– Этого мало.
Он придвинулся чуть ближе, сгорая от желания вновь к ней прикоснуться и почувствовать растущего внутри ее ребенка. А потом вспомнил, что тогда сказала бабушка.
"Ключ в твоих руках".
Слишком занятый готовкой, он не обратил внимания на пустую старческую болтовню, но сейчас что-то заставило его задуматься. Неужели зачатый ими ребенок и есть тот самый ключ, о котором она говорила? А даже если и так, что с того? Что она хотела этим сказать?
А потом он все понял. Бабушка верила, что ребенок – это ключ, что поможет наконец оставить прошлое в прошлом, но лишь в том случае, если он женится на Серене и они создадут настоящую семью, в которой будут царить любовь и счастье, которых ему не довелось испытать в детстве.
– Для нас это единственный вариант.
Как же она ошибается!
– Не единственный. Ты еще можешь стать моей женой и вернуться в Грецию.
Глава 12
Такое чувство, что под ногами у нее проваливается пол, и она летит куда-то в пропасть. Сперва его неожиданное появление, обвинения, а теперь он снова требует, чтобы она вышла за него замуж. Неужели это такой способ потребовать с нее долг?
А ведь всего пару минут назад, когда он говорил о своем детстве, она готова была подойти и обнять, не в силах больше бороться с желанием вновь к нему прикасаться.
Она любила его всем сердцем, но когда она попыталась излить на него эту любовь, он лишь грубо ее оттолкнул и обидел. И о чем бы она там ни мечтала, они не смогут счастливо жить вместе, а значит, им вообще не стоит быть вместе.
– Нет, Никос, мы же уже выяснили, что это плохая идея, – покачала она головой.
– Уверена? – Придвинувшись, Никос буквально навис над ней.
– Уверена, – выдохнула она едва слышно, не в силах справиться с переполнявшими ее чувствами.
Романтическая неделя в Афинах осталась в прошлом, а изумрудное кольцо не смогло им помочь. И все потому, что он никогда ее не любил. Но как же сложно устоять, слыша до боли знакомые хрипловатые нотки в когда-то таком родном голосе…
Пристально на нее глядя, Никос осторожно протянул руку, легонько пробежался пальцами по подбородку… Не в силах больше выносить его близость, она резко отстранилась и принялась лихорадочно собирать разбросанную на диване детскую одежду.
– Пожалуйста, уходи. Мы все это уже обсуждали.
– Я еще не все сказал.
Сглотнув, она снова на него посмотрела, твердо решив, что больше убегать не станет.
– Когда я уезжала с твоей виллы, ты ясно дал понять, что тебе больше нечего сказать. А теперь заявляешься сюда и обвиняешь меня в написании статьи, о существовании которой я еще час назад даже и не подозревала.
– Извини.
– С тех пор ты хоть раз общался со своей матерью?
Она вдруг поняла, что ей необходимо знать всю историю целиком. Причем историю именно настоящую, а не ту, что Кристос продал в журнал. Она невольно вспомнила слова его бабушки про ключ. Неужели она имела в виду, что лишь в ее силах исцелить боль его прошлого?
– Когда умер отец, она попыталась со мной связаться, да и потом еще несколько раз, но…
Он замолчал не договорив.
– Но что?
– Но я не нашел сил впустить ее обратно в свою жизнь.
– Ее не было на похоронах твоего отца?
– Им вообще не стоило жениться, слишком уж они были разными. Помню, как вскоре после ее ухода отец поймал бабочку, задумчиво на нее посмотрел и сказал, что она была как бабочка.
Не понимая, Серена нахмурилась.
– Что он хотел этим сказать?
– То, что, если не хочет, чтобы она умерла, он должен ее отпустить.
Пустые холодные слова, лишенные каких-либо чувств и эмоций.
Представив маленького мальчика, безжалостно лишенного любви, она едва не заплакала. Но не успела она еще ничего сказать, как Никос продолжил:
– Это последнее из моих воспоминаний, в которых отец еще был человеком, на которого бы мне хотелось походить. Он запил, а я всеми силами старался его избегать и вскоре перебрался к бабушке с дедушкой. Тогда мне было восемь.
Он наконец на нее посмотрел, но уже через пару секунд его взгляд опустился на белую манишку, что она сжимала в руках.
– Никос, не надо.
– Чего не надо?
– Не надо еще больше все усложнять.
– Я никогда не оставлю своего сына. Просто не смогу.
– Еще неизвестно, будет ли это мальчик.
– Верно.
Он вновь на нее посмотрел, и она сразу же поняла, что окружавшая его сердце непреступная стена высока, как никогда.
Отобрав у нее крошечную манишку, он окончательно убедился, что приехал сюда не ради статьи, а ради самой Серены. Чтобы еще раз с ней поговорить и попытаться вернуть в свою жизнь.
