- А мне нравится, - пропищал Эрик, подошедший к ней и взявший ее за руку. - Где еще можно увидеть дождь под яркими лучами солнца?
Ганна потрепала его по волосам.
- Ты всем стараешься угодить, - поддразнила она его.
Бросив мрачный взгляд вперед, Эрик сказал:
- Да, не то что он!
- Это не так, - поправила она мальчика. - В конце концов он вернулся, чтобы помочь нам, Эрик. Ты должен помнить, что у мистера Браттона есть, кроме нас, еще проблемы, которые ему необходимо решить.
- Такие, как найти и убить бандитов? - спросил Флетчер Харрис, нагнувшись и почти припав к земле, имитируя разбойника, укрывающегося от воображаемых пуль.
- Может, он тоже разбойник? - предположила Джессика. - Мне кажется, да. С длинными волосами и в одежде из буйволовой кожи он очень смахивает на него. И у него столько оружия!
- Я даже рада этому, - встала на его защиту Иви, подняв свое пухленькое озабоченное личико. - Если бы у него их не было, кто бы смог защитить нас?
- Я бы смог! - вставил Свен. - Если бы у меня был пистолет, - добавил он, когда все посмотрели на него. Его бледное, узкое лицо растянулось в застенчивую улыбку, и он пожал плечами.
Фрог, обычно спокойный и сдержанный, мягко сказал:
- Крид опасный человек. Я видел таких и раньше, и это очень хорошо, что он наш друг.
- Да, - пробормотала Ганна, увидев, что Крид повернулся назад посмотреть, что задержало их. - Я согласна с тобой, Фрог.
- Мисс Ганна, - обратилась к ней Ребекка. - Мисс Ганна, как долго нам еще идти до нашего лагеря?
Нечаянно услышав вопрос девочки, Крид коротко ответил:
- При такой ходьбе не меньше двух-трех дней! Если вы, вместо того чтобы болтать, пойдете побыстрей, то это время сократится.
Ганна положила руку на плечо Ребекки и посмотрела на Крида.
- Вряд ли есть необходимость упрекать ребенка за вопрос, который сидит в голове у каждого из нас, мистер Браттон. Для детей, не привыкших к таким дальним переходам, они держатся очень хорошо.
Крид посмотрел на нее из-под шляпы, и она заметила метнувшиеся молнии в его темных глазах. Она не отвела взгляд, пока он не пожал плечами и не ускакал.
- Он ненавидит нас, - нудным голосом сказала Ребекка, откидывая упавшие ей на лицо рыжеватые волосы.
Несмотря на холодный ветер, ее щеки были покрыты румянцем, а волосы влажными. Ганна потянулась и пощупала ее руку, которая была горячей.
- Ты не должна думать, что он ненавидит нас, - ответила Ганна, коснувшись губами лба девочки. Он был горячим, а глаза ее блестели. - Ты не заболела, Ребекка?
Девочка покачала головой.
- Нет, только устала. Я нормально себя чувствую, честно.
- Ребекка, если почувствуешь себя плохо, сразу же скажи мне об этом.
- Хорошо, - пообещала девочка и посмотрела вслед удалявшемуся Криду. - Мисс Ганна, но если он нас так ненавидит, почему же тогда сопровождает нас? Почему он бросает нас, а потом возвращается? - вспылила она. - Я все еще думаю, что в одно прекрасное утро он покинет нас навсегда.
- Ребекка, даже если бы он сделал это, в чем я теперь сомневаюсь, он все равно бы вернулся, - успокоила ее Ганна. - И пожалуйста, говори тише, чтобы не волновать младших детей.
Остальные дети смотрели то на нее, то на удалявшегося Крида, чувствуя, что от этого разговора зависит их будущее. Дальше не было произнесено ни слова, и только топот копыт по утрамбованной тропинке разрывал тишину.
Недалеко от тропинки, лентой извивавшейся между деревьями, в высокой траве журчал ручей. Все устали и хотели нить. В этот день они уже не раз останавливались, к раздражению Крида, который резким тоном просил их поторапливаться.
