И внезапно Ноа забыл о совершенных им ошибках, о том, что не совсем поправился, что ему еще предстоит решить, чем заниматься в дальнейшем. Сейчас он хотел жить одним моментом. Думать только о прелестной женщине, чья рука прикоснулась к нему и чьи ресницы застенчиво опустились.
- Я могу отвезти тебя домой?
Наградой за смелый вопрос явилось то, что она подняла голову и посмотрела ему в глаза:
- Нам пока нельзя уезжать.
Ноа сделал шаг назад. Возможно, он что-то недопонял.
- Но позже - конечно. - Лили улыбнулась.
- Дай мне знать, когда наступит время, - кивнул он.
Им придется разойтись, разговаривать с гостями, а не смотреть в глаза друг другу. Ноа взглянул на часы.
- Я пойду к Клэю, - сказал он. - Развлекайся.
Он оставил Лили и направился к Клэю, стоящему у стола. Придется поговорить о том, чем они будут заниматься, пока не вернется Эндрю. Не так интересно, конечно, как общение с Лили, но необходимо.
Когда букет был брошен и молодожены прошли под рисовым дождем, Лили направилась к главному столу и стала укладывать бокалы для вина в коробку.
- Что ты делаешь?
Она подпрыгнула, услышав голос Ноа, тем более, что сейчас как раз думала о нем. Он стоял очень близко, и она ощущала тепло его тела. Ее пальцы задрожали, и она с трудом уложила последний бокал.
- Джен попросила меня упаковать хрусталь.
- Значит, теперь ты готова?
Лили закусила губу. Она не должна соглашаться. Ее может подвезти кто угодно. Она слишком увлеклась Ноа.
Но, взглянув на его красивое лицо, она поняла: ничто не имеет значения. Она жаждет быть с ним. Эти его юмор и понимание помогли ей пережить сегодняшний день.
И она доверяла ему.
- Да, я готова.
Иначе и быть не могло. Она едет с Ноа... Однако она все еще сомневалась.
Они отправились на парковку. Позади слышалась музыка, нарушавшая вечернюю тишину. Лили любила это время суток больше всего. Небо еще не совсем потемнело, оставляя на западе оранжевую полосу, переходящую в розовый и голубой. На востоке только начинали появляться первые звезды. Подойдя к грузовику Ноа, они замедлили шаг.
Слова казались неуместными. Ноа открыл дверцу и подержал коробку с бокалами, пока Лили забиралась в кабину. То, что сейчас происходило между ними, было слишком хрупким, и слова могут все испортить.
Ноа сел в машину, завел мотор и поехал к дому Лили.
Когда грузовик затормозил, Лили поняла, что не хочет идти к себе одна. Не хочет подниматься по лестнице, снимать платье и оставаться в одиночестве с кучей ненужных мыслей в голове. Не хочет испытывать послесвадебное разочарование, которое уже набирает силу. Она стала доверять Ноа и желала провести эту ночь только с ним, и ни с кем больше. Когда Ноа находился рядом, он занимал ее мысли, а если его не было, ей становилось холодно. Он прикасался к ней так, как давно уже никто не прикасался. И все же она была не совсем уверена, стоит ли завершать начатое.
- Хочешь зайти? Я приготовлю кофе.
Она взглянула на лицо Ноа, подсвеченное огоньками приборной панели. Туго затянутый ранее узел галстука сейчас был ослаблен, смокинг расстегнут. Лили вспомнила тот моменг, когда он вышел из примерочной, слегка смущенный. Но тот образ мерк в сравнении с тем, что она видела сейчас.
Она не готова так сильно хотеть его!
Молчание словно связывало их невидимой нитью. Наконец глаза Ноа потеплели, и он ответил:
- Я не против.
В доме было темно. Лили направилась в кухню и включила свет. Ноа, необычайно красивый и высокий в своем смокинге, вошел вслед за ней. Лили стала готовить кофе. Ее руки тряслись, по коже бегали мурашки. Разумно ли она поступила, пригласив его сюда? Она боялась оставаться в одиночестве, однако оказаться наедине с Ноа еще опаснее. Это была не просто жажда страсти, которую можно утолить. Лили требовалось больше. Но что значит "больше"? Все? При этой мысли она выронила ложку. За все эти годы она ни разу не задавала себе такой вопрос.
