Когда Генрих Крейн почувствовал, что кто-то находится в комнате, он повернулся к мальчику. И тут Стив увидел окровавленные губы и страшный оскал клыков, которые едва ли можно было назвать зубами. Но, кроме этого, мальчик заметил, что рядом с кроватью деда стоит дорожная сумка, с которой приехала во владение молодая сиделка.
Когда Сэмюел Крейн зашел в комнату, он был вне себя от ярости, увидев, что его приемный сын нарушил запрет. Вытащив мальчика в коридор, он жестоко избил его. На крик прибежала Ванесса, и только ей удалось успокоить разъяренного Сэмюела, правда не без вреда для себя: в порыве гнева он больно ударил Ванессу по лицу.
После рождения законного наследника Крейнов и смерти Ванессы Стив начал готовиться к побегу. Это оказалось нетрудно: занятый поиском нянек и кормилиц, приемный отец снова перестал замечать Стива. Самая большая сложность заключалась даже не в том, чтобы сбежать, а в том, чтобы не быть возвращенным назад, в страшный дом.
Единственным человеком, к которому Стив мог обратиться, была Гертруда Мобивиш. Из всех жителей Бервика только ей разрешалось ступать на порог дома Крейнов, да и то лишь тогда, когда ее приглашал Сэмюел Крейн. Стив хорошо запомнил эту добрую женщину: она приходила в дом, пока ему не исполнилось десять, и сидела с ним, не выходя из детской.
Выбравшись из дома Крейнов, Стив первым делом бросился расспрашивать деревенских о том, где живет Гертруда Мобивиш. Ошеломленные его неожиданным появлением, местные жители немедленно проводили его в дом Гертруды. Стив с порога заявил, что не может больше оставаться у Крейнов, и попросил ее приютить его хотя бы на недолгое время. Сердобольная женщина, после смерти мужа оставшаяся в одиночестве, не отказала ему, но Стив не сомневался, что приемный отец явится за ним, о чем честно ей сказал.
Подозрения Стива очень скоро оправдались. Сэмюел Крейн, обнаружив его отсутствие, явился в деревню и потребовал, чтобы миссис Мобивиш немедленно вернула сына. Но на защиту подростка встали жители всей деревни.
Тогда Сэмюел Крейн пригрозил, что вызовет полицию.
Стив, ободренный поддержкой бервикцев, набрался смелости и заявил отцу, что если тот осмелится позвать полицейских, то всем в Бервике станет известно о том, что происходит в доме Крейнов и как сам Сэмюел Крейн обращался со своей женой и приемным сыном.
Крейн процедил сквозь зубы что-то вроде "ну и черт с тобой, щенок", после чего навсегда оставил мальчика в покое.
Через некоторое время миссис Мобивиш помогла Стиву дать объявление в уэльской газете - мальчик был намерен во что бы то ни стало разыскать своего отца, хотя не знал о нем ровным счетом ничего. В объявлении он подробно описал историю своего усыновления, указал больницу, откуда забрала его Ванесса Крейн, и попросил любого, кто имеет хотя бы смутное представление о том, кто его отец, телеграфировать Гертруде Мобивиш из Бервик-виллидж.
Прошло полгода, но на объявление так никто и не откликнулся. Но Стив не терял надежды, и они вместе с Гертрудой дали еще одно объявление, только теперь Гертруда почему-то решила указать в нем имена приемных родителей Стива. Через несколько месяцев за мальчиком приехал его настоящий отец, Фредерик Скипер.
Бедняга едва не расплакался, узнав, как жил его сын все эти годы. Фредерик попытался отблагодарить миссис Мобивиш за то, что она сделала для мальчика, но Гертруда сказала, что примет лишь одну благодарность: пусть Стив хотя бы изредка пишет ей о своей новой жизни. Надо сказать, Стив и ныне покойный Фредерик не только сдержали свое обещание, но и пригласили миссис Мобивиш в Уэльс. Гертруда приезжала к ним по праздникам, но насовсем переехать в Уэльс отказалась, потому что, каким бы ни был Бервик, она считает его своей родиной.
