– Иногда нога тебя беспокоит, и тебе нужно место, чтобы ее вытянуть. А сегодня, к примеру, кроме ноги у тебя еще и голова болит. К тому же ты меня практически не помнишь… Наверное, лучше, если у тебя будет отдельная кровать, правильно?
Лена не сказала "правильно", она сказала "о-о", и на мгновение у нее сделался совсем потерянный вид.
– Все твои вещи здесь, – услужливо продолжил Триг, показывая на шкаф и на ее чемодан. – Я могу набрать тебе ванну, а сам быстренько приму душ.
– Не надо ванны, – ответила она. – Я приму душ после тебя и прыгну в постель. Вот в эту. – Она показала на кровать, стоявшую ближе к окну.
Триг кивнул и, кинув свой чемодан на другую кровать, полез туда за чистым бельем и футболкой. Ему необходимо было принять душ и отодвинуться от Лены как можно дальше.
Он хотел закрыть ставни, отделявшие душ от комнаты.
– Можно не закрывать? – торопливо спросила Лена.
– Что?
– Я хотела сказать, ты, конечно, можешь их закрыть, но, если не хочешь, можешь не закрывать. Просто… мне лучше, когда я тебя вижу.
Как он мог закрыть их после этого?
Триг оставил их открытыми. Он зашел в ванную с другой стороны и быстро сбросил одежду, стараясь скрыть часть тела за низкой стенкой. Ему не хотелось, чтобы Лена видела его целиком. И категорически не хотелось, чтобы она вошла и стала прикасаться к нему.
Он шагнул под душ, даже не успев повернуть краны. Вода смыла его страх, и на его месте воцарилась ледяная решимость. Он справится. Он провел так много ночей на стуле рядом с ее больничной койкой. Сегодня будет примерно то же самое. И не о чем волноваться.
Если не считать того, что она думает, что он ее муж.
Совершенно не о чем волноваться.
Пока ее муж принимал самый долгий душ в истории человечества, Лена открыла свой чемодан. На самом деле ей хотелось посмотреть на него, когда он выйдет, мокрый и без полотенца. Она считала, что именно этот образ должен был отпечататься в ее мозгу, но, к сожалению, она его не помнила.
Найдя среди одежды пакет со своими туалетными принадлежностями, она открыла его и обнаружила массу приятных вещиц. Симпатичный фирменный набор косметики. Небольшой походный флакончик духов с запахом розы. Лена поднесла его к носу, надеясь, что запах пробудит воспоминания. И он это сделал. Перед ее мысленным взором мелькнула улыбающаяся темноволосая женщина с совершенно ужасным, украшенным перьями ободком на голове.
– Я знаю какую-нибудь Руби? – спросила она, закрыв флакон и убрав его в пакет.
– Это жена Деймона, – сквозь шум воды донесся до нее голос. – Отличная женщина.
– Она что, покупает мне духи?
– Она возит тебя в магазины за дамскими шмотками, за что я ей очень благодарен. Может, она и духи тебе покупала, я не знаю.
– Почему ты ей благодарен? – Среди одежды, которую она привезла с собой, Лена не могла найти ни одной дамской шмотки. Сплошные повседневные брюки и немнущиеся топы.
– Руби целиком посвятила себя тому, чтобы вернуть в мир сексуальность, что я очень одобряю.
Лена порылась в своих вещах и вытащила пару самых простых белых хлопчатобумажных трусов. Какая женщина могла взять это в свадебное путешествие?
– Может, тебе надо было жениться на ней?
– Не-а. Она не умеет кататься на серфе. И на дельтаплане. И не может попасть с пятисот метров в движущееся колесо машины.
– А я могу?
На этот раз он помедлил, прежде чем ответить:
– Раньше всегда могла. Теперь все немного иначе.
Лена ничего из этого не помнила, однако сообщение о том, что когда-то она это умела, не особенно ее встревожило. Так что, наверное, он говорил правду.
– А откуда у меня все эти шрамы? И где я повредила ногу?
