному удивлению, Рут улыбнулась. - Хотя вы и заставили меня сюда приехать, я благодарна вам за то, что оказалась здесь. Остаться наедине со стихиями - невеселое дело. Кстати, не могли бы вы показать мне мою комнату? Я распакую вещи, а потом помогу вам с приготовлением обеда.
- Буду благодарен за любую помощь. - Генри встал. - Я умею готовить только самое элементарное.
Захватив сумку Рут, он проводил девушку в ту самую комнату, где она спала вчера днем.
- Странно, - поднимаясь но лестнице, проговорила Рут, - я только сейчас сообразила, что у вас по-прежнему есть электричество, в то время, как у нас его давно отключили.
- Нас снабжает другая электростанция - она более мощная, - ответил Генри, открывая перед ней дверь. - Взгляните, вам из вещей больше ничего не понадобится?
- Пожалуй, нет. Спасибо!
Когда Рут вновь спустилась в гостиную, Генри смотрел по телевизору новости. Метеоролог демонстрировал на плакате, что представляет собой нынешний циклон: один вид этой спиралевидной облачности вызывал неприятные ощущения. Рут уселась в кресло и внимательно выслушала рекомендации диктора: укрепить окна и двери, не выходить из домов, вывести скот из низин. Когда он перешел к новостям из жизни королевской семьи, Рут взяла со столика какой-то журнал и стала рассеянно листать его.
- Вы, похоже, не роялистка? До членов венценосной английской фамилии вам и дела нет? - с добродушной насмешкой спросил Генри.
- Мне их просто жаль. Что это за жизнь - вечно на сцене, вечно под прожекторами?
Генри вскинул брови.
- Не труднее, чем у популярных певцов или актеров. Полагаю, и вы, когда решались на съемки в телевизионной серии, осознавали, что окажетесь в центре внимания и публики, и средств массовой информации?
- Поначалу мне это и в голову не приходило. Но в чем-то вы правы - свет прожекторов и мне иногда приятно щекотал нервы. Однако с королевской семьей все обстоит несколько иначе: в отличие от певцов и актеров, которые при желании могут избежать вторжения в свою личную жизнь, они вынуждены все время быть на публике - такая уж у них работа.
- Когда привыкаешь к этому с рождения, может быть, ноша и не кажется такой тяжелой? - тихо произнес Генри.
Рут пожала плечами.
- Не знаю… Я восхищаюсь всем, что королевская семья делает для общества, но, по-моему, она находится в каком-то порабощенном состоянии.
- Сильно сказано, - произнес Генри и прищурившись посмотрел на Рут.
- В старших классах я училась в привилегированной частной школе, и моей соседкой по комнате была девушка, принадлежавшая к высшей знати одной азиатской страны. И надо же было такому случиться, чтобы незадолго перед выпуском она влюбилась в приятеля своего брата, который учился вместе с ним в университете, но происхождения был самого простецкого. Она знала, что ей не разрешат выйти за него замуж, и они решили бежать и пожениться тайно. Брат сообщил об этом плане отцу, и тот забрал ее домой, прежде чем им удалось его осуществить. Вскоре родители выдали ее замуж за далекого родственника, который, очевидно, соответствовал их стандартам. Через два-три года я случайно встретила ее. Это было бледное подобие человека. О, она улыбалась, разговаривала и вела себя, как и все. Но в глазах у нее зияла пустота.
- И вы во всем конечно же вините ее родителей?
- Я их не виню… - Рут чувствовала, что начинает злиться, и это еще больше выводило ее из себя. - Виновата их веками освященная система ценностей, в которой брак с нужным человеком считается важнее личного счастья.
- Вас просто раздражает разница между культурой, ориентированной на семейные ценности, и привычной вам - той, во главу угла которой поставлен индивидуализм. - Спокойный тон Генри резко отличался от горячности, с которой говорила Рут. - И у той и у другой культуры есть свои плюсы и свои минусы.
- Можно было бы понять, если бы такое происходило сотни лет назад, когда от этого зависело выживание семьи. Но в наши дни…
Порыв ветра обрушился на дом, и оконные стекла задрожали. Через несколько секунд ветер стих, зато дождь пошел с новой силой.
На экране телевизора сменилась картинка, и Генри прибавил звук. Рут узнала уже виденные улочки небольшого города на Балканах.
"К настоящему времени говорится о трех погибших, - сообщал репортер. - Есть данные, что раненых демонстрантов затаскивают в военные казармы и медицинской помощи не оказывают. Полагают, смертельных случаев было бы гораздо больше, но солдаты отказываются стрелять в соотечественников. Вряд ли правящий режим подчинится мнению горстки протестующих, на знаменах которых начертано имя наследного принца, который по-прежнему не проявляет признаков политической активности".
Щелкнул выключатель, экран погас. Комната наполнилась шумом дождя.
- Как жаль этих людей, - сказала Рут, пытаясь снять то напряжение, которое возникло между нею и Генри. - Создается впечатление, что кто-то борется за власть, а они - лишь пешки в той игре. Но какая идея могла заставить их выйти на улицы? Ведь не этот же мифический принц…
Откинувшись на спинку кресла, Генри устремил мрачный и отрешенный взгляд куда-то в пространство. Властный, аристократический профиль отчетливо вырисовывался на фоне светлой стены.
