Она всхлипнула. Ее дивные темные глаза затуманились. Оргазм был совсем близко, близко настолько, что его ожидание превратилось в настоящую пытку. Марк хотел, чтобы она кончила первой. Хотел видеть ее лицо в сладкие секунды любовной истомы, чувствовать ее тело, ощущать сокращение влажных стеночек, судорожно сжимающих его член.
На его коже выступили капельки пота. Он выгнулся, продолжая мощные толчки и чувствуя, как растет напряжение. Иза застонала, будто умоляя его прийти на помощь. Но Марк медлил. Он не был готов отпустить ее. Слишком много времени прошло в разлуке, и теперь он стремился бесконечно продлить каждое мгновение страсти. Потому что знал: неизвестно, когда это произойдет снова.
Иза тоже не желала медлить. Обхватив Марка руками и ногами, чувствуя его всей кожей, она отдавалась ему без остатка, осыпая горячими поцелуями лицо, шею и приникла губами к метке страсти под ключицей, которую оставила совсем недавно. Это превысило меру его терпения. Желание вскипело, выплескиваясь через край. Марк скользнул рукой меж их сплетенных тел и коснулся бугорка ее наслаждения. Раз, другой…
И тогда она закричала его имя; ее мягкая сладость сжалась вокруг мужского естества, ритмично пульсируя и сочась. Марк отпустил и себя, вбиваясь глубоко внутрь ее мощно и властно. Он кончал, пока не потерял ощущение реальности.
Осталась одна мысль: что будет дальше? Как он будет жить без этого? Без нее.
Марк проснулся. Лучшее пробуждение за последние шесть лет! Он чувствовал себя великолепно. Тело довольно, разум спокоен. Это удивительное ощущение буквально вытолкнуло его из сна в бодрствование. Первое, что он увидел, были рыжие волосы Изы, веером разметавшиеся по подушке. События прошлой ночи, отпечатавшиеся в рассудке с графической точностью, нахлынули снова, полные возбуждающих деталей. Тело немедленно отреагировало на сексуальное слайд-шоу, включившееся в голове, и Марк подумал о продолжении.
Он накрыл губы Изы своими. Ее ресницы дрогнули, великолепные карие глаза распахнулись навстречу ему. Он хотел ее снова. После тех раз, случившихся этой ночью.
Но…
Скатившись с постели, он схватил валявшиеся на полу брюки, белье и побрел к кухне. Кажется, он оставил рубашку именно там. Да, она валялась скомканная рядом с ботинками.
Марк кое-как оделся, стараясь не думать, при каких обстоятельствах с этой рубашки разлетелись пуговицы.
Нет.
Нельзя даже думать о том, что случилось. О том, каким блаженством оказалось снова сжимать Изу в объятиях. Он никогда не чувствовал ничего подобного с другой женщиной. Когда они были вместе, когда он любил и доверял ей, страсть походила на наркотический дурман. Он терял себя, погружаясь в нее день за днем, ночь за ночью. Был настолько безумен, что не мог и подумать о предательстве.
Но она предала.
И вот теперь они снова вместе.
Что же дальше?
Да, секс прошлой ночью был фантастический. Более чем фантастический! Захватывающий, обжигающий, волшебный. Марк наконец-то почувствовал себя сытым, довольным и отдохнувшим. Впервые за столь долгое время.
Но…
Происходящее очень не нравилось ему. Меньше суток назад они встретились снова и, пожалуйста, оказались в постели, а наутро он снова желал ее. Что будет дальше? Захочется все вернуть?
Невозможно.
Ведь Иза предала его шесть лет назад и в момент конфликта встала на сторону своего отца – человека, который обокрал его и чуть было не разрушил все, чего добился Марк.
Если она смогла так поступить на пике головокружительного романа, значит, сможет сделать это снова. И если это так, следует уйти прямо сейчас, прежде чем он снова станет жертвой ее лукавства.
Ее красоты.
Ее улыбки и запаха.
Ее острого язычка и еще более острого ума.
Ее самой, уютно ластившейся к нему с утра.
