- Умная. Честолюбивая. Очень способная. Не красавица в полном смысле этого слова, но в ней есть то, от чего у мужчин подгибаются коленки и мутится в голове. Наверно, это и называется сексапильностью, - задумчиво промолвила она. В голосе Анны не было ни намека на зависть, только честное признание факта. - Лора - моя сестра, и я люблю ее, - медленно добавила она. - Но я никогда не понимала, как она могла оставить Джоша и близнецов.
Я тоже, молча призналась Клеменси. Быть любимой Джошуа, быть матерью его детей… Она поспешно отогнала от себя эту мысль.
С молчаливого согласия обеих они сменили тему и дружески поболтали о множестве предметов. Выяснилось, что и вкусы, и чувство юмора у них очень похожи.
- Кажется, это машина Джоша! - наконец встрепенулась Анна. - Я могла бы пробездельничать у вас целый день. - Она с видимой неохотой поднялась. - Может быть, пообедаем вместе как-нибудь вечером? - с теплой улыбкой предложила она, когда Клеменси проводила ее до калитки.
- Буду рада, - искренне ответила Клеменси и с завистью посмотрела вслед уходящей брюнетке. Как бы ни сложилась в дальнейшем жизнь Джошуа и близнецов, Анна всегда будет близким им человеком. В то время как она, Клеменси, останется всего лишь эпизодом. На смену остывшему гневу пришло чувство пустоты, как будто она потеряла что-то бесконечно дорогое, но никогда ей не принадлежавшее, и сама не знает, хочет ли вернуть пропажу.
Клеменси медленно пошла обратно; но ускорила шаг, услышав телефонный звонок.
Она сразу узнала голос своего начальника. Просто удивилась, что тот звонит ей домой в субботу. Но когда она переварила его слова, удивление сменилось недоверием.
- Вы хотите сказать, что меня приняли? - воскликнула она. Неужели желанный пост действительно отдали ей?
- Официальный ответ ты получишь через несколько дней, но думается, я не погрешу против правил, если сообщу об этом заранее.
- А когда приступать?
- Через две недели. - Раздался шелест бумаги. - Передо мной лежит твое расписание на ближайшие два месяца. Три недели в Париже. Потом две в Милане. На неделю вернешься в Англию. А затем на четыре недели отправишься в Сидней.
- В Сидней? - повторила она, затрепетав от возбуждения. Она пробудет в Австралии целый месяц!
- Все подробности узнаешь на этой неделе. До понедельника, Клеменси. Прими мои поздравления.
Клеменси положила в трубку. У нее слегка кружилась голова. Нужно будет сообщить маме. Позже. Когда она сама привыкнет к этой новости.
Ее заставил очнуться короткий звонок в дверь. Клеменси пошла открывать и окаменела, увидев на пороге худую высокую фигуру.
- Что? - коротко спросила она. Джошуа прищурился, удивленный ее не слишком гостеприимным тоном. А чего он ждал после того, как утром вылил на нее ушат холодной воды? - Я думала, вы уехали купаться.
- Анна с Томми поехали одни.
Клеменси подняла глаза. Уж не поэтому ли он отказался пригласить ее? Потому что хотел прийти повидаться? Не поторопилась ли она с выводами?
- Можно войти? - негромко спросил он. - Нам нужно поговорить.
Она слегка помедлила, а затем провела его в гостиную и любезно пригласила сесть. Соблюдение формальностей говорило о том, что их отношения коренным образом изменились. Когда Джошуа ответил столь же любезным отказом и подошел к камину, Клеменси ощутила тупую боль. Он больше никогда не войдет в ее дом без предупреждения и приглашения.
- О чем вы хотели поговорить? - холодно спросила она, когда Джошуа повернулся к ней лицом. Только что подстриженные волосы были слишком аккуратными, пышные локоны исчезли, обнажив красиво вылепленную голову.
- О чем же, как не о прошлой ночи? - иронически спросил он. Сильные загорелые руки были сложены на мускулистой груди, поза была уверенной, вызывающе мужской. Только жилка, пульсировавшая на худой челюсти, и настороженный блеск глаз внушали Клеменси спасительную уверенность, что Харрингтону так же нелегко, как и ей.
