- Подумайте, - предложил он, - почему бы нам не разбить лагерь для ночлега? "Черноногие" отправились в другом направлении, и поэтому нам не надо заботиться ни о чем, кроме как о том, чтобы наполнить наши пустые желудки.
Дети перевели взгляд с Крида на Ганну, и та тоже кивнула:
- Да, кажется, это прекрасная идея, дети.
Крид равнодушно пожал плечами и пустил Генерала быстрой рысью. Все последовали за ним, каждый своей скоростью. Он слышал их попытки догнать его, когда они продирались сквозь кусты и остановились перед поваленным деревом. Кто-то заплакал, видимо, оттого, что упал и ушибся, но остальные старались по возможности не шуметь, и Крид улыбнулся.
Может, он запугал их, и они поэтому не шумели. Причина его не волновала. Это большая победа, подумал он, вспоминая, какими шумными и ссорящимися они были в начале их пути. Конечно, стоическое спокойствие Ганны и ее безропотность, видимо, сделали свое дело, но его непреклонность в требовании тишины была более эффективна, как и то, что он справедливо столкнул мальчиков головами, тоже сыграло свою немаловажную роль.
Не останавливаясь, Крид взглянул на небо, чуть видимое сквозь густые шапки деревьев. Скоро уже стемнеет, и нужно было найти безопасное место для ночлега, поэтому он стал внимательно смотреть по сторонам: вот бы найти площадку, окруженную скалами.
Он почувствовал запах воды и движение прохладного воздуха. Значит, рядом озеро или водопад.
Крид напряженно старался вспомнить эту местность, но он был здесь очень давно. Кажется, впереди должно быть небольшое озеро. Крид еще раз взглянул на солнце, затем слегка изменил направление и чуть погодя уже стоял перед небольшим водоемом, в котором отражались и заходящее солнце, и темнеющее небо, и окружающие его деревья. Неподалеку стояли две скалы с шапками снега на вершинах, и сверкающие воды давали их четкое отражение в своих бирюзовых глубинах. Крид удовлетворенно кивнул и повернул назад, чтобы привести сюда Ганну и детей.
Выйдя из густых зарослей на берег, Ганна одарила Крида благодарным взглядом.
- Как красиво здесь, - сказала она, вздохнув.
- Да, мне тоже так кажется, - коротко ответил он.
- Мы сегодня здесь разобьем лагерь?
- Думаю, здесь неплохое место: хорошо скрытое и около воды. Мы бы не нашли лучшего.
- Нет ли здесь еще какого-нибудь поселения? - спросила Ганна.
- Нет. Где-то здесь поселился человек по имени Боннер, но не знаю, где именно, и думаю, что мы здесь в большей безопасности. - Он задумчиво прищурил темные глаза, взглянув на нее: - Что такое? Вы не верите мне?
- Нет, нет, - поспешно заверила Ганна. - Это совсем не так! Это просто… Мне кажется, я была бы в большей безопасности в каком-нибудь доме - вот и все.
- В доме? Похожем на тот, где вы были, когда я вас нашел? Или в таком, как дом Карлисла? - спросил Крид и добавил: - Кажется, мы не нашли бы ничего лучшего.
- Вы, конечно, правы, Браттон. Полагаю, я просто очень напугана, - кивнула Ганна и опустила глаза.
Лицо Крида помрачнело, но голос стал мягче:
- У вас были причины испугаться, но не волнуйтесь, думаю, у нас здесь меньше шансов быть найденными, чем в доме, заметном каждому проходящему.
Ганна залюбовалась кристально-чистыми водами озера и поразилась, каким оно выглядит одиноким. Тени ночи медленно, мягко колеблясь, падали на землю, и она снова осознала свою нравственную неустойчивость и уязвимость. Отец не раз говорил ей, что она не должна бояться смерти, а она боялась. Она испугалась и за себя, и за детей, и сейчас ей было стыдно за свое малодушие и трусость.
- Конечно, мы останемся здесь, - сказала она вслух, заставив звучать свой голос как можно тверже и решительней. - Это прекрасное место для лагеря на ночлег, мистер Браттон.
Его взгляд выразил легкое удивление.