Трудно выразить чувства, которые я испытала, услышав эту страшную и горькую повесть человеческих страданий. И, хотя жизнь Стива в корне переменилась после того, как он бежал от Крейнов, я не сомневалась: он до сих пор несет на своих плечах непомерный груз своего ужасного детства. Стив подтвердил мои подозрения, закончив рассказ:
- Теперь, наверное, понятно, почему я выбрал для своих исследований такую странную тему. После того как я рассказал отцу обо всем, что увидел и услышал в доме своих приемных родителей, он нанял для меня психоаналитика. Доктор говорил, что в моей голове из-за перенесенных стрессов реальность путается со страшными фантазиями, поэтому отец посоветовал никому и никогда не рассказывать о том, что со мной происходило, из страха, что меня примут за сумасшедшего. Я действительно молчал много лет. Но теперь настал момент, когда я не могу молчать и бездействовать. Жаль только, что и сделать я ничего не могу. Мне остается только следить за тем, что происходит в Бервике. Я еще более жалок и бессилен, чем тогда, когда был ребенком. В те времена мое бессилие по крайней мере можно было объяснить возрастом.
- Стив, но ведь ты вернулся сюда, в свое прошлое, которого так боялся, а это уже проявление огромной силы духа, - горячо возразила я. - Хотя, если честно, мне по-прежнему не верится, что Крейны…
- Ш-ш-ш… - Стив неожиданно застыл, приложив палец к губам, и посмотрел на меня с какой-то особенной, тихой и грустной улыбкой.
Мы уже подошли к дому миссис Мобивиш, и Стив тихонько приоткрыл передо мной калитку. Я вошла и направилась к крыльцу, все еще не понимая, почему он попросил меня замолчать. А когда я поднялась по ступенькам, Стив взял меня за руку и показал на веточку омелы, которую миссис Мобивиш повесила над дверным проемом.
- Что? - тихо спросила я, удивленная поведением своего спутника.
- Как ты думаешь, Джо, - мягким шепотом обратился ко мне Стив, - мы с тобой оказались тут случайно?
- Мне трудно ответить, - повела я озябшими плечами. - Честно говоря, я уже не знаю, что есть случай, а что судьба. Раньше я свято верила в случайности, а теперь… Честное слово, Стив, не знаю. А почему ты спрашиваешь меня об этом именно сейчас?
- Потому что… - Стив отпустил мою руку, которой, между прочим, было очень тепло и уютно в его руке, и коснулся пальцами веточек омелы. - Ты не знаешь об этом поверье?
- Нет, - улыбнулась я.
- Когда двое молодых людей противоположного пола случайно встречаются под веточкой омелы… - с лукавой улыбкой начал Стив и многозначительно замолчал.
Мне очень хотелось услышать продолжение, хотя я и подозревала, что, по мнению Стива, сама должна была догадаться, что должны сделать молодые люди, которых занесло под веточку омелы, перевязанную яркой ленточкой.
- Так вот, они должны поцеловаться.
- Это намек? - спросила я и почувствовала, что не уверена, действительно ли хочу получить ответ на свой вопрос.
Стив снова взял мои руки в свои, но на этот раз я не почувствовала тепла. Меня сковал какой-то внутренний холод, от которого мне не удавалось освободиться. Пытаясь понять, чего все-таки хочет моя сумасшедшая душа, я заглянула в темные глаза Стива. Они были полны тепла, но в этом тепле я могла греться лишь тогда, когда будет угодно их владельцу. Во всяком случае, в то мгновение я почувствовала себя кем-то вроде маленького пушистого зверька, вызывавшего у Стива Скипера умиление и нежность. Но не более того.
- Нет, это предложение, - шепнул Стив, и его шепот будто околдовал меня, окутал со всех сторон теплой шалью.
Трезвый голос рассудка, встрепенувшийся было в моей голове, мгновенно затих, и я полностью отдалась во власть дурехи Джо, мгновенно принявшей инициативу. О, эта легкомысленная и влюбчивая особа никогда не сомневалась в том, что делает. Именно она позволила Стиву коснуться руками моего лица, провести пальцами по коже, пробраться под шарф, змеей обвившийся вокруг моей шеи, и нежно притянуть меня к себе.
