Все эти двенадцать лет, приезжая в Нью-Йорк, он жил в "Четсфилде" в одном и том же люксе. Но теперь в его жизни словно извергся вулкан, ущерб от которого было невозможно возместить.
Отец прервал ход его мыслей, положив руку сыну на плечо:
– Злишься на жену, что позвала нас?
Стефано автоматически закачал головой, как вдруг прочел в глазах отца понимание. Отец никогда ему не врал, ни разу в жизни.
– Знаешь, мы были бы счастливы, если бы ты приехал к нам хоть раз за все это время. Почему ты ни разу не приехал в Палермо? Зачем держался от нас на таком расстоянии?
Вопрос отца был пропитан такой болью, что у Стефано закололо в сердце. Скорлупа, которой он отгородился от всего мира, дала трещину.
Ведь отец понимал его, как никто другой на Земле. Отец точно знал, что творилось в душе Стефано все эти годы.
– Ты решил наказать нас за то, что мы пригрозили прекратить общаться с тобой? Неужели ты стал таким жестоким, сын мой?
– Нет, – сорвался ответ с губ Стефано, прежде чем он успел подумать. Но другого ответа отец бы не принял, ему была нужна только правда. Впервые за долгие годы Стефано было стыдно.
– Каким нужно быть человеком, чтобы лишить любящую мать возможности обнимать сына?
Укор в словах и голосе отца был слишком болезненным. Стыд и чувство вины наполнили душу Стефано в считаные секунды.
– Серена… – начал он. – Когда она ушла, я потерял веру в себя. В тот же день я стал чужим самому себе. Я стал другим и не хотел, чтобы вы это видели. Мне было стыдно перед вами. Я знал, что недостоин вас, раз предпочел вам эту женщину. Как я мог смотреть вам в глаза после того, как разбил все ваши мечты?
В глазах отца читалось понимание.
– А что потом? – все же спросил он. – Ты создал целую империю. Ты доказал себе и другим, что можешь достичь всего.
Стефано отрицательно покачал головой. На этот вопрос отца у него не было ответа.
– Неужели она взяла с собой все хорошее, что было в тебе?
Нет, она ничего у него не брала. Он отдал все по собственному желанию. Он не хотел хранить то, что в один прекрасный день снова сделает его уязвимым. В тот день он навсегда распрощался не только с юношеской наивностью, но и с добрым мальчишеским сердцем.
Он так старался вычеркнуть ее из своей жизни, но все же позволил ей победить.
Осознание этого холодом пробежало по его спине. Он будто питался ядом, которым Серена отравила его душу. И этот яд съедал изнутри все доброе и чистое, что было в нем.
Из-за него он лишил себя и родителей радости видеть друг друга.
Взяв руки отца в свои, Стефано произнес:
– Мне было стыдно видеться с вами. Чувство вины оказалось сильнее меня. Я хотел доказать себе, что снова достоин вас. Но потом я забыл все, чему ты меня учил. Я забыл, что в жизни действительно важно.
Кивнув, отец сжал руки сына в своих ладонях.
– Материнская любовь бывает слепа, – тихо произнес он. – А мне было больно видеть, в кого превращается мой сын. И знаешь… Клио – твое спасение, Стефано. Видеть рядом с тобой такую женщину – счастье для нас.
Что бы сказал отец, узнай он все подробности их брака?
Но если он действительно так сильно хочет Клио, что мешает ему сделать ее своей настоящей женой?
Эта мысль пришла как откровение.
Когда двери лифта закрылись и радостные родители поехали вниз, Клио извинилась и оставила Стефано одного. Он не стал ее останавливать, решив, что сейчас так будет лучше. Для начала нужно разобраться в самом себе, привести мысли и чувства в порядок.
Родители весь вечер только и говорили, что они с Клио созданы друг для друга. И каждый раз Стефано пытался взглянуть Клио в глаза, но она их отводила. Показывая родителям достопримечательности города, Стефано видел, что им куда приятнее смотреть на его жену. А больше всего они хотели увидеть Колумбийский университет. Ведь вся мировая пресса раструбила, что именно здесь начинались отношения Стефано и Клио.