Лили подняла ложку и достала сахарницу. Может, все дело в свадьбе? Хорошо бы убедить себя в этом. Свадьбы сводят людей с ума, как говорят. Так что сперва нужно избавиться от чар этого дня. Первый шаг - снять платье.
- Ты не возражаешь, если я переоденусь?
Ноа шагнул, загораживая проход:
- А что, если возражаю?
Лили попыталась было возмутиться, но сладкая дрожь пробежала по ее телу.
Еще один шаг - он протянул руку, обнял ее за талию и притянул к себе:
- Ты прекрасна.
- Ноа...
Но его не остановил ее слабый протест.
- Прекрасна. Как клубника со сливками.
Его рука двинулась вверх. Лили не могла дышать, не могла думать. Ноа наклонился, дотронувшись губами до ее губ.
- Нежная. И сладкая. - И его язык коснулся нижней губы Лили, пробуя ее на вкус.
Она была беззащитна перед его мягким напором. Ее рука трепала волосы Ноа, наклоняя его голову ниже. Она отвечала на его поцелуи, наслаждаясь сладостью шампанского и торта, терпкостью пунша и соблазнительным вкусом самого Ноа.
Страсть стала столь сильной, что воздух исчез из ее легких. Ноа прижался к ней, она оперлась о кухонную стойку. А поцелуй продолжался. Голова Лили была запрокинута. Губы Ноа скользнули к ее шее и стали подниматься вверх, осыпая поцелуями.
Когда он дотронулся до мочки ее уха, она тихо застонала, и они замерли. В этот момент Лили пришла в себя. Все происходит слишком быстро. Они должны остановиться. Для нее все закончится болью в сердце.
На нее вновь нахлынули воспоминания того дня: часовня в Лас-Вегасе, Кертис, их родители, разбитые надежды. И она заплакала. Тихо и горестно. Все, что ей требовалось, - это свой уголок. И она думала, что нашла его в Ларч-Вэлли.
Но Ноа изменил привычный уклад ее жизни. Он изменил все. Больше не было удовлетворения. А он способен подарить ей всего лишь несколько поцелуев.
- Лили... - встревожено произнес он. - Лили, не плачь. Не надо плакать.
Он прижал ее голову к своей рубашке, пахнущей крахмалом и одеколоном. Лили вовсе не собиралась плакать сегодня. Она всегда держала все в себе. И наконец устала пребывать в созданной ею же тюрьме. Когда она в последний раз была честна перед собой? Когда она в последний раз позволяла кому-либо увидеть ее такой, какова она на самом деле?
- Что такое? - прошептал он, и от его теплого дыхания Лили вздрогнула. - Расскажи мне.
Она вздохнула. Как можно объяснить ему парой слов, что она влюблена в него? Что, когда она рядом с ним, вся ее жизнь переворачивается с ног на голову?
- Я не знаю, смогу ли я.
- Это связано с платьем, в котором я видел тебя?
- Я должна была догадаться, что ты вспомнишь, - прошептала Лили, пытаясь бороться с потоком слез. Не хочется рассказывать ему о Кертисе, но лучше сделать это сейчас. - Когда ты увидел его и подумал, что это платье Джен...
- Но ведь это не ее платье. - Он прижался подбородком к ее лбу. Это успокаивало. - Я понял, когда увидел Джен в церкви. Оно - твое?
- Да, - кивнула она, всхлипнув.
Ноа молчал.
Лили отстранилась и посмотрела ему в глаза. В глаза, которые видели так много. Она знала, что после всех войн и сражений, которые он пережил, ее прошлое выглядит пустячным.
- Это глупо, - шепотом сказала она, положив руку ему на грудь. - Посмотри на себя, на то, через что ты прошел. Мое горе ничтожно по сравнению с этим.
