Он подошел так близко, что она буквально чувствовала жар его тела. Старательно выкинув из головы несбыточные мечты о том, что могло бы быть, но никогда не будет, она почувствовала, как он положил руки ей на плечи, и, словно завороженная, медленно обернулась и посмотрела прямо в потемневшие от желания глаза.
Спасаясь от наваждения, Серена смежила веки, но, почувствовав, как по губам едва уловимо скользнули его губы, резко отстранилась.
– Даже не думай, что и на этот раз сумеешь соблазнить меня поцелуями.
– Чтобы добиться желаемого, поцелуи мне совсем не нужны.
Шагнув вперед, Никос буквально прижал ее к стене, но Серена все равно продолжала упрямо смотреть ему в глаза.
– И чего же ты в итоге все-таки хочешь?
– Чтобы ты поехала со мной в Афины.
Холодные жесткие слова, лишь слегка смягченные акцентом, что сразу же показалось ей чертовски сексуальным.
– Этого не будет.
– Тогда почему ты здесь?
– Я прилетела сказать рыбаку, что он скоро станет отцом, – объявила она, вздергивая подбородок, – и что если он захочет, то всегда сможет увидеться со своим ребенком. Только этот рыбак – не ты.
Она в стотысячный раз вспомнила ту ночь на пляже, когда они любили друг друга, совершенно забыв о контрацепции, и, сами того не заметив, зародили новую жизнь, что пока еще только созревала внутри ее. И судьба этой жизни зависит от того решения, что ей сейчас необходимо принять.
– Вот и хорошо, потому что я могу обеспечить тебя всем необходимым. Но для этого тебе придется выйти за меня замуж. Я не потерплю, чтобы мой ребенок был незаконнорожденным.
– Ты правда думаешь, что можешь всем распоряжаться? Вот только силой притащить меня к алтарю у тебя все равно не получится.
Разозлившись еще больше, она подошла к двери и широко ее распахнула, надеясь, что Никос наконец-то уйдет, но ее надежды в очередной раз оказались тщетными.
Никос изо всех сил старался подавить рвущийся наружу гнев. Неужели она всерьез думает, что может так запросто вычеркнуть его из жизни ребенка? Да. Он действительно никогда не собирался становиться отцом, но раз уж все так сложилось, он ни за что не отвернется от ребенка.
И теперь он окончательно убедился, что знает, что нужно делать. Серена станет его женой. По собственному желанию.
– Ты станешь моей женой. Ребенок, которого ты носишь, – мой наследник, и я не позволю нас разлучить.
Но в ответ она лишь молча стояла у открытой двери, всем своим видом демонстрируя враждебность.
– И как же ты это сделаешь? Насильно заставишь меня за тебя выйти?
– Просто сделаю такое предложение, перед которым ты не сможешь устоять. – Никос уже давно привык подавлять совет директоров, единолично принимая все важные решения, но бороться с женщиной, которую он до сих пор хотел… Совершенно непривычно и странно.
– У тебя нет ничего из того, что мне нужно.
– Если ребенок действительно мой… – начал он, но, услышав удивленный вдох, замолчал.
– Да как ты смеешь в этом сомневаться?
– А почему бы и нет? У меня же нет никаких доказательств.
Так резко развернувшись, что Никос даже испугался, что она упадет, Серена потянулась за сумочкой и вытащила маленькую черно-белую фотографию.
– Держи. – Она протянула ему снимок. – Вот тебе доказательство. Здесь видно, что сроки подходят для той ночи на пляже.
– Ладно, для начала сойдет, но потом я все же хочу, чтобы тебя обследовал греческий врач.
Неужели она считает его дураком, готовым поверить во все это на слово?
Доводилось ему встречать мужчин, которых обманом заставили растить чужих детей. От собственного ребенка он никогда не отвернется, но сперва он должен убедиться, что это действительно его ребенок.