Я бы сопротивлялась, но дуреха Джо… Она как будто растаяла от ласковых прикосновений Стива, от его горячего дыхания, которое уже согревало мое лицо. Джо наслаждалась этим моментом, который казался ей волшебным и необычайно романтичным: веточка омелы, висевшая над двумя влюбленными, ясные звезды, горящие в бархатной синеве неба, и обжигающе страстное дыхание мужчины - сильного, значительного, надежного и желанного…
Стив почти поцеловал меня. Как странно говорить "почти" о поцелуе. Он уже прижал меня к себе, и его лицо было так близко к моему, что даже если бы я опомнилась и прекратила безумства дурехи Джо, было бы уже поздно его останавливать.
И все-таки ему пришлось остановиться, пусть и без моего участия. Послышался скрип калитки, затем хрустящие шаги, и мы отпрянули друг от друга. Впрочем, "отпрянули" слишком сильно сказано, потому что Стив не убрал своей руки и продолжал держать ее под моим шарфом.
Естественно это не ускользнуло от внимания нежданного гостя, которым, к моему великому огорчению, оказался Стю. Увидев нас со Стивом, застывших в нелепой позе, Стюарт смутился, если не сказать больше. Приветливая улыбка сползла с его лица, уголки губ опустились, а сами губы, утратив мягкость линий, сжались, выставив острые уголки.
Стю напомнил мне ежика. Довольно взрослого, очень милого и очень огорченного ежика, над которым в другой ситуации я бы обязательно посмеялась. Но в тот миг мне было не до смеха. Не знаю почему, но я почувствовала себя так, словно он уличил меня в чем-то непристойном и теперь моя репутация в его глазах запятнана навеки.
Мне захотелось снять со своей шеи руку Стива, но тот, слава богу, убрал ее по собственной инициативе. Вряд ли это помогло исправить положение, но я по крайней мере почувствовала себя немного спокойнее, если так, конечно, можно сказать о человеке, чье сердце мечется, словно бабочка, укрытая в ладонях.
Наше молчаливое трио рассматривало друг друга, и ни у кого не хватало смелости заговорить первым. Молчание, застывшее в морозном воздухе, нарушил Стю.
- Простите, я, кажется, не вовремя, - пробормотал он. - Я пришел по делу, узнал кое-что новое, но, думаю, это подождет. Еще раз извините, что заявился без приглашения.
Стю, судя по всему, собирался убраться восвояси, предоставив нам со Стивом возможность продолжать заниматься друг другом. Стю осуждал меня, Стю был недоволен моим поведением, Стю уже давно предполагал, что этим все закончится.
Его демонстративные извинения меня порядком разозлили, но я не успела ответить своему другу, потому что на крыльцо вышла миссис Мобивиш, потребовавшая, чтобы мы наконец-то зашли в дом и сели за стол, чтобы по-людски отпраздновать сочельник.
Стю, которому понадобилось отдельное приглашение, пробубнил, что у него полно дел и он заглянул всего на минуту. Миссис Мобивиш не собиралась его уговаривать, зато моему псу Нильсу, который всячески пытался загладить свою вину за съеденный сандвич, постоянно подлизываясь к Стю, очень хотелось, чтобы тот остался. Нильс выскочил из дома, с радостным лаем накинулся на Стю и принялся его облизывать. Надо сказать, Стю не очень-то сопротивлялся, а вот меня не на шутку разозлил лохматый предатель.
- Нильс, фу! - закричала я ему. - Марш домой! Конечно же шерстяной подлиза и не думал меня слушать. Его не очень-то интересовало мнение хозяйки, которая не позволяет стащить сандвич у себя из-под носа.
- Нильс! - крикнула я, но тот продолжал радостно поскуливать и крутиться под ногами у Стю, делая вид, что не слышит меня.
Стю не собирался урезонивать пса. Он присел на корточки и начал гладить крутящегося волчком Нильса. Еще бы, пес-то обрадовался ему в отличие от одной легкомысленной особы, которая, вместо того чтобы ждать появления его величества Ученого, обнималась со Стивом Скипером под веточкой омелы.