- О прошлой ночи? - О, как она ненавидела собственный чужой, колючий голос! - Мы оба взрослые люди. Что было, то прошло. - Это говорила не она, а ее гордость. Глупая гордость.
- Как прошлогодний снег? - спокойно уронил он.
- А что, разве не так? - ощетинилась Клеменси.
- Нет, не так, и ты это прекрасно знаешь, черт побери?
- Зачем ты пришел? - Она вскочила и обожгла его взглядом. - Чтобы услышать, как великолепен был прошлой ночью? Хочешь, чтобы я сказала тебе спасибо?
- Ты сама слышишь, что городишь? Не смеши меня.
- Не вижу ничего смешного! - У Клеменси не было ни малейшего намерения смеяться, но внезапно она поняла, что Джошуа прав, и невольно улыбнулась. Она молола вздор.
Когда уголки ее рта приподнялись, у Джошуа потеплели глаза. Клеменси ощутила холодок под ложечкой. Черт бы побрал ее слабость! Если Джошуа шагнет навстречу и обнимет ее, она тут же упадет в его объятия. Но это ничего не решит: сосущая пустота внутри исчезнет только на мгновение.
- Я хочу поскорее забыть эту ночь, - торопливо промолвила она. Я не хочу терять тебя. Не хочу стать одной из твоих бывших любовниц.
- Хочешь притвориться, что ничего не было? Заткнуть уши? Как с Саймоном и Лайзой?
Клеменси вздрогнула и отвернулась, чтобы не дать Джошуа увидеть ее лицо.
- Извини. - Харрингтон положил руку на ее плечо. - Это было непростительно. - Он медленно повернул Клеменси лицом к себе. - Клеменси, ты не можешь заставить время двинуться вспять. - Джошуа не сводил глаз с ее губ. - Я тоже не могу, - пробормотал он. - Да и не хочу, черт побери! - Рука, лежавшая на ее плече, напряглась.
- Я не хочу ничего не значащей, случайной интрижки с тобой. - Клеменси рывком освободилась. Достаточно было одного его прикосновения, чтобы ощутить ответ собственного тела и потерять решимость. - Не хочу каждое утро убегать из твоей постели, боясь близнецов.
- Так вот почему… - Он нахмурился. - Проклятие, Клеменси, а я, по-твоему, хочу этого?
- Я не знаю, чего ты хочешь, - устало ответила она. - Я понятия не имею, о чем ты думаешь. И что чувствуешь.
- Хочешь, чтобы я сказал, что люблю тебя?
Застигнутая врасплох его прямотой, она инстинктивно опустила глаза и густо покраснела.
- Не могу, - спокойно промолвил Джошуа. - Не могу обещать тебе любовь до гробовой доски и не требую того же от тебя. Этой ошибки я больше не допущу никогда. - На его челюсти снова забился мускул, а потом вдруг успокоился. - Мне хорошо с тобой. И не только в постели. Хотя это немалый плюс.
Клеменси не смогла ответить на его улыбку. А что будет, когда она начнет надоедать ему? Когда ее физическая привлекательность увянет?
- Ты дорога мне. Я никогда не заставлю тебя страдать, - мягко сказал он.
Нет, заставит. Это неизбежно. Уже заставил. Клеменси медленно подняла глаза. Она любит его, но как сильно? Достаточно, чтобы рискнуть? Довольствоваться малым, зная, что завтра можно лишиться и этого? Бросить карьеру?
- Клеменси… - негромко поторопил он.
- Все это из области фантастики, - ровно ответила она. - Мне только что сообщили, что собеседование прошло успешно.
- Понял. - Его глаза тут же стали чужими и бесстрастными. - Поздравляю.
- Спасибо. - О господи, с чем поздравлять? Джошуа и в голову не приходит, что она может не принять этот пост. Настолько не приходит, что он палец о палец не ударит, чтобы отговорить ее.
- Когда приступаешь? - Он шагнул к дверям, окончательно овладев собой.
