– Это запутанная история. Моя мать и мать Кона были лучшими подругами, они выросли вместе на Ойносе. Сначала поженились мои родители, и до меня у них родилось двое детей. Но когда Тиана вышла за Костора, семья ее была шокирована, потому что в нем течет турецкая кровь. В некоторых слоях общества нельзя заключать смешанные браки. Эти предрассудки привели к болезненному разрыву Тианы с семьей. Считалось, что она бросила вызов обществу, выйдя замуж за Костора. У них родилось четверо детей, Кон был пятым. Мать моя отстаивала выбор Тианы и всегда симпатизировала Костору. Кто-то пустил слух, что она слишком близка с ним. Это была неправда, но отец поверил сплетням, и семье была нанесена неизлечимая рана.
Стефани прикусила губу.
– Тогда не делали тестов ДНК.
– Нет, но это было и не нужно. Как сказала однажды Тиана, я вылитый Вассалос. Увы, семейная жизнь моих родителей стала очень тяжелой. Мама не ушла от отца. Она любит его. Она осталась близкой подругой Тианы, однако обе семьи пострадали.
Стефани крепко сжала поручни.
– Это трагедия.
Никос кивнул.
– Отец мой человек властный. Он пытался управлять моей жизнью и выбирать для меня товарищей, чтобы я не связывался с такими людьми, как Кон и его семья. Когда я был еще мальчишкой, он установил дружеские связи с Лендерами, готовя таким образом мое будущее. Но он зашел слишком далеко, запретив мне общаться с Коном. Я боролся с отцом, потому что Кон не сделал ничего плохого.
– За исключением того, что он служил постоянным напоминанием о прошлом, – заметила Стефани.
Никос вздохнул:
– Ситуация накалилась докрасна, когда Кону потребовались деньги для развода. Я отдал ему все, что заработал. Узнав об этом, отец возмутился и грозил отречься от меня. Я ответил, что в этом нет необходимости, потому что мы с Коном уже вступили в ряды военно-морских сил.
Легкий ночной бриз играл с ее локоном.
– Вы с Коном пострадали от отцовской паранойи. Когда же он поймет, что должен просить у тебя прощения?
– Гордость не позволит ему сделать это. Ради своей матери я навестил их, но прошлого не вернешь.
– Он не любит американцев, – прошептала Стефани.
– Он заранее не любит тех, кто, по его мнению, сможет контролировать меня. На свое жалованье я купил "Диомеда", чтобы жить подальше от него.
Стефани взглянула на своего мужа другими глазами. Сама она страдала всю жизнь, желая знать, кто ее отец, а Никос… Ей стало еще больнее за него.
– У меня нет слов, мне так жаль тебя.
– Ты вышла замуж за человека, выросшего в очень непростой обстановке. Не пытайся осознать все сказанное мною. Ты выглядишь усталой, и это неудивительно после того, что случилось. – После инцидента с отцом Никос вновь стал недоступным. – Спускайся вниз. Я останусь здесь и дождусь Яниса. Как только он вернется, мы поплывем на Ойнос.
Глава 8
1 сентября
Никос видел свою жену в купальнике, когда они приезжали на уединенный пляж. Часто к ним присоединялась Элианна. Беременность Стефани становилась все более заметной. Однако он покрылся холодным потом, когда доктор намазал гелем ее живот, чтобы провести ультразвуковое обследование.
– О, холодно.
– С тобой все в порядке?
– Конечно, с ней все в порядке. – Доктор Панос улыбнулся Никосу. – Присядьте, господин Вассалос, и смотрите на экран. Мы сейчас проверим, как развивается ваш малыш. Это займет десять минут.
Никос не мог усидеть. Его волновал не только пол младенца, но и то, нет ли проблем с его здоровьем.
Скоро в процедурном кабинете послышался стук бьющегося сердца.
– Ты слышишь? – заволновалась Стефани.
– С вашим ребенком все в порядке, сердцебиение стабильное. Смотрите на экран.
Завороженный Никос уставился на монитор. Живое чудо росло внутри его жены.