Прошел еще один день - еще один день пути по густому лесу и крутым склонам. Неожиданно тропинка вывела их на берег озера, в котором отражалось заходящее солнце. В поисках рыбы по его поверхности грациозно скользили журавли. На водяной глади, как в зеркале, отражались деревья и облака.
- Я полагаю, что мы вышли к озеру, на противоположном берегу которого расположено селение "Сердце стрелы", - сказала Ганна.
- Да, в тридцати милях отсюда, - подтвердил Крид. - И нам остается только перебраться через озеро.
Ганна проигнорировала его слова.
- Мы сможем прийти туда только через день или два. Вам понравится "Сердце стрелы", - сказала она, обращаясь к детям. - Это место намного красивее, чем Джубайл.
- Как вы можете все это знать с такой уверенностью, если никогда не бывали там прежде? - проворчал Крид, слезая с коня.
Откинув шляпу, он провел руками по волосам.
- Мы проезжали через поселение, когда три года назад впервые приехали в эту местность. И кроме того, мой отец заезжал в него несколько раз по пути в миссию "Святого сердца" для встречи с тамошними проповедниками. А пастор Аллен, приехавший проповедовать в их новой церкви, рассказывал о лагере. Но в основном я поняла это по глазам местных жителей. И вы должны помнить, что я учительница, мистер Браттон. Я слушала и запоминала. И способна донести свои знания о "Сердце стрелы" до своих учеников.
- Может быть, и так, - задумчиво кивнул Крид, привычными движениями обкручивая поводья вокруг бедер. - Но ваши ожидания могут и не сбыться, мисс Макгайр.
- Я все понимаю, мистер Браттон. Но если пастор Аллен там, все тревоги напрасны.
Он состроил кислую мину, его глаза сузились.
- Может быть, вы слишком многого ждете от этого пастора Аллена. Вы говорите о нем, словно он Моисей.
Улыбнувшись, Ганна покачала головой.
- Я так не думаю. Я помню его как доброго человека, исполненного любви к людям. Он не должен нас разочаровать.
- Может быть, и так, но он может потребовать плату за свою помощь, - ответил Крид.
- Как вы?
- Какую плату! Мисс Макгайр, я когда-нибудь говорил вам об этом?
- Нет, - мягко сказала она. - Но вы заставляли нас страдать от вашей озлобленности и чувства обиды на весь мир и внушили детям страх, что в любой момент можете бросить нас. Это ли не расплата, мистер Браттон? И им это нелегко перенести.
- О них не беспокойтесь. С ними все в порядке, - парировал Крид. - А я каждое утро начинаю с того, что вытряхиваю из ботинок всякую гадость, которая случайно оказывается там, и вместо крепкого виски нахожу в бутылке большое количество воды из озера!
- У… у меня и в мыслях не было, - робко сказала она, безуспешно пытаясь спрятать непрошенную улыбку. - Простите меня…
- Держу пари, что это вы!
- Нет… честно! Я поговорю с ними, - сказала она, еле сдерживая душивший ее смех.
Глаза Крида сузились:
- Не волнуйтесь. Я научился вытряхивать ботинки, и у меня еще есть виски. Но вы можете их предупредить - еще один такой поступок, и они пожалеют об этом!
- Ой, я обязательно поговорю с ними, - пообещала она. - Вы… вы ведь не совершите ничего опрометчивого и необдуманного?
- Не обещаю, - резко ответил он.
Крид потянул за собой Генерала и привязал его к ближайшему дереву. Отстегнув кожаное стремя, он быстрыми уверенными движениями расседлал коня, игнорируя взгляд, уставившийся ему в спину. Ну что из того, что он был груб? В конце концов он ведь помог им. Это намного больше, чем сделали бы многие - больше, чем многие считают своим долгом делать. К тому же, он еще всю дорогу выслушивал разглагольствования и цитаты из Библии этой школьной дамы.
Крид сбросил на землю седло, чтобы просушить его. Затем развесил на кустах мокрое подседельное одеяло и принялся обтирать коня пучком травы. Бока лошади были взмыленными, от них шел пар, и при вечерней прохладе они быстро остывали. Крид потрепал коня по морде.
- Какой хороший запах от лошадей, - произнес детский голос из-под локтя.