- Через две недели лечу в Париж. - Скажи хотя бы, что будешь скучать по мне! Клеменси вышла за ним в коридор. - А потом в Милан и в Австралию.
От недавней радости не осталось и следа. Не было сил даже на то, чтобы изобразить фальшивый энтузиазм.
- Я хочу, чтобы мы по-прежнему оставались друзьями! - выпалила Клеменси, несчастными глазами глядя на остановившегося у порога Джошуа.
- Мы никогда ими не были, - негромко ответил он.
- Нет. - Их всегда физически влекло друг к другу. И прошлой ночью случилось неизбежное.
- Желаю удачи. - Он бережно прикоснулся к ее лицу. - Береги себя, ладно?
- И ты тоже. - Казалось, они попрощались навсегда. Что было смешно, учитывая их соседство. Она непременно увидит его, когда вернется домой. Столкнется в деревенском магазине. Помашет рукой, увидев за забором сада.
Клеменси смотрела вслед шедшему по тропинке Джошуа, и у нее сжималось горло. Он сказал "прощай" тому немногому, что было у них общего, как и она, зная, что отныне все будет по-другому. Ничто не вернется. Все останется в прошлом. Он уходит из ее жизни.
А она позволяет ему сделать это.
8
- Клеменси, пойдешь на ланч? Уже почти два часа.
В кабинет вошла одна из ее коллег, и Клеменси подняла глаза. Она не знала, что уже так поздно.
- Я хотела закончить отчет, - пробормотала она.
- Принести тебе сандвич из буфета? С яйцами и майонезом?
Клеменси побелела. При воспоминании о том, что было, когда она попыталась позавтракать, желудок взбунтовался.
- Нет, спасибо, - поспешно сказала она.
- Ты ужасно выглядишь. Даже хуже, чем утром. - Женщина сочувственно посмотрела на осунувшееся лицо Клеменси.
- Меня немного тошнит, - призналась она.
- Надеюсь, ты не заболеешь до того, как приступишь к новой работе.
- Наверно, я просто устала. - Прошлая неделя была тяжелой, да и эта складывалась немногим легче. Передать дела преемнице. Собраться. Договориться со знакомой парой, что они раз в неделю будут приходить убирать коттедж и присматривать за садом. В прошлую пятницу она ездила в Лондон на встречу с бригадой аудиторов, которая вернулась из трехнедельной командировки в Женеву. Уик-энд провела с родителями. В субботу она снова переночует у них, а в воскресенье улетит в Париж с новыми коллегами.
Но усталостью она обязана скорее бессонным ночам, чем заполненным суетой дням, с несчастным видом признала Клеменси. Днем еще можно было не думать о Джошуа, а вот ночью мысли вырывались наружу. Перед глазами стояло его лицо, в мозгу вертелись воспоминания о времени, проведенном вместе, отрывки разговоров… Она лежала, уставившись в темноту.
С тех пор, как она смотрела вслед Джошуа, уходившему из ее жизни, прошло почти две недели. Двенадцать долгих дней, если быть точной. Несмотря на близкое соседство, она видела Джошуа лишь однажды, когда их машины столкнулись в переулке. Впрочем, увидела она лишь приветственно помахавшую руку и два детских личика в заднем стекле.
Однажды вечером она набралась смелости позвонить и узнать, как себя чувствует Джейми. Неизвестно, что было сильнее - искренний интерес к здоровью мальчика или тоскливое желание снова услышать этот низкий грудной голос. Однако к телефону подошла Мэри Харрингтон, которая дружески заверила ее, что Джейми полностью оправился, и пообещала передать сыну, когда тот вернется, что звонила Клеменси. Однако он не позвонил. По крайней мере, когда она была дома.
Но, с другой стороны, домой она в последние дни приезжала только ночевать, каждый вечер возвращалась поздно, когда близнецы уже спали.
- Я буду скучать по тебе, Клем. И все остальные тоже.
Клеменси вздрогнула, поняв, что на несколько секунд совершенно забыла о присутствующей в кабинете женщине.
- Время от времени я буду возвращаться.
- Но ты уже будешь не в нашем отделе. Это совсем не то.
