– Я больше не впущу его в свою жизнь, Стефано, – наконец проговорила Клио. – Думаю, для нас это самое главное.
Какое-то время он пытливо всматривался ей в лицо, пока последние сомнения не исчезли в его взгляде.
– Ты меня убедила, bella .
Стефано помог Клио выйти из лимузина на частной территории возле Хемптонского особняка, где проходил заявленный ужин. Подходя к дверям, Клио слышала нарастающий гул голосов и чувствовала усиление накала, напряжения в атмосфере.
Вспышки камер, свист микрофонов – как заставить не дрожать поджилки от всего этого? Казалось, все вокруг только о них и говорят. О них двоих и о Джексоне, который тоже всегда был любимчиком прессы.
Красивый, трудолюбивый, успешный – типичный герой американских историй об успехе. По крайней мере, таким он себя позиционировал.
Держась за кольцо, как за спасительную соломинку, Клио сжимала и разжимала кулаки, когда охрана проталкивала их в особняк сквозь толпу.
– Мистер Бьянко, какие отношения связывают вас с мисс Норвуд?
– Мисс Норвуд, правда, что вы с мистером Бьянко встречались еще в институте?
– Вы ушли от Джексона Смита ради Стефано Бьянко, потому что он богаче и выше по статусу?
Клио едва не рухнула на подкосившихся ногах, но Стефано подхватил ее крепкими руками. Вопросам журналистов не было конца и края, и каждый следующий был бесцеремонней предыдущего.
Стиснув зубы, Клио пробиралась внутрь за Стефано, когда один из особо дерзких репортеров преградил ей путь рукой.
– Мистер Бьянко, всего один вопрос. Мисс Норвуд для вас очередная игрушка или у вас все серьезно?
Стефано остановился и оглядел толпу с хитрой улыбкой на лице. Прижимая Клио к себе, он обнял ее за талию. Его глаза горели ярче вспышек сотни фотокамер, когда он смотрел на нее своим гипнотическим взглядом.
Все тело Клио сжалось в дрожащий комок. Стефано поднес ее руку к своим губам и поцеловал. Да, он сделал это так, чтобы каждый фоторепортер запечатлел кольцо на ее безымянном пальце.
Свою роль он играл блестяще.
Вот только дрожь в теле Клио была неподдельной и неподвластной ей. Будто понимая это, Стефано еще крепче прижал ее к себе.
– Все эти годы понадобились нам для осознания, что мы не можем друг без друга, – уверенно проговорил он. – Мисс Норвуд осчастливила меня, согласившись стать моей женой. И с кем бы она ни была до этого, будьте уверены, к алтарю мисс Норвуд пойдет со мной.
Он говорил, чеканя каждое слово. Эта короткая речь была пропитана гордостью и сицилийским темпераментом.
"Но это лишь игра, – напоминала себе Клио. – К тебе это не относится, он просто хочет отомстить давнему противнику".
Она понимала, что и ей нужно что-то сказать. Нельзя хранить молчание, как с Джексоном. Но, видит бог, к горлу Клио подступил такой комок, что она не могла произнести ни звука.
Как жаль, что нельзя повернуть время вспять. Она бы все отдала, чтоб вернуться в тот день, когда она пришла к нему за помощью. Когда она еще не начала терять себя в нем. Когда сама жизнь еще не разбудила их и не столкнула лицом к лицу с реальностью.
– Мистер Бьянко, вы намерены обосноваться в Нью-Йорке?
– Офис "Бьянко лакшери риал истейт" тоже переедет в Нью-Йорк?
Впервые за этот вечер Клио уловила тень смущения в глазах Стефано. Его пальцы глубже впились в ее талию.
Оставив без ответа оба вопроса, он взял Клио за руку и вошел в особняк.
Клио то и дело напоминала себе, что все происходящее – лишь театральная постановка. По-другому не получалось проводить вечер в компании этого самоуверенного, невероятно красивого мужчины, на фоне которого она казалась себе закомплексованной школьницей.