Глядя на фасад университета, мама Стефано сказала:
– Сынок, вы будете с Клио даже дольше, чем мы с твоим отцом. А ведь нашему браку уже сорок лет. Я знаю, что вы продлите добрую традицию долгой и счастливой семейной жизни, которой так славится род Бьянко.
Мама не знала, что этими словами сыплет соль на старую рану, которую Стефано считал давно зажившей. Или, вернее сказать, забытой. Ведь для себя он решил, что в его жизни нет места женщине, как нет места и семейному счастью.
Все это время Клио разжигала в нем огонь, который он затушил навсегда. Она возвращала его на тропинку, с которой он когда-то свернул и не хотел возвращаться обратно.
И даже счастье в глазах родителей он считал слишком высокой ценой.
Стефано знал: боль, которую приносит любовь, того попросту не стоит.
Клио дала его родителям надежду, и это так жестоко с ее стороны. Теперь они снова верили в будущее, которое он не мог им обеспечить.
Но хуже всего, что на какое-то мгновение в это будущее поверил он сам.
Закрыв за собой дверь, Клио подошла к кровати. Чувство необъяснимой тревоги сковывало ее изнутри. Она открыла планшет, ввела пароль и посмотрела на банковский счет. Ощущая капли пота у себя на спине, она взяла оставленные на комоде бумаги.
Финансовые документы Джексона.
В глазах потемнело, когда она наконец обнаружила разницу в цифрах. Но это была не та разница, которую искала Клио. Дело касалось ее собственных финансов.
Джексон обокрал ее полностью. Он присвоил себе все ее деньги до последнего цента.
Ее тело обмякло в кресле, руки повисли, как плети. Зрение затуманилось, и цифры на экране превратились в размытые темные пятна. Почему только сейчас, почему не раньше?
Ответа не было.
Сегодня, когда она впервые за долгое время видела улыбку на лице Стефано. Когда его глаза вдруг засветились от радости. Когда ей наконец показалось, что она внесла перемены в его жизнь.
Ведь это все, что было ему от нее нужно. Ради этого он пошел на эту сделку, ради этого женился на ней.
И вот теперь…
Чтобы не упасть, Клио обеими руками держалась за кромку стола и уже не сдерживала слез.
Весь этот день был сродни поездке на американских горках. Сначала все выше и выше в небо, а затем сокрушительное падение.
С такой любовью смотрела Роза Бьянко на нее и на Стефано. Эта добрая женщина была уверена, что главное желание ее жизни наконец начало сбываться. Мечты, которые она лелеяла все эти годы, стали воплощаться в реальность. Если бы она знала, как далеко все это от правды.
Притворяться любимой женщиной Стефано было сродни наркотику, с которого Клио не хотела слезать. Она знала, что этот наркотик рушит ее жизнь и искажает реальность. Но отказаться от него была не готова.
– Тебе не стоило вмешиваться, Клио.
Услышав голос Стефано, полный злобы и ненависти, Клио вздрогнула. Но она сделала то, что считала нужным. Броня, что защищала его от мира, была наконец пробита. Какими бы ни были последствия, Клио их не боялась. Будь у нее возможность вернуться в недавнее прошлое, она поступила бы так же.
– Повернись и посмотри на меня, – скомандовал Стефано. – Сейчас тебе некуда бежать.
Сколько власти и самоуверенности было в его голосе. Но если он хотел напугать Клио, то добился обратного эффекта. Кто-то должен был показать ему, кем он стал. И напомнить, каким он был когда-то.
Не вставая с кресла, Клио повернулась.
– Я не вмешивалась, Стефано. И я не намерена куда-то бежать.
– Вот как? А мне кажется, совсем наоборот. Эти две недели ты только и делаешь, что решаешь все за меня. Откуда тебе знать, что мне действительно нужно? Это моя жизнь, Клио. И у тебя нет обязательств по отношению ко мне.
