- Кроме меня и Дианы - ни души. Разве мы в состоянии конкурировать с "Корсаром"? Номера - люкс. И цены не повышают даже в разгар сезона, - добавила Николь со вздохом.
Он отодвинул пустую тарелку, вилку и нож.
- В жизни не пробовал ничего вкуснее!
- Приятно слышать.
- Спасибо тебе, теперь я почти оправился. - Он откинулся назад и лениво потянулся, словно породистый сытый хищник.
Когда Генри поднял руки, под поясом брюк обнажилась полоска смуглой кожи. Николь почувствовала предательское сердцебиение. У ее бывшего возлюбленного поистине атлетическое сложение и внушительный рост - шесть футов три дюйма.
- Ты приехала одна? - как бы невзначай поинтересовался Генри.
Николь вспыхнула. Заметил ли он? Возможно, но ему это до лампочки. Она глотнула горячий кофе. Одна? Намекает на Джонни? Небось думает, что она бросила младенца на попечение няньки и беззаботно греется на солнышке. Ладно, красавчик, боишься спросить в открытую - поиграем в слова.
- Одна? - простодушно переспросила Николь.
- С тобой нет мужчины?
Она широко распахнула глаза - теперь еще будем прикидываться непроходимыми тупицами?
- Какого мужчины?
- Ты с Джеймсом? - По интонации очевидно, как претит ему подобный расклад.
Николь с досадой фыркнула и отвернулась.
- Конечно нет.
Джеймс Освальд был главой компании, производящей спортивные товары. Николь сначала работала там в секретариате, затем стала референтом Джеймса, а незадолго до краха получила должность заместителя директора.
Джеймс Освальд был из тех парней, на которых всерьез можно положиться. Но с бизнесом у него не ладилось. Биржевые дельцы, за которыми стояла корпорация "Донэм - Хилл", обставили его в два счета. Так в жизнь Николь вошел Генри Донэм.
- Диана стряпает в одиночку или тебе тоже известны колдовские рецепты?
- Я у нее как подмастерье, Диана никому не доверяет составлять меню и готовить. И куда она запропастилась? - Николь взглянула на золотые часики. - Она пошла проведать сестру и взяла…
Взяла с собой Джонни, ему там всегда рады. Дети на Маврикии - святое. Николь не отважилась произнести этого вслух, добавила только:
- Думаю, вернется с минуты на минуту.
- Вам нужно быть шустрее, изобретательнее… Иначе окончательно прогорите.
Николь в отчаянии сжала кулачки так, что суставы побелели. Однако как странно: ему не свойственно увиливать, наоборот, он предпочитает действовать напрямик. Неужели чувствует себя виноватым, что не ответил на ее письма, не предложил помощи? И не может набраться храбрости попросить прощения?
- Между прочим, недавно один богач высказал пожелание купить "Причал".
- Он разбирается в гостиничном бизнесе?
- У него солидный отель в Южной Африке.
- Что привлекло его сюда?
- Понятия не имею. Диана уже предварительно договорилась обо всем. Он приезжал недели две назад, но я знаю только, что его зовут Ханс Рутберг. Чистокровный ариец, но во всем остальном - очень даже ничего.
- И что же, сделку можно считать совершенной?
- Почти. Мы должны были получить деньги месяц назад, но у Рутберга возникли какие-то трудности.
- Возможно, он передумал.
Николь пожала плечами.
- Не знаю. Уверяет, что все в порядке, звонит, проверяет, не появились ли конкуренты.
- А Диана его утешает?
- Да.
- Зря.
- Может быть, - безразлично отозвалась Николь.
Двинув локтем, он смахнул со стола нож, и, тот со звоном отлетел в сторону. Николь не надеялась на рыцарское поведение "каменного гостя", но все-таки с минуту подождала. Потом, не без раздражения, наклонилась сама….
- Не сомневаюсь, что ты с удовольствием разрезала бы меня на мелкие кусочки, - последовала саркастическая реплика.
Николь сочла, что лучше промолчать.