- Видите ли, когда страной в течение столетий правят короли, народ привыкает к своей монархии и верит, что она является панацеей от всех бед, - спокойно и задумчиво проговорил он. - Трудно в одночасье избавиться от многовековых традиций.
- У меня такое впечатление, что вас всерьез волнует то, что происходит в этой стране, хотя она и не играет важной роли в мировой политике. - Рут мучило любопытство, и она твердо решила докопаться до истины.
Генри немного помолчал, словно подбирая слова, а затем почти бесстрастно произнес:
- Мои предки родом оттуда. Правда, сейчас уже почти никого из них нет в живых.
Рут посмотрела на Генри и поняла, что тот снова ушел в себя и развивать тему о родственниках не собирается. Тем не менее, она попыталась вытащить его из кокона молчания.
- А что же случилось с монархией, куда делся король и действительно ли существует этот наследный принц? - спросила Рут.
- Король вынужден был оставить трон, когда власть в стране захватили путчисты.
- О Боже! - с ужасом воскликнула девушка. - Они, очевидно, разделались с ним, беднягой?
Генри зябко повел плечами.
- Этого никто точно не знает. Но в стране многие полагают, что, по крайней мере, его жене и сыну удалось спастись… Народ сыт нынешней властью по горло, но мало кто решается поднимать голову, опасаясь преследований режима. Однако кое-кто считает, что, стоит демонстрантам погромче заявить о себе, как исчезнувший наследный принц объявится и спасет народ.
- Звучит потрясающе романтично. Как в сказке. Но если принцу и удалось избежать горькой участи отца, вряд ли его появление сможет что-то изменить. Вы же видите, насколько малочисленны выступления протестующих. Режиму будет совсем несложно потопить их в крови, а заодно и окончательно разделаться с принцем.
- Вы на самом деле так думаете? - Генри даже изменился в лице. - Мне порой тоже это приходит в голову.
- Да, конечно. Вся эта затея с принцем в настоящей ситуации кажется авантюрой, если вообще не провокацией. Обыкновенный здравый смысл подсказывает, что принцу не следует появляться в стране! - с жаром ответила Рут.
- Даже если он чувствует ответственность за судьбу своего народа?
- У вас гипертрофированное чувство ответственности, - не сказала, а припечатала Рут. - Я очень сочувствую этим несчастным людям, но наследный принц не сможет избавить их от невзгод.
Генри, очевидно, наскучила эта тема, и он заговорил о другом. В комнате почти стемнело, но оба не замечали этого, увлеченные разговором. Генри был потрясающим собеседником - умным, проницательным, чрезвычайно эрудированным. Они успели обсудить чрезвычайно широкий круг вопросов - от межпланетных путешествий до причин вымирания лягушек, которые, словно услышав, что о них говорят, устроили за окном невероятный гвалт.
- Новозеландским лягушкам, - улыбнулась Рут, - видимо, никто не сказал, что они вымирают.
- Они не мешают вам спать, по ночам?
- Я уже привыкла к ним. Без этого концерта, наверное, и не заснула бы. С самого детства каждое лето я проводила на озере. Так что это кваканье для меня - символ отдыха, развлечений.
Генри поднялся и включил настенные бра; мягкий свет озарил его, и у Рут даже дыхание перехватило от волнения. До чего же Генри красив! Как прекрасно сложен! Он словно родился в этой сшитой на заказ одежде - так ладно все на нем сидит. Его фотография могла бы украсить обложку любого журнала. Вот только эти ястребиные, пиратские черты ломали привычный образ "красавчика" и, выдавали его непростой характер.
- Пора готовить обед. Ваше обещание помочь остается в силе?
Еда была выше всяких похвал: ароматный суп с зеленым горошком, крошечные тосты с сыром к нему, севрюга с рисом. К рыбе Рут приготовила приправу из сметаны с лимоном и укропом. Генри сделал овощной салат, украсив его зеленью и ломтиками помидоров.
- Как насчет пудинга? - предложил Генри, когда севрюга и рис исчезли с тарелок. - Есть и фрукты.
- О нет! - взмолилась Рут. - И так всего слишком много… Вы обманули меня! - добавила она с шутливым негодованием.
Генри широко улыбнулся.
- Чем вызвано такое серьезное обвинение?
- Вы говорили, что умеете готовить лишь самое элементарное. А на самом деле… - Слова застряли у Рут в горле: он не отводил взгляда от ее лица, и в глазах его было такое, от чего Рут почувствовала восхитительную слабость и головокружение. Впрочем, может быть, виной тому был не Генри, а рислинг, бокал с которым она держала в руке? - Вы расскажете мне, как готовить такую севрюгу?
Довольный похвалой, он рассмеялся.
- Конечно. Я очень рад, что она вам понравилась.