Шум воды резко прекратился. В следующее мгновение над низкой стенкой появилась верхняя часть Трига. По нему ручьями стекала вода, а когда он потянулся за полотенцем, чтобы вытереть лицо и голову, его рельефные мышцы заходили ходуном. Она не видела ничего ниже пояса, но даже так…
И все это загорелое мускулистое великолепие принадлежало ей.
Черт возьми, как ей удалось его заполучить?
– Ты не помнишь, что случилось с твоей ногой? – спросил он, когда его лицо снова вынырнуло из полотенца.
– Нет.
– Тебя ранили. Во время одной операции. Девятнадцать месяцев назад. Тебе удалось очень здорово восстановиться по сравнению с тем, что прогнозировалось.
– А что прогнозировалось?
– Инвалидное кресло.
О! Ну ладно…
– Это хорошо для меня.
– Для всех нас.
Он снова оделся, и Лена мысленно застонала от сожаления. Интересно, надевает ли он пижаму. Хорошо бы нет.
– Душ свободен, – сказал Триг, выходя из ванной.
– Я иду. Но я не могу найти свою свадебную ночную рубашку. Ты не брал?
Триг открыл рот, как будто хотел что-то сказать. Но потом со стуком закрыл его и отрицательно покачал головой.
Она посмотрела под подушками.
– Может, мы ее порвали?
Ни звука в ответ.
– Она была такая маленькая, вся в бантиках. Я должна вспомнить.
Она прошла в душ мимо своего мужа и, когда встала под струю, могла поклясться, что слышала, как он всхлипнул. Она испортила медовый месяц.
И раз теперь она ни на что не способна, на работе наверняка с радостью отделаются от нее.
Лена подумала было вымыть голову, но, чтобы высушить волосы, понадобилась бы целая вечность, а шишка на голове уже снова начинала болеть. Ей хотелось лишь одного: упасть на кровать в объятия своего мужа и заснуть, окутанной его теплом. Завтра будет лучше. Завтра к ней вернется память, и они смогут продолжить то, что собирались делать.
Все могло быть еще хуже. У нее могло не быть такого замечательного мужа, который знает, что делать с больничным персоналом, с таксистом и с ней.
Она могла быть одна.
К тому времени, как Лена, намывшись до розового цвета, в белом пушистом полотенце вышла из душа, Триг уже водрузил на стол свой ноутбук. Она снова порылась в чемодане, но, видимо, не нашла того, что искала.
– О чем я думала? – проворчала она и снова исчезла в ванной, неся в руках маленькую серую майку и полосатые желтые с белым мальчишеские трусы.
Триг молчаливо поблагодарил Господа, что она не сбросила полотенце прямо перед ним, и углубился в изучение местных новостей. Особенно его интересовали происшествия на южном побережье Турции, в Бодруме. Это помогало убить время и могло оказаться полезным. Надо было чем-то заняться, пока Лена готовится лечь в постель.
Выяснилось, что эта подготовка включает в себя нанесение душистого лосьона на каждый видимый миллиметр тела. А еще расчесывание волос с большой осторожностью, чтобы не задеть шишку, отчего ее груди то поднимались, то опускались в такт движению рук. Затем следовало заплетание волос в длинную косу, которую ему тут же захотелось расплести.
В конце концов Лена скользнула в постель, но не легла. Пытка продолжилась. Она взбивала подушки и складывала покрывало, и Триг уже не понимал, что было в имейле, который он только что прочитал.
– Ты еще долго? – спросила она.
Триг поднял глаза и увидел, что Лена смотрит на него, и ее прекрасные серо-голубые глаза полны молчаливой мольбой.
Возможно, он неправильно ее понял.
Хотя вряд ли.
– А что? – прохрипел он. Потом откашлялся и попытался снова: – Тебе мешает свет? У меня есть еще кое-какая работа, но я без проблем могу выключить свет в комнате. – Может, если он ничего не увидит, то ничего и не захочет? Стоит попробовать. – Я могу работать и без него. У меня есть подсветка экрана.