- Да? Я полагаю, они пахнут намного лучше, чем многие. - Крид мельком взглянул на мальчика.
- Мой папа говорил, что для него этот запах, как для женщины парфюмерия, - продолжил Эрик и посмотрел на Крида задумчивым взглядом, в котором было столько тоски.
- Ну, я не совсем с этим согласен. Однако от лошадей действительно идет запах, который не слишком уж неприятен.
Крид задержал руку с пучком травы на широкой спине коня, наблюдая, как клубится пар, и раздумывая, сколько раз он проделывал то же в разных местах. В скольких городах? В какие только дебри он не ступал, преследуя преступников?
Но Крид всегда аккуратно ухаживал за своим Генералом. Это было его выбором. Он был одинок, его одиночество началось с двенадцати лет, и ему нравилось это. У него не возникало необходимости и желания повесить себе на шею дополнительный груз. Крид кивнул в сторону двух костлявых кобыл, на которых ехали дети.
- Мальчик, почему бы тебе не заняться теми лошадьми?
- Меня зовут Эрик. Флетчер и Свен уже чистят их, - был тихий неспешный ответ. Он немного помолчал и сообщил: - Мой папа был кузнецом.
Крид вспомнил тело, лежавшее на тлевших руинах кузницы с окровавленным скальпом и остекленевшими глазами, и ничего не ответил.
- Он был хорошим кузнецом, - продолжал Эрик. - Я слышал, как многие говорили, что лучше его не знали.
- Тогда ты должен гордиться им, - неохотно сказал Крид, не желая разговаривать о покойнике.
Он уже успел выбросить эти воспоминания из своей головы. Но, видимо, мальчик не мог никак забыть об этом и постоянно возобновлял разговор. Ему казалось, что мысли об отце смогут оживить его.
- Да, я действительно гордился им. Потому что мой папа мог на скаку поймать лошадь и подковать ее. Он даже однажды вылечил хромавшую лошадь-калеку.
- Правда?
- Да, честно. Я сам видел. Я сидел у него в мастерской, когда он разжег горн и позволил мне немного пораздувать мехи. Потом он взял длинные железные щипцы и вставил подкову в огонь, пока она не накалилась докрасна и не стала сверкать, как солнце. Затем ему надо было очень точно согнуть ее по форме копыта этой лошади. Представляете, и она стала нормально ходить. Это была молодая гнедая кобыла, похожая на вашу.
- Генерал не кобыла, - весело возразил Крид.
- Да, я знаю, но он той же масти. Мистер Браттон! - добавил мальчик, и когда Крид взглянул на него, то увидел горечь в его глазах. Он узнал это состояние, потому что не раз сам испытывал такое: вечная острая боль, которая, казалось, никогда не уменьшится и не уйдет.
- Что? - спросил он, уже зная вопрос.
- Мой папа действительно умер?
Тяжелый ком подкатил к горлу Крида. Что такое с мальчиком? Неужели он забыл, что видел тело отца? Неужели он не помнит тот погребальный костер, от которого исходили густые клубы дыма, перекрасив небо в серый цвет? Крид задумчиво посмотрел на мальчика.
- Да, Эрик. Твой папа умер.
- Да, я знаю это, - сказал мальчик, понурив голову, чтобы Крид не смог увидеть внезапно хлынувшие слезы. - Я просто подумал, что… может быть… он как-то выбрался оттуда или, может быть, еще что… Ну, вы понимаете. Но это ничего не значит.
- Нет, ты не прав. Значит. Это правильно, что ты переживаешь его потерю, - тихо сказал Крид. - И прав в том, что оплакиваешь его смерть и тоскуешь по нему. Кто-то обязательно должен оплакивать его уход.
Эрик поднял на него свои большие голубые глаза; в его голосе появилась маленькая надежда:
- А правда, что сказала мисс Ганна: что вы тоже потеряли своего папу?
Руки Крида сжимали траву: у него защемило сердце. Нет, он не хочет вспоминать, не хочет, чтобы оживали его страшные воспоминания. Они до сих пор стоят перед ним, как только он закроет глаза. До сих пор он отлично видит черный дым и лижущие языки пламени, охватившие деревянный дом и обрушивающуюся крышу, а в ушах стоит крик…
Крид бросил на землю траву, вытер руки о бока лошади и посмотрел на мальчика. По земле разгуливал холодный ветер. Скоро придет лето, на склонах гор трава вырастет густая и зеленая. Олени станут толстыми, а куропатки будут прятаться в зарослях высокой травы. В долинах распустятся цветы всех оттенков радуги, а ленивые бабочки будут опылять их красивые головки. Жизнь оживет.
Что такое смерть, как не переход к новой жизни - дверь, открытая в другой мир?
"Только в ней спасение от страданий; только в ней отдых от утомления".
Руки Крида задрожали: ведь сейчас он вспомнил стихи из Библии!
- Да, - сказал Крид мальчику, - мой отец умер так же, как и твой. Они не вернутся. Смерть вечна.
- Не всегда, мистер Браттон, - сказала Ганна, подойдя. - Она временна. Это просто переход в лучшую жизнь. Небеса ждут…
- Да? Вы знаете кого-нибудь, кто вернулся и рассказал об этом? - спросил Крид с кривой усмешкой на губах. - И не говорите того, что, я знаю, вы собираетесь сказать. Я читал Библию!
- Тогда не забивайте голову ребенка ересью, - огрызнулась Ганна.
- Совсем не ересью, мисс Макгайр, а здравым смыслом. Жизнь - для живущих, и копания в прошлом ничего не изменят. Вам не стоит хранить волшебные сказки для этих детей. Жестокая действительность уже разбила их вдребезги.
- А я и не рассказываю им волшебные сказки, мистер Браттон! Я просто пытаюсь помочь ребятам пережить это трудное время и не потерять веры! - Ганна замолчала и повернулась к Эрику. - Пойди, пожалуйста, и помоги мальчикам разжечь костер. Я сейчас вернусь.
- Вы просто не хотите, чтобы я слушал ваш спор с мистером Браттоном, - проворчал Эрик, однако медленно пошел к детям.
Обойдя Крида, и прежде чем он успел произнести что-либо, Ганна сказала глухим, тихим голосом:
- Если вы потеряли свою веру в Бога и людей, мистер Браттон, то я не позволю вам разрушать веру у этих невинных детей!
- Нет, вы, как и они, веруете в вещи, которые никогда не произойдут, - резко ответил Крид. - Неужели вы не можете посмотреть правде в глаза? Или вы уже так далеко зашли в созданных вами же иллюзиях, что отказываетесь принимать реальность даже после того, что свалилось на ваш дом и превратило его в ад?
- Я могу видеть реальность, мистер Браттон и могу также видеть, что вы - человек, потерявший душу. - Она глубоко вздохнула и продолжила: - Было сказано, что Бог делает чудеса. Я склоняюсь к вере в то, что Он сделает это и с вами.
- Сомневаюсь, - отпарировал Крид.
Ганна улыбнулась.
- А я нет. Бог живет в вашем сердце, мистер Браттон.
- Да? Ну, тогда дьявол в моей заднице, леди! А теперь потрудитесь определить, чье воздействие больше.
Ганна стояла в замешательстве, не проронив ни слова, а Крид повернулся и большими шагами ушел прочь. Он страдал так, как даже и не думал, что может страдать. "Какое она имела право рассуждать обо мне, ведь я никого и никогда не допускал в мою жизнь?"
Но в то же время он подумал и другое: "Неужели у нее больше нет никаких чувств и желаний по отношению ко мне, кроме обращения в свою веру?"
О, с его внешностью и фигурой он был приманкой для многих женщин, но это было нечто другое, более глубокое.
Между ними возникла тончайшая связь, которую Ганна не могла отрицать, - влечение, разжигавшее в ней крошечные искорки в окончаниях и пронизывавшее все ее тело всякий раз, как он случайно прикасался к ней или ловил ее взгляд. Сначала она терялась, а теперь поняла, что это означало. Мало ей волнений о детях, о будущем, так теперь еще и чувство к Криду Браттону.