- А ты… изменилась, - задумчиво протянул Генри, медленно обводя ее глазами.
Последние три недели Николь каждое утро начинала с гимнастики и почти восстановила прежнюю стройность фигуры, но талия уже никогда не будет такой узкой.
- Я поправилась, ничего удивительного, не так ли?
- Нелегко соблюдать диету, работая в ресторане?
Да нет же, нет! - хотелось крикнуть ей. Господи, когда же он перестанет паясничать?
- И грудь у тебя стала полнее, - непроизвольно вырвалось у Генри.
Так, значит, она все еще волнует его, она прочла это в его мечтательном взгляде, различила в приглушенном звуке голоса.
Николь бессильно опустилась на стул. Какое сладкое ощущение! Но рассудок ее бил тревогу: однажды она уже поддалась демоническим чарам, а в результате - раскаяние, одиночество. Впредь отношения между ними будут исключительно деловыми, их прошлое - ужасная ошибка.
Она уже намеревалась попросить его воздерживаться от интимных высказываний, но тут заметила - Генри сам жалеет о своих нечаянных словах.
- Мы с Корой совсем заболтались, не уследили за временем.
Громкий голос так внезапно нарушил тишину, что оба они подскочили. На пороге стояла смуглая женщина лет пятидесяти в безукоризненно скроенном платье, ее иссиня-черные волосы были забраны в тугой пучок на затылке.
- Привет, Диана! - Николь улыбнулась, но сразу же озабоченно нахмурилась. - Где Джонни?
- Я уложила его спать на веранде. - Диана окинула внимательным взглядом импозантного "туриста". - Доброе утро, сэр…
- Взаимно. И поскольку я не чопорный британец, а бескомплексный янки, давайте без церемоний.
- Николь сделала для вас исключение, я смотрю, вы уже позавтракали? - Карие глаза Дианы светились ровным матовым блеском.
Николь натянуто улыбнулась. Стоит ли говорить, что они знакомы? Если да, то как представить Генри? Диане известно, что отец малыша где-то далеко. На Маврикии мимолетные связи вообще в порядке вещей. А имени Генри Николь никогда не упоминала.
- Познакомься с мистером Донэмом. Он остановился в Кинге-Хаусе.
Диана расплылась в белозубой улыбке.
- Вы и в самом деле особенный гость. - Она обернулась к Николь. - Ты уже спросила?
- Нет, и не собираюсь, - отрезала Николь.
- Но дорогая, месье Левьен не имел ничего против, и, я уверена, мистер Донэм…
- Называйте меня Генри.
- Я уверена, Генри тоже не будет возражать.
- Зато я буду. - Николь взглядом умоляла ее замолчать.
- Возражать против чего? - осведомился Генри.
- Мы хотели попросить вас о небольшом одолжении, - пояснила Диана. - Господин Левьен - французский джентльмен, который снимал дом до вас; такой бодрый старичок, сбежал на месяц от сварливой жены, бродил по острову с мольбертом и рисовал.
Николь стиснула зубы - она знала, что за этим последует.
- Послушай… - Но ее слабый протест не остановил неукротимую Диану.
- Месье Левьен был нашим завсегдатаем. Я просто диву давалась, какой он выносливый, часами ходил пешком…
- Генри понадобится машина, уверяю тебя, - поспешно вставила Николь.
- Только вот тренажеры у него простаивали без дела. А вы собираетесь накачивать мышцы? Видите ли, Николь упорно пытается сбросить лишний вес, хотя я ума не приложу, зачем ей это понадобилось, - у нее же фигурка такая изящная.
- Да, правда, - поддержал Генри.
- Так вот… Господин Левьен охотно позволял ей заниматься в тренажерном зале.
- И вы хотите попросить меня о той же услуге? - Он наивно полагал, что удрал на край света и застрахован от нежелательных встреч и знакомств, и вдруг его планы нарушают самым бесцеремонным образом.
Диана подкупающе улыбнулась.
- Пожалуйста.
- Договорились, - хмуро буркнул Генри.