– Куда ты? – Ее голос был хриплым со сна, но глаза смотрели внимательно.
– Мне нужно в офис.
– Сегодня суббота.
– Я работаю и по субботам. Особенно теперь, когда веду занятия в институте.
Нестерпимо хотелось обнять ее и взять поцелуем припухшие после страстной ночи губы, но Марк разрывался между желанием и памятью о боли, которую ему причинила Иза. Ужасное ощущение.
– Ты никогда не работал по субботам.
Ее голос звучал ровно, и тем не менее в нем читалось обвинение. Обвинение в его адрес. Интересно, в чем он был виновен?
Он атаковал прежде, чем подумал, а нужно ли это?
– Ну, шесть лет назад я думал, что у меня есть компания, где можно расслабиться, взять выходной в любой день, и при этом все будет хорошо. Ты ведь помнишь, все хорошо не было.
Он даже не пытался сохранять самообладание. Да как она посмела обвинить его в том, что он сбегает? Она, предавшая его? Бросившая на шесть лет?
Она вздрогнула, но выстояла под его испепеляющим взглядом.
– Как долго ты собираешься попрекать меня этим?
Небольшой огонек гнева превратился в огромную вспышку.
– Я говорил это дважды за последние двадцать четыре часа. – Он заставлял свой голос не дрожать от ярости. – А до этого мы не общались шесть чертовых лет. Скажи, ты действительно считаешь, что я попрекаю тебя прошлыми грехами?
– Не знаю. – Она скрестила руки на груди, жест обиды и дискомфорта. – Чувствую, что да.
Она должна была предоставить ему паузу! Паузу, чтобы он перестал обороняться и обвинять. Но…
– Может, в тебе сейчас говорит твоя совесть? Какая-то часть тебя, которая чувствует, что заслуживает обвинений?
– Может быть. Но это не значит, что я не вижу, что происходит.
Она замолчала и сделала глубокий вдох, собираясь с духом.
Внезапно ему стало стыдно. Ведь он пришел не упрекать ее, не заставлять нервничать в собственном доме.
– И что же, Иза? Скажи, не держи в себе!
– Все в порядке.
Она облизнула губы – жест, безумно знакомый ему, как и ощущение ее кожи под пальцами.
– Тогда что означает прошлая ночь?
– Что ты имеешь в виду?
Неприятное чувство шевельнулось в его душе. Он не хотел искать обоснования событиям прошлой ночи, это неизбежно повлекло бы воспоминания о шести долгих годах без нее.
– Чего ты хотел? Отомстить? Сделать больно?
В прошлой ночи было много всего – похоть, растерянность, ревность, желание, но он мог честно признаться, чего там точно не было. Мести и желания обидеть. Когда он вышел поговорить на балконе, принял решение следовать за ней до дома, появился у ее двери – ничего подобного. Да, он не раз думал о мести. Может быть, даже должен был отомстить. Но не стал. Он просто думал о ней все это время…
Значит, она не чувствовала того же, а всего лишь хладнокровно анализировала его мотивы с момента их встречи? Мысль об этом больно ранила. Теперь он чувствовал себя дураком, и это очень разозлило. Она уже одурачила его однажды, и будь он проклят, если позволит ей сделать это снова.
– Не совсем. Наши отношения закончились так внезапно, что я всегда ощущал незавершенность.
– А теперь? – спросила она спокойно.
– А теперь все.
Это была ложь, но ей не нужно знать это. Просто пришла пора действительно завершить их отношения. Заверив себя в этом, Марк наклонился за ключами, которые лежали на полу. Он знал, что на этот раз с ней все в порядке, он ведь не выставляет ее из дома под проливной дождь, как шесть лет назад. Они провели вместе ночь. И хватит.
Сейчас он убеждал себя в этом. Убеждал с железным упорством, что все эти годы думал о женщине, которой нет до него дела.
Их роман закончился. Сейчас. Пришло время закрыть эту главу жизни и двигаться дальше, раз и навсегда.
– Спасибо за прошлую ночь, – сказал он. – Было весело. – И направился к двери.