Он говорил так, как будто произносил проклятие. Как будто ему была противна сама мысль, что она делает что-то для него.
Все внутри Клио словно разделилось на две половины. Первая хотела извиниться и покаяться в содеянном, пока не вспыхнула буря. Вторая была готова оспорить свое место в его жизни. Ранить его так же, как он ранил ее.
Вставая с кресла, Клио распрямила спину.
– Возможно, как жена я и впрямь не несу перед тобой никаких обязательств. Все мои обязательства описаны в твоем проклятом контракте. Но что делать с другом, который желает тебе добра? Который хочет снова видеть твою улыбку?
Стефано сделал несколько стремительных шагов вперед. Длинные пальцы схватили волосы на ее затылке.
– В моей жизни есть три друга, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ни один из них не лезет в мою личную жизнь. А других друзей мне не надо.
– Значит, все, что ты для меня сделал, – это…
– Это другое.
Клио хотелось рассмеяться ему в лицо. В эту секунду она как будто снова стала собой двенадцать лет назад.
– Послушай себя, – усмехнулась она. – Ты дал мне право лезть в твою жизнь, когда сам вмешался в мою. Это плоды твоего же урожая.
– Если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное, мне придется отступить от собственных правил.
– Стефано, они были счастливы видеть тебя. И я уверена, для тебя это было не менее важно.
Немой укор читался в его глазах.
– Почему бы тебе не пригласить своих родителей, bella ?
Не давая выхода обиде и боли, Клио безразлично пожала плечами:
– Я пригласила их на свадьбу. Но мама решила не ехать. Она просто сказала: "Надеюсь, с ним тебе будет лучше, чем с твоим американцем". Моим родителям плевать на мою жизнь, Стефано. С тех пор как я отказалась жить по их правилам, я для них не существую. У тебя же совсем другое. Смотря на твоих родителей сегодня, я была рада, что поступила так. Они тебя обожают. Как ты мог не пригласить их на свадьбу? Стефано, зачем тебе казаться хуже, чем ты есть на самом деле?
Его губы сложились в тонкую ровную линию.
– Я не знал, зачем ты хочешь за меня замуж. Поэтому заставил подписать контракт. Неужели ты не видишь, какой я? Наивный и романтичный Стефано, которого ты помнишь по университету, давно умер, Клио. От него остался лишь яд. Яд, который уничтожит и тебя. Предупреждаю последний раз, bella . Оставь меня в покое.
Боль и обида в его словах передались и Клио.
– Ты хоть понимаешь, что наделала, втянув во все это моих родителей? – продолжал Стефано. – Теперь для них солнце встает только потому, что есть ты. Что будет, когда мы расстанемся? Для них это станет очередной моей неудачей. Как мне тогда смотреть им в глаза? Как объяснить, что тебя больше нет со мной рядом?
До глубины души Клио ранило то, что Стефано до сих пор мыслил теми же категориями. Он по-прежнему не допускал возможности их совместной жизни. Неужели протоптанная ею дорожка все-таки уперлась в тупик?
– Стефано, мы с тобой законные муж и жена. Да, мы пошли на это, чтобы отомстить Джексону. Но неужели этот брак не может принести ничего хорошего? Разве счастье твоих родителей не стоит того, чтоб взглянуть на него по-другому?
Клио знала, что может достучаться до его сердца. Она верила в правоту и справедливость своих слов. Однажды Стефано уже помог ей почувствовать силу. Однажды он вернул ей самоуважение. А теперь пытался снова их забрать? Нет, Клио не сойдет со своего пути. Самое плохое уже было сделано.
Она как женщина уже не могла уйти от него – благородного и доброго, человека чести. Как расстаться с ним, когда душа вздрагивает каждое утро при виде его? Когда сердце щемит от одной мысли, что судьба может их разлучить?
Клио подошла к нему, обвила его шею руками и уткнулась лицом в его плечо. Теперь она будто стояла у края обрыва, испытывая непреодолимое желание прыгнуть.
