- Перестань! - Серебристые глаза потемнели до угольной черноты. - Я слишком бурно отреагировал на твои слова. Я признаю это.
Santo Dios! За последнюю пару часов он чуть не сошел с ума. Он уже поверил, что она ушла насовсем. Что он больше никогда ее не увидит. Что у него не будет возможности извиниться за свою первую реакцию.
Он всегда гордился своей способностью хорошо определять характер человека. Когда прошел шок от сказанного Рози, ему пришлось признать, что она не алчная ведьма, манипулирующая людьми. Он столько раз бывал мишенью для представительниц этой породы, что узнавал их с первого взгляда.
- Неважно, как далеко от истины твое убеждение, будто Маркус твой отец, - хрипло вздохнув, начал он. - Я уверен, что твоя вера искренна, хотя и ошибочна. - Он пожал плечами, гордо вскинув голову. - Что касается меня, Рози, пожалуйста, пойми. Я знаю Маркуса всю свою жизнь. Я знаю его как честного человека, который любил свою жену. И если… если он вел игру на стороне и сделал какую-то женщину беременной… Он бы никогда не отказался от ответственности. В это я не могу поверить.
- Какую-то женщину!
Это была ее мать! Это о ней он так говорит!
И это он называет извинением? Ее затрясло от злости. Она считала, что ей удалось освободиться от ярости. Ничего подобного. Гнев снова вернулся к ней. С чувством горького триумфа она наблюдала, как он открывает конверт.
Когда его пальцы наткнулись на что-то твердое, завернутое в бумагу, Себастиан вздохнул. Он поймал ее внимательный взгляд. Он ни в чем не убедил ее. Похоже, она ненавидит его. По совести, нельзя ее упрекать за это. Он опрометчиво выпалил лишнее. Ставя себе в заслугу циничный взгляд на большинство представительниц женской половины человечества, он не подумал, что говорит. И вред был нанесен. Неизвестно, простит ли он себе это.
Когда Себастиан увидел кулон во всей его сверкающей красе, лицо его побледнело.
- Где ты это взяла? - Он в упор смотрел на нее, сдвинув брови.
Легкоузнаваемая вещь. Семейная драгоценность. Он никогда не видел это ювелирное украшение. Но помнил портрет тети, висевший в главной гостиной в Трун-Мэноре. На тете был этот кулон.
Через много лет, незадолго до смерти тети, он заметил, что портрет исчез.
Подавив желание поиздеваться над ним, сказав, что, наверное, украла, Рози ответила ровным голосом:
- Маркус подарил кулон моей матери. Он хотел, чтобы у нее была эта вещица. Только перед самой смертью она дала его мне. Я не хотела брать его тогда, не хочу и сейчас. Я собиралась вернуть его, когда наконец встречусь с ним. Впрочем, вы можете сделать это за меня.
Никакого ответа. Только мрачный, непримиримый взгляд. Потом он извлек листок бумаги. Сощурился, изучая твердые, наклонные строки. Ровным, без малейшего следа эмоции голосом Рози объяснила:
- Мама никогда не произносила имени моего отца. После ее смерти я нашла это. Так я узнала, кто он.
На листе с изображением Трун-Мэнора был текст, начинавшийся словами "Моя дорогая Молли" и заканчивавшийся строкой "Буду любить тебя всегда, Маркус". А между ними подробности предстоявшего свидания. О забронированной на две ночи комнате в маленьком прибрежном отеле и сообщение: "Нас там никто не знает, лучше держаться подальше от избитых дорог. Мы там можем быть вместе, мой ангел, и дорожить каждым бесценным мгновением".
Когда Себастиан снова взглянул на нее, рот у него был мрачно сжат. С преувеличенной тщательностью он сложил письмо и сунул его и кулон в конверт. Пронзив ее колючими, холодными глазами, произнес не терпящим возражения тоном:
- Иди переоденься. Меньше чем через час мы отправляемся в аэропорт.
Надутый, раскомандовавшийся индюк!
- Нет! - отрубила Рози. - Я передумала. Я никуда с вами не поеду!