Она кивнула, но ничего не сказала. Даже когда он открыл дверь, вышел на крыльцо и направился по дорожке к машине.
Едва двери за спиной Марка закрылись, Изу затрясло. Рухнуть в постель ничком, закрыть руками голову – и все!
Но это не спасло бы. В первую очередь потому, что простыни по-прежнему хранили его запах.
Марк!
Он не из тех, кто прощает предательство. И все равно она отдалась ему, не беспокоясь о последствиях. Выходит, он просто использовал ее? А она поверила, что чудеса и вправду случаются.
Иза ни секунды больше не могла смотреть на смятую постель. Бросилась на нее с остервенением, сдирая простыни, одеяла, даже наматрасник. Затолкала свернутое в громадный кокон белье в стиральную машину и налегла на дверцу. Нет, все не поместится, придется стирать в два приема. Ну и что? Следовало любой ценой избавиться от малейшего напоминания о Марке и ошибки, которую она допустила.
После того как с кроватью было покончено, Иза взялась за себя. Однако стереть Марка из памяти в миллион раз сложнее. Воспоминания о нем, его прикосновениях, запахе жили у нее под кожей на протяжении шести долгих лет. Теперь, когда они возродились, хватит ли у нее сил снова прогнать его из своего сердца?
Они спали обнаженными, но ее ночная рубашка непостижимым образом впитала его аромат. Изабелла скинула ее и бросила в кучу грязного белья. И пошла в душ.
Пока ждала, когда согреется вода, она опять допустила огромную ошибку, посмотревшись в зеркало. То, что она там увидела, вывело из себя. Она выглядела именно так, будто провела безумную, дикую ночь. Волосы всклокочены, на коже остались горящие следы от щетины Марка. Губы припухли от поцелуев, в глазах мечтательное и шальное выражение. И еще эти синяки. Везде. На ее шее, на внешней стороне левой груди, на правом колене, на нежной коже бедер. Напоминания о том, как Марк впитался в ее кожу.
Будто она нуждалась в напоминаниях! Будто могла забыть, что он с ней сделал. Что они сделали друг с другом.
"Нужно было забыть, – в ярости сказала она себе, – похоронить воспоминания о прошлой ночи!" Не думать о нем, как не думала она, всякий раз возвращаясь в пустую спальню. В течение шести лет она постоянно слышала его имя. Ее специализацией стали алмазы из зон конфликтов, а его компания – крупнейший источник бесконфликтных алмазов в Северной Америке. И это означало, что он постоянно присутствовал в ее исследованиях, лекциях, документах.
Она старалась игнорировать его в течение длительного времени, чтобы между ними пролегло как можно более значительное расстояние. Теперь, когда она переспала с ним снова, все вернулось. Ей снова придется учиться игнорировать каждое его упоминание, избегать встречи. Делать вид, что его не существует.
Надо выровнять дыхание и снова научиться держать голову прямо. Дышать, не истекая кровью.
"Притворись и получи!" – зло призвала она сама себя.
Иза безжалостно терла себя мочалкой в душе, словно пытаясь удалить память о его прикосновениях не только с кожи, но и из рассудка. Проклятье! Спустя столько лет она, наконец, нашла место, где попыталась стать счастливой, исцелиться от прежней одержимости им. И снова все сама испортила.
Она крутила кран.
Холодный, горячий, холодный, горячий. Холодно.
Нет. Не в этот раз. И никогда больше. В прошлый раз было бесподобно, но тогда ей было нечего терять, кроме, собственно, его самого. Тогда она была воровкой. Теперь нет. Только официальная карьера, дружба со славными людьми, новая жизнь. Слишком многое стояло на кону, чтобы позволить Марку вновь вторгнуться в ее жизнь и перевернуть шиворот-навыворот из-за старых ошибок.
И никакой любовной химии!
Отныне она будет игнорировать его. Привет, пока. И ничего больше. Никаких отношений, никаких ссор и, ради бога, точно никакого секса. Ведь любое взаимодействие с Марком неизбежно приведет к вопросам коллег, на которые она не сможет ответить. Ведь там будут отсылки к прошлому, о котором она не желает говорить. Теперь она ведущий эксперт по алмазам с допуском к самым ответственным хранилищам, а не дочь самого успешного похитителя драгоценностей, когда-либо известного миру. Только так.