– Я буду отцом своему ребенку. Настоящим отцом. – Он не допустит, чтобы его сын, ну или дочь, росли без него. И сейчас он готов на все, лишь бы дать малышу то, чего у него самого никогда не было. Семья – это все.
Но Серена лишь головой покачала.
– Я не допущу, чтобы ребенок рос, считая себя ошибкой, намертво нас связавшей. Риск слишком велик, а я хочу, чтобы он был любим и счастлив. И я сама хочу быть счастлива и любима.
Уловив скрытую за этими словами боль, Никос вдруг понял, что же все-таки имела в виду бабушка. Ребенок действительно был ключом, вот только не к прошлому, а к будущему, полному любви и счастья. Потому что он всегда будет безоговорочно любить своего ребенка.
И Серену.
Все разом встало на свои места, словно в ржавом замке повернули ключ, и открылась дверца в когда-то раз и навсегда запертый мир. И теперь он наконец-то может признать, что почувствовал, стоило ему только увидеть невыносимо зеленые глаза.
Любовь.
– Иногда рисковать просто необходимо, – выдохнул он, мягко, осторожно беря ее за руку и поглаживая палец, на котором должно было бы красоваться его кольцо. Жаль, что оно осталось в Греции и он пока не может вернуть его на законное место.
И сейчас, впервые с тех пор, как ему было шесть лет, он вновь готов рисковать и бороться за то, что ему действительно нужно. Да и как иначе, если сама судьба предназначила их друг другу?
Но не успел Никос еще как следует размечтаться, как Серена быстро вернула его к реальности внезапной вспышкой ярости.
– Ты только и делал, что без конца меня обманывал, а теперь еще заявился и обвиняешь в предательстве. Так с чего я вообще должна верить хоть одному твоему слову?
Никос всей душой желал рассказать ей о своих чувствах и признаться в любви, но слова так и замерзли у него на языке. Что ж, он сам заслужил ее злость и недоверие, но теперь он уже не мог представить, как станет без нее жить.
– Когда мы только встретились, ты стала для меня настоящим глотком свежего воздуха. Ты просто не представляешь, как приятно, когда женщину не интересует ничего, кроме тебя самого. Ты не видела ни моих денег, ни положения, ни карьеры. Ты видела меня и только меня.
Он наконец сумел заговорить, но все еще не мог ни в чем признаться, хотя отлично понимал, что лишь три заветных слова способны заставить ее передумать.
– Я ничего из этого не видела, потому что ты все это скрыл. Ложь может очень больно ранить. Неужели я так похожа на журналистку, готовую продать любой секрет тому, кто сумеет заплатить подходящую сумму?
– Черт, я не стал говорить, кто я такой, потому что в этом не было необходимости.
– Ну разумеется, ты же рассчитывал на краткий роман и ничего больше. А потом случилось то, чего ты больше всего боялся. Появились "последствия". То, чего никто из нас не хотел. Ошибка, способная испортить всю жизнь.
Ее слова переполняли злость и отчаяние, и он ясно видел, что еще немного, и она не выдержит.
Вспоминая все, что она рассказывала о своем детстве и чувстве вины за несчастливый родительский брак, Никос молча выругался. И как он только раньше не замечал? Да и как ему было заметить, когда он все силы тратил лишь на то, чтобы не обращать внимания на те чувства, что к ней питал, не решаясь даже самому себе признаться, что с тех пор, как она ушла, внутри его осталась зияющая пустота, которую невозможно было ничем заполнить?
Стоило их взглядам встретиться лишь на секунду, как между ними что-то возникло, и теперь он наконец-то понял, что это было.
– Серена, наш ребенок никогда не будет ошибкой. Он или она не станут, как и ты, расти с чувством вины, глядя на бесконечные родительские ссоры, потому что мы оба любим нашего ребенка.
Недоверчиво моргнув, она удивленно на него посмотрела, а потом снова смежила веки, и Никос осторожно отбросил упавшую ей на лицо прядку волос. Он уже представлял, как в зеленых глазах вновь вспыхивает надежда.
– Теперь я наконец все понял. У нас обязательно получится. – Он легонько ухватил ее за подбородок, дожидаясь, пока она вновь на него посмотрит. – Серена?
– Нет, не получится.
– Я понимаю твои боль и страх, ведь я и сам вырос без родителей и любящей семьи. И я понимаю твое недоверие, и мне очень жаль, что я пытался что-то от тебя скрывать, но я не хочу, чтобы мой ребенок рос, бесконечно гадая, где и чем занимается его отец.
Широко распахнув глаза, она удивленно на него посмотрела, а потом слегка качнула головой.