- А я готовлю неважно, - призналась Рут. Прекрасный обед, тепло камина, интересный собеседник - все это создавало атмосферу уюта, располагало к откровенному, дружескому разговору. - Собственно, я никогда и не стремилась преуспеть в поварском искусстве. Но, глядя на вас, мне хочется исправиться.
Их прерванная обедом беседа возобновилась, и Рут выяснила, что Генри любит отдохнуть с книгой о путешествиях, а из драматических искусств предпочитает оперу.
Рут же призналась, что любит старые черно-белые французские фильмы, герои которых - страстные мужчины и коварные, бездушные женщины. К своему удивлению, она узнала, что и Генри отдал дань подобному кинематографу и получил от этого колоссальное удовольствие.
С Генри приятно поболтать обо всем на свете, думала Рут, когда они мыли посуду, и все же между ними по-прежнему существует некий барьер. В этот момент Генри бросил взгляд на Рут и улыбнулся. Та улыбнулась в ответ, сердце ее радостно затрепетало, и мысли о барьерах и преградах отошли на второй план.
Лампочки внезапно вспыхнули и погасли. Кухня погрузилась в кромешную темноту.
- Этого еще не хватало! - досадливо произнес Генри. - Не волнуйтесь, сейчас я включу газовое освещение.
Кофе они приготовили при мягком, теплом свете газовых ламп и устроились в гостиной, медленно потягивая его под мерный шум дождя. Стены этого благоустроенного дома надежно защищали их от всего остального мира.
Тем не менее, Рут заметила, что в их разговоре все чаше возникают паузы, и почувствовала тщательно скрываемое напряжение Генри. Видимо, гостеприимство стало для него обременительным, подумала она. Вот сейчас допью кофе, извинюсь и отправлюсь спать.
Не успела Рут поставить пустую чашку на столик, как кто-то позвонил в заднюю дверь. От неожиданности она вздрогнула.
- Кому это не сидится дома в такую ночь?
- Пойду выясню, - сказал Генри.
Рут поднялась с кресла, но осталась стоять рядом. В комнате послышался усилившийся шум дождя - дверь открылась. Затем он вновь превратился в отдаленное мерное бормотание - дверь затворили. В коридоре раздался всхлип, и тут же Генри ввел в комнату худощавую женщину лет пятидесяти. Вода стекала с нее ручьями. Женщина окинула взглядом гостиную, словно ища кого-то.
Генри бесцеремонно приказал Рут:
- Налейте кофе для миссис…
- Рейнолдс, - вставила женщина дрожащим голосом: у нее зуб на зуб не попадал. - Спасибо, но я очень тороплюсь. Где Питер?
- Его нет.
Женщина набрала в легкие побольше воздуху, пытаясь успокоиться.
- Я думала, он здесь, - растерянно произнесла она и смолкла, расстроенная, обескураженная, словно забыв, зачем сюда пришла. Через секунду-другую, очнувшись, она вскинула глаза на Генри.
- Зачем вам Питер? - спросил тот.
Он заботливо усадил женщину в кресло и придвинул ей кофе с большим количество сливок и сахара, который быстро приготовила Рут. Девушка помогла ей взять чашку в обе руки - пальцы у женщины одеревенели.
- Понимаете, вчера мой муж перегнал часть скота из низины поближе к дому. - Миссис Рейнолдс невидящим взглядом смотрела перед собой. Пытаясь подавить сотрясавшую ее дрожь, женщина возобновила сбивчивые объяснения: - А сегодня я поехала в Нью-Плимут… Наша внучка больна, она лежит в местной больнице. Сегодня у нее день рождения. Ей исполнилось четыре годика…
Генри воспользовался тем, что она на миг смолкла, и уточнил:
- Итак, ваш муж перегнал скот в более безопасное место.
- Да. - Женщина помолчала, затем продолжила уже более спокойно: - Я посидела с Билли и вернулась домой около шести часов вечера. На столе лежала записка от Дага. В ней он писал, что телята повалили ограждение загона и умчались к устью реки; Даг отправился за ними. - Миссис Рейнолдс отпила кофе.
- Время на записке указано? - поинтересовался Генри.
- Да, - ответила женщина и посмотрела на свои часы. - Он уехал часа три назад. - Миссис Рейнолдс поставила чашку на столик. - Я сразу же бросилась туда, но речка вздулась, от моста и следа не осталось. Ни Дага, ни телят нигде не видно… А Питер с Дагом друзья, они нередко помогают друг другу по хозяйству. Вот я и прибежала сюда. - Женщина прикусила губу и на секунду-другую замолчала.
- Вы уже куда-нибудь звонили? - поинтересовался Генри.
- Нет, линия вышла из строя. Кругом творится невообразимое: столбы повалены, вероятно, где-то есть обрывы проводов. А сразу за вашими воротами - оползень. Дороги размыты, повсюду обломки скальных пород - едва добралась до вас.
Генри сочувствующе кивнул головой.
- Вы посидите, а я пока попытаюсь связаться со спасательными службами, - сказал он и направился в кабинет.
Возвратился он довольно быстро - миссис Рейнолдс не успела даже допить кофе. Поставив чашку на стол, она вопросительно взглянула на Генри.