Тело Стефано мгновенно напряглось. Его пальцы на ее талии, казалось, оставят после себя синяки. Она прижалась к нему изо всех сил, словно хотела слиться с ним в одно целое. Ей действительно казалось, что они – лишь части мозаики, по какой-то причине разделенные судьбой. Так не сейчас ли самое время снова стать одним целым?
Его тело было таким теплым и крепким. Рядом с ним Клио казалось, что в мире вовсе нет опасности; что Вселенная состоит лишь из добра и красоты. А еще рядом со Стефано она впервые чувствовала себя по-настоящему желанной.
Наконец он обнял ее, и Клио протяжно выдохнула. Его руки скользили вверх-вниз по ее спине, как будто он тоже проверял ее соответствие их общей мозаике. Но вот горячие ладони легли Клио на талию, а она боялась, что на голой коже между блузкой и джинсами останутся ожоги.
Таким же обжигающим было его дыхание, когда он прошептал:
– Спасибо, что пригласила их. Спасибо за улыбки на лицах моих родителей.
В душе Клио случился взрыв радости и тепла, которые она была не в силах сдержать. Прижавшись щекой к его щеке, она попросила:
– Впусти меня в свою жизнь, Стефано. Хотя бы ненадолго.
– Ненадолго, bella ? Но ведь ты как опасный вирус.
Она ощущала его улыбку возле своего виска. Никаких слов бы не хватило, чтобы описать чувства Клио. Она сама не до конца понимала, что происходит. После долгих лет печали и отчаяния ей хотелось кричать от радости. За эти несколько недель она вновь научилась искренне улыбаться.
Вот оно – чувство, что ты сам вершишь свою жизнь. Она давно забыла, что это такое.
– Мы ведь ничего друг от друга не ждем, – сказала она, чувствуя ладонями биение его сердца. – А значит, мы не можем друг друга разочаровать. Давай брать друг от друга только хорошее.
Стефано улыбнулся, обнажая, как хищник, белые зубы.
– Ты уверена, bella ? Просто я каждый день, каждую минуту чувствую себя на грани. Ты дразнишь меня, смеешься надо мной, переворачиваешь с ног на голову мои представления о тебе, обо мне, обо всем мире.
Он прижался к ее лбу подбородком и лукаво добавил:
– Но раз уж ты предлагаешь брать друг от друга хорошее, я давно не против взять у тебя кое-что.
С этими словами Стефано взял в ладонь ее левую грудь, а обжигающими губами прижался к шее Клио.
– Ты сама это предложила, bella . – Он провел языком по пульсирующей венке на ее шее, оставив там влажную линию. – Мне кажется, я всю жизнь ждал, чтоб заняться с тобой сексом.
Пелена застлала глаза Клио, жаркий огонь обжег все ее нервные окончания. Утопая в желании, она прильнула к нему в знак согласия.
– Ты умеешь соблазнять, – проговорила она, напрягая последние, еще работающие клетки мозга.
– Это я соблазняю тебя? – с усмешкой переспросил Стефано. – Мне казалось, все с точностью до наоборот.
Он коснулся губами кожи ее плеча и прикусил. Влага наполнила лоно Клио от боли наслаждения.
Одной рукой захватив ее в объятие, другой он провел по телу Клио от плеча до бедра, словно изучая каждый ее изгиб.
Стефано уже не скрывал своего желания к ней, и это был значительный шаг вперед.
Она знала, как важен для него этот договор. По нему, Стефано мог делать с ней все, что угодно, а она… что бы она ни предприняла в его отношении, какое бы слово ни сказала ему, ей за все нужно было платить. Он мог либо повесить ценник на любой ее поступок, либо отвергнуть его за ненадобностью.
Но Клио уже не могла остановиться. Она хотела попробовать.
Что бы они ни демонстрировали остальному миру, Клио нуждалась в Стефано. Ей был нужен этот огонь желания, испепеляющий их обоих.