8
Стемнело, и вместе с ночью стали сильнее все страхи и боли дневного похода. Младшие дети жаловались и ныли. Сейчас трагедия, связанная с "Черноногими", больше не нависала над ними, теперь их волновало совсем иное. Эрик и Флетчер перекидывались кинжалом через огонь, а Свен и Ребекка заспорили, кому следить за младшими детьми. Джессика и Иви ссорились, кто сядет рядом с Ганной. И только индейские дети, Фрог и Маленькая Птичка, были спокойны.
Крид, прислушиваясь к их распрям, покачал головой и подумал, что ему больше по душе путающая тишина, чем постоянная перебранка.
Он встал и большими шагами пошел в темноту. Сейчас ему необходимо было побыть одному, чтобы обдумать план своих действий после того, как он освободится от тех, кто нуждается в его помощи.
Форт Бентон был в пятистах милях отсюда. Если Стилман с приятелями действительно направлялись туда, они наверняка заглянут в "Сердце стрелы", а затем поедут на восток по Мулланской дороге. Но почему форт Бентон? Это же в тридцати милях от Олдерского ущелья - в тридцати милях от подведомственной области Генри Плюммера. Теперь нет сомнений, что шериф Плюммер положил руку на этот пирог. Это пахло заговором: бесцельная гонка и долгая охота, когда преследователи в конечном итоге отступаются и забывают о преступниках и золоте. А затем бандиты просто возвращаются в Олдерское ущелье и вместе с шерифом делят краденое. В конце концов сейчас ему надо постараться притормозить их. Слепое правосудие. А всегда ли оно было таким слепым?
Крид посмотрел в густую темноту ночи, скрутил сигарету и, не прикурив, задумался. Вдруг он выпрямился, услышав какие-то звуки из кустов. Рука автоматически потянулась к пистолету. Звуки были ему незнакомы, он весь напрягся. Когда кусты вновь зашевелились, он перекувырнулся и встал на одно колено с пистолетом наготове. Оттянув затвор своего кольта, он рыкнул:
- Кто здесь?
Легкое шевеление, нервный кашель, и мальчики, Флетчер и Эрик, вылезли из кустов. Поднявшись, Крид обрушил на них поток ругательств.
- Вы глупые идиоты! Я мог убить вас!
- Но мы… мы не подумали об этом, - промямлил испуганный Флетчер. Несмотря на ночную прохладу, на лбу его от волнения выступили капельки пота.
- Неужели вы не понимаете, что нельзя подкрадываться к человеку? - спросил Крид, убирая пистолет.
- Мы просто не подумали об этом, - повторил Эрик.
- Я не верю вам, - резко сказал он. - Что вам здесь надо?
- Ничего! - невинными голосами хором ответили они, что еще больше усилило подозрение Крида.
- Держу пари… я узнаю, ну-ка, пошли обратно в лагерь - вы, оба, впереди меня, - предложил он, и его подозрения подтвердились, когда мальчишки переглянулись между собой.
- Нет, нет, - мы ушли оттуда, чтобы… немного успокоиться, - смущенно сказал Эрик.
- Отлично. Я жду вас.
Эрик и Флетчер снова переглянулись и пожали плечами. По пути Крид размышлял, какую проказу они задумали на этот раз, ведя их перед собой и подгоняя каждый раз, как они задерживались. Когда они подходили к лагерю по узкой тропинке, Крид убедился, что его подозрения были ненапрасными.
Хотя Флетчер и пытался играючи подпрыгнуть, но длинная, натертая сажей веревка, привязанная к согнутому дереву, рванула его в воздух. Эрик тоже хотел спрыгнуть с тропы, но попал в объятия Крида.
- Это и есть то, мальчики, что вы придумали для меня? - спросил Крид.
Коренастый проказник на одной ноге покачивался в воздухе. "Он смахивает на турка, связанного для продажи", - подумал Крид и грубо встряхнул стоявшего мальчика. Затем достал из ножен, висевших на ремне, нож и протянул его Эрику.
- Вырежи прут вон с того дерева, - приказал он, показывая на то самое дерево, на котором висел Флетчер.
- В-в-вырезать прут?
- Режь прут, и потолще. Или мне придется вырезать еще один, когда твой сломается, - сказал Крид.
- Но-н-но…
- Ну, быстро!