Обозлившись на Нильса, на Стю и, наконец, на саму себя, я подбежала к нему и резко дернула его за недавно купленный ошейник. Нильс перестал крутиться, замер и посмотрел на меня взглядом, в котором я прочитала недоумение, смешанное со страхом.
Мне тут же стало совестно за свою злость, которой не было никакого оправдания, но было поздно. Нильс, испугавшись наказания за свои невинные игры, выскочил из калитки и побежал по деревне.
- Нильс, вернись! - завопила я и бросилась за ним.
- Деточка, куда же вы?! - испуганно крикнула мне вдогонку миссис Мобивиш, но меня, как и Нильса, невозможно было остановить.
Догнать моего лохматого невинно пострадавшего друга оказалось не так-то просто. Очень скоро он пропал из виду, скрывшись за поворотом. На той улице, куда побежал мой ненаглядный питомец, деревенская дорога раздваивалась как змеиный язык: одно ответвление вело к стоянке археологов, печально известному замку Крейнов и лесу, а другое - уходило к холму, на котором стояла гостиница, церковь и, собственно, располагался сам Бервик.
Я не разглядела, куда повернул мой беглец, но не раздумывая побежала в сторону стоянки, поскольку это место особенно нравилось моему лохматому другу. Конечно, можно было бы вернуться в теплый дом миссис Мобивиш и дождаться, когда Нильс подожмет свой замерзший хвост и прибежит к хозяйке, смекнув, что лучше уж сделать вид, что осознал вину, чем спать на холодной улице. Но, честно говоря, я была далеко не уверена, что напуганный Нильс вернется: судя по всему, его уличная жизнь научила его не доверять агрессивным людям. А я, увы, выглядела, да и была в тот миг именно такой.
На вымершей стоянке - по всей видимости, раскопщики уже улеглись спать - Нильса не оказалось. Я подняла голову и посмотрела на холм: под высокой стеной, окружавшей замок, мелькнула тень моего четвероногого друга.
- Нильс! Нильс! - закричала я. - Нильс, ко мне!
Но Нильс будто меня не слышал. Я чуть не расплакалась от огорчения. Да, я знаю, что собаки очень привязчивые существа и редко по доброй воле сбегают от хозяев. Но в тот момент я по-настоящему испугалась, что Нильс уйдет и больше никогда не вернется. Он ведь уже привык бродяжничать - может быть, житье со мной ему просто надоело.
- Нильс! - сквозь слезы крикнула я, но пес и не думал спускаться с холма.
Сказать по правде, я порядочно трусила. Подняться на холм к зловещему владению, особенно после того, что мне рассказал о нем Стив, было для моих нервов слишком большим испытанием. Но страх потерять Нильса, к которому я привязалась, подобно старой деве к своей кошке, оказался сильнее страха перед неизвестностью.
Вблизи высокие стены произвели на меня еще более гнетущее впечатление, чем издалека. На их фоне я выглядела такой маленькой и жалкой, что съежилась от этого ощущения еще больше, чем от холода. Нильса нигде не было видно, и я уже не была уверена, что тень, которую я заметила, принадлежала именно ему.
От этой мысли у меня перехватило дыхание. Я хотела позвать собаку еще раз, но почувствовала, как ледяные лапы страха обняли меня так крепко, как не обнимал ни один мой мужчина. И когда среди звенящей тишины раздался скрип снега под чьей-то поступью, я почувствовала невероятно сильное желание стать настолько маленькой и незаметной, чтобы меня невозможно было разглядеть даже под микроскопом.
Шаги замерли. В том, что они не принадлежали Нильсу, я даже не сомневалась. Позади меня стоял какой-то человек, и я готова была отдать все что угодно за то, чтобы этот человек оказался действительно человеком, а не тем, кого я так боялась.
Увы, ответом на мои вопросы и предположения была лишь напряженная тишина, застывшая за моей спиной. Мне показалось, что я услышала чье-то дыхание, и только это заставило меня обернуться.
Известное выражение "кровь застыла в жилах" только тогда открылось мне во всей своей полноте. Мое тело превратилось в ледяную скульптуру, застывшую не от холода, а от ужаса.