- Не то, - грустно согласилась Клеменси, поняв, что тоже будет тосковать по коллегам, с которыми проработала четыре с половиной года. - Но сегодня лить слезы я не буду, - пошутила она. - Приберегу их на завтра. - Завтра… Последний день в этом отделе. - Впрочем, ты и сама здесь надолго не задержишься, - улыбнулась она, смерив взглядом светловолосую подругу.
Та улыбнулась в ответ и одернула просторный белый халат, который начала носить, как только узнала про свою беременность - куда раньше, чем было необходимо.
- Становится заметно, правда? - гордо поинтересовалась она.
Клеменси кивнула, с трудом сдерживая смех. Срок у подруги был ничтожный.
- Мне еще повезло. Я чувствую себя по-прежнему, - с увлечением продолжила коллега. - А вот мою сестру начало выворачивать наизнанку чуть ли не с первого дня.
- Серьезно? - сдвинула брови Клеменси. От невинных слов подруги у нее побежали по спине мурашки.
- Ладно, еще увидимся.
Как только дверь закрылась, Клеменси полезла в сумку, вынула ежедневник и начала листать страницы. Внезапно ее пальцы налились свинцом. Она еще раз сверила даты. Ошибки не было. Задержка на три дня.
В последнее время она была так занята, что ничего не заподозрила. Клеменси отодвинула кресло от стола и молча уставилась в окно. Последние две недели она испытывала сильный эмоциональный и физический стресс. Ничего удивительного, что цикл, обычно регулярный, нарушился. А тошноту, с которой она проснулась сегодня утром, можно было объяснить чем угодно. Может, вчера съела что-нибудь. Одну из этих бацилл, вызывающих суточное расстройство желудка.
Клеменси глубоко вдохнула и попыталась справиться с подступающей паникой. Разве можно забеременеть после одной ночи? Она быстро сделала равнодушное лицо. В кабинет вошел начальник их отдела с папкой под мышкой.
- Клеменси, я вот что подумал… Боже мой, да на тебе лица нет! - осекся он. - Немедленно в постель. Я попрошу кого-нибудь закончить твой отчет. Отправляйся домой. Это приказ.
- Спасибо, - тихо сказала она. - Сейчас. - Но сначала надо было позвонить.
Как только начальник вышел, она дрожащей рукой сняла трубку. Несколько минут спустя выяснилось, что врач сможет принять ее только завтра во второй половине дня.
Вскоре Клеменси, боровшаяся с очередным приступом тошноты, осторожно объезжала деревенский пустырь, бдительно наблюдая за толпой зевак. Те собрались, чтобы понаблюдать за возведением огромного шатра на месте, где завтра должен был состояться вечер танцев. Бригада рабочих вытаскивала из белого фургона плетеные столы и стулья. Еще одна бригада торопливо развешивала лампочки на соседних деревьях.
Но рабочих Клеменси едва заметила. Внутри нее растет ребенок Джошуа… Неужели это правда? В желудке урчало, во рту стояла горечь. О боже, сейчас ее вырвет…
Через несколько томительно долгих секунд она свернула в свой переулок, поставила машину на тормоз, выскочила, опрометью побежала в дом и, не закрыв дверь, нырнула в ванную как раз вовремя, чтобы ее стошнило в раковину.
Ноги были ватными. Она постояла, вцепившись в раковину, пока не прошел приступ, а потом собралась с силами, открыла кран и умылась. Думая, что ей никогда в жизни ей не было так скверно, Клеменси неуверенно выбралась из ванной и чуть не упала, увидев в проеме открытой двери высокую худую фигуру со свертком в руке.
- Джошуа… Как ты сюда попал? - Она держалась за стену.
Он не ответил. Бросив взгляд на ее пепельное лицо, Харрингтон положил сверток на столик в прихожей, взял ее за руку и повел в гостиную.
- Ложись, - распорядился он и осторожно подтолкнул Клеменси к обтянутому ситцем дивану.
