До сих пор ей никак не удавалось облечь в слова свои потаенные желания, но сейчас у нее получилось. Она сказала это совершенно искренне. Он нужен ей, но только при таком условии. На меньшее она не согласна.
- Я люблю тебя, Эвелин! - прорычал Натан, теперь его глаза сверкали гневом. - Люблю, люблю! Сколько раз я должен это повторить? Я всегда любил тебя!
- Не надо, Натан. - Она покачала головой. - Нельзя забыть прошлое…
Он взял ее лицо в ладони и повернул к себе.
- Послушай меня, Эви. Я любил тебя тогда и люблю сейчас. Может быть, моя любовь не всегда была такой, как тебе хотелось, но, Бог свидетель, я любил тебя как умел.
Прости, если я не говорил тебе, что моя любовь будет вечной, но у меня никогда не было в этом ни малейших сомнений.
- Ты нуждался в своих друзьях и развлечениях больше, чем во мне…
- Я делал много такого, о чем теперь сожалею. - Он внимательно посмотрел ей в глаза. - Я тоже изменился, Эви.
Она почувствовала, как с сердца ее упали невидимые оковы. Ей хотелось избежать его взгляда, но Натан поднял ее лицо, заставив взглянуть на него.
В его глазах застыла боль, которую она знала лучше, чем он думал. Боль человека, брошенного на произвол судьбы.
- Поверь, Эви, я буду любить тебя всегда. Всегда. До тех пор, пока мы дышим.
Она замерла.
Он погладил ее по щеке, заглянул в глаза, нагнулся и нежно поцеловал.
- Всегда, - прошептал он и снова ее поцеловал. - Всегда.
Обмякнув всем телом, она прижалась к мужу и обвила руками его шею. Кто-то стучал в дверь, но это казалось таким неважным. Однако стук не прекращался.
Натан поднял голову, не отрывая взгляда от жены.
- Уходите! - рявкнул он.
- Прошу прощения, милорд, но дело не терпит отлагательства! - крикнул Бентон из-за двери.
- Уходи!
- Милорд, это срочно! - настаивал дворецкий.
- Проклятие! - пробормотал Натан и тряхнул головой. Он убрал руки с лица Эвелин и обернулся к двери, почти скрытой за декоративными деревьями.
- Если ты напрасно меня потревожил, завтра же будешь подковывать лошадей в кузнице! - крикнул он. - Входи!
Дверь слегка приоткрылась, и Бентон скользнул в комнату. Эвелин заметила, что он тактично не поднимает глаз от ковра.
- Приехали гости, милорд.
- Это и есть твое срочное дело? Принеси мне ружье, Бентон, я сейчас тебя застрелю! Кто приехал - Уилкс? Доннелли? Скажи им, пусть спят в конюшне!
- Прошу прощения. Это не лорд Доннелли и не сэр Уилкс. Это маркиз и маркиза Садли, а также барон и баронесса Уэйнрайт. Кажется, произошло какое-то недоразумение. Они говорят, что приглашены к нам сегодня на ужин.
Эвелин ахнула и взглянула на мужа. До обоих, наконец, дошло: приехали их родители! Вместе!
- О Господи! - Натан вздохнул и махнул Бентону: - Проводи их куда-нибудь и покорми. Но, во имя всех святых, пожалуйста, оставь нас на минуту!
- Слушаюсь, сэр, - отозвался дворецкий и быстро вышел, прикрыв за собой дверь.
Натан посмотрел на Эвелин, подозрительно сощурившись.
- Наверное, это знак свыше, - проворчал он, - иначе, почему наши родители приехали к нам именно сегодня вечером?
Глава 21
Действительно, произошло недоразумение: записка Александры Дюполь затерялась в суматохе пожара. Александра собиралась пригласить всех к себе, но маркиз, отец Натана, попросил ее поменять планы: он хотел, чтобы ужин состоялся в Истчерче. Дюполи с уважением отнеслись к его просьбе и решили, что их присутствие на семейном вечере будет неуместно.