- Ладно, мне пора на капитанский мостик. Кухня прежде всего!
- Счастливого плавания, - не преминул откликнуться Генри.
- Диана наговорила лишнего… - начала Николь, как только они остались одни.
- Отчего же? Позвони заранее, когда соберешься прийти.
Снисходительность его тона взбесила Николь - можно подумать, она принимает подачку.
- Платный гимнастический зал тебе, очевидно, не по средствам, - продолжал Генри. - Знаешь, оборудование такого высокого класса, как в моей скромной хижине, я видел только в элитном спортклубе в Вегасе.
Пока он расхваливал достоинства своего "домика", странное, противоречивое чувство охватило Николь. Почему он не требует сию секунду показать их ребенка? Не чувствует ни капли радости, любопытства? Наконец мучительное раздумье сменилось холодной злостью, и Николь стремительно поднялась на ноги. Генри решительно отказывается от сына, но ему еще придется пожалеть об этом!
- Я скоро вернусь, - обронила она, поднимаясь.
Словно ветер пронеслась она мимо Дианы, с виртуозной ловкостью орудовавшей кухонными приборами, и выбежала на веранду. Джонни сладко спал, посасывая крохотный пальчик, от длинных загнутых ресниц легла тень на нежно-розовые щечки. Какой славный малыш - крепенький и складный, на головке хохолок темных волос, прямые брови четко очерчены. У нее ком подступил к горлу - до чего похож на своего блудного папашу. Надо постараться, чтобы мальчик не вырос таким же бессердечным эгоистом.
Николь взялась за плетеную ручку коляски. Хочет Генри того или нет, а с сыном придется встретиться сейчас же… Однако вновь миновав кухню, она застыла на пороге… Генри исчез, оставив несколько небрежно брошенных монет. Все конечно! Наверняка он уже намылился заказывать обратный билет в Штаты…
2
Парикмахер склонился к детской колясочке.
- Твоя мама как фея из волшебной сказки.
Малыш улыбался, ясные глазки искрились смехом, на щеках появились прелестные ямочки. Он сложил розовые губки бантиком и скорчил забавную гримаску. Николь засмеялась.
- Доказательство убедительное, хотя трудно сказать, пришлось ли ему по вкусу мое преображение. - Она повертелась перед зеркалом. - Огромное вам спасибо.
Николь покинула дамский салон "Русалочьего клуба" на диво похорошевшей. Все-таки есть одно преимущество в приезде Генри. Она уже была готова самостоятельно обкорнать свои чудные волосы, но вовремя удержалась. В прошлом подобные эксперименты оканчивались плачевно: казалось, по ее голове вкривь и вкось прогулялись ножницы незадачливого дилетанта. Теперь, благодаря умелому мастеру укрощенные локоны золотым каскадом рассыпались по плечам, а игривая челка придавала новой прическе особый шик. Николь с утра надела алую блузку из креп-жоржета и выглядела очень стильно, как почетная гостья респектабельного отеля.
Широкий проход между салоном и основным корпусом "Клуба" был выложен мрамором. Лишь состоятельные люди могли позволить себе провести здесь отпуск или медовый месяц. Постояльцам выделяли отдельные бунгало, расположенные на склоне холма, похожего на райский сад, восходящий к небу. "Клуб" входил в общий комплекс "Корсара" на элитных правах, имел свой фешенебельный ресторан, где вечерние трапезы проходили в полумраке при свечах, а утром в гигантские окна щедрыми потоками лился свет, и всюду пестрели цветы.
Николь с восхищением осмотрелась. В этот час миниатюрные магазинчики, разбросанные по всей территории комплекса, пустовали. Остановившись у одного из прилавков, она разглядывала вызывающе броские бикини и перламутровые украшения, разложенные на фоне гладко отполированных кокосовых орехов. Огромные диковинные плоды продолговатой формы доставляли сюда с Сейшельских островов как дорогостоящие сувениры, хотя раньше их ядра перемолачивались и использовались как лекарственный препарат, усиливающий половое влечение.