Дело усугублялось тем, что они, казалось, и впрямь друг другу подходят. Смеются над одними и теми же шутками, один легко заканчивает фразу, начатую другим. Не один бизнесмен, о взаимной неприязни с которым Стефано рассказывал Клио, в этот вечер подходил к ним, расплываясь в искренних поздравлениях. И все как один говорили, что он сделал отличный выбор. "Мы рады, что ты наконец готов оставить жизнь плейбоя и стать семейным человеком", – повторяли они.
Сам Стефано поднимал брови и смеялся, игнорируя бесконечные телефонные звонки от коллег директоров по всему миру.
Сложнее всего Клио было стоять рядом с ним и скрывать в теле предательскую дрожь, что усиливалась с каждой минутой.
Его рука на талии, поцелуй в щеку, томное прикосновение к ней… То, как он поправлял локоны волос за ее ушком; то, как замирали его пальцы в ее волосах – все это будоражило и сводило Клио с ума.
И уж точно не придавало ей уверенности.
Искра, пробежавшая между ними в Афинах, стремительно разгоралась. И теперь самые невинные и случайные прикосновения запускали в теле механизм возбуждения.
Да, все это возбуждало и одновременно пугало ее.
Извинившись, Клио оставила Стефано в компании коллег и направилась к буфету. Стараясь выглядеть на все сто процентов, она полдня провела в шикарном спа-салоне, покрытая дольками огурца с бокалом свежевыжатого сока в руке. В своем дизайнерском платье она должна была составить подходящую партию своему своенравному и чрезмерно самоуверенному жениху. Все бы ничего, но теперь она сама сгорала от голода.
И совсем не от того голода, который можно утолить в буфете.
Клио ощутила приступ мигрени. Нужно как-то прекратить все это, пока не стало хуже.
Она хотела было унести со стойки тарелку с закусками, как вдруг почувствовала на себе чей-то тяжелый взгляд. Обернувшись, она столкнулась лицом к лицу с Джексоном.
– Не думаю, что тебя и впрямь подкупил статус Бьянко, – язвительно протянул он. – Делаешь из меня дурака, Клио?
Ненависть сочилась из каждого его слова. Клио инстинктивно забегала глазами в поисках Стефано.
Они начали это вместе, и теперь выходило, что одной ей не так-то легко справиться. Расправив плечи, она посмотрела Джексону прямо в глаза.
Губы его искривила ухмылка, а в глазах было столько презрения, что капли холодного пота выступили на спине Клио.
– Джексон, давай без сцен, – процедила она.
– Да прекрати, Клио. Я видел этот показушный ролик, видел ваше наигранное появление здесь. Хочешь сказать, что стала спать с ним, не расставшись со мной? Умоляю тебя, это не в твоем характере.
То, что он говорил это сейчас ей в лицо, поразило Клио.
– Да, я не такая, как ты. Это ты делал из меня дуру, Джексон, – не сдержала она своих мыслей. Говоря ему это, она испытывала физическую боль, словно в горле ее застрял осколок стекла. – Я знаю, что ты спал с Эшли. И знаю, что вместе вы поднимали меня на смех.
И вновь нечто похожее на стыд мелькнуло в глазах Джексона. Но тут же исчезло. Теперь черты его лица были сосредоточенно напряжены.
– Так что же тогда это все? – холодно спросил он. – Месть? Думаешь, прыгнув к нему в постель, взыграешь на моей совести? Ждешь, что я приползу на коленях и буду молить о прощении?
Он оглядел Клио с ног до головы, явно оценивая ее дизайнерское платье, прическу, кольцо на пальце. Ядовитое удовлетворение наполнило его взгляд.
– Да, это месть, – сладострастно повторил он. – Иначе зачем ты выходишь замуж за сицилийского ловеласа?
Такой злости Клио не испытывала с того дня, как узнала о связи Джексона с его секретаршей. Эта злость сожгла все другие чувства, все оставшиеся сомнения в правоте ее действий. В своей жизни она не сделала ничего плохого, кроме того, что доверилась такому подонку, как Джексон Смит.