К сожалению, записка осталась непрочитанной.
Тем не менее, их родители расположились в голубой гостиной. Мать Натана - маленькая, но плотная женщина - сидела рядом с матерью Эвелин, которая была чуть моложе и крупнее, с такими же светло-карими глазами, как у дочери. Отец Натана, маркиз, поседел, но сохранил стройную фигуру, в отличие от отца Эвелин, который заметно пополнел с тех пор, как Натан в последний раз его видел.
- Здравствуйте, мои дорогие! - Натан шагнул в комнату и пошел по ковру. - Какая приятная неожиданность!
Он поприветствовал каждого и объяснил, что записка была утеряна. По счастью, это обстоятельство только развеселило гостей.
- Бентон, принеси вина, - распорядился Натан, указав на буфет. - Эвелин скоро спустится. Мы с ней очень рады, что вы приехали, - сказал он и только сейчас заметил, что Бентон уже подал вино - еще до того как Натан вошел в гостиную.
- Дорогой, мы должны отметить возвращение Эвелин в Истчерч! - воскликнула его мать. - Клянусь, это самая радостная новость, которую я услышала за год!
- Она не была здесь… четыре или пять лет? - спросил его отец.
- Три года.
- Что ж, хорошо, что она, наконец, вернулась домой! - смущенно проговорил он и поднял свой бокал, чтобы чокнуться с Натаном.
- Всем добрый вечер, - объявила Эвелин с порога и поспешно вошла в гостиную.
- Милая! - вскричала ее мать, вставая и раскрывая объятия.
- Здравствуй, мама. - Эвелин прижалась к ней.
Ее отец тут же подошел к ним и обнял дочь сразу вслед за женой. Когда они, наконец, ее отпустили, она присела в реверансе перед родителями Натана.
Щеки Эвелин пылали, как будто она бегом спускалась из своих покоев. Натан залюбовался ею: золотистые волосы, элегантные манеры, грация… Он вдруг понял, что гордится своей женой.
- Бентон, когда…
- Ужин уже подан, мэм, - откликнулся Бентон с низким поклоном.
Эвелин удивленно взглянула на Натана, но быстро взяла себя в руки и предложила всем перебраться в столовую.
То, что Натан увидел в столовой, потрясло его до глубины души. Конечно, он знал способности Бентона, но сегодня дворецкий превзошел самого себя! Стол был безупречно сервирован. На скатерти красовались изысканные закуски и большая супница.
- Добро пожаловать домой, Эвелин, - сказал маркиз, усаживаясь за стол. - Мы все рады, что ты, наконец, вернулась туда, где тебе и положено быть.
Все четверо обратили к ней сияющие лица.
- Спасибо.
- Как твои дела, милая? - поинтересовалась мать Натана.
- Все прекрасно, благодарю, - вежливо ответила она.
- Вот и хорошо, - произнесла маркиза, и родители обменялись друг с другом быстрыми улыбками.
Натану не понравилось, как они смотрят на Эвелин. До него только сейчас дошло, что это не простой визит вежливости.
- Налей вина, Бентон, - приказал он, хотя бокалы, принесенные из Голубой гостиной, были еще полными. - Прошу тебя, дорогая. - Он выдвинул стул и помог жене сесть.
Она положила руки на колени и сцепила их так сильно, что побелели костяшки пальцев. Натан хотел последовать ее примеру, но этот жест был слишком женским. Он сел во главе стола.
Пока лакей разливал по тарелкам суп, Эвелин расспрашивала родителей, как они добрались. Все четверо весело отвечали, заодно сообщив, что не виделись друг с другом уже два месяца и с восторгом восприняли приглашение миссис Дюполь.
Натан наблюдал за их оживленной беседой. Все четверо дружили с незапамятных времен и давным-давно решили поженить своих детей - когда Натан еще бегал в коротких штанишках, а Эвелин лежала в колыбели.