Доктор удовлетворенно кивнул:
– Мне нравится то, что я вижу.
– Значит, он здоров? – спросила Стефани.
– На этой стадии все в порядке. Но нужно, чтобы он повернулся ко мне. Тогда я смогу определить его пол. – Доктор Панос водил зондом по ее животу. – Я понимаю, что, выпив столько воды, вы хотите в туалет, Стефани. Еще несколько минут – и я вас отпущу.
Она глубоко вздохнула:
– Главное, что с ним все в порядке, и меня не особо волнует вопрос, девочка это или мальчик.
После той ночи, когда случился приступ, Никос втайне беспокоился, не причинил ли он вред ребенку. Услышав хорошую новость, мужчина испытал облегчение.
И хотя Стефани обещала не приходить к нему ночью, он стал запираться в своей каюте. Никос очень хотел спать вместе с ней, пусть даже на отдельных кроватях, но не решался на этот шаг.
– Пока я не могу определить пол ребенка. Мы попробуем выяснить это через восемь недель, в конце второго триместра. – Доктор Панос продолжал обследование. – Какой активный малыш! Он брыкается.
– Я очень рада, – сказала Стефани. – Я буду учить его дайвингу.
– Значит, вы дайвер.
– Мы оба увлекаемся подводным плаванием, – вставил Никос.
Доктор Панос надолго замолчал, а затем сказал:
– Будем надеяться, что он разделит ваши интересы.
– Он? – воскликнули они разом.
– Видите? – Он указал на экран. – Это мальчик. Вы придумали ему имя?
Глаза Стефани наполнились слезами, когда она взглянула на Никоса.
– Николаос Александрос Вассалос.
Доктор Панос рассмеялся:
– Звучит солидно. – Он распечатал снимок и протянул им. – Можете пройти в комнату отдыха. Продолжайте принимать витамины и железосодержащие препараты, много отдыхайте. Жду вас через месяц. Запишитесь у администратора на выходе.
– Спасибо, что отнеслись ко мне с таким вниманием, – растроганно прошептала Стефани.
– Всегда рад вас видеть. Примите мои поздравления.
Никос пожал его руку и стал внимательно разглядывать снимок, пока Стефани приводила себя в порядок. Он не мог забыть, что ему сказали в госпитале: он никогда не будет отцом, никогда не услышит этих слов от врача, никогда не увидит такой снимок.
Когда Стефани вышла к Никосу, ожидавшему ее возле стойки регистрации, первым делом он увидел ее сияющее лицо. Волнуясь, она записалась на следующий прием, теперь уже в октябре.
"Не позволяй сомнениям вновь овладеть тобой, Вассалос".
Они вышли на парковку.
– Это надо отметить. Какие предложения? – спросил он.
– Поедем в детский магазин и купим кроватку. Я уже пришила кружева к одеяльцу, и мне не терпится увидеть, как это будет смотреться в целом.
– Скажи мне честно, Стефани. Может, сначала нам следует поискать дом?
Лицо ее омрачилось.
– Мы решили этот вопрос месяц назад.
– Мне показалось, что ты лукавила.
Стефани подбоченилась:
– Скажи честно: неужели ты действительно мечтаешь жить в доме? Или ты решил переселить меня туда, пока не сошел с ума? Или я буду мешать тебе, когда ты будешь проводить деловые встречи на яхте? Если так, пожалуйста, скажи сейчас.
– Дело не в этом.
Щеки ее покраснели.
– Тогда в чем?
– Я хочу, чтобы ты была счастлива, готовясь к появлению ребенка.
– Я совершенно счастлива, а ты, по-видимому, нет. Послушай, мне пришла в голову мысль. Я вернусь на яхту, а ты отправишься искать дом вместе с мистером Дукакисом. Когда найдешь тот, который, на твой взгляд, подойдет мне лучше всего, я перееду туда.
Черт возьми! В этот жаркий день он упомянул о доме, чтобы обрадовать Стефани, а не омрачить счастье, переполнявшее ее после визита к врачу.
– Не каждая женщина с ребенком согласится жить на воде.