- Рад, что вы наконец согласились со мной.
От его сухого тона на ее щеках вспыхнул легкий румянец, и она повернулась, чтобы возвратиться к детям. Ганна удивилась возникшему чувству облегчения, когда Крид стал разжигать костер. Он подбросил туда мох с деревьев, затем послал мальчиков собирать упавшие с лиственницы ветки, которые, как оказалось, не дают много дыма.
Сначала Ганна словно окоченела от холода. Она опустилась на сваленное дерево и прижала к себе Иви. Может быть, посидев у этого веселого, яркого огонька и немного поев, у нее снова появятся силы посмотреть на мир другими глазами. Когда Крид молча протянул ей несколько кусочков недожаренной куропатки, которую он выследил и убил камнем, она наколола их на раздвоенный конец палки, помогла младшим детям сделать то же самое и показала, как надо держать их над пламенем, чтобы птица скорей зажарилась. В лесу было очень мало съедобных ягод, но мальчики нашли несколько пышных кустов дикой вишни. Это лакомство решили оставить на десерт, и Ганна бережно разделила ягоды на всех.
Наблюдая за ней у костра, Крид размышлял о том большом расстоянии, которое им придется преодолеть. Не то чтобы Крид сомневался в том, что сможет защитить их и довести до безопасного места, он думал: уж не волею ли судьбы он оказался рядом с ней? Она была настолько хороша собой, а он давно не встречал таких женщин. Она была очень привлекательной: от вишневого сока ее губы окрасились в красный цвет и при ярком свете костра выглядели влажными и зазывающими. Ему стало интересно, понимала ли она сама, как очаровательна. И решил для себя, что понимает. Кажется, женщины всегда знают об этих вещах.
Нахмурив брови, Крид сжал бутылку виски. Черт возьми, его мысли зашли слишком далеко, представляя ее без этого серого платья с высоким воротником и массы нижних юбок…
Подняв руку, он сделал большой глоток виски, закупорил бутылку и убрал в сумку. Но и это не смогло отвлечь Крида от его фантазий. Ганна засмеялась над чем-то, что сказал один из мальчиков, и яркий свет огня упал на ее распущенные волосы, поблескивавшие червонным золотом. Крид сдвинул на затылок свою шляпу и блуждал взглядом по четким линиям ее лица и шеи, по расстегнутым у горла пуговицам ее платья. Руки его сжались в кулаки.
Она подняла глаза и встретила его взгляд, устремленный на нее и погруженный в раздумья, и улыбка на ее губах вдруг застыла… Ей очень хотелось опустить глаза, но она не смогла. Устремленные на его лицо, они так и застыли, глядя на чувственный изгиб его губ, высокие скулы и темные глаза, припорошенные густыми ресницами, в теплой глубине которых, казалось, хранилась тайна сладострастия. Может, это было отражением пламени, мерцавшего в его глазах, но яркие огоньки охватили ее воображение и заставили думать о том, что никогда раньше ее не занимало.
В нем было что-то гипнотическое - грубая, подчинявшая себе аура помимо воли притягивала ее к нему. Она попыталась проигнорировать это и сосредоточиться на мыслях о судьбе детей пли опасностях, стоящих перед ними, но все ее старания были тщетными. Она не могла забыть прошлую ночь, когда его распростертое тело прижимало ее к мокрой земле, а ее запястья до сих пор ощущали его железную хватку. В тот момент Ганна почувствовала его желание, как животное чувствует близкое присутствие человека, почувствовала всеми клеточками своего тела, что Крид хочет ее, и нахлынувшая волна предательской пульсации в ее теле ответила ему.
Ей стало стыдно. Это ошеломило ее. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного к мужчинам. Но в нем было что-то такое, что притягивало к себе, и она не могла понять что. Что было в нем такого, чего она не замечала в других? Ганна проглотила слюну, застывшую в горле, и опустила взгляд на огонь. Она не хотела, чтобы он узнал о ее чувствах.
Но было слишком поздно. Крид понял причину ее смущения и быстрого переключения внимания на учеников. Он встречал это раньше у молодых, неопытных девушек, очарованных мужчинами. Этот взгляд был легко различим - он излучал свет, исходящий изнутри, подсвечивая невинные лица, - и его нельзя спутать.
