– Ты не столкнешься с ним. Я слышала, как он сказал, что уезжает сегодня в Лондон.
– Отлично!
– Что еще тебе рассказать про Люку? – спросила Белла.
– Ничего, – покачала головой Софи. – Даже думать о нем не желаю!
Хотя на самом деле все ее мысли были только об этом человеке.
Каждую ночь она падала без сил в кровать, а он уже дожидался ее во сне. Утром Софи просыпалась сердитая на свое подсознание из-за того, с какой готовностью оно прощало Люку, воскрешая в грезах то воспоминания о солнечном детстве, то об их единственном страстном свидании.
Подруги закончили заправлять кровать в полном молчании, и Белла направилась убираться в ванной комнате этого люкса, а Софи начала вытирать пыль.
Вот бы просто пожать плечами и продолжать заниматься делами, словно ничего не случилось, но Софи так и подмывало расспросить подругу.
Белла, протирая зеркало в ванной, улыбнулась, увидев стоящую в дверях Софи.
– Кому Люка сказал, что сегодня уезжает? С кем он разговаривал?
– С женщиной. – Эти слова, хоть и сказанные мягко, больно ранили Софи.
– Красивой?
Белла наморщила нос:
– Я не заметила.
– Я хочу услышать правду.
– Да, красивой, – кивнула подруга.
– И как Люка ее называл?
– Клаудиа.
– А как он выглядел?
– Хорошо.
– Очень хорошо?
– Вообще-то, когда я его видела в прошлый раз, он как раз вышел из тюрьмы. Так что, разумеется, сейчас он выглядит куда лучше. Волосы у него теперь длиннее, но стрижка аккуратная. А над глазом так и остался шрам.
– Люка выглядит счастливым? – Слезы выступили на глазах Софи. Как сильно ее взволновал этот человек, которого она ненавидит, который причинил столько боли ее семье! Это же нелепо. Но в душе вскипела ревность от одной только мысли, что Люка живет своей прежней жизнью, встречается с женщинами, пока она трудится горничной в отеле и едва сводит концы с концами.
– Он никогда не выглядел счастливым, – сказала Белла. – Это, по крайней мере, в нем не изменилось.
Да, она права. С другими Люка всегда выглядел мрачным и замкнутым, но Софи знала его с другой стороны – с ней он улыбался и смеялся.
Весь день мысли о том, что Люка здесь, в отеле, заставляли Софи нервничать. Когда рабочий день закончился, она почувствовала облегчение.
Хотелось отправиться домой и выспаться. Но вместо этого Софи сняла униформу, надела юбку, футболку и отправилась на автобусе в тюремный госпиталь, куда перевели ее отца.
Добравшись туда, она надела на палец кольцо, когда-то принадлежавшее ее матери, и зарегистрировалась в журнале посещений.
Софи обыскали, ее сумку тоже, а затем впустили.
– Софи! – Лицо Пауло просветлело, когда он увидел дочь, входящую в его палату. – Вовсе не нужно приходить ко мне каждый день.
– Я так хочу, – ответила она.
Теперь, когда отец находился в больнице, ей было разрешено посещать его ежедневно. Софи так и поступала, понимая, как мало осталось жить Пауло.
– Как там Люка? – спросил он.
За время следствия и суда от пережитых испытаний отец немного повредился в уме и ко времени перевода его в Рим уже напоминал собственную тень. Пауло никогда не был крепышом, но сейчас выглядел совсем истощенным.
Софи хотелось хоть чем-то утешить своего отца, оттого она все эти пять лет лгала ему, что по-прежнему помолвлена с Люкой.
– Он на работе, поэтому не смог прийти, – улыбнулась она, мысленно порадовавшись тому, что отца сейчас легко ввести в заблуждение – ведь он стал таким забывчивым. – Люка передает тебе привет. Он постарается навестить тебя на днях.
– А как Белла?
– Все еще работает в отеле.
Отец каждый раз задавал одни и те же вопросы.
Софи вынула из сумки купленные для него фрукты. Она тратила на покупку гостинцев для отца даже больше, чем могла себе позволить.