Она беспрекословно послушалась, вытянула ноги и опустилась на подушку. Голова кружилась. Клеменси закрыла глаза и догадалась, что Джошуа выходил из комнаты, только тогда, когда он вернулся со стаканом воды и ковриком для машины, который лежал на одном из кухонных стульев.
- Спасибо, - пробормотала Клеменси, когда он укрыл ее. Дрожь прекратилась, по телу медленно разливалось тепло.
Джошуа склонился над ней, и на секунду она забыла обо всем на свете, впитывая знакомый запах и радуясь тому, что наконец-то видит его. Отчаянно хотелось поднять руку и пригладить непослушный темный вихор на лбу.
- Вот. - Он сунул ей стакан.
Клеменси сделала глоток, чувствуя, что он не сводит с нее глаз. О боже, должно быть, она похожа на пугало…
- Ну что, полегчало? - негромко спросил он. На мгновение Клеменси показалось, что он сядет радом. Но Джошуа передумал и опустился в кресло напротив. Она ощутила досаду и облегчение одновременно.
- Да. Кажется. - Она выпрямилась и села. - Должно быть, съела что-то несвежее, - пробормотала Клеменси и быстро сделала еще один глоток, чтобы избавиться от болезненного комка в горле. Если бы все было по-другому… Если бы Джошуа любил ее, в этот момент она лежала бы в его объятиях и, замирая от счастья, говорила ему, что, кажется, у них будет ребенок.
- Как ты сюда попал? - отрывисто повторила она свой вопрос. Пусть он уйдет, пусть не пользуется ее слабостью, иначе кончится тем, что она поделится с ним своими подозрениями! Клеменси вздрогнула, представив себе его испуганное лицо. Он занимался с ней любовью, чтобы удовлетворить физическое влечение, а не чтобы зачать новую жизнь.
- Я принес посылку. Сегодня утром ее оставил для тебя почтальон, - спокойно объяснил Харрингтон.
Он вел себя как добрый сосед.
- Наверно, это мой жакет, - пробормотала Клеменси. Тот самый жакет, который она оставила переделывать, когда ездила в Лондон на собеседование. При воспоминании о вечере, когда на перроне ее ждал Джошуа, у Клеменси сжалось сердце. Неужели с тех пор прошло всего две недели? А кажется, целая жизнь…
- Как Джейми? - быстро спросила она.
- Умирает от желания ходить в школу вместе с Томми. Сейчас с ним моя мать. Разбаловала его ужасно. - Он сделал паузу и поджал губы. - Недавно Джейми сказал мне, что бабушка кормит инвалидов куда лучше, чем я.
Клеменси едва слышала эти слова. Она как зачарованная следила за приподнявшимися уголками его твердых губ. Внезапно поняв, что Джошуа умолк, она подняла глаза и увидела, что он по-прежнему пристально рассматривает ее.
- Мне нужно забрать Томми из школы, а тебе нужно лечь в постель, - прервал Джошуа затянувшееся молчание и порывисто поднялся. - Могу я еще что-нибудь сделать для тебя до своего ухода? - Он подошел к дивану и посмотрел на Клеменси сверху вниз.
Клеменси покачала головой.
- Нет, спасибо, - с той же сдержанной вежливостью ответила она.
- Ладно, увидим, - пробормотал Джошуа. - Ложись в постель, - решительно распорядился он, неожиданно протянул руку и, застав Клеменси врасплох, погладил ее по голове. Затем, не глядя на ее удивленное лицо, Харрингтон вышел из комнаты. Через несколько секунд негромко хлопнула входная дверь.
От короткого прикосновения его пальцев покалывало голову. Клеменси спустила ноги на пол. Слабость в конечностях сопровождалась новым приступом тошноты.
Она с трудом поднялась в спальню, задернула шторы, легла на кровать и закуталась в одеяло. Несмотря на уверенность в обратном, бессонница, донимавшая ее столько времени, куда-то исчезла. Клеменси уснула почти мгновенно.
Когда она проснулась, было темно. С минуту Клеменси не могла понять, почему она лежит в постели совершенно одетая. Хотелось пить. Она спустилась на кухню, жадно выпила чашку травяного чая, а затем разделась, снова легла и тут же заснула спокойным сном.