Но не успел он еще додумать эту мысль, как сразу же понял, что это действительно его ребенок. В ту первую ночь она была девственницей, и Никос до сих пор помнил, что почувствовал, когда это осознал. Тогда он громко выругался, но сразу же взял себя в руки и постарался доставить ей столько же удовольствия, сколько испытал сам. А теперь он чувствовал лишь вину, что вообще об этом заговорил.
– Это лишнее. В Англии меня уже обследовали.
Никос снова посмотрел на снимок. Еще раз пробежав глазами цифры, он полностью сосредоточился на расплывчатом силуэте, чувствуя в груди какой-то непривычный комок напряжения, словно с детства знакомое море вокруг острова разом заледенело.
– Хорошо. Но в Афинах ты все равно пройдешь повторное обследование.
– Никос, я с тобой не поеду. И замуж не выйду.
Наверное, если бы у него было сердце, он расспросил бы ее о том, что она сейчас чувствует, а потом взял за руку и пообещал, что вместе они обязательно со всем справятся. Но сердца у него не было, а значит, этот путь не для него.
– Как только ты согласишься переехать в Грецию и стать моей женой, я дам тебе все, что ты захочешь, – холодно объявил Никос, не обращая внимания на то, как она заметно вздрогнула.
– Я же уже сказала, что мне ничего от тебя не нужно.
– Не думаю, что твоя сестра обрадуется, когда узнает, что ты отказалась предоставить ей возможность продолжить с искусственным оплодотворением.
– Что? Ты собираешься меня шантажировать?
– Нет, просто я готов платить любую цену за то, что мне нужно.
– Это шантаж, да к тому же жестокий, – прошипела Серена, и Никос вынужден был отметить ее стойкость.
– Возможно, но это мое последнее слово. Решай сама.
– Да с чего ты вообще взял, что я на это соглашусь?
Подавшись вперед, она выхватила у него снимок.
– Не советую со мной бороться.
– А я и не собираюсь, просто забочусь о нас обоих. О себе и о ребенке.
– Только не забывай, что это и мой ребенок тоже.
Чувствуя на себе взгляд Никоса, Серена все еще разглядывала снимок, понимая, что сейчас только от нее зависит, сумеет ли сестра испытать нечто подобное или нет. Прикрыв глаза, она попыталась справиться с накатившей тошнотой.
Где-то глубоко внутри она все эти месяцы надеялась, что, возможно, у них еще есть шанс пожениться и жить долго и счастливо. Но стоило ему только сказать, что любви нет и не будет, как все эти мечты рассыпались в прах. Как вообще можно выходить за мужчину, открыто признающего, что он никогда не хотел быть отцом, а любовь никак не связана с браком?
– Пожениться? – Оглушенная его предложением, она до сих пор не могла до конца прийти в себя. – Это важный шаг. А что будет, если однажды ты встретишь женщину, которую действительно захочешь назвать своей женой?
– Об этом можешь не волноваться. Я вообще никогда не собирался жениться.
– Тогда зачем тебе я?
Зачем она спрашивает, если и так знает ответ? Просто ему нужно, чтобы ребенок родился в законном браке. Но как же это все не похоже на то, о чем она когда-то мечтала… Он же предлагает, чтобы они сошлись только из-за ребенка, и их малыш повторил ее собственную судьбу.
– Можешь называть меня старомодным, – Никос снова приблизился к ней едва ли не вплотную, – но мой ребенок, мой наследник родится в законном браке. Так что решай. И прямо сейчас. Самолет ждет.
Серена мгновенно представила себе все возможные варианты развития событий. Счастливая Сэлли с ребенком на руках. Ее собственный малыш впервые улыбается, глядя на отца. И стоит ей лишь принять его странное предложение, эти смутные образы обернутся явью.
Она уже видела, как Никос держит ее в руках, лаская и страстно целуя. Сомнений быть не может, летом между ними горел настоящий огонь, но сможет ли он перерасти в любовь? Сможет ли Никос когда-нибудь полюбить ее с той же силой, что питала к нему она сама?
– Серена?