– Это же стоит слишком дорого, – сказал Пауло, беря протянутую ему миску малины – его любимой ягоды.
– Люка может себе это позволить. – Горечь, прозвучавшая в голосе дочери, заставила его нахмуриться, и Софи поспешила исправить ситуацию: – Он – хороший человек.
– Если он такой хороший, то почему до сих пор не женился на тебе?
– Я же тебе объясняла. Он знает, как сильно я хочу, чтобы именно ты передал ему мою руку у алтаря в день свадьбы. Мы дожидаемся дня твоего освобождения.
Софи понимала, что этого никогда не случится. Жить отцу осталось совсем недолго – может, всего несколько недель. А ведь посадили его на целых сорок три года.
– Мне бы хотелось, чтобы ты вышла замуж в той же церкви, где я женился на твоей маме.
– Знаю. И однажды это обязательно случится.
– Возможно, – с внезапным оживлением отозвался отец. – Начальница госпиталя этим утром сказала, что у меня есть надежда.
– Разумеется, это так, – согласилась Софи, проглотив слезы и сжав хрупкую руку отца.
– В следующую среду станет известно, выпустят ли меня на свободу.
Вошла медсестра, и Софи улыбнулась ей.
– Начальница хочет с вами поговорить.
– Благодарю вас. – Софи встала. – Я скоро вернусь, – сказала она отцу и направилась за медсестрой в то крыло, где находился офис. Там руководитель тюремной больницы – женщина с усталым лицом – предложила вошедшей присесть и тепло улыбнулась.
– Сегодня у отца сознание спутано больше обычного, – сказала Софи. – Он думает, что в среду выйдет отсюда.
– Да, возможно, его освободят, – подтвердила начальница, и на мгновение Софи показалось, что под ней покачнулась земля.
– Слушания по делу вашего отца были перенесены на более ранний срок. Мы со своей стороны сделали все от нас зависящее и подписали все необходимые бумаги.
– Ничего не понимаю. Я даже не знала, что предстоят слушания.
– Мы надеемся, что вашего отца освободят по исключительным обстоятельствам. Он более не представляет ни для кого угрозы, потому что слишком слаб и может находиться либо в больнице, либо получать медицинский уход дома. Теперь только от судьи зависит, какое будет принято решение, но над делом вашего отца работает очень хороший адвокат.
– Про адвоката я тоже не знала.
– Когда у пациента, содержащегося в тюремном госпитале, выявляется неизлечимое заболевание, мы пытаемся добиться пересмотра его дела.
– А почему не сообщили об этом мне?
– Все произошло очень быстро. Когда подняли досье вашего отца, пришли к выводу, что в ходе судебного разбирательства вполне могли быть допущены нарушения закона. Но времени на новый судебный процесс уже нет – ваш отец может не дожить до его окончания, поэтому было решено попытаться добиться освобождения по исключительным обстоятельствам – в данном случае из сострадания. – Начальница госпиталя улыбнулась Софи. – Не хочу напрасно вас обнадеживать, но, думаю, через несколько дней вы сможете забрать отца домой.
Софи тоже улыбнулась.
Это была замечательная новость – неожиданная и удивительная.
Но еще и пугающая.
Софи создала для отца иллюзорный мир – тот, в котором она жила вместе с Люкой в красивых апартаментах, а не в обшарпанной квартирке с Беллой.
Еще она рассказывала отцу, что Маттео и Люка по-прежнему дружат, что, судя по статьям в бизнес-прессе, так и было.
В том, что Белла работает в отеле "Фисцелла", пришлось честно признаться лишь потому, что подруга, навестившая как-то Пауло, когда Софи не смогла прийти сама, явилась в госпиталь в униформе горничной.
Впрочем, сознание Пауло было настолько спутанным, что он многое принимал на веру, а многое просто забывал. Он верил, что Люка сдержал слово, и его помолвка с Софи состоялась.
"Как же теперь можно сообщить умирающему отцу, что все это было ложью? – думала Софи. – Как рассказать, что у меня нет ничего и, кроме Беллы, никого?"