– Я не "каждая женщина", – сердито парировала она. – Из окон своей квартиры я часто видела океанские лайнеры и мечтала совершить кругосветное плавание.
Никос кивнул:
– Я не буду больше заговаривать о покупке дома. Давай купим детскую кроватку, потом пообедаем где-нибудь и вернемся на яхту.
Выпустив пар, Стефани слегка поникла.
– Никос, прости меня за то, что я набросилась на тебя. Не могу понять, почему я так резка. Ведь ты добр ко мне. На самом деле я счастлива и не хочу никаких перемен. Во всем виноват мой эгоизм. Я готова вместе с тобой выбрать дом и больше не буду жаловаться. Я совсем не хочу быть женой-стервой.
– Стервой?
– Да, это хорошенькая женщина с большими запросами, придирающаяся ко всему и не испытывающая ни к кому благодарности. Ты хорошо знаешь английский, и тебе наверняка знакомо это слово.
Никос обхватил ее милое лицо ладонями, заставив Стефани взглянуть на него. За время пребывания на яхте она приобрела золотистый загар, а глаза ее были ярко-синими. Он чуть не утонул в них.
– Ты не такая.
– Я связываю тебе руки.
Смех всколыхнул его грудь.
– Ты так считаешь?
Стефани отвела глаза:
– Ведь ты планировал что-то, пока я не вторглась на территорию Вассалосов без разрешения. Какой же нахальной я была.
Никос обнял ее за плечи, обтянутые зеленой блузкой. Пальцы его играли с локонами женщины. Он хотел Стефани, и желание было жгучим, непреодолимым.
Ее губы были так близко, что он чуть не впился в них на глазах у людей, входивших и выходивших из клиники. Но он поцеловал жену очень сдержанно и был потрясен, ощутив ее страстный отклик.
– Надеюсь, ты поцелуешь меня так же, когда мы вернемся на яхту, – поддразнила она его.
Именно это привлекало его в Стефани. Она могла быть вспыльчивой, но ее спасали самоирония и чувство юмора, которого не было у других знакомых ему женщин. Они уже месяц жили вместе, а Никос не устал от нее. Он мечтал оказаться с ней вдвоем на яхте!
– Надо же, ты знаешь, как собрать кроватку. Я бы не смогла это сделать. – Стефани наблюдала за работой мужа. Глядя на его красивое лицо, она ощущала невероятное спокойствие и умиротворение.
Взяв УЗИ-снимок, она стала разглядывать его, наверное, уже в сотый раз. Сегодня был незабываемый день: они узнали, что у них будет сын. Неужели Никос не чувствует, что это его ребенок?
Но каждый раз, ставя себя на его место, она вспоминала историю его родителей, трагедию Кона, связавшегося с обманувшей его француженкой. Взгляды Никоса на жизнь и женщин были искажены тяжелыми обстоятельствами, но все же у него оставалась частичка веры в нее, и Стефани была безмерно благодарна ему за это.
– Ты будешь виноват, если я поправлюсь после такого обеда. – Это был замечательный обед, с жареным палтусом, виноградом и каперсами. – Я здорово пополнела. Впрочем, на Ойносе не может быть плохой еды.
Никос окинул ее таким взглядом, что Стефани затрепетала.
– И на "Диомеде" тоже. Благодаря искусству моего кока я набрал вес. На Карибах ты не говорила мне о том, что умеешь прекрасно готовить.
– Вы с Янисом тоже отличные повара, но мне приятно слышать похвалу. Бабушка научила меня многим рецептам. – Стефани перевела дух. – Никос, я начала изучать греческий, слушая тебя и Яниса, но это медленный процесс. Мне хочется говорить с ребенком на двух языках. Как ты отнесешься к тому, что я найду на Ойносе учителя?
– Думаю, это прекрасная мысль.
– Правда?
– Я подыщу тебе репетитора. – Удовлетворенно хмыкнув, он встал на ноги. – Кроватка собрана. Как тебе нравится?
– Отлично! Я довольна, что мы выбрали для Алекса ореховую.
Они положили на кроватку матрас и подушку. Затем, взяв одеяло, Стефани повесила его на перильца.