– Обо мне ты можешь думать что хочешь, но не смей говорить плохо о нем, – выпалила Клио, от гнева едва держась на ногах.
– Пойми, он просто использует тебя, чтоб подобраться ко мне, – сказал Джексон.
Клио знала: взгляды большинства присутствующих устремлены на них. Но грош ей цена, если Джексон сможет запугать ее на глазах у всех. Он и так причинил ей слишком много зла.
– Не думай приближаться ко мне, – прохрипела она, когда Джексон сделал шаг к ней. На его губах все еще была эта омерзительная ухмылка.
– Как только он поймет, что ты больше не нужна, он вышвырнет тебя, как мусор. Ты и впрямь наивная дурочка, если веришь, что он на тебе женится. И тогда я вдоволь посмеюсь над тобой, Клио.
До боли знакомая наглая ухмылка, язвительный тон, безжалостный блеск в глазах – в этом человеке не было ничего достойного. Джексон Смит – это средоточие темных страхов из недавнего прошлого Клио. Сейчас все это пробудило яростную бурю в ее душе. Ей хотелось кричать на него, ударить Джексона по наглым губам.
Но он не заслуживал даже этого.
Высоко подняв голову, Клио холодно взглянула ему в глаза.
– Научись проигрывать, Джексон, – громко сказала она. – Будь готов проиграть. Проиграть все.
Она не позволит ему забрать остатки того, что она когда-то любила в этом городе. Она не покинет Нью-Йорк на волне скандалов и позора, как этого хочет Джексон. Даже если для этого нужно поставить на кон всю свою жизнь. Даже если придется связать свою судьбу с тем, кто может разбить ее сердце на части.
– Через неделю мы со Стефано распишемся, – продолжила Клио. – Здесь, в Нью-Йорке мы станем мужем и женой. И знаешь что, Джексон? Мы пришлем тебе приглашение.
* * *
Господи, нет! Не может быть, чтоб она и впрямь это сказала. Клио чувствовала на себе взгляды тысячи глаз – на себе и на этом мерзавце Джексоне. И отчетливее всего она ощущала взгляд Стефано. Он стоял в десятке метров от них, словно вкопанный, раздираемый роем противоречивых чувств.
Стефано невольно вспомнил день, когда Серена хладнокровно, без каких-либо эмоций объявила, что бросает его. Она не скрывала, что без состояния его родителей он не представляет для нее интереса.
В одну минуту он потерял все – уважение родителей, доверие и любовь женщины, ради которой жил. Но главное – он потерял веру в справедливость и в собственные чувства. Весь его мир рухнул.
Спина Клио вытянулась в струну, глаза источали зеленый огонь, маленькая грудь вздымалась и опускалась снова. Он смотрел на нее и видел Клио, которой восхищался двенадцать лет назад.
В этот момент она была божественна – истинная богиня Афина, чьи глаза затуманила жажда предстоящего сражения.
Как бесстрашно она объявила им всем о предстоящей свадьбе. Было ли недоверие и уязвимость в ее глазах наигранными? То, как дрожали в этот момент ее губы, – было ли это все тем же спектаклем?
В минуту осознания Стефано почувствовал ядовитую горечь во рту. Выругавшись, он ударил кулаком в стену, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок.
Он знал, что Клио уже бесповоротно изменила его жизнь, и ненавидел себя за это. Он знал, что решился на этот шаг не только ради себя, но и ради нее. Да, он помнил, как сильно Клио любила этот город.
Вспомнил отчаянную смелость в ее глазах, когда она появилась в его люксе.
Вытирая платком испарину со лба, Стефано посмотрел в сторону Клио. Джексона уже не было видно, а Клио окружили доброжелатели.
Ее бледные щеки снова зарозовели, когда она поймала на себе его взгляд. При этом Клио отдавала себе отчет – что бы ни происходило, она не должна показывать Стефано своих эмоций, будь то гнев, обида или отчаяние. В этой игре проявление чувств – ее главная слабость.