Передо мной - теперь уже передо мной - стоял не человек. Это было какое-то чудище с безобразным желтым лицом, окровавленными полуоткрытыми губами, из-под которых торчали клыки, по цвету напоминавшие запекшуюся кровь. Его пальцы - никогда в жизни я не видела таких рук - были тощими и скрюченными, словно сведенными судорогой. Он - или оно - протянул ко мне свою правую руку, и его страшные губы скривились в подобии улыбки.
- Не бойся, - прошептало существо и сделало шаг мне навстречу.
Не помню, о чем я думала в тот момент. Мне кажется, я приготовилась к страшной смерти. Мне хотелось кричать, но крик застрял в горле, мне хотелось бежать, но тело не слушалось меня, я не могла шевельнуть даже мизинцем.
- Джо! - донесся до меня крик - я различила голос Стю.
Его голос, надежда на то, что меня спасут, придали мне сил. Стараясь не глядеть в оскалившуюся морду, я набрала полные легкие воздуха и завопила:
- Стю! Помоги!
- Джо! - снова выкрикнул Стю.
- Джо… - как эхо повторило за ним страшное существо. - Джо…
К своему огромному удивлению, в его голосе я не услышала угрозы. Он повторял мое имя как будто даже с удовольствием. Словно мы только что познакомились с ним и он посчитал это знакомство приятным.
Не знаю, чем закончилось бы это страшное "знакомство", но до меня донеслись не только крики Стю, но и собачий лай. Прямо на чудище, которое только что назвало меня по имени, несся мой лохматый спаситель. Он вцепился зубами в подол темной накидки, наброшенной на плечи жуткого существа, и принялся трепать ее зубами.
Я испугалась, что чудовище может причинить собаке вред, но страшный незнакомец всего лишь рванул на себя плащ и пристально посмотрел на Нильса.
- Я не хотел ее обидеть, - вполне членораздельно произнесло существо. - Джо… - повторил он и, одарив меня напоследок каким-то странным взглядом, побежал в сторону той стены, что граничила с лесом.
Когда Стю поднялся на холм, жуткое существо успело раствориться во мгле. Я стояла ошарашенная и потрясенная увиденным. Стю подбежал ко мне и крепко обнял: по всему было видно, что он очень испугался за меня. Нильс, как завороженный, смотрел в ту сторону, где скрылся демон в темном плаще.
- Ну как ты, Джо? - спросил Стю, выпустив меня из объятий. - Кого ты испугалась?
- Ты точно мне не поверишь, Стю.
Стараясь, насколько это было возможно, воздерживаться от проявления эмоций, которые уж точно заставили бы Стю сомневаться в правдивости моей истории, я рассказала о том, что видела своими глазами и слышала своими ушами. Стю не перебивая выслушал меня, но, по всей видимости, он склонен был еще сомневаться.
- Джо, а ты точно видела, что у него были окровавленные клыки?
Я кивнула. Кто бы сомневался в том, что меня подвергнут основательному допросу.
- Я видела его так же хорошо, как тебя сейчас. Он стоял совсем близко ко мне. На губах у него была кровь, на клыках - именно клыках, а не зубах - тоже. Пальцы у него были скрюченные, а кожа - как старая тряпка, изъеденная молью. Все в точности совпадает с тем описанием, которое давали те, кто сталкивался с этим существом. - Я не рискнула назвать его вампиром, зная, какое впечатление это произвело бы на Стю.
- Ты уверена, что тебе не померещилось со страху?
О, я с самого начала предвидела этот вопрос.
- Стю, это были не галлюцинации, поверь мне.
- Я тебе верю, Джо, - не очень-то убедительно заметил Стю. - Но мне кажется, что твоя психика, возбужденная всей этой нездоровой атмосферой, царящей в Бервике…
- Взяла да и нарисовала мне страшного вампира вместо обычного человека?! - возмущенно перебила я Стю. - По-твоему, я похожа на истеричку? По-твоему, у меня галлюцинации? И, заметь, не только зрительные, но и слуховые… По-твоему, Нильс не трепал его за подол?