– Я знаю, ты говорил, что иногда мы спим отдельно. Но не мог бы ты сегодня лечь со мной, когда закончишь?
– Да, – отозвался Триг. – Конечно. – Он поклялся дождаться, когда она уснет, прежде чем приблизится к этой кровати и к тому соблазну, который в ней таился.
Лена легла на подушки и повернула голову набок, стараясь не потревожить шишку на затылке. Она слегка вздохнула, отчего Тригу легче не стало.
– Хорошо? – хрипло спросил он.
– Райские кущи.
– Закрой глаза.
– Зачем?
– У меня есть все основания полагать, что так тебе будет легче заснуть.
– Предлагаю сделку. Я закрою глаза, если ты подойдешь и обнимешь меня.
А что еще оставалось делать мужу.
Триг лег на бок поверх одеяла и убрал волосы от лица Лены. У него были слишком большие неловкие пальцы, но она улыбнулась. Он провел своим грубоватым большим пальцем по нежной коже на ее скуле, и Лена тихонько засопела от удовольствия, наклонив к нему голову.
– Мне обязательно нужен хороший поцелуй на ночь, – пробормотала она, до половины опустив веки. – Думаю, ты должен это сделать, и я сразу засну.
Ей плохо. Что ему стоит это сделать. Он прикоснулся губами к самому краешку ее рта. Все это продолжалось не больше пары секунд.
– Это не поцелуй.
– Поцелуй.
– Так не целуют во время медового месяца.
– У нас перерыв в медовом месяце. Сначала тебе надо поправиться. Вернуть память. – А потом действительно выйти за него замуж.
– Я не могу вспомнить твои поцелуи. – Лена протянула руку и провела пальцем по его губам. – Но мне хочется их вспомнить.
Раньше он всегда старался держаться с ней по-братски и никогда не целовал ее по-настоящему. Обычно это были легкие поцелуи в щеку. Они с Леной всегда вели себя очень сдержанно во всем, что касалось поцелуев.
– Всего один раз, – прошептала она, пристально глядя ему в глаза.
– Лена…
– Не каждый день женщине удается повторить свой первый поцелуй.
– Ты не можешь вспомнить ни одного поцелуя?
– Ни одного. Это будет первый поцелуй. Раз… Два…
Вот черт.
Триг не стал ждать до трех. Он попытался сделать их первый поцелуй таким, как положено: начал медленно, держа себя в узде, просто прижался к ее губам. Ее губы оказались теплее и податливей, чем он мог себе представить. И нежные… такие нежные…
Триг почти не разжимал рта, пока она резким движением не заставила его раскрыть губы и не соединилась с ним языком. Он изо всех сил старался не обращать внимания на то, как хорошо ее губы подходили к его губам, но это было именно так. Их слияние с его губами казалось таким естественным, таким совершенным, что на какое-то мгновение Триг забыл обо всем на свете, наслаждаясь тем, чего желал так давно.
Лене не верилось, что она могла забыть поцелуи этого мужчины. Потому что они были именно такими, какими она воображала себе настоящие поцелуи, начиная с первого сладкого касания и кончая всепоглощающей страстью, которая захватила ее целиком. Они уже делали это раньше. Иначе откуда она могла знать, что его поцелуи так прекрасны?
Лена знала, что ее муж крупный мужчина. Может, память и подводила ее, но с глазами все было в порядке. Чего она не знала, это до какой степени ей нравится чувствовать себя окутанной сдерживаемой силой этого большого тела. Гладить его, целовать его губы и щеки, впиваться зубами в подбородок.
По телу Трига прокатилась дрожь, он застонал. Лена скользнула губами по твердым жилам его шеи, и он, чертыхнувшись, крепче прижал ее к себе.
– Лена…
– М-м?
– Лена, пожалуйста. – Можно было подумать, что она его мучает. – Ты должна остановиться. Я должен остановиться. Пожалуйста.
О, он так мило уговаривал. Горячая вспышка ощущения собственной власти всколыхнула ее, и Лена задумалась, чего еще она могла бы от него потребовать, если бы у нее хватило смелости.