Впрочем, Натан ничего не имел против. Он редко видел Эвелин до свадьбы, но она ему нравилась - хорошенькая девчушка с выразительными живыми глазами. Когда пришло время жениться и взять на себя ответственность, прилагавшуюся к графскому титулу, он немного поухаживал за невестой, дабы убедить себя и родителей в том, что они подходят друг другу. Он увидел: из нее выйдет хорошая подруга жизни. Помнится, Эвелин тоже благосклонно отнеслась к воле родителей. Таким образом, сделка состоялась, как это бывало бессчетное множество раз до них. Натан заметил, как слегка поёжилась Эвелин, услышав вопрос своей матери о том, как ей жилось в Лондоне. Раньше он не мог и предположить, как сильно изменится его жизнь после свадьбы. Он был молод и задумывался о браке, только когда отец внушал ему, что он должен жениться. В тот день, когда они с Эвелин стояли перед лицом Господа, родителей, короля с королевой и половины Лондона, он еще не понимал истинного смысла произносимых им супружеских клятв.
Потом он размышлял над ними, но все-таки не был до конца уверен, что знает, как именно их следует соблюдать. Эвелин вежливо смеялась над глупыми шутками его отца и кивала, слушая какую-то ужасно скучную историю, а Натан спрашивал себя, как выбраться из той ямы, в которой он оказался.
Когда обед был закончен, Бентон что-то прошептал на ухо Эвелин, и она предложила сыграть в карты в Голубой гостиной.
Вернувшись туда, они сели за круглый стол. Лакей принес их бокалы с вином. Натан сдал карты. Они сыграли пару партий в мушку. Маркиз окинул взглядом присутствующих и прочувствованно произнес:
- Мы все благодарим Бога за то, что ты наконец-то вернулась домой, Эвелин. Ты ведь больше никуда не уедешь?
- Отец… - начал Натан, но отец вскинул руку.
- Я должен это знать, сын, - объяснил он. - Королевство сотрясает грязный скандал, который угрожает существованию монархии. Нельзя допустить, чтобы два наших благородных семейства оказались в него втянуты. Чтобы не вызвать кривотолков, мы должны тщательно следить за своим поведением. Никаких оплошностей, никаких загадочных пожаров.
- Откуда ты знаешь про это? - удивился Натан.
- Мы почувствовали гарь в воздухе, когда проезжали поместье Дюполей, Натан. Ты наверняка знаешь, что относительно этого пожара ходит множество слухов, и это лишь подтверждает мою правоту: вы оба должны быть очень осторожны. Помиритесь, друг с другом и ведите себя прилично, сообразно имени и титулу!
Взглянув на Эвелин, Натан заметил, как блеснули ее глаза, и слегка покачал головой, призывая жену к молчанию. Он слишком хорошо знал своего отца: спорить с ним по этому вопросу было совершенно бесполезно.
- Постараемся, отец, - натянуто сказал он. - Продолжим игру?
Эвелин посмотрела на свои карты. Когда следующая партия была окончена, баронесса обернулась к дочери:
- Как ты себя чувствуешь, милая? Эвелин вздрогнула и подняла глаза.
- Отлично, мама.
- Натан должен ласково с ней обращаться, тогда все у них будет хорошо, - вставила его мать.
- Ради Бога, перестань! - вздохнул Натан.
- Почему? - невинным тоном спросила маркиза. - Жизнь нанесла ей серьезный удар, Натан. Нужно время, чтобы оправиться и продолжать жить дальше. Самое главное - не падать духом! - Она сделала ободряющий жест.
- Послушай, мама… прошло уже несколько лет.
- Да, но все это время она была в Лондоне - залечивала раны.
- Ну, в самом деле, хватит, - сказал Натан и взглянул на жену.
Она сидела бледная и смотрела в свои карты. За столом повисло молчание.
- Что вы будете делать с оранжереей? - наконец спросил Уэйнрайт.
- Ломать, - ответил Натан.
- Восстанавливать, - одновременно с ним произнесла Эвелин.