Как же ей сейчас хотелось попросить немного времени, чтобы подумать, но разве именно этим она и не занималась последние месяцы? Если она согласится, то тем самым докажет, что он был прав, когда говорил, что она пойдет на все, чтобы помочь сестре завести ребенка.
По глазам видя, что его терпение подходит к концу, Серена глубоко вдохнула. Если она согласится сейчас с ним поехать, то тем самым купит желанную отсрочку.
– Хорошо, мы сделаем по-твоему.
Глава 4
Когда самолет приземлился в Афинах, Серена все еще не до конца оправилась от шока. Просто не верится, что она могла влюбиться в настолько жестокого человека. Всю дорогу она раз за разом прокручивала в голове его слова, окончательно убеждаясь, что должна принять его условия. Ради будущего ребенка и ради сестры. Ну а то, что она до сих пор надеется, что Никос вновь станет прежним и скажет то, что она мечтала услышать, разумеется, тут совсем ни при чем.
Как ни странно, вместо лимузина с личным водителем по прилете их ждало обычное городское такси. Когда они сели в машину, Серена снова сосредоточилась на Никосе. Действительно ли перед ней тот самый человек, с которым ее тогда свела судьба? Почувствовав ее взгляд, Никос повернулся, и даже в темноте она уловила в его глазах ледяной блеск.
Поспешно отвернувшись, Серена уставилась в окно.
– Невероятно, – выдохнула она, почти сразу же увидев возвышающийся над городом и умело подсвеченный Акрополь.
– Да, я и сам не устаю им любоваться. – Выглядывая в окно, словно обычный турист, Никос придвинулся к ней чуть ближе. – Однажды мы обязательно туда сходим.
И вот опять. Похоже, он уже не сомневается, что она на долгие годы останется в Греции. Да и есть ли у нее выбор?
Слишком устав, Серена была уже не в состоянии ни о чем думать. Но она до сих пор так и не поняла, почему он живет в Афинах, если вырос на Сантарини. Неужели это тоже гнусная ложь?
– И давно ты сюда перебрался?
– Сразу же, как окончил школу и нашел работу в "Ксантипп шиппинг". Думаю, остальное ты и так уже знаешь. – Никос откинулся на спинку сиденья, потеряв всякий интерес к достопримечательностям. – Я живу совсем рядом.
– Я бы предпочла остановиться в отеле. – Не стоит подвергать их обоих лишнему искушению.
– Нет, – резко выдохнул Никос и что-то велел водителю по-гречески, а уже через пару минут машина остановилась.
Выбравшись на улицу, Серена посмотрела на современный дом, умело вписанный между историческими постройками, так не похожий на беленый домик на склоне холма на Сантарини, что когда-то показывал ей Никос, говоря, что там вырос, и рассказывая тысячи историй. Вот только после сегодняшних откровений ему вообще уже верить нельзя.
– Ты устала, так что останешься у меня.
В его словах скользнула нотка сострадания, и, если бы не было последних часов, она, наверное, действительно бы поверила, что он искренне о ней заботится.
– Не уверена, что это хорошая идея.
Правда, она так и не смогла сформулировать какой-то конкретной причины. К тому же они и так уже спали вместе и видели друг друга голыми, так что даже эта отговорка сейчас не годилась. Наверное, пора наконец признать, что она до сих пор хочет увидеться с ним. И именно поэтому и прилетела, вместо того чтобы просто позвонить. И несмотря ни на что, до сих пор надеется, что те две недели хоть что-то для него значили.
– Серена, я больше не собираюсь с тобой спорить. Ты переночуешь у меня, утром я разберусь с кое-какими делами, а потом мы продолжим разговор.
Глядя, как отъезжает такси, Серена мысленно вздохнула. Как же она за сегодня устала и от бесконечных поездок, и от столь же бесконечных, но еще более мучительных разговоров… При одной мысли, что придется ехать куда-то еще, выбирать отель и регистрироваться, ей стало плохо. Сейчас ей нужен лишь сон, а завтра они со всем разберутся. Только, разумеется, спать будут в разных комнатах.