Никос внимательно оглядел вышивку:
– Превосходная работа. Я потрясен, у меня нет слов.
– Там много огрехов, но спасибо за похвалу. Надеюсь, у нашего мальчика будут черные волосы. И в белом он будет выглядеть великолепно. Не могу дождаться, когда же я заверну его в одеяльце.
Сняв одеяльце с перил, Никос накинул его на плечи Стефани.
– Если он будет блондином, как ты, тоже будет выглядеть роскошно. – Не снимая одеяла, Никос притянул молодую женщину к себе. – Все его друзья скажут, что у него самая красивая мать на Ойносе.
– Никос, я…
Он не дал ей договорить. Прильнув к губам Стефани, он стал осторожно их целовать, будто она была самой хрупкой драгоценностью на свете. Жар охватил ее тело, а ноги задрожали. Положив руки Никосу на грудь, она почувствовала, как бьется его сердце под спортивной рубашкой. Она так долго ждала знака, что он по-прежнему хочет ее. Отклик Стефани был настолько горячим, что она сама от себя такого не ожидала.
Взяв женщину на руки, Никос уложил ее на кровать, а затем лег рядом.
– Сегодня, глядя, как доктор размазывает у тебя по животу гель, я сам захотел почувствовать ребенка. Позволь мне сделать это сейчас, Стефани. – Голос его дрогнул.
Она застонала, когда он приподнял подол ее блузки и опустил эластичный пояс на юбке. Он принялся гладить ее живот, и Стефани испытала необыкновенные ощущения.
– Наш ребенок вот здесь.
Никос прильнул губами к этому месту, и она содрогнулась всем телом. Восторг и счастье охватили Стефани. Она поняла, что все будет хорошо. Не сдержавшись, она вскрикнула, и губы их вновь соединились.
Она так много хотела сказать Никосу, но теперь слова были не нужны. Все было понятно и без них. Стефани любила его, а после месяца совместной жизни полюбила еще сильнее, и чувства ее стали более глубокими.
– Не бойся навредить мне, – взмолилась она, мечтая, чтобы Никос сжал ее в объятиях.
Но хотя она ощущала его растущее желание, он отодвинулся и поцеловал ее скорее нежно, чем страстно. А она жаждала большего.
Никос зарылся лицом в ее шею:
– Я боюсь травмировать нашего ребенка.
– Не надо бояться. Может быть, тебя волнует собственная травма?
Подняв голову, Никос в смятении взглянул на Стефани:
– О чем ты говоришь?
– Твой позвоночник поврежден в нижней области. Я вижу, что иногда тебе трудно двигаться, но, может быть, имеются и другие последствия?
К ее досаде, Никос встал.
– Объясни подробнее, что ты хочешь сказать.
Стефани села, разозлившись на себя за то, что испортила такой момент.
– Является ли посттравматический синдром единственной причиной того, что ты не хочешь спать со мной? Если ты не можешь заниматься любовью, скажи прямо. Разве ты не понимаешь, что мне это очень важно знать?
Никос удивленно покачал головой:
– В этом отношении со мной все в порядке.
От радости она не могла дышать.
– Я… Очень жаль, что я сделала неправильный вывод, – запинаясь, произнесла Стефани. – Слава богу, у тебя все хорошо.
Но в глубине души она почувствовала себя униженной. Значит, у него имеется еще какая-то причина не заниматься с ней сексом. Боясь своей догадки, Стефани вскочила с кровати и подобрала упавшее детское одеяльце.
Ей нужно было сделать что-то, чтобы уменьшить боль, причиненную Никосом, и она принялась собирать мусор, образовавшийся после сбора кроватки.
Он отобрал у нее кусок пластиковой упаковки:
– Я все уберу.
Не в силах смотреть Никосу в глаза, Стефани взяла книгу и поспешила на верхнюю палубу. Теперь, услышав правду из его собственных уст, она могла представить, какая жизнь была у матери Никоса, когда отец его, поверив ложным слухам, обвинил ее в измене.
А что, если Никос последует примеру своего отца? Будет ли он сторониться ее до января, когда можно будет сделать тест ДНК?