Ее тон был слишком тверд для женщины, которая всего несколько дней назад требовала развода и всего несколько часов назад утверждала, что их семейные отношения невозможно наладить. Натан удивленно вскинул бровь и посмотрел в ее сторону.
- Мне очень нравилась эта оранжерея, - объяснила она ему.
- Вы должны послушать жену, - сказала леди Уэйнрайт, изучая свои карты. - Это поможет Эвелин окончательно прийти в себя, чтобы стать хорошей женой и хозяйкой поместья. Ты нужна Натану.
Эвелин растерянно взглянула на мужа.
Он чувствовал себя таким же беспомощным, как и она.
- Прошу прощения. - Эвелин аккуратно отложила в сторону карты, встала и оглядела четверых гостей. - Я и не знала, что подвела вас всех.
- Никто так не говорит, Эвелин, - возразила леди Уэйнрайт. - Просто мы беспокоимся о тебе.
- Ты хочешь сказать: беспокоитесь о своей репутации, - спокойно поправила она.
- Да как ты смеешь! - рявкнул отец Натана.
- Извините, - громко сказал Натан, резко поднялся на ноги и, обогнув стол, обнял Эвелин. - Спасибо вам всем за участие. Я понимаю, что вы желаете нам добра, но этот вопрос касается только нас с женой. Если вы не возражаете, мы пойдем спать. Бентон, пожалуйста, проводи гостей в их покои, когда они будут готовы. - С этими словами он вывел Эвелин из гостиной, избавив ее от непрошеных суждений по поводу их семейных отношений.
Глава 22
- Какой развод, Эвелин? - гневно воскликнула ее мать на следующее утро.
Эвелин сидела за туалетным столиком, обхватив лицо руками.
Она провела ужасную ночь, первую половину которой бесцельно бродила по комнате, а вторую ворочалась в постели, пытаясь примирить необычные события последних дней с теми чувствами, которые за три года успели укорениться в ее душе.
Она вспоминала чудесный пикник и, конечно, разговор с Натаном. Его слова до сих пор не давали ей покоя, наполняли сердце теплом и заставляли по-другому взглянуть на вещи.
Но потом приехали их родители. Утром Эвелин честно поделилась с матерью своими мыслями, чем привела ее в ужас. Выяснилось, что для нее даже думать о разводе - безумие. Баронесса Уэйнрайт еще не успела высказаться по этому поводу, но было видно, что ее просто распирает от возмущения.
Она сердито мерила шагами комнату, а Эвелин тупо смотрела на горячий шоколад, который принесла Кэтлин перед тем, как баронесса бесцеремонно выпроводила ее из спальни.
- Мне стоило немалых трудов держать маркизу в неведении, - раздраженно продолжила ее мать. - До нее доходили слухи из Лондона о твоем романе с этим негодяем Данхиллом. Я уж не говорю о твоем участии в этом ужасном скандале между принцем и принцессой Уэльскими.
- Но это неправда…
- Главное, дочь, что ей известны все эти сплетни! Хорошо хоть, что она не слышала о твоей нелепой идее развестись!
- Так будет лучше для всех…
- Молчи, Эвелин! - рявкнула мать. - Из всех глупостей, что ты вытворяла, эта самая возмутительная! Мало мы из-за тебя натерпелись? А сколько усилий мы приложили, чтобы ты, наконец, вернулась к Линдсею!
О да, было все - письма, утомительные нравоучения, многочисленные визиты в Истчерч… Смиренно вздохнув, Эвелин взяла чашку с шоколадом и сделала глоток.
- Сколько мы выстрадали в результате твоего безумия, и все ради чего? Чтобы ты устроила новый, еще более грандиозный скандал?
Эвелин со стоном опустила голову, положив щеку на стол.
- Скажи, пожалуйста, - баронесса резко обернулась, - почему ты решила окончательно опозорить всех нас?
- Я никого не хочу позорить, - устало возразила Эвелин. - Мы с