Если она хочет, чтобы Стефано Бьянко на ней женился, путь к этому только один.
Глава 7
Когда двенадцать лет назад Клио приехала учиться в округ Колумбия, она и думать не могла о том, чтоб когда-то вернуться в Англию. Все здесь было настолько прекрасно, что она, как любая девушка, уже строила планы о том, как, когда и за какого мужчину она выйдет замуж здесь, в Нью-Йорке.
Однако пока что мечты так и остались мечтами. Отгоняя от себя воспоминания, она подняла глаза на Стефано. Уличные фонари и огромные горящие рекламы освещали ему лицо. Самая холодная нью-йоркская зима была теплее, чем взгляд Стефано в салоне лимузина. За всю поездку назад на Манхэттен они не обменялись ни единым словом.
Глядя за окна роскошного автомобиля, он не выпускал из рук телефон. По обрывкам фраз Клио поняла, что речь идет о кризисе акций Стефано в Юго-Восточной Азии. Ей бы могло быть приятно, что его холодность и отстраненность, возможно, не связаны с ней.
Но отсутствие реакции – хуже всего. Лучше бы он накричал на нее, лучше бы обрушил сотню последних слов – тогда бы Клио, по крайней мере, поняла, что он чувствует.
А так, холод молчания, источаемый каждой порой его тела, навевал на Клио страх. Со свинцовой тяжестью в груди она последовала за Стефано в светящиеся двери баснословно дорогой гостиницы. Все внутри не говорило, а кричало о богатстве и величии отеля и его постояльцев.
То, что надо для Стефано Бьянко.
Но каждый раз, когда персонал "Четсфилда" приветствовал их, Клио вспоминала, что у Стефано нет дома. Нигде, ни в одной стране мира у него не было своего дома. Он жил на борту личного самолета, перелетая из одного конца света в другой по делам бизнеса и не имея привязки ни к одной точке планеты.
И меньше всего он хотел быть привязанным к Нью-Йорку.
Никто из них не знал, что ждет их впереди. Ни у кого не было четкого плана действий, и эта перспектива пугала Клио.
Стальные двери лифта закрылись, и Стефано с Клио оказались в шикарном пентхаусе. Панорамный вид с застекленных балконов уже не очаровывал Клио так, как раньше. Блестящие бриллиантами потолки, окна от пола до потолка, уникальные произведения искусства на стенах… сегодня ничто не вызывало в ней интереса.
Ничто, кроме молчаливого человека рядом.
Не издавая ни звука, Стефано расстегнул сначала запонки, затем пуговицы на рубашке.
Молчание становилось невыносимым.
– Черт возьми, Стефано, скажи хоть что-нибудь! – не удержалась Клио.
Даже присутствие Джексона на ужине не резало ее так больно, как молчание Стефано.
Оливковый цвет его глаз сменился свинцовым.
– Еще никогда я не чувствовал себя загнанным в угол публично, – наконец сказал он. – Признаться, я попросту онемел.
"Загнанным в угол?" – повторила Клио про себя, и в ее животе затянулся тугой узел. Она усиленно заморгала. В его голосе не было злобы, как не было обиды в интонации. В его словах было что-то другое, что ранило еще сильнее.
– Стефано, я не знаю, что на меня нашло. Никогда в жизни я не теряла контроль над собой.
Как ни старалась Клио скрыть свои эмоции, она знала, что он читает все ее мысли, видит каждый оттенок ее чувств.
– Наверно, это не лучшая тема для вечерней беседы с другом, – продолжала она, качая головой. – Но я должна у тебя это попросить, Стефано. И я навсегда останусь твоим должником.
В самом страшном сне Клио не могла представить, что ей когда-либо придется просить мужчину жениться на себе. Никогда в жизни она не думала, что будет желать свадьбы, построенной на лжи.
Внутри себя Клио четко понимала: если она сама не будет себя уважать, то и никто не будет. Ни ненавистный Джексон, ни весь остальной мир, и уж точно ни Стефано.