Услышав громкий окрик, она увидела, как рядом с ними останавливается машина, почувствовала, как Никос заслоняет ее собой, отвечая что-то на греческом, увидела яркую вспышку фотоаппарата и лишь тогда осознала, что это журналисты. Неужели Никос настолько значимая фигура, что за ним даже папарацци охотятся?
– Что им нужно?
Послушно следуя за Никосом, она вошла в просторный холл и остановилась у лифта.
– Хотят знать, кто ты такая.
– С чего это вдруг?
Никос едва слышно вздохнул.
– Они уже целый год на меня охотятся. Чем успешнее идут у меня дела, тем упорнее они пытаются нарыть что-то о моей личной жизни.
– И что же ты им ответил?
– Правду.
Лифт наконец-то приехал, и они вошли внутрь.
– И что же это за правда?
– Что мы помолвлены.
Судорожно сжав поручни, Серена попыталась справиться с внезапным приступом тошноты, вызванным то ли резким подъемом, то ли совершенно неожиданными словами.
Стоило Серене только пошатнуться и побледнеть, как Никос сразу же подался вперед, обнимая за плечи и притягивая к себе. Но, почувствовав, как она соскальзывает вниз, мгновенно подхватил ее на руки.
И как она только могла так себя измотать и подвергнуть риску его ребенка? Когда лифт остановился, Никос понес ее к своей квартире, бережно прижимая к себе обмякшее тело и ощущая совершенно непривычное стремление защищать и заботиться… Резко отмахнувшись от непрошеных мыслей, Никос постарался сосредоточиться.
Открыв дверь, он протиснулся внутрь, не выпуская ношу из рук, и с облегчением увидел, что Серена слегка приоткрыла глаза.
– Подождал бы хоть, пока мы поженимся… – выдохнула она еле слышно.
– А ты еще не поняла, что я все и всегда делаю по-своему?
Слова прозвучали чуть резче, чем он хотел, и Серена сразу же заерзала, пытаясь высвободиться, но он лишь прижал ее к себе чуть крепче и, не обращая внимания на светившийся за окном Акрополь, постарался обдумать происходящее. Зачем ему вообще понадобилось тащить ее в Афины? Она же так устала, а он вполне мог и один слетать домой, разобраться с делами и снова вернуться на Сантарини. Хотя кого он пытается обмануть? Она согласилась сюда ехать лишь ради денег и уж точно не стала бы терпеливо дожидаться на острове.
Но окончательно убедившись, что она носит именно его ребенка, Никос не мог просто так ее отпустить и был готов на все, чтобы обеспечить еще не родившегося малыша достойной семьей, о которой сам в детстве только мечтал. Что бы она там ни говорила, его ребенок получит то, чего никогда не было у него самого.
– Можешь уже меня отпустить.
Серена уперлась руками ему в грудь, а ее голос вновь обрел силу.
– Это все из-за лифта, наверное, я слишком устала.
– Я закажу что-нибудь поесть, а потом ты хорошенько отдохнешь и как следует выспишься.
Позволив Серене осторожно соскользнуть на пол, он с невероятной остротой прочувствовал каждое прикосновение ее пышных округлостей к его и так невероятно напряженному телу. Но что бы там ни хотело его тело, он не позволит похоти запутать все еще больше. Хватит с него и прошлого раза.
Кивнув, Серена сразу же направилась к распахнутой балконной двери, сквозь которую до них долетал прохладный ночной ветерок.
– Нравится?
Удивленно обернувшись, Серена посмотрела ему прямо в глаза, и Никос почувствовал очередной укол совести. Как же она за сегодня устала и вымоталась… По большому счету ни о чем они так толком и не договорились, да и в любом случае нельзя решить столь важное дело, от которого зависит вся их дальнейшая жизнь и, главное, жизнь ребенка, за один вечер. Похоже, он только сейчас сумел до конца осознать всю важность происходящего. Но как бы там ни было, он все равно не жалел о своем предложении, потому что теперь ясно понимал, что, если бы не оно, Серена просто развернулась и улетела в свою Англию, а вместе с ней улетел бы и ребенок.