Все, что у нее осталось с тех пор, как Марк выкинул ее на грязный нью-йоркский тротуар, – работа. Она спасла ее, когда весь прочий мир разрушился. Нельзя рисковать работой и карьерой. Не сейчас. И не когда-нибудь потом. Независимо от того, насколько сильна химия или хорош секс.
Некоторые вещи просто несовместимы друг с другом. Она и Марк, например.
Надо только хорошо усвоить это.
Глава 7
– У нас проблема.
Марк поднял голову. Его брат Ник вошел в кабинет без стука, без приветствия.
– Что случилось?
Ник хлопнул по столу так, что все на нем подскочило и загремело – ноутбук Марка, чашка кофе, да и сам Марк. Руководствуясь соображениями безопасности, он взял чашку и переставил на тумбочку позади себя.
После такой выходки Ник собрался и успокоился. Чутье подсказывало Марку, что брат сорвался не из-за мелочи. Тот, безусловно, импульсивный – обратная сторона очарования, необходимого специалисту по связям с общественностью. Но точно не паникер. А сейчас Марк видел в его глазах именно панику. И занервничал сам.
– Рассказывай.
– Я только что разговаривал по телефону с репортером из "Лос-Анджелес таймс". Она делает разоблачительный материал о "Бижу" и хотела получить мой комментарий перед его выходом в печать.
– Разоблачительный? Какого черта она должна разоблачить? – Марк встал, обошел стол. – Мы управляем каждым аспектом этой компании. Здесь не происходит того, о чем бы мы не знали.
– Именно это я и сказал ей.
– И? – Марк поджал губы. – Что за разоблачение?
– По ее словам, мы добываем алмазы в зонах конфликтов, сертифицируем их как бесконфликтные и затем продаем потребителям по завышенной стоимости для получения сверхприбылей.
– Смешно.
– Разумеется! Я рассказал ей все, что мог. Она говорит, у нее есть надежный источник.
– Кто?
Ник растерянно провел ладонью по волосам.
– Не сказала.
– Конечно, не сказала! Его нет. Это полная чушь! Вся эта история – абсолютная ерунда. Я знаю, откуда приходит каждая партия алмазов. Регулярно инспектирую каждую шахту. Данные о сертификации поступают сразу ко мне и к ограниченному кругу внутренних специалистов-экспертов по алмазам, которых я лично подбирал и которым доверяю безоговорочно.
– Я сказал. Пригласил прийти к нам, посетить любые объекты и собственными глазами все увидеть.
– И что она сказала?
– Что уже пыталась посетить "Бижу", но отдел пиара не согласовал ее посещение. Теперь слишком поздно. Статья выйдет в печать в пятницу, а до этого журналистке очень хотелось бы получить наш комментарий.
– Осталось шесть дней.
– Я в курсе. Вот почему я здесь и почему на взводе.
– Твою мать!
Марк взял телефон и набрал внутренний номер, с нетерпением слушая гудки.
– Холлистер Бэнкс.
– Холлистер, это Марк. Ты нужен в моем кабинете как можно скорее.
– Буду через пять минут.
Он даже не потрудился попрощаться, прежде чем повесить трубку и набрать другой номер.
– Лиза Браун, как я могу вам помочь? – послышалось в динамике.
Он сказал ведущему эксперту по алмазам то же, что и начальнику юридического отдела.
– Но, Марк, я сейчас занимаюсь с новой партией.
– Положи все в хранилище и немедленно поднимайся.
Его голос звучал настолько безапелляционно, что она не осмелилась возразить.
Лизе и Холлистеру понадобилось менее трех минут, чтобы добраться до кабинета Марка. Вскоре все четверо расположились в маленькой зоне отдыха слева от стола, слушая, как Ник в очередной раз пересказывал свою беседу с репортером.