– Извини, но я не хочу, чтобы ребенок чувствовал ту же вину, что и я. К тому же, чтобы любить ребенка, нам не обязательно быть вместе.
– Но если мы разойдемся, то не сможем любить друг друга.
Все, слова сказаны.
– Прости меня, все это время я вел себя как последний дурак. Да еще и чертовски упрямый. Ты моя бабочка, но я не могу тебя отпустить.
Черт, почему он не может прямо сказать, что ее любит, вместо того чтобы танцевать вокруг да около?
– Уже слишком поздно. Я искренне пыталась тебя любить, надеясь, что моей любви хватит на всех, а ты швырнул эту любовь мне в лицо. И теперь от нее ничего не осталось.
Она осторожно отвела его руку, все еще державшую ее за подбородок.
Но разве это возможно? Особенно теперь, когда он все понял?
Похоже, у него есть последняя возможность во всем признаться.
– Серена, я люблю тебя.
– Уже слишком поздно.
– Поздно?
Неужели он ждет, что она вот так запросто ему поверит? Когда же он наконец уйдет и оставит ее в покое, давая возможность заползти в кровать и вволю выплакаться? А завтра будет новый день и новая жизнь. Жизнь, в которой не будет Никоса.
– Поздно для чего?
– Зачем было столько ждать? – Просто не верится, что она сейчас может говорить так спокойно и по-деловому. – Чтобы добиться желаемого, ты на все готов, но больше я на это не куплюсь. Я тебя не люблю. Просто не могу любить такого жестокого и скрытного мужчину.
– Серена, ты сумела меня изменить, и первой эту перемену уловила моя бабушка. – Поймав ее за руку, он подался вперед, прижимая ее к стене. – Разглядела то, на что я пытался не обращать внимания. Увидела, что я тебя люблю.
Опустив глаза, Серена устало вздохнула.
– Возможно, но в любом случае уже слишком поздно. Я тебя не люблю.
Как же больно это слышать… Но он же чувствует, что это не так. Она до сих пор его любит, просто боится признаться.
– Я тебе не верю.
Подавшись вперед, он легонько поцеловал ее в губы.
Отлично, признания в любви и поцелуи. Именно то, о чем она когда-то мечтала. Но где гарантия, что это не очередная ложь?
– Я люблю тебя, – прошептал он, снова целуя. – И я не сдамся. Просто не смогу. Я люблю тебя всем сердцем и ни за что не отпущу.
Высвободившись из мужских рук, она уткнулась лбом в стену. Неужели это действительно правда и он ее любит? Но способна ли она найти в себе силы и рискнуть?
– Неужели ты не понимаешь? – Он осторожно вытер катящиеся по ее щекам слезы.
– Нет, не понимаю.
– Я не мог позволить себе тебя любить. Слишком боялся.
Она снова удивленно моргнула. Никос? Боялся? Но как может такой сильный и влиятельный человек чего-то бояться? И тем более любви?
Но не успела она еще ничего сказать, как Никос ответил на ее незаданный вопрос.
– Когда мама ушла, во мне что-то умерло. И я поклялся, что больше никогда не окажусь в столь же уязвимом положении. Я думал, что раз и навсегда отказался от любви. К кому бы то ни было.
– Ты вообще никогда и никого не любил? – Неужели он всю жизнь был одинок? И именно поэтому без конца и менял женщин?
– С каждой женщиной я ни на секунду не мог забыть, как смотрел вслед единственному любимому в мире человеку, который не задумываясь меня бросил. И не собирался повторять той же ошибки.
– А если я стану этой же ошибкой?
– Ты никогда не будешь ошибкой, – улыбнулся он, осторожно поглаживая ее по щеке и развеивая последние сомнения.
– Я не хочу, чтобы все плохо закончилось.
– Тогда выходи за меня замуж. Позволь мне до конца дней показывать, что мы созданы друг для друга.
Впервые она смогла прочитать в ясных голубых глазах искреннюю любовь.
Он ее любит и хочет взять в жены, тем самым исцелив их обоих от той боли, что им довелось испытать в детстве. Ну а что касается ее самой… В глубине души она отлично понимала, что никогда не перестанет его любить.
– Но что, если…
Она не решилась спросить, что будет, если они все же ошиблись и не сумеют создать настоящую семью.
А потом Никос снова ее поцеловал, и последние сомнения растаяли в воздухе.
– Не пытайся со мной бороться. Я люблю тебя всем сердцем, пожалуйста, скажи, что еще не слишком поздно.
– Еще не поздно. Я люблю тебя и всегда буду любить.
– Ключ в твоих руках. Помнишь, именно так сказала бабушка.
– Помню.
– Но она ошиблась, у тебя нет ключа, – прошептал он, снова ее целуя.
– Нет?
– Нет. Ты сама ключ. Ключ к моему сердцу и моей любви.