- У каждого свой путь. И если твой отличается от моего, это вовсе не значит, что твоя жизнь менее важна. Или менее трудна. Так ты расскажешь мне, что произошло? Вы развелись?
Следовало ожидать такого умозаключения.
- О, Ноа, это было так давно.
Он снисходительно улыбнулся:
- Я, как ты знаешь, упрям.
Он взял девушку за руку и потянул за собой в гостиную, сел на стул и посадил ее себе на колени. Лили осторожно прильнула к нему, обвила рукой его шею и посмотрела на него, внимательно изучая каждую черточку его лица. Ноа был прекрасен. Не только внешне, но и внутренне. Упрямый, иногда колючий, но за этим легко разглядеть нечто большее.
- Когда мне было восемнадцать, я сбежала, собираясь выйти замуж. Его звали Кертис. Мы планировали свадьбу несколько месяцев. Дождались моего дня рождения, я стала совершеннолетней. Он учился на первом курсе университета, а я, как раз заканчивала школу.
Ноа не задавал никаких вопросов, просто крепко держал ее, поглаживая руку. Лили чувствовала себя спокойно и в безопасности у него на коленях. Ноа был не просто привлекательным парнем, который ей понравился. За несколько недель они стали друзьями. Лили почему-то делилась с ним вещами, которые никому и никогда не доверяла. И было очень приятно, что она наконец нашла человека, которому можно рассказать все. Лили удивлялась сама себе. Она не хотела, чтобы кто-нибудь в Ларч-Вэлли расспрашивал ее о чем-либо. Но сейчас проще поведать об ошибках прошлого, чем о своих истинных чувствах.
- Кертис накопил денег. Его семья была богаче, чем наша, поэтому за билеты на самолет и за номер в отеле платил он. Моя мама была портнихой. Она научила меня всем премудростям, а я тайком купила материал и сшила подвенечное платье.
Его рука замерла.
- Ты сама сшила это платье? Удивительно!
- Я с удовольствием придумывала фасоны и уже тогда почти полностью обшивала себя. - Тут Лили сообразила, что в течение нескольких лет ей в голову не приходило ничего нового. Оказалось, она соскучилась по тем временам, когда воплощала свои идеи в нарядах. Подвенечное платье Джен - исключение. Она вздохнула. - В тот день многое изменилось, Ноа. - Лили уселась поудобнее и продолжила: - Мы поехали с ним в Вегас. Но в часовне, перед началом церемонии, когда настал момент для возражений против брака, открылась дверь. На пороге стояли родители Кертиса и моя мать.
- И они отменили свадьбу.
- По закону мы могли их не спрашивать. Мне исполнилось восемнадцать, я была достаточно взрослой. Но родители Кертиса, которые всегда относились ко мне хорошо... - Она вздрогнула, вспомнив, какой униженной и ничтожной чувствовала себя тогда. - Они сказали, что я не та девушка, на которой можно жениться. Встречаться - это другое дело. Я думаю, они так и не поняли, насколько серьезно у нас все было. Я была, по их мнению, никем. А Кертиса ждало большое будущее.
- А что сказал он?
Лили горько усмехнулась:
- Мы рассчитывали, что по окончании университета он будет работать вместе с отцом. Я бы шила и открыла маленький магазинчик. Наш план рухнул, как только его отец заявил, что сыну не видать места в его фирме, если мы поженимся.
- И он ушел?
- Без раздумий. Ушел с родителями, а я осталась одна возле алтаря.
- Он не любил тебя.
Было очень больно слышать правду из его уст. А чего она ожидала от Ноа? Не любви конечно же. Он тоже уйдет, как и Кертис. А она опять останется одна.
- Я знаю. Уж поверь мне, - откликнулась Лили.
- Когда человек любит, он ни за что не уйдет.
Внезапно ее сердце забилось с новой силой. Неужели Ноа готов пожертвовать ради нее самым сокровенным?
- А твоя мать?
Вопрос оторвал ее от мечтаний. Лили цинично рассмеялась. Мама тоже была хороша. Много пережившая женщина была совершенно равнодушна к слезам своей дочери.