Триг снова поцеловал ее, быстро, крепко, беспощадно, а потом с поразительной скоростью вскочил с постели и стал озираться по сторонам, стараясь не смотреть на нее. Наконец, найдя мобильник, он схватил его и сунул свои огромные ноги в башмаки.
– Ты должна отдыхать и поправляться, – буркнул он, направившись к двери. – А мне надо сделать пару звонков.
Глава 6
Триг шагал по коридору, дожидаясь, пока Деймон возьмет трубку. Он не собирался говорить с Деймоном, ему нужна была Руби. Но так предписывали правила, если звонишь среди ночи чужой жене, и Триг не хотел их нарушать.
– Надеюсь, ничего страшного не случилось, – сказал Деймон, когда наконец взял трубку.
– Ничего. Позови Руби. Мне нужен ее совет.
– Насчет чего?
– Тебя это не интересует.
– Меня интересует.
– Сегодня твоя сестра упала и ударилась головой.
– Я тебя слушаю. – Теперь в голосе Деймона слышалось нешуточное волнение.
– Ей сделали МРТ, и врач сказал, что не видит оснований для беспокойства. Ее выписали из больницы, но из-за сотрясения мозга она частично утратила память. – Триг замолчал, соображая, как лучше сказать. – Она думает, что мы женаты.
Послышалась какая-то приглушенная возня и низкий смех Руби, а потом раздался ее теплый и слегка удивленный голос:
– Как это произошло?
– Лена не взяла с собой документы, и, когда мы приехали в больницу, я дал свои. Так было проще и быстрее попасть на прием, я не думал, что все так обернется. Руби, Лена не помнит даже Джареда. Она считает, что у нас медовый месяц. Сейчас она в номере. Она думает, что мы спим в одной постели! Ты хоть представляешь, как мне хочется оказаться в этой постели? – Его голос стал выше на октаву.
– Только попробуй дотронуться до моей сестры в таком состоянии, и я тебе кишки выпущу, – сказал Дэймон.
– Не надо ему угрожать, – бормотала Руби, – это не поможет.
– Он может не трудиться. Если я посмею прикоснуться к ней сейчас, я сам себе кишки выпущу. Руби, она хочет, чтобы я ее обнимал. Успокаивал. Она считает, что она моя жена. Ты сама жена. Что мне делать?
– Обнимай ее, болван.
– Мертвый болван, – добавил Деймон.
– Что, если память не вернется? Что, если она проснется завтра утром и по-прежнему будет считать, что она Лена Синклер?
– Купи ей красивое кольцо, – сказала Руби.
– Не поможет.
– Триг, голубчик. Если завтра утром Лена будет думать, что вы женаты, возвращайтесь назад в дом на побережье. Мы вас встретим. Вези ее домой. Вот мой совет.
– Это я могу.
– Мы знаем, что ты можешь. Поэтому здесь никто не лезет на стену как полоумный. – Голос Руби смягчился. – Эдриан, милый, да обними ты ее, если ей это нужно. Никто не станет тебя за это кастрировать, даже Лена, когда придет в себя. Только не позволяй, чтобы эта сказка вышла из-под контроля. Скажи ей, что ты хочешь дождаться ее полного выздоровления, прежде чем вступать в супружеские отношения. Это ведь так и есть, верно? Должна же быть хоть какая-то причина, почему ты до сих пор не сделал ей предложение.
– Страх отказа подойдет?
– Через это проходят все, – сухо сказала Руби. – Не думай, что ты какой-то особенный.
– Я не особенный, – согласился Триг.
– Зато вполне подходящий, – быстро продолжила Руби. – То, что ты не должен приставать к Лене с предложением сейчас, еще не означает, что ты совсем не должен его делать. Делай, ради бога. Мы все ждем не дождемся.
– Правда? – Триг никогда не выставлял напоказ свои чувства к Лене перед ее родными, но ему хотелось бы видеть их одобрение. Особенно со стороны Джареда. – А Деймон нас сейчас слышит?