Она распрямилась в его руках, обхватила ладонями его затылок. Затем прижалась к нему губами и глубоко вздохнула. Его аромат ворвался внутрь ее, побуждая губы Клио прижаться к нему еще ближе, еще крепче.
– Я хочу подчеркнуть, что дело не только в пунктах твоего чертова контракта, Бьянко, – проговорила она.
Руки Стефано скользнули ей на бедра, притягивая ее к себе. Теперь Клио отчетливо ощущала его эрекцию, упирающуюся ей чуть выше лобка. У нее пересохло во рту, дышать стало тяжелее.
– Si , – ответил он на своем родном языке.
– Пойми, я делаю это, потому что это ты.
– Не стоит комплиментов, bella . Я не хочу быть твоим подарком за…
– Нет, – перебила она и прижалась губами к его губам. – Просто ты самый потрясающий мужчина в моей жизни. И я… Я не смогу дышать, если ты перестанешь целовать меня.
Глаза Стефано сверкнули жадным блеском.
– Diо, bella , что ты со мной делаешь?
Длинными пальцами он обхватил ее ягодицы, одновременно лаская шею Клио языком. Клио запустила руку ему в волосы и потянула назад, чтобы встретиться с ним взглядом.
– Целуй меня, – томно попросила она.
"Дай мне вновь ощутить себя женщиной", – хотела сказать Клио, но страх и горечь в этих словах не дали им выйти наружу.
Она сама поцеловала его подбородок, ощущая физическую потребность сделать это прямо сейчас, не медля ни секунды. Затем она дернула лацканы его рубашки с такой силой, что несколько пуговиц оторвались и забряцали на полу.
Ее ладони утонули под расстегнутой рубашкой, почувствовав тепло и напряжение его крепких мышц. Из губ Стефано последовал тяжелый, продолжительный выдох. Клио нагнулась и наконец попробовала его кожу на вкус. Облизала плоский сосок, немного прикусила его зубами; обхватила губами, втянула в себя. Пока его пальцы не вцепились ей в волосы. Пока она не почувствовала дрожь в его теле.
Соленый и горячий, он казался ей вкуснее самого изысканного блюда.
И он полностью принадлежал ей.
Хотя бы в эту ночь.
Глава 11
Клио чувствовала себя королевой и императрицей в одном лице, хотя и дрожала всем телом в его руках. Губы уже опухли от поцелуев Стефано, глаза плохо видели сквозь опустившуюся пелену.
Сбывалась самая смелая фантазия Стефано. Только в реальности все было еще лучше. Подняв Клио на руки, он понес ее через гостиную.
– На моей кровати удобнее, – пояснил он. – Сколько бессонных ночей я провел в ней, представляя тебя. Не мог заснуть, ворочался, фантазировал о тебе. Впрочем, моей комнатой можно не ограничиваться. После первого раза можно пойти к тебе. Или в ванную. Или на кухню. Или в зал. Ты хочешь заняться сексом на фоне огней Манхэттена? А на террасе, где ты сможешь смотреть в небо, пока я буду ласкать тебя везде?
Клио не находила слов. Вместо ответа, она лишь протяжно простонала и закрыла глаза. Стефано чувствовал, как она дрожит в предвкушении. Он видел, как она покраснела, и возбудился еще сильнее.
На пороге спальни он остановился, поставил Клио на пол и посмотрел в ее округлившиеся глаза.
Она смотрела внутрь комнаты – на Центральный парк в окне и на огромную кровать у стены.
Взяв в руки пульт, Стефано включил свет на максимум. Клио стыдливо повернулась к нему. Ее щеки и шею снова залил румянец.
– Клио, bella ?
Она тяжело сглотнула и подняла на него глаза.
– Мы можем делать это без света, Стефано?
Сначала он хотел ответить "нет". Пусть она знает, что в сексе он диктует правила; что она ничего от него не спрячет; что она будет принадлежать ему вся, целиком и полностью, со всеми недостатками тела, как бы она их ни стеснялась.