- О, моя мама назвала их кучкой снобов и сказала, что это к лучшему. Мне пришлось выслушать многочасовую лекцию о том, какая я глупая и что я слишком молода, чтобы доверить свою судьбу одному человеку, когда впереди у меня целая жизнь, полная приключений. А мне не нужны были приключения.
- И всем было плевать на твое разбитое сердце.
- Да, - согласилась она.
- Теперь я понимаю, почему ты не любишь свадьбы.
- Я ничего не говорила Джен. Я понимаю, что у нее и Эндрю все по-другому. Они любят друг друга, и я счастлива за них. Но... Кертис тоже говорил, что любит. И так легко бросил меня. Я не верю в вечную любовь. По крайней мере, в то, что это случится со мной.
Лили посмотрела ему в глаза. Может быть, Жасмин все-таки права? Сколько времени потратила Лили, оплакивая несбывшиеся мечты, вместо, того чтобы придумать себе новые? Когда у нее в последний раз были отношения? У нее наконец-то появился дом, но он был пуст. Впервые за долгое время она дала волю чувствам и теперь стоит на грани повторения той же ошибки.
- Моя мама всегда говорила, что жизнь слишком коротка, чтобы любить всего один раз. Она назвала меня предсказуемой и банальной, когда я сказала, что не хочу жить так, как живет она.
- Она счастлива?
Вопрос удивил Лили. Была ли Жасмин счастлива? Она всегда утверждала, что да. Ее мать любила свободу, любила жить одним моментом. Любовники приходили и уходили. Некоторые нравились Лили, и она втайне надеялась, что один из них станет ей отцом. Но этого так и не произошло. Счастлива ли мама сейчас? Лили не в курсе. Если не считать традиционных открыток на дни рождения и Рождество, она не общалась со своей матерью уже много лет.
И ей стало стыдно. Она вздохнула:
- Я не знаю. - И спросила его: - А твоя мама? Она показалась тебе счастливой?
- Нет. Она провела всю жизнь в поисках счастья. Но так и не нашла его. Ни с моим отцом, ни со своим вторым мужем. Я уже не сержусь на нее. Хотя очень трудно простить тех, кто причиняет нам боль. Тех, кому мы доверяли, а они нас предали. - Ноа помолчал, затем продолжил: - Она слабая женщина, Лили. - В темноте его глаза казались почти черными. - А ты - сильная.
Еще никто не называл ее сильной. Надежной - да. Готовой помочь - да. Но никто и никогда не мог разглядеть в ней то, что увидел Ноа. Лили, рассказывая ему о своем прошлом, ожидала, что Ноа отступит. Но вместо этого он разрушил последний барьер между ними.
И Лили стало страшно. Потому что Ноа уйдет, как уходили все. Что же делать? Выходить замуж? Она не представляла себя женой военного. А дети? Что будет с детьми, которым придется переезжать вместе с ними с базы на базу, меняя школу за школой? Она знала, каково это.
Она встала, вытирая слезы.
- Я, наверное, выгляжу ужасно. Сейчас вернусь. Налей себе кофе.
Прежде чем Ноа успел ответить, Лили взбежала по лестнице к себе в комнату.
Ноа не будет с ней вечно. Она должна помнить об этом.
Скоро он окончательно поправится, а через несколько недель и она выйдет на работу.
Теперь, когда свадьба позади, следует сделать перерыв. Так будет лучше для всех.
Глава 10
Сегодня был явно не его день. Работа заняла больше времени, чем предполагал Ноа. Фея больно лягнула его в правый бок, когда он отводил ее в стойло, и искалеченная рука до сих пор ныла. Вдобавок ко всему, он смог заснуть только к утру.
Он лежал, думая о Лили, прокручивая в голове все, что она сказала ему, размышляя о ней, о свадьбе брата, об армии и о своем будущем, пока все не перемешалось. От этого Ноа проснулся лишь еще более озадаченным.
Чего она ждет от него? Дружбы? Чего-то большего? Лили сама не доверилась ему, и пришлось поднажать на нее. С ним такого раньше не случалось. Если Ноа и встречался с женщинами, то только для того, чтобы убить время, чтобы не скучать и не быть одному, но он никогда не любил. На это не было времени. Он никогда не тешил себя надеждами, которым не суждено сбыться.