У Николь не возникало нужды в искусственных возбуждающих средствах, когда рядом был Генри. Они во многом дополняли друг друга, будто складывали разрозненные частицы мозаики…
Дверь с табличкой "Менеджер" распахнулась и тут же захлопнулась за человеком, который показался ей знакомым. Она усиленно пыталась вспомнить: коротко постриженные светлые волосы, пикантные усики, габардиновый костюм с иголочки - подозрительно похож на Ханса Рутберга. Приятный сюрприз! Николь не знала, где предпочитают останавливаться южноафриканские магнаты, но, безусловно, "Русалочий клуб"- наиболее удачный выбор. И наконец-то за их бедный "Причал" возьмется твердая мужская рука!
Николь осторожно спустила коляску со ступенек на мощеную дорожку. Земля и воздух дышат зноем, и солнце палит нещадно - без темных очков не обойтись.
- Николь! - Она обернулась на зов высокого, пронзительного голоса - около бассейна в шезлонге лежала крашеная блондинка в блестящем желтом купальнике и энергично махала ей рукой.
- Привет, Агата, - с улыбкой отозвалась Николь и подождала, пока женщина подошла к ней томной походкой, слегка покачиваясь на тонких шпильках.
Агата Прайстон впервые посетила Блэк-Ривер недели две назад. В Порт-Луи она взяла напрокат машину и, периодически наведываясь в "Причал", заказывала неутомимой Диане немыслимые фруктовые салаты, а потом перебиралась за стойку бара и, потягивая коктейль, строила глазки Полю Жуану, внешность которого - выгоревшие на солнце курчавые волосы, пленительная улыбка и на редкость пропорциональное телосложение - буквально косила наповал подобных красоток.
Если поблизости оказывался Джонни, неугомонная путешественница не упускала случая потискать его.
Агата уже минут пять трещала как сорока, не позволяя своей собеседнице вставить ни слова. Николь втайне жалела ее, разглядев за показной развязностью вызов наступающей старости.
- В общем, я хотела сказать тебе, что приду на ланч - прощебетала Агата. - Ведь сегодня Поль работает в утреннюю смену?
- Да, хотя обычно он спит до обеда или путает дни недели.
- Он настоящий сердцеед, как и вы, молодой человек. - Агата пощекотала Джонни животик.
Малыш извивался и корчился от смеха.
- У вас есть дети? - поинтересовалась Николь.
Агата не подала виду, как больно задел ее этот вопрос.
- Нет. Я заведую престижным бутиком, продаю одежду и аксессуары "от кутюр" - на семью не хватает времени. Недавно я развелась и теперь отдыхаю в одиночестве. - Она посмотрела на свою руку: все пальцы были унизаны дорогими кольцами, а на месте обручального остался чуть приметный след. - Разумеется, я снова могу выйти замуж и завести ребенка. Мне слегка за тридцать, еще не поздно.
- Конечно. - Николь постаралась, чтобы ее слова прозвучали правдоподобно и обнадеживающе.
- Я чувствую, Поль ко мне неравнодушен, - доверительно сообщила Агата. - И это взаимно.
Николь насторожилась. Конечно, эта птичка тщательно следит за собой, у нее ухоженное лицо, роскошные туалеты, но выглядит она на все сорок пять лет. "Слегка за тридцать" - не угодно ли! А бедолаге Полю едва стукнуло двадцать четыре.
У этого беспечного ловеласа врожденная склонность к любой подвернувшейся бабенке на лбу написана, но, возможно, Агата не хочет подобного замечать. Она попросту жаждет завалить его в койку.
- У Поля есть девушка, - мягко предупредила Николь, опасаясь огорчить собеседницу, - и даже не одна. А теперь извините, мне надо идти. Скоро увидимся. - Она с облегчением вздохнула, заметив, что подоспевший швейцар открывает перед ней резные чугунные ворота.
- До свидания, милочка. - Агата явно пропустила мимо ушей ее предостережение.