– Да, – ответил Деймон. – И Деймон говорит от лица семьи.
– Включая Джареда?
– Считай, что я голосую вместо него. Джареда здесь нет.
– Я думаю, Лена разберется с Джаредом, если он будет возражать, чтобы ты приударил за ней, – сказала Руби. – Этот парень у нее в долгу.
– За что?
– За свое исчезновение. За то, что поставил месть выше семьи. – Голос Руби сделался заметно холоднее. Ее отец тоже когда-то бесследно исчез. Руби понимала, что чувствуют те, кто остался позади. – Братца Джареда надо на какое-то время поставить в угол, когда он, наконец, объявится.
Она не сказала, если объявится, но Триг и без того услышал эти слова.
– Вот ты ему это и предложишь, – буркнул он. – Хотя, предупреждаю, Джаред не любитель получать нагоняй.
– Слыхали, – ответила Руби и зевнула.
Черт, но Триг не мог не улыбнуться.
– Когда будешь знакомиться с Джаредом, забронируй мне место в первом ряду и попкорн.
– Не клади трубку, – вмешался Деймон. – Позаботься о моей сестре. Я тебе доверяю.
Заметно успокоившись, Триг вернулся в номер и тихо закрыл за собой дверь. Он сделал глубокий вдох в поисках той самой решимости, которой, по мнению окружающих, обладал в неограниченном количестве, и подошел к ногам кроватей, на одной из которых лежала Лена, больная, обиженная и…
Спящая крепким сном.
Глава 7
Утро вторника началось со звуков молитвы. "Стамбул, – подумала Лена. – Я в Стамбуле с его мечетями, с богатой культурной историей и хитрыми рыночными ворами". От малейшего движения голова начала болеть – пора снова принимать обезболивающие. Две таблетки лежали тут же на столике, рядом стоял стакан воды.
Приподнявшись на локте, Лена свободной рукой дотянулась до таблеток, потом взяла воду и запила лекарство. Минут через пять – десять боль утихнет, и туман в голове рассеется. Туман был лучше, чем боль, а оба они вместе взятые предпочтительнее смерти.
Она осторожно перевернулась, стараясь не ложиться на шишку, и увидела, что рядом с ней на кровати лежит Триг. Во сне он выглядел моложе, а его тело вблизи казалось еще больше.
Он по-прежнему был самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела.
Желание прикоснуться к нему стало непреодолимым, и Лена, подвинувшись ближе, скользнула рукой по его груди. Она бы с радостью прижалась к нему всем телом, но он почему-то лежал на одеяле, а не под ним. Еще минут пять – десять, боль утихнет, и тогда она, возможно, сделает что-то такое, чем будят мужчину в медовый месяц. А пока хватит и того, что она просто ляжет щекой к нему на плечо.
Потом он повернулся к ней. Одеяло оказалось сброшенным вниз, и Триг, потянув ее к себе, обнял Лену обеими руками. Добившись цели и исполнив свою миссию, он с легким вздохом снова провалился в сон.
Еще пять минут она будет нежиться в его тепле. Еще пять минут.
А может, час.
Триг медленно проснулся и обнаружил, что Лена приклеилась к нему как банный лист. Шелковистые пряди ее волос щекотали ему шею. Как только он приподнялся, она зашевелилась и снова подползла ближе, не давая ему встать.
– Лена… – Каким-то образом его рука оказалась у нее на талии. Другая затерялась где-то еще ниже. Но ни одна из них не спешила убраться. – Лена, мне надо встать.
– Нет, не надо.
– Мне правда надо. – Он быстро поцеловал ее в плечо и неохотно оторвал обе руки. – Что ты хочешь на завтрак?
– Тебя.
Лена до сих пор не открывала глаз. Повернувшись, она легла на нагретое его телом место, сунула руки под подушку и, казалось, не совсем понимала, что говорит.
– И йогурт, который ты мне приносил вчера. И чай, – пробормотала она в подушку.
– Значит, ты помнишь.
– Чай был хороший.
– Об этих штуках между мужем и женой…