– Кто источник? – спросил Марк у Лизы, как только Ник закончил.
– Почему вы спрашиваете меня? Понятия не имею, кто сочинил эту историю и скормил ее "Лос-Анджелес таймс". Я уверена, что это не наши люди!
– Репортер довольно уверенно заявила, что это был инсайдер. Кто-то, имеющий доступ к нашей информации и доказательствам.
– Невозможно! Претензии нелепы! – заявила Лиза.
– Марк и я – первые и последние в административной цепи, когда дело доходит до сертификации бесконфликтности алмазов. Невозможно, чтобы мы оба ошиблись. И уж точно мы не стали бы предоставлять ложные сведения о происхождении драгоценных камней, чтобы сделать дополнительные деньги. Но если кто-то смухлевал с бриллиантами, следует его вычислить.
– Здесь повсюду камеры. А круглосуточное дежурство элитных охранников? Они прекрасно отрабатывают свои зарплаты, – добавил Ник.
– То, что говорит репортер, просто невозможно, – продолжила Лиза.
– Вот почему Марк настаивает на том, чтобы отследить последние точки контакта камней перед погрузкой. Надо проверить данные геологии и идентификационные номера.
– Придется поработать. – Марк почувствовал, как от нахлынувших чувств начинает холодеть под ложечкой. – Меня подозревают в двуличии.
– Ты не двуличен! – воскликнул Ник.
– Это абсурд, – подтвердила Лиза.
Их вера в него была настоящей и яркой и в данный момент освещала ему путь в темноте.
– Ну, с этим они как раз поспорят, – добавил Холлистер. По тону было понятно, что он на стороне Марка, его тоже задели эти обвинения.
Компания "Бижу" для них всех больше, чем работа. Не просто холодные камни и плотные стопки наличности. Прадед Марка основал компанию почти сто лет назад, и все это время она находилась в ведении семьи Дюран. Марк был готов посвятить свою жизнь продолжению традиции. Время шло, на дворе стоял двадцать первый век, этичность бизнеса оказалась не менее важна, чем экономическая составляющая. В "Бижу" работали по бизнес-модели, которая не подразумевала эксплуатацию людей и игры на военных конфликтах в зонах добычи алмазов. Обвинение в получении конфликтных камней было делом чести для Марка Дюрана. Получить упрек в том, что он презирал больше всего! Неудивительно, что он разъярился.
– Они поспорят, да, – предположил Холлистер. – Но мы должны разобраться. Мы не можем позволить все разрушить. Помните кражу шестилетней давности? Она навредила нашей репутации и едва не положила конец "Бижу". Статья в "Лос-Анджелес таймс" нас уничтожит. Даже если мы докажем в суде, что обвинения ложные, репутация фирмы будет безнадежно испорчена, и даже добившись опровержения, мы ничего не исправим. Я так не хочу. Не в этот раз. Признаться, мне хватило прошлого.
Марк с огромным трудом сохранил самообладание, чтобы не двинуть кулаком в стену. Черт побери! Проклятые воспоминания, проклятая кража!
– Звони в редакцию "Лос-Анджелес таймс". Скажи им, что эта история – откровенная чушь, и, если они поставят ее в печать, я засужу их задницы и посажу за решетку на долгие годы. У них не то что компьютеров – бумаги не будет, чтобы печатать свою газетенку!
– Я сделаю все возможное, но…
– Сделай еще и невозможное. Статья не должна выйти. Напомни, что они не могут пойти против "Бижу" в сегодняшних условиях неустойчивости рынка печатных СМИ. А если думают, что причинят нам миллиарды долларов ущерба лживой историей, основанной на источнике, который не могут обнародовать, и полагают, что я не начну мстить, они еще большие дураки, чем можно себе представить. Если они не представят неопровержимые доказательства истинности своих претензий, я жизнь положу на то, чтобы уничтожить их. Скажи так, чтобы они точно поняли – я не произношу пустых угроз.
– Я сделаю это. Но, Марк, – воскликнул Холлистер, – а если ты ошибаешься? Восстановишь против себя крупнейшую на Западном побережье газету!