Но Лили совсем другая.
Он поморщился, пытаясь открыть пачку макарон. Она так легко преодолевает барьеры. А прошлой ночью... Прошлой ночью он забыл обо всем, кроме того, что безумно желает ее.
Он неудачно разорвал упаковку и порезал палец.
- Черт!
Ноа отшвырнул упаковку, сунув палец в рот, и макароны рассыпались по всей кухне.
Он и без того был зол и очень устал, а сейчас не в состоянии даже наклеить пластырь. Иногда Ноа чувствовал, что, делая два шага вперед, совершает один назад, продвигаясь к цели совсем не так быстро, как хотелось бы. Почему самыми сложными вдруг оказываются самые простые вещи?
- Ноа!
Голос Лили заставил его повернуться. Она стояла на крыльце, заглядывая в кухню через стеклянную дверь. Он вынул палец изо рта, и на нем тут же выступила кровь. Ноа схватил полотенце со стола и замотал им палец.
- Подожди. - Прибираться времени не было, и он выключил газ и пошел к двери.
Сегодня Лили была одета в джинсы и облегающую медно-красную майку. На ногах - блестящие сандалии. Однако выглядела она не менее привлекательно, чем вчера, в вечернем платье и жемчугах.
- Заходи.
Она шагнула внутрь и открыла свою сумочку.
- Ты забыл это, - тихо сказала она, доставая его галстук.
Ноа уставился на него, вспоминая, как снял галстук и прижал Лили к себе.
- В магазине его потребуют вернуть вместе с костюмом. - Она помахала галстуком, выводя его из ступора.
Он протянул было руку, собираясь взять его, но сообразил, что нельзя заляпать белый галстук кровью.
- Что случилось? - Лили положила галстук на стол, схватила Ноа за руку, сдернула кухонное полотенце и взглянула на палец. - Ты порезался.
- Всего лишь картонной упаковкой. Ничего серьезного.
- Где у тебя лейкопластырь? Я помогу.
- Я сам. - Он отдернул руку, не желая выглядеть беспомощным, Ноа развернулся и отправился в ванную. Она не должна делать за него все на свете. Господи, он и сам может позаботиться о себе! Он достал аптечку из-под раковины и открыл ее зубами. Таким же образом Ноа оторвал кусок лейкопластыря и попытался обмотать им палец.
Лента смялась и склеилась. Он отгрыз еще кусок, испортил и его. Ноа выругался и прислонился к раковине тяжело дыша.
Прошлой ночью он чувствовал себя нормальным человеком. Прошлой ночью он был уверен в себе и мог справиться с чем угодно. А сегодня не в состоянии заклеить порез. Нельзя разочаровывать Лили. Она и так многое пережила.
Черт! Если он оттолкнет ее сейчас, она решит, будто ее прошлое встало между ними непреодолимым барьером. Что же делать? Он не может любить ее так, как она этого хочет. Так, как она заслуживает.
- Ноа...
От неожиданности он слишком резко обернулся и задел раненой рукой дверной косяк.
Жгучая боль пронзила его, и он чуть не упал на колени. Лили, прекрасная, женственная Лили моментально среагировала и поднырнула под левое плечо Ноа, принимая на себя всю тяжесть его тела.
- Пойдем-ка присядем, - сказала она, отводя его в столовую и подставляя стул.
Ноа рухнул на него, закрыв глаза и стиснув зубы, чтобы не заплакать от боли. Ему казалось, что болит не культя, а вся рука. Он ощущал даже пальцы, которых давно не было.
Фантомная боль. Время от времени с ним случались такие приступы, иногда от удара, а иногда - просто так. Сегодня он вымотался, и боль была особенно жестокой, она пульсировала и отдавалась звоном в ушах.
- О, Ноа, чем я могу помочь? - Голос Лили, охваченной паникой, доносился справа, и Ноа с трудом открыл глаза:
- Ты не виновата. Сегодня трудный день. Я просто был неосторожен.