А ей хотелось, чтобы он ценил и уважал ее. Уважение Стефано вдруг стало самым важным, что вообще есть в ее жизни. Ей захотелось стать хотя бы наполовину той Клио, которую он знал двенадцать лет назад.
– Я дам тебе все, что есть на него, Стефано, – говорила она. – Это мой город и это моя жизнь. Я не дам ему забрать у меня ничего больше.
– Подумай хорошенько, Клио. Возможно, ты лишь сменишь одного злодея на другого. Потому что я не готов менять свою жизнь ради женщины. Даже ради лучшей в мире жены.
Сейчас на лице Стефано не было ни томной улыбки, ни пленительного очарования. Лишь расчетливая серьезность во взгляде. Повинуясь порыву чувств, Клио схватила его за лацканы рубашки. Теперь их тела были так близко, что она ощущала его жар каждой своей клеткой и каждой порой.
– О чем ты вообще говоришь? – воскликнула Клио. Вместо ответа, послышалось ритмичное жужжание факса и звук распечатываемых бумаг. Дыхание замерло в груди Клио. Нет, она узнает, что он имел в виду.
Схватив ее кулаки, Стефано высвободился из хватки Клио и поспешил к факсу. Назад он вернулся с пачкой бумаг в руках. Будто из ниоткуда он достал позолоченную ручку и кивнул на бумаги.
– Вот гарантия, что наш брак будет лишь фикцией, Клио. Контрактные обязательства, которые подпишем мы оба. Здесь черным по белому прописано, что после свадьбы ты получишь от меня лишь мое присутствие рядом. Это брачный контракт и договор о неразглашении, по которому ты не имеешь права раскрывать ни одной живой душе тайну наших отношений, писать мемуары о нашей совместной жизни и так далее и тому подобное. Здесь же написано, что после того, как мы разберемся с Джексоном, ты не сможешь диктовать мне никаких условий, в том числе – кого мне затаскивать к себе в постель. Если ты принимаешь обязательства по договору, а потом нарушаешь их, последствия для тебя будут плачевными.
Клио жадно глотала воздух, как будто кто-то вдруг ударил ее в солнечное сплетение. Слезы выступили в уголках ее глаз, легкие боролись за кислород.
– Ты думаешь… – Она запнулась. – Неужели ты и вправду боишься, что мне от тебя что-то надо? – Клио ткнула пальцем в грудь Стефано. – Неужели ты решил, что я задумала все это ради твоих миллионов?
– Признаться, у меня была такая мысль, – подтвердил Стефано ее догадку. Как всегда, он сделал это холодно, без каких-то эмоций. И видимо, даже не представляя, как больно ранили Клио эти его слова.
Она дала ему пощечину – так сильно, как только могла. Еще до того, как Клио сама поняла, что случилось, она уже была крепко прижата к груди Стефано. Он жестко обхватил ее запястья у нее за спиной, а грудь Клио вздымалась на его груди. Тяжело дыша, Клио вдыхала в себя его аромат.
Стефано не знал, что возмутило его сильнее – пощечина Клио или его собственная реакция?
Наверно, он и впрямь стал извращенным мерзавцем, ведь вид разозленной, пышущей злобой Клио возбудил его. Уже не первый раз она была с ним той Клио из Колумбийского университета, которая когда-то была героиней его эротических фантазий.
На фоне его крепкого, как скала, тела Клио казалась легким облаком. Он держал ее запястья одной рукой и сам дрожал от того, как вздымалась ее грудь на его груди. Сквозь тонкий шелк ее блузки проступали твердые кончики сосков.
Господи, это не женщина, а божество!
Стефано провел свободной рукой по своей щеке, а затем по щеке Клио. Она и сама была мягкой, как шелк. Мысли Стефано мгновенно унесли его в другую реальность.
– Сначала ты просишь меня жениться, затем даешь мне пощечину, – томно проговорил он. – Никто из женщин даже на километр не приближался к тому, что ты сделала в один день, tesoro .
Клио попыталась вырваться, но слишком сильна была его хватка.
– Не смей меня так называть, что бы это ни значило! – воскликнула она.