Ночью Николь не смогла уснуть, ворочалась с боку на бок и думала о Генри. Когда он смылся из "Причала" на английский манер, Николь разобиделась и решила - скатертью дорога! Но он здесь, на острове: вечером в его "домике" горел свет, а утром громко хлопнула дверь.
Николь всегда грезила о настоящей, счастливой семье. К изощренным фокусам судьбы она была не подготовлена, зато обладала неисчерпаемым жизнелюбием. Повинуясь материнскому инстинкту, она строила планы на будущее, радужные и практичные одновременно, лелеяла и украшала свой обособленный мирок. Но все это - до того, как снова повстречалась с Генри.
- Я собиралась отправить фотографии твоему папе, когда тебе исполнится годик. - Николь заговорила вслух, обращаясь к малышу. - А если папуля не откликнется, поехать в Америку, нагрянуть прямо к нему в офис и сказать: "Позволь представить тебе твоего сына и наследника". Тогда ему не отвертеться! Правда?
Джонни хлопал в ладоши, растопырив пальчики, и звонко лопотал что-то на неведомом взрослым языке.
- Ясное дело, он не в состоянии выкраивать для тебя по нескольку часов в день, - не унималась Николь, - но ведь у мальчика должен быть отец. Он обязан проявлять хоть немного заботы и участия, поздравлять с днем рождения и быть рядом, когда ты вырастешь и спросишь, куда делся твой папа. Я надеялась втолковать этому безмозглому идиоту прописные истины, подбирала слова, но вот он свалился как снег на голову, и я ужасно растерялась. Понимаешь?
Поведение Генри могло быть вызвано иной причиной - он стремился побыстрее вернуться к подружке. Темперамент у него бешеный, и Николь не могла себе представить, чтобы мужик с таким экстерьером проводил время впустую, без любовных утех.
Она перевела корпус коляски из сидячего положения в горизонтальное и подняла складной верх. Ручки и ножки Джонни были покрыты нежным загаром, но Николь охраняла кожу малыша от горячего солнца.
Скорее всего, выбор Генри пал на сексапильную Элен Кобмен. Вчера он держался крайне отчужденно и скрытничал - прячет свое сокровище за семью замками. Его объятия отныне принадлежат актрисе - недолго горевал от разлуки с Николь Саймон!
Несколько месяцев назад она видела эту кинозвезду в американском кинофильме. Романтический образ, идеальный макияж, распущенные пепельные волосы, грациозная фигурка - ни дать ни взять эталон для желающих потрахаться в стиле сусальной мелодрамы.
В присутствии этой чаровницы будет очень нелегко выяснять отношения и говорить о Джонни. Однако, даже если на вилле обитает целое полчище актрис, ей просто необходимо увидеться с Генри - ради сына.
Неужели Николь начисто лишена проницательности и не разбирается в людях? Она была убеждена: ее мужчина прекрасен, за ним как за каменной стеной.
- Надо же быть такой слепой дурой! - Она осеклась, поймав на себе удивленный взгляд подвернувшегося навстречу толстяка в умопомрачительных шортах. Ничего себе… Но сейчас Николь не слишком-то заботило соблюдение внешних приличий. Воспоминания стихийной волной всецело охватили ее.
Алекс Освальд, отец Джеймса, в то время управляющий компанией, первым оповестил Николь о существовании корпорации "Донэм - Хилл".
- Эти ребятки далеко пойдут, - заявил он, переступив однажды утром порог кабинета своего сына и положив на груду пакетов с корреспонденцией престижный коммерческий журнал. - Изволь прочитать статью. С них стоит брать пример - какой профессионализм, бульдожья хватка!
- Хорошо, папа, - рассеянно кивнул Джеймс и через минуту забыл об отцовских наставлениях.
А Николь забрала журнал себе, она уже привыкла самым тщательным образом просматривать записи и отчеты, предназначенные для ее легкомысленного молодого начальника.
В статье говорилось о двух американских горнолыжниках - Генри Донэме и Брюсе Хилле, победителях зимней Олимпиады. Будучи выпускниками бизнес-колледжа, они задумали наладить широкомасштабное производство спортивного снаряжения.