Он резко поднялся. От этих широко распахнутых глаз, влажных губ, нежных кудряшек на него повеяло бедой.
Он был из тех людей, которые всегда чувствовали, где их подстерегает опасность и знали, как ее избежать.
Ганна увидела, что он уходит, и расстроилась, хотя и успокоилась: ее плечи опустились, а черты лица как бы разгладились. Приближалось что-то неизведанное для нее и опасное.
Сидящая рядом с ней Иви Рамсон потянула ее за рукав и таинственным шепотом попросила пройти с ней в кустики. Ганна поднялась до ближайших кустов, а мысли ее все кружились вокруг Браттона. "Ночные часы приносят с собой все мысли, которые днем запирались на засов. - И она покачала головой. - Зная натуру Евы, видимо, Сатана приблизился ко мне в полуночные часы".
- "При ясном, ярком свете дня все призраки исчезают", - процитировала она. Автор: Джошуа Макгайр, часто напоминавший об этом своей маленькой дочери. Тогда в это было так легко поверить, а сейчас у нее это получалось с трудом. С приходом зрелости возникали новые страхи, новые искушения.
- Мисс Ганна? - заговорила Джессика, и Ганна склонилась к ней. - Мисс Ганна, а куда же нам теперь идти?
Ганна промолчала, поправив толстую ветку в костре. Когда девочки обступили ее, Ганна ответила:
- Надеюсь, что мы можем пойти в лагерь "Сердце стрелы", где у меня есть друг, который поможет нам.
- А кто? - спросила Джессика.
На губах Ганны промелькнула легкая чуть заметная улыбка, она уселась на сваленное дерево и притянула Джессику к себе.
- Добрый, сердечный человек Джоэл Аллеи. Я не уверена, что вы помните его, потому что уже прошло много времени с тех пор, как он приезжал в Джубайл, но мой отец был знаком с ним очень близко. Пастор Аллен будет счастлив помочь нам.
- Почему? - спросила Джессика со свойственной ей прямолинейностью.
Кончиками пальцев Ганна ласково коснулась лица девочки.
- Потому что он заботится о нас.
- Вы собираетесь за него замуж? - выпалила Джессика, взглянув Ганне прямо в глаза.
- Замуж?..
- Я слышала, мой отец однажды говорил, что вас сватал какой-то проповедник из "Сердца стрелы". Я помню это, потому что очень не хотела этого и плакала, - сказала малышка тоном, не принимавшим возражений.
- Почему, Джессика, о чем ты говоришь?
- Но ведь это так?
- Да, леди-миссионер, - медленно произнес знакомый голос из-за пламени костра, - это так? - Крид вышел из тени на свет. - Может быть, в этом причина, почему вы решили пойти в "Сердце стрелы"?
- Не будьте смешным, - огрызнулась Ганна и подумала: "Зачем ему надо ставить меня в такое неловкое положение - будто бы я обманываю кого-то". - Я уже приводила вам свои доводы по поводу "Сердца стрелы", мистер Браттон. О детях необходимо позаботиться, а…
- А этот Джоэл Аллен сможет это сделать лучше любого другого в Айдахо, не так ли?
- Нет, я никогда не говорила этого. Я сказала только, что в "Сердце стрелы" есть люди, которые смогли бы помочь детям поселиться в нормальных семьях, или даже отправить к родственникам.
- А, и я могу полагать, что этот пастор Аллен никогда не занимал ваши мысли? - Крид злорадствовал, а сам недоумевал: какое ему дело до того, что она собралась выходить замуж за какого-то проповедника?
Та же мысль пришла и к Ганне, и она с удивлением посмотрела на него. На фоне огня ей был виден лишь его силуэт.
- А какое это для вас имеет значение, мистер Браттон? - мягко спросила она.
Крид в упор посмотрел на нее.
- Никакого, - ответил он равнодушно. - Мне просто нужна правда.
- Я сказала правду. Говоря о людях, которые помогут детям, я подразумевала пастора Аллена. Не думала, что вам будут интересны имена и подробности, мистер Браттон.