Стефани казалось, что муж ее начинает верить в то, что это его ребенок. Несколько минут назад она испытывала невероятное чувство близости с ним. И хотя она могла поклясться небесами, что родится вылитый Вассалос, убедить в этом Никоса до рождения малыша было невозможно.
– Стефани!
Она повернулась:
– Янис! Я не знала, что вы здесь. Мы ждали вас завтра.
– Мне надо кое-что починить, и сделать это лучше засветло.
"Наверное, ему не терпится узнать, чем закончился наш визит к доктору, но он стесняется спросить", – подумала Стефани.
– Мы недавно вернулись. Никос собрал детскую кроватку. Нашему мальчику она, несомненно, понравится.
Улыбка засияла на бронзовом лице старого моряка.
– У вас будет сын?
– Так сказал врач. Мы хотим назвать его Александросом.
– Это замечательное фамильное имя.
– Да. Идите к Никосу, пусть он покажет вам снимок.
Глаза старика странно блеснули.
– Я очень рад за вас.
– И мы тоже рады. – Она будет притворяться счастливой, чего бы это ей ни стоило. – Вы были добры ко мне, Янис. Вы очень мне помогли, и я благодарна вам.
– Я делал это с большой радостью.
– Никос не справился бы без вас. Ведь вы заставляли его каждый день заниматься гимнастикой.
Впервые она увидела, как Янис покраснел.
– Да уж, он настоящий надсмотрщик. – Рядом с ними появился Никос. – Полагаю, жена моя уже сообщила тебе новость?
Янис похлопал его по плечу:
– Она сказала, что у вас есть снимок.
– Вот. – Никос вытащил снимок из кармана.
Старый моряк прищурил глаза, чтобы лучше рассмотреть изображение.
– Он прекрасен, как и его мать.
– Я сказал ей то же самое. У него будет самая красивая мать на острове.
"Но ты до сих пор не веришь, что ты его отец", – закричало ее сердце.
Надо держать себя в руках: ей придется терпеть эту ситуацию еще пять месяцев.
Глава 9
10 декабря
Стефани нравились уроки греческого языка. Уже четыре месяца Янис возил жену в местную школу. Ее учитель, Борус, был рад дополнительному заработку. Он оказался прекрасным педагогом и, помимо этого, веселым и жизнерадостным человеком.
Чем ближе приближался день родов, тем молчаливее и тревожнее становился Никос. И хотя доктор Панос на каждом приеме уверял его, что все идет нормально, Никос, похоже, не совсем верил ему и так опекал Стефани, что несколько раз она чуть не накричала на него.
Никос велел жене отказаться от уроков греческого за две недели до предполагаемой даты родов. И еще он запретил ей плавать с женой Тассоса, которую она учила нырять с аквалангом.
Когда они утром сидели за завтраком, Стефани спросила, прикажет ли он ей сегодня остаться дома. Лицо его превратилось в холодную маску, а затем он сказал, что уроки закончились, потому что Борус семнадцатого декабря уезжает на зимние каникулы.
Затем Никос встал и ушел работать в гостиную, захватив с собой чашку кофе. Все эти дни "Диомед" стоял в порту и он пользовался маленьким катером для посещений буровой установки.
К радости Стефани, их с Тассосом проект успешно развивался, и Никос получил права на разработку месторождений на нескольких необитаемых островах недалеко от Ойноса.
Обычно после уроков греческого Стефани практиковалась в языке с Янисом, который и сам по себе был прекрасным учителем. Но сегодня, поздоровавшись с ним, она увидела, что он чем-то серьезно озабочен.
– В чем дело? Что-то случилось с Никосом? – в тревоге воскликнула она.
– Нет, нет.
– Слава богу!
– Вас хочет видеть одна женщина. Ей очень надо поговорить с вами.
Стефани нахмурилась:
– Кто это?
– Госпожа Вассалос, мать Никоса.
– Ох… – Стефани не могла поверить своим ушам. – Никос с ней?
– Нет. Он уплыл на буровую установку. Она знает, что его нет.
– Откуда же?