Словно издалека она услышала слова начальницы госпиталя:
– Я сообщила вам это известие, чтобы вы смогли заранее подготовиться к освобождению вашего отца.
Софи нашла силы поблагодарить эту женщину, а после зайти к отцу и поцеловать его на прощание. Но, выйдя из госпиталя, она помчалась к остановке. Выйдя из переполненного автобуса, она так же бегом пронеслась по мощенным булыжником улицам, взлетела по узкой лестнице, рывком открыла входную железную дверь и крикнула:
– Белла!
– Что? – спросила та, увидев потрясенное лицо подруги.
– Папу, может быть, скоро освободят!
Белла изумленно ахнула:
– Это потрясающая новость!
– Знаю, но как я приведу его в эту квартиру, когда уверила его, что помолвлена с Люкой и живу с ним?
– Нельзя открыть твоему отцу правду. Он заслуживает того, чтобы, умирая, знать: о его дочери позаботятся. – Глаза Беллы наполнились слезами. – У моей матери не было такого утешения. Думаю, она сошла в могилу с разбитым сердцем. Такого не должно случиться с твоим отцом!
– Значит, я просто достану из ниоткуда роскошную квартиру, а потом возьму фото Люки в полный рост, увеличу его и посажу на стул, так? Ну да, отец немного не в себе, но он же не сумасшедший…
– Нет! – заявила Белла. – Ты должна отправиться к Люке, напомнить, что он перед тобой в долгу, потому что прилюдно унизил тебя в суде, а потому вполне может поддержать твое притворство ненадолго.
– Думаешь, у меня получится? – Софи покачала головой. – Я не могу предстать перед ним в таком виде.
– А от тебя этого и не требуется. Я ведь умею шить и могу сделать тебя самой утонченной и элегантной женщиной из всех, кого только Люка встречал. Ты заткнешь за пояс всех этих лондонских фиф! Люка заберет свои слова про крестьянку обратно.
Софи задумалась на пару секунд, а потом согласилась:
– Люка точно сумеет мне подыграть. Ведь он – Кавальере, а те лучше всех умеют лжесвидетельствовать.
Глава 10
– Подскажите, пожалуйста, где офис Люки Кавальере? – спросила Софи, стоя перед огромной стойкой в приемной и стараясь, чтобы голос не дрожал.
– А он вас ожидает, мисс?..
– Нет. Вы просто скажите, на каком он этаже.
– Извините, но мистер Кавальере не принимает никого без предварительной записи, – ответила секретарь с таким чувством, что Софи ясно поняла: с этой женщиной Люка спал.
– Для меня он сделает исключение, – заявила Софи, но это не сработало.
Секретарь мило улыбнулась и сказала:
– Мистер Кавальере не делает подобных исключений.
Софи кинула взгляд на ее беджик с именем – "Эмбер".
Зазвонил телефон, и Эмбер произнесла:
– Извините. Мне нужно ответить на звонок.
Закончив разговор по телефону, красавица секретарша с удивлением увидела, что Софи по-прежнему стоит перед ней, и, нахмурившись, спросила:
– Я могу вам чем-то помочь?
– Можете, Эмбер. Дайте знать мистеру Кавальере, что здесь его невеста, и она желает его видеть.
– Его невеста? – На щеках секретаря вспыхнули красные пятна, взгляд голубых глаз упал на палец с кольцом.
– Именно. – Теперь уже Софи мило улыбнулась.
– И как ваше имя?
Софи не ответила на этот вопрос. Люка прекрасно поймет, о ком идет речь. Хотелось бы взглянуть, какое у него будет выражение лица, когда он узнает, что она снова появилась в его жизни.
Слегка взволнованная, секретарь куда-то позвонила, а потом сказала:
– Я сообщила о вас личному секретарю мистера Кавальере. Не хотите ли присесть?
Софи, направившись к одному из кожаных диванов, стоящих в огромном фойе, мельком оглядела себя в висящем на стене зеркале. Что ж, она выглядела отлично.
Оказалось, Белла уже много лет собирала выбрасываемую богатыми постояльцами отеля дорогую одежду – и у нее уже набралось целых две коробки этого добра.
– Вот, – сказала подруга, доставая шелковое платье цвета слоновой кости. – Оно спереди немного испачкано губной помадой. Его бывшая хозяйка даже не удосужилась отправить платье в чистку – просто выкинула. – Затем она вынула из коробки туфли на шпильке. – А на них всего лишь нужно сменить набойки.
В этих коробках обнаружились пальто, пиджаки, юбки и даже ночные сорочки.
Белла ушила шелковое платье, которое было велико Софи на несколько размеров, и теперь оно облегало все изгибы фигуры. Туфли тоже привели в порядок.
Софи должна была вылететь в Лондон утром и вернуться к вечеру.
Сбережения, копившиеся на то, чтобы перевезти тело отца после его смерти в Бордо-дель-Чело, решено было потратить на то, чтобы превратить последние дни Пауло в его сбывшуюся мечту.
Прибыв в Лондон, Софи побывала у парикмахера, чтобы уложить волосы, сделала макияж и переоделась в платье, которое ей дала Белла. Свою одежду Софи оставила в камере хранения в аэропорту…
Подошедшая секретарь сообщила:
– Мистер Кавальере ожидает вас. Я провожу вас до лифта.
Софи тут же захотелось повернуться и убежать, или попросить пару минут, чтобы поправить макияж, или выпить воды, потому что во рту мгновенно пересохло, но она лишь кивнула.
Офис Люки располагался на двадцать третьем этаже. Когда двери лифта открылись, перед Софи предстала заплаканная женщина, сообщившая, что "это стало последней каплей" и что Люка "лживый ублюдок". "Можете сообщить вашему жениху, что его секретарша только что уволилась!" – воскликнула она.
Софи лишь улыбнулась в ответ, довольная, что смогла устроить этот небольшой хаос в жизни Люки.
Она подошла к его кабинету и вспомнила, как тогда, несколько лет назад, постучала в дом Люки, и он открыл – обнаженный по пояс, прижимая рубашку к ране над глазом.
Вряд ли на этот раз будет так же.
Не желая выдавать свое волнение, Софи уверенно постучалась.
– Входи! – раздалось в ответ, и уверенность тут же куда-то улетучилась, потому что после стольких лет отрицания своих чувств к этому человеку при звуках его голоса снова родилась надежда, пусть и напрасная.
"Мне необходимо пройти через это ради отца!" – сказала себе Софи и шагнула в кабинет.
Ей понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к мысли, что она снова рядом с Люкой. Для него, наверное, тоже нелегко снова встретиться с ней – не зря он не повернулся навстречу, когда Софи вошла, и продолжал, стоя, смотреть в окно. Что ж, придется разговаривать с его спиной и плечами.
– Твоя секретарша просила передать тебе, что она только что уволилась. Очевидно, мой визит стал последней каплей.
Хотелось предупредить Люку: "Не поворачивайся пока! Пусть сначала мое сердце снова начнет биться ровно".
Но уже поздно: он медленно повернулся и посмотрел на Софи своими синими глазами, взгляд которых сейчас был холоден.
Люка предложил ей сесть, она так и сделала, а затем рассказала, что ее привело: о грядущем освобождении отца и о своей лжи ему.
Несмотря на намерение держать себя в руках, уже спустя несколько минут беседы с Люкой Софи стояла перед ним, тыча ему пальцем в грудь и говоря, что он сделает то, о чем его просят.
На удивление, Люка согласился, но жениться отказался наотрез, заявив: "Я согласен побыть твоим фальшивым женихом, но фальшивым мужем – ни за что! Имей это в виду или убирайся к черту".
Несколько секунд они стояли друг перед другом, а потом Софи села в кресло.
– Хочешь чего-нибудь выпить? – предложил Люка и потянулся к телефону. – Я могу заказать обед… – Не дождавшись ответа на звонок, он нахмурился.
– Она уволилась, – напомнила Софи. – Может, стоит позвонить Эмбер? Уверена, она будет только счастлива помочь мистеру Кавальере.
Люка тихо и невесело рассмеялся, наверное, оттого, что расслышал презрение в ее голосе.
– Ты что, спал с каждой женщиной в этом здании? – спросила Софи.
– Со всеми симпатичными, – пожал плечами Люка. – Я не обязан объясняться перед тобой. – Он встал. – Сейчас мы пойдем пообедаем.
– Я не желаю никуда идти с тобой обедать, сидеть там, предаваться воспоминаниям. Я хочу лишь поговорить…
– Софи, могу тебя заверить, что тоже не собираюсь рассиживаться в ресторане, вспоминая прошлое. В два часа у меня назначена встреча, и до того времени я хотел бы перекусить.
Они вместе спустились на лифте, и, проходя через фойе, Софи мило улыбнулась Эмбер.
Люка был в ярости оттого, что всего за полчаса Софи сумела разрушить его жизнь: Эмбер на него дулась, Тара уволилась. К тому же, учитывая, что он согласился притворяться женихом Софи, следующие несколько недель будут адом: предстоит лежать в постели рядом с ней, не смея и думать о сексе.
– Надо было иметь немалое нахальство, чтобы заявиться сюда и назваться моей невестой, – заявил он.
– У меня железные нервы, – ответила Софи.
Они вошли в ресторан, и их тут же провели в зал.
Судя по тому, что Люку поприветствовали по имени, он был тут частым гостем.
Вино Люка заказывать не стал.
– У тебя со мной деловая встреча? – спросила Софи, когда сомелье отошел от их столика.
– Если бы это было так, на столе уже стояло бы в бокалах лучшее красное вино.
– А если бы это была встреча с любовницей?
– Тогда я бы заказал шампанское в постель, но для себя – всего один бокал, потому что после вернулся бы к работе.
– Эмбер тоже? – вскинулась Софи.
– После я всегда отпускаю ее домой – такой я хороший босс, – ответил Люка.
Софи разозлилась еще больше, когда он сам сделал за нее заказ.
– Я и сама могу с этим справиться.
– Не сомневаюсь, но до возвращения к работе у меня осталось всего тридцать три минуты. Я голоден, зол, и, полагаю, ты все еще ешь макароны. Это не дружеский обед. Мне просто нужно подкрепиться, ведь я сегодня не успел позавтракать.
– Почему? – не удержавшись, вскинула брови Софи.
Она тут же поняла, что зашла слишком далеко, потому что Люка, перегнувшись через стол, произнес:
– Не расспрашивай меня о моей жизни, потому что ты отвергла предложение стать ее частью.
В этот момент вернулся официант с двумя порциями макарон. Софи сидела рассерженная, чувствуя, как щиплет в носу, и стараясь сдержать слезы. Она никогда не плакала. Никогда.
"Что ж, хотя бы Люка решил покормить меня не только хлебом и водой, – думала Софи. – Впрочем, пиром это тоже не назовешь. Итак, он одарил меня макаронами и тридцатью тремя минутами своего драгоценного времени. У меня получилось добиться его внимания, пусть даже он сейчас сильно раздражен".
– Значит, ты работаешь организатором мероприятий? – уточнил Люка. – Полный рабочий день?
– Нет, – покачала головой Софи. – То есть да, но, учитывая, что отец скоро выйдет из тюрьмы, мне пришлось сократить число принимаемых заказов и передать часть клиентов своему приятелю, который работает в этом же бизнесе.
– Хорошо, – кивнул Люка.
Рассказав ей о своей квартире в Риме, он тут же позвонил управляющему и сообщил, что в конце недели туда въедет его невеста.
– Но ведь слушание дела будет только в среду, – запротестовала Софи.
– Тебе понадобится время, чтобы перевезти свои вещи. Сообщишь свое имя консьержу, и тебе дадут ключи от квартиры и помогут с багажом. Я приеду туда во вторник вечером… – объяснил Люка.
– Может, лучше сначала дождаться решения суда?
– Мы просто поужинаем и обговорим некоторые детали… – Он взглянул на часы. – Мне пора.
Софи начала вставать из-за стола, но взгляд Люки заставил ее остановиться.
– Что ты делаешь?