- Я не предполагал, что вы такая лицемерка, мисс Макгайр! - выпалил он в ответ.
- Лицемерка? Почему… как вы осмелились…
- А что же вы тогда понимаете под лицемерием?
Медленно поднимаясь, Ганна горящими глазами встретилась с мрачным взглядом Крида.
- А что вы понимаете под филистимлянином, мистер Браттон?
У него вырвался возглас отвращения.
- Так и знал, что вы опять ввернете что-то библейское…
- А меня удивляет, что вы понимаете все только в этом смысле!
Браттон Крид долгим взглядом посмотрел на нее, и его губы искривились в странной усмешке - полунасмешливой и полувысмеивающей себя.
- Я слышал стихи из Библии, мисс Макгайр…
Все еще обиженная на то, что он обозвал ее лицемеркой, Ганна не могла остановить поток обидных слов, слетавших с ее языка:
- Тогда я нахожу невозможным для себя предположить, что вы придали большое значение тому, что услышали! Вы уверены, что слышали стихи именно из Библии, мистер Браттон?
На его лице была все та же странная улыбка, когда он мягко произнес:
- Думаю, что да. Видите ли, мой отец был тоже проповедником…
6
Ганна долго не могла произнести ни слова. Она лишь в легком замешательстве смотрела на него. Когда до нее наконец дошел смысл сказанного - его отец тоже был проповедником, - она недоверчиво покачала головой.
- Нет…
- Что? - усмехнулся он, засунув свои большие пальцы под ремень, склонив голову и пристально взглянув на нее. - Вам не верится, что такой недоумок и грубиян мог иметь лучшее начало? Вы никогда не слышали сказку о щедром сыне пли…
- Каине и Авеле? - закончила за него Ганна. - Пожалуйста, мистер Браттон, вы должны понять, что я считаю вас совершенно равнодушным к духовности и поэтому никак не могу увидеть в вас мальчика из церкви.
- В самом деле? А может быть, я просто стал взрослым и понял, что все эти прекрасные волшебные истории только сказки, мисс Макгайр. Может быть, я осознал, что реальность не в Боге, - не в том, о чем так любят говорить миссионеры, расписывая Его, и не в том, как мой отец представлял мне Его. Может быть, я понял, что никакая религия в мире никогда не справится со злом, убийствами, насилием и жестокостью. "Вера без благочестивых деяний умирает", - обычно говаривал мой отец. Он даже сам не представлял, насколько близок к правде: религия, вера - мертвы, заморожены, похоронены и зарыты в могилу.
Крид глубоко вздохнул и замолчал. Все это опять вскрыло его старые раны.
- Моя вера жива, мистер Браттон, - сказала Ганна в тишину, чувствуя на себе взгляды детей, их завороженные лица и их тела, натянутые, как струны.
- Хорошо, подумайте, насколько она жива, когда я вам напомню Джубайл, мисс Макгайр! Неужели после вчерашнего вы захотите сказать мне, что у вас не возникло сомнений? Потому что, если вы скажете это, - мягко сказал он, - я назову вас лгуньей.
Губы Ганны задрожали, а руки вцепились в подол юбки, как утопающий цепляется за соломинку.
"Как он узнал? Как он смог постичь, с какой горечью я спрашивала Бога о своей вере?" Ответ пришел, как вспышка молнии: когда она услышала, каким тоном Крид отзывался о своем отце, какими мрачными до черноты стали его глаза, когда он упомянул о религии своего отца. И ей стало все понятно. Он чувствовал то, что недавно испытала она, только Крид Браттон еще не смог исцелить свою душу от разочарования. И это омрачало его жизнь. Злость, обида и страх, возникшие в ней, куда-то ушли. Она даже смогла выдавить из себя улыбку.
- Вы ее просто потеряли, так ведь? Вы лишились вашего отца и вашего Бога, а теперь у вас нет веры ни во что и ни в кого.
Ошеломленный ее словами, Крид отступил от Ганны.
- Я ничего не потерял, мисс Макгайр. Я только нашел, от чего и от кого я на самом деле могу зависеть, вот и все, - сказал он, удаляясь снова в тень, и услышал вслед:
- Я полагаю, вы недолго раздумывали перед тем, как свернуть в Джубайл и помочь нам, мистер Браттон.