Неужели он и в самом деле ждал, что она согласится? После такого обвинения? Просто смешно.
Эта его поспешная и унизительная перемена в отношении к ней. После долгой ночи любви… В результате у нее осталось ощущение грязи. Будто она запачкана с головы до ног. Она не скоро забудет это. Потому что теперь ясно - никаких чувств к ней он не питает. Он использовал ее для секса, поскольку она оказалась под рукой. Так сказать, готовенькая. Лучше отделаться от него прямо сейчас. Забыть обо всем. Даже о встрече с отцом. И оставить всю запутанную историю позади.
- Ты поедешь со мной, нравится тебе это или нет. - Он положил конверт во внутренний карман пиджака. Голос, может, стал и помягче, но Рози знала, что он полон горькой, яростной злости. Она читалась у него в глазах.
Себастиан не мог заставить ее. Но абсолютно ясно, что ей грозит опасность потерять контроль над ситуацией. Есть только одно дело, которое может заставить его поменять решение.
- Вы думаете, что, вероятно, во мне ваш ребенок? Правда? Пожалуйста, не беспокойтесь. Ведь я купила необходимый тест. Мы можем все узнать за несколько минут. Я уже прочла инструкции.
Лицо Рози сделалось пунцовым. Если она не зачала в первый раз, то это могло запросто случиться прошлой ночью. Он снова не предохранялся, она бы поняла! Почему люди не учатся на прошлых ошибках? Тест, наверное, не способен показать точный результат так скоро. Ох, какая же она беспечная!
У него такой вид, будто он собирается сказать что-то по-настоящему остроумное. Однако сказал совсем другое:
- Забудь о тесте. Результат, какой бы ои ни был, ничего не меняет.
Интересно, что этот фортель значит? Она уже собралась спросить его, когда глаза у него внезапно смягчились. Их серебристое сияние слилось с ее голубым. Она забыла свой вопрос и беспомощно растаяла. Глаза Себастиана напомнили ей самые удивительные моменты интимности.
Одним широким шагом приблизившись к Рози, он положил руки на ее плечи и повернул ее лицом к двери.
- Все изменилось. Иди. - Легким толчком он направил ее вперед, хотя она изо всех сил упиралась каблуками в ковер. - У тебя есть полное право встретиться с Маркусом. Я хочу быть рядом, когда это случится. Ситуация должна быть разрешена. - Слова колоколом прозвучали в ее ушах.
Видимо, он прав, нехотя признала она уже в спальне, где были ее вещи. Если все не выяснить, то у нее навсегда останутся сомнения. У Рози не будет уверенности, таков ли ее отец, как она думала. Примет ли он ее как дочь или выгонит за дверь? Вдруг он не захочет видеть ту, что может напомнить о небезупречном и давно забытом прошлом?
Странно. С тех пор как она влюбилась в Себастиана, она перестала так строго упрекать отца. Ведь мужчины изначально запрограммированы распространять свои гены по городам и весям. Это создает больше шансов для выживания вида. Поэтому они органически не способны сопротивляться искушению. Разве не так?
Если ее бедная, одурманенная любовью мать вела себя с ним так же, как она с Себастианом, то у Маркуса не было шанса устоять.
Ей больше не хотелось смущать его своим потрясенным видом. Поэтому она решила надеть кремовый кашемировый костюм. Хотя и без энтузиазма, Рози выбросила из сумки свою старую одежду и заменила ее той роскошной, какую выбрал и подарил ей Себастиан. Затем она с трудом заставила себя выйти из комнаты и предстать перед нетерпеливо вышагивающим взад и вперед мужчиной. Сейчас она поняла, что любит и ненавидит его в равной мере.
Ненависть вышла на первое место, когда самолет начал снижаться. За весь полет он не вымолвил ни единого слова.
Едва они сели в самолет, он вытащил из кейса кипу бумаг с тесно напечатанными строчками. И видел только их. Ее будто и не существовало. И когда она по-настоящему возмутилась, ей пришлось тыкать его в бок, чтобы обратить на себя внимание. А он посмотрел на нее безжалостным, тяжелым взглядом и скрипучим голосом спросил, чего она хочет. На что она могла ответить только одним словом: "Ничего". Она плюхнулась назад на свое сиденье, стараясь не расплакаться и не поставить себя в дурацкое положение.
Разве он не понимал, как на самом деле ужасно она себя чувствует? Его это не заботило? Очевидно, нет. Она превратилась в комок нервов. Предстоящая встреча с отцом, чувство физической усталости, ведь она исходила пешком пол Лондона…
Хотелось бы знать, почему он на нее дуется!
Секс с уборщицей? Замечательно. На анонимном создании можно попробовать себя в роли Пигмалиона. Потом уладить проблему возможной беременности. А потом помахать на прощанье рукой. И все с чистой совестью. А как же иначе? Ведь он купил ей целый тюк модной одежды.
Но возникла хорошая идея. Ведь можно представить ее как грязное пятно на фамильном гербе его бесценного дяди. Что-то такое, о чем не говорят в приличном кругу.
Когда она вышла на маленький аэродром, ее буквально окутало теплом. Приятная неожиданность после холодной английской весны. На асфальтированной площадке стоял большой черный лимузин. Шофер в униформе направлялся к ним. Рози захотелось взять ноги в руки и убежать как можно дальше.
- Я хочу домой! - истерическим голосом воскликнула Рози, вцепившись в руку Себастиана. - Я не могу этого сделать! Мой… Маркус не хочет, чтобы этот ужасный секрет вынырнул из прошлого! И я не могу пройти через это, честно, не могу!
- Еще как можешь, - твердо возразил Себастиан. - Нельзя начинать такое серьезное дело, а потом убежать в кусты. Я думал, в тебе больше стойкости, - неодобрительно добавил он. Потом на родном языке приветствовал водителя.
От его упрека у Рози задрожали губы. Не хватает стойкости. Что такое стойкость? Она чувствовала себя бесконечно слабой и разбитой.
- Пойдем, - скомандовал Себастиан, отрывая ее пальцы от своей руки. Ладонь он положил ей на спину, слегка подталкивая ее к ждущей их машине. Водитель укладывал в багажник их вещи. - Отсюда недалеко. Тебе станет лучше, когда ты переоденешься в прохладное платье и сможешь расслабиться. С моей матерью ты почувствуешь себя как дома.
Он держал открытой заднюю дверцу машины. Рука все еще жгла ей спину. Рози инстинктивно сопротивлялась. Подчиниться и сесть в машину равносильно пытке.
Как жаль, что утром она не придержала свой язык!
Быть открытой и честной, очевидно, не всегда полезно. В ее фантазиях они могли бы по-прежнему быть вместе. Она бы нравилась ему. Он смотрел бы на нее так, словно видел в ней самую желанную женщину в мире. И у нее было бы время узнать отца. И только потом принять решение, бросать ли бомбу. Сейчас это решение уже от нее не зависит.
- Входи. - Металлический голос выдал его мысли. Мол, она уже достаточно испытывала его поистине ангельское терпение. Повернув к усевшемуся водителю свое неприятное, хотя и слишком красивое лицо, он добавил: - Томас сказал мне, что сегодня утром он отвез Маркуса в офис в Кадисе. И заберет его только поздно вечером. Так что у тебя есть время до встречи с Маркусом успокоиться.
Сверхтвердость его неукротимой воли и постоянная борьба изнурили ее. Она стала жертвой собственного неумения держать рот на замке. Рози влезла в машину и мешком рухнула на сиденье.
Себастиан обошел автомобиль, открыл дверцу с другой стороны и присоединился к ней.
Когда лимузин помчался по дороге, сердце Рози готово было выпрыгнуть из груди. Пути к отступлению нет. И от скорости, с какой они преодолевали окрестности Хереса, ее внутренности скрутило в узел.
Затем они оказались на открытых просторах с плодородными долинами и белыми домиками фермеров в небольших рощах. Рози никогда не уезжала далеко от моря. Сейчас она пыталась сосредоточиться на пейзажах Андалусии. Страх перед перспективой встречи с отцом не оставлял ее, но хуже всего - Себастиан. Он заставил ее почувствовать себя такой особенной, такой желанной. А сейчас обращается с ней как с парией.
Машина свернула вниз на узкую дорогу в одну из долин. Деревня расползалась по склону и поднималась до полпути вверх. Себастиан наклонился вперед и что-то сказал водителю.
- Ты очень бледная, - объяснил он, когда машина затормозила перед маленьким белым домиком. Перед ним росло апельсиновое дерево, копались в пыли цыплята и стояло несколько металлических столов и стульев. - Наверное, стакан холодного сока тебе не помешает.
Рози в этом сомневалась. Ничто, кроме волшебной палочки, не поможет ей. Но она с благодарностью принимала все, что отдаляло их приезд.
- Ты могла бы снять жакет, - заметил он с ненавистным мужским превосходством. До этого он успел сделать заказ низенькой толстой даме, одетой во все черное. Когда они подъехали, она моментально появилась у машины. - Костюм слишком теплый для нашего климата. Жакет почти сварился у тебя на спине.
Он говорил так, будто она сэндвич для пикника! Возмущение придало ей злости.
- Не могу. У меня под ним ничего нет, кроме лифчика!
- Перспектива весьма заманчивая, - пророкотал он бархатным голосом, от которого мурашки побежали у нее по спине. - Но ты права. Я бы не хотел, чтобы чьи-то другие глаза, кроме моих, попали на праздник твоей красоты.
У Рози в который раз закружилась голова. Опять появилась толстая дама с двумя высокими стаканами апельсинового сока. Что происходит? Что он делает? Зачем ему понадобились эти сексуальные намеки? Ведь после того, как она открыла рот, чтобы выложить секрет о его столь высокочтимом крестном, он злится и презирает ее.
Когда они остались вдвоем за металлическим столиком, она почувствовала себя ужасно смущенной. Со всем, что было между ними, покончено. Об этом свидетельствует его нынешнее отношение. Но он, кажется, вовсе так не думает. Напротив, ведет себя так, чтобы она почувствовала слабость в коленках. Ему нравится мучить ее? Неужели он настолько жесток?
- Пей сок. Это поможет тебе охладиться.
Нотка нетерпения в его голосе вернула ее к реальности - причине, по которой они заехали сюда. Рози села нарочито прямо и взяла свой стакан. На его стенках образовались капельки влаги. Свежевыжатый апельсиновый сок проскользнул в горло, словно ледяной нектар. И тут Себастиан неожиданно прорычал:
- Я понял так, что ты откликнулась на объявление, потому что думала встретить Маркуса.
Она чуть не подавилась.
Когда Рози наконец откашлялась, Себастиан достал из нагрудного кармана пиджака белый носовой платок и протянул ей.
- Ну так как? Это была единственная причина, по которой ты оказалась там?
Он не собирался позволить ей ускользнуть от ответа, сердито подумала Рози. Она вытерла лицо и почувствовала еще большее унижение, когда он добавил:
- И ты вовсе не искала в библиотеке что-нибудь почитать в вечер своего дня рождения. Ты шпионила, собирала информацию.
Себастиан попал в самую точку. У нее перехватило дыхание. Он заставил ее почувствовать себя низкой и подлой. Понимая, что надо дать какой-то ответ, она кивнула и принялась скручивать в жгут платок.
Рози рискнула бросить на него быстрый взгляд. Заметил ли он ее кивок? И увидела, что глаза нацелены на нее, словно осколки льда. У нее возникла почти неодолимая потребность спрятаться, заползти в нору или хотя бы под стол.
- Могу понять, почему ты не доверилась мне в тот раз. Ты почти не знала меня. Но после… - Он сделал красноречивую паузу. "Почти не зная его", она легла с ним в постель. - После того, как мы стали близки, ты могла бы обо всем рассказать мне.
Близки. Его мозг работает только на сексуальном уровне, догадалась Рози. Конечно, так и есть.
- Мы были близки только в физическом смысле, - сказала она, покраснев от злости. - Во всем остальном между нами целая пропасть.
- В самом деле?
Неужели она услышала горечь в его вопросе?
- Конечно. - Не горечь. Вероятно, сарказм. Какая может быть горечь при таких обстоятельствах? - С одной стороны, уборщица, которую взяли в поместье на временную работу, а с другой - кто-то вроде вас, кто никогда не заботился о будничных вещах, к примеру где взять деньги, чтобы оплатить счет за газ. Но реальная причина, почему я ничего не сказала, в том, что не хотела вас огорчать, - объяснила она. Лишь уколы совести подталкивали к признанию. - Я знала, как вы относитесь к памяти вашей тети. И вам было бы очень больно, если бы я рассказала, что вашу тетю предали. И я не собиралась делать ничего плохого. Не собиралась никого шантажировать, - продолжала она, защищая себя. - Я всего лишь хотела узнать, что за человек мой отец. Если бы он понравился мне, я бы призналась, кто я и что моя мать ушла из этого мира, так и не переставая любить его. Вернула бы ему кулон и исчезла. Если бы он мне не понравился, я бы прислала ему эту проклятую безделушку анонимно.
- Но все же в конце концов ты мне все рассказала, - с невероятной сухостью заметил он, игнорируя самую важную часть ее не очень связной речи. - Почему?
Рози заерзала на стуле. Он задавал самые неудобные вопросы самым холодным тоном. Как она могла рассказать, что влюбилась в него и ей было невыносимо его обманывать? Отбросив любовную часть, она пожала худенькими плечами и ухитрилась пробормотать, будто признавалась в чем-то постыдном:
- Я не хотела лгать.
Он сощурил сверкающие глаза. В улыбке появилось что-то новое.
- Понимаю, - просто сказал он. Себастиан выглядел как человек, который только что выиграл в лотерею.
Рози сидела затаив дыхание. Он поднялся.
- Ну, пойдем навстречу испытаниям, так у вас говорят?
Рози могла только встать и последовать за ним. Она знала, что и за миллион лет не научится его понимать.
Печальное знание. У нее никогда не будет возможности попытаться.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
- Добро пожаловать в мой дом, Рози. Сын так много рассказывал о тебе.
Донья Эльвира вроде бы искренне радовалась встрече с ней. Рози ответила пожилой даме нервной улыбкой и стрельнула озадаченным взглядом в Себастиана.
- Я умею пользоваться телефоном, - сухо объяснил он.
Рози переключила все внимание на его мать. Конечно, он сообщил, что привезет с собой гостью. Глупо было думать, что она явится сюрпризом.
- Пакита отнесет вещи в твою комнату. А ты сначала освежись с дороги. Карлота сейчас принесет холодные напитки. Во время путешествий у меня всегда появлялась огромная жажда. Мой дорогой муж обычно говорил, что в прошлой жизни я не смогла бы быть верблюдом! - Она показала Рози на кресло, и темные глаза заискрились. - Себастиан может пойти и вытащить Террину из убежища, где она прячется. По-моему, в пруду, сынок. Оставь меня поговорить с Рози. Я хочу знать о ней все.
Ох, нет, лучше не надо, мысленно умоляла Рози. Но когда она опустилась в элегантное, обтянутое парчой кресло, первая за день настоящая улыбка осветила ее черты. Себастиан прав по меньшей мере в одном. Его мать теплой улыбкой и доброжелательностью способна поднять настроение даже приговоренному к казни. Когда они подъезжали к дому, к ее беспокойству добавился еще и благоговейный страх. Белые стены, арки, железная вязь ворот, башни - это же мавританская крепость. Какой дом!
У нее подгибались колени, когда Себастиан вел ее через просторный двор с колоннадой. Тогда она так погрузилась в свои тревоги, что по-настоящему не разглядела красоту древних каменных фонтанов, цветущий душистый виноград, карабкающийся по стенам вверх. Но донья Эльвира моментально сняла тревогу. Ей понадобились считаные секунды, чтобы расправиться с сиюминутными делами.