Заказав ужин, Никос присоединился к Серене на балконе, подставляя лицо прохладному бризу, живо напомнившему ему об их последней ночи. Тогда он крепко обнял Серену, отлично понимая, что пришло время раз и навсегда проститься, навеки лишив себя той любви, что ясно горела в зеленых глазах. В конце концов, она заслуживает лучшего и рано или поздно обязательно найдет мужчину, для которого станет смыслом существования.
Тогда она едва слышно выдохнула его имя и поцеловала в губы, и он прижал ее к себе еще крепче, охотно углубляя поцелуй, жадно лаская податливое тело, словно стремясь навсегда запомнить форму и мягкость пышных округлостей. И не в силах насытиться ласками, они прильнули друг к другу, стремясь утолить бушующую в них страсть, мгновенно забыв об ужине и шампанском. Они в последний раз стали единым целым под раскинувшимися на небосводе яркими звездами, а потом Серена прошептала:
– Никос, я люблю тебя.
И он мгновенно замер, чувствуя, как каждая капелька его крови застывает в венах маленькой льдинкой. Но разве это возможно? Он же недостоин любви, раз его не смогла полюбить родная мать. А потом он вдруг осознал, что совсем потерял контроль над происходящим и начисто забыл о презервативах. Нарушил главное правило и подверг себя риску стать отцом.
Вскочив на ноги, он сверху вниз посмотрел на съежившуюся на покрывале Серену и разлитое шампанское. Как он мог быть столь беспечен? Задыхаясь от переполнявшей его ярости, Никос сжал кулаки. А что, если она забеременеет? Он же не хочет быть отцом! Не хочет и не может!
Вспоминая ту ночь, Никос окончательно осознал, что, что бы он там себе раньше ни представлял, теперь он точно никогда не отвернется от собственного ребенка.
Он до сих пор помнил те холодные слова, что бросил ей едва ли не с ненавистью: "Будут последствия – немедленно сообщи мне".
Тогда Серена лишь молча встала, стряхнула с одежды песок и, побледнев, посмотрела прямо ему в глаза. И не успел он добавить ни слова, как она резко повернулась и убежала.
Когда принесли ужин, Серена едва притронулась к роскошным блюдам, чувствуя, что так устала, что не в состоянии даже есть. Когда же она уже наконец сможет уснуть? Жаль даже, что она не настояла на отеле, там бы она по-крайней мере смогла хоть ненадолго остаться одна.
– Пойдем, я покажу тебе твою комнату, – объявил Никос, легко угадав ее мысли.
Наверное, ей стоило бы почувствовать облегчение, что он не настаивает на том, чтобы они спали в одной кровати, продолжив с того же места, на котором расстались, но вместо этого она внезапно почувствовала себя отвергнутой.
– Спасибо. – Серена изо всех сил старалась говорить спокойно, не желая показывать разочарование.
Если бы она только могла поговорить с сестрой, которая была старше на восемь лет и при необходимости всегда помогала разумным советом! Но на этот раз ей придется самой во всем разбираться, и лишь от нее зависит, сумеет ли Сэлли прижать к груди собственного ребенка…
– Рано утром меня ждут дела, так что как следует отдохни и выспись. Я вернусь к обеду. – Предупредительно распахнув дверь, Никос посмотрел на Серену с искренней теплотой и заботой. – Спокойной ночи.
– А не боишься, что я убегу?
– Делай что хочешь, но я не сомневаюсь, ты хочешь сестре счастья ничуть не меньше, чем я хочу стать частью жизни собственного ребенка.
– Ты отвратителен! – выдохнула она еле слышно, в очередной раз чувствуя, как мечты разбиваются вдребезги.
– Возможно. Но помни, куда бы ты ни отправилась, я везде тебя найду.
От этих слов сердце болезненно дрогнуло в груди.
– Спокойной ночи, Никос.
– Спокойной ночи, Серена.