Но собирая притихших детей и принявшись за обустраивание ночлега, она вернулась к своим собственным сомнениям, захватившим ее с повой силой после резких слов Крида. Он приблизился вплотную к правде - совсем вплотную к пониманию того, что творится в ее сердце и мыслях, - и это напугало ее. Наверное, он сам тоже столкнулся с теми же мучениями, и они принесли ему горечь и разочарование. Неужели это случится и с ней? "Только с моего позволения", - сказала себе Ганна.
И лежа в нижней юбке и сорочке на одеяле, недалеко от костра, она поймала себя на том, что не может уснуть. Ей казалось, что в душе Крида Браттона можно увидеть нечто среднее между печалью, состраданием и страхом, так похожими на одиночество ее души, и от этого ей стало легче.
Сквозь густые кроны деревьев Ганна разглядывала темное небо. На нем среди звезд луна кажется серебристой и яркой, но здесь, на земле, под этими вековыми стражами, от нее исходит лишь слабый свет. Огонь уже угасал, глядя на мир из горячей золы угрюмыми красными искорками.
Положив руку под щеку, Ганна глубоко вздохнула и распустила волосы, упавшие ей на глаза. Перед ней вставали расплывчатые очертания и тени, призраки огня, облетающие лес. В этой загадочной тишине улавливались еле слышные звуки ночи: плеск волн, набегавших на берег, и она почувствовала, что если постараться, то можно услышать, как туман ложится на зеркальную поверхность озера. До нее доносились неясные шорохи, треск падавших деревьев, шепот ветра в ветвях сосен и прощальный крик совы. Ганна закрыла глаза.
Открыв их, она подумала, что, наверное, не надо было ей поворачиваться к огню лицом. Два огромных пятна света горели совсем близко от нее. Но потом до сознания дошло, что она все еще лежит спиной к огню. Холод сковал ее холодные пальцы, она замерла, ее парализовало от страха. Должно быть, это какое-то дикое животное. Оно расположилось совсем недалеко, на сваленном дереве в той стороне, где лежал Крид Браттон.
Это был первый раз, когда она позволила себе негромко вскрикнуть, - настолько тихо, что не напугала бы и мышку. Ганна снова закрыла глаза, желая, чтобы существо поскорей исчезло. Но оно все так же сидело там со злобным, немигающим взглядом. Она услышала, как крик снова вырвался из ее горла, на этот раз громкий, словно из глубины души, и оно моргнуло. Потом что-то тяжелое упало рядом с ней - это был Крид.
- Что за черт? - спросил он, положив тяжелую руку ей на плечо. - С вами все нормально?
Она кивнула, и рукой показала в сторону, где горели глаза. Но когда Крид обернулся, они уже исчезли. Она услышала его нетерпеливый вопрос, что же там такое было, и повернула к нему голову. В этот момент лунный свет пробрался сквозь кружева листвы, освещая лицо Крида, и Ганна увидела неподдельное беспокойство в его глазах.
- Там было какое-то дикое животное. Я видела его. Оно было вон там - два огромных глаза смотрели на меня, как маяки…
Крид перебил ее, поспешно спросив:
- И смотрели не мигая? Держу пари, это была крупная рогатая сова. Вы когда-нибудь ее видели?
Она кивнула.
- Да, но всегда днем, и она не казалась такой… такой злобной.
- Не волнуйтесь. Нечего бояться какой-то совы. Кроме того, вы сами ее до смерти напугали, цитируйте лучше стихи или еще какие-нибудь пошлости, - Крид хихикнул.
- Спасибо за поддержку, - ледяным тоном ответила Ганна.
Крид усмехнулся. Лунный свет освещал и будто покрывал серебряной пылью его лицо, высвечивая мелкие морщинки в уголках глаз, его полуотросшую бороду и небритые щеки. Ее преследовали вопросы: что за жизнь вел этот человек и что толкнуло его в пропасть неверия? Какие на его долю выпали страдания? Может, он потерял свой дом, семью, жену и детей? А может, безответная любовь?
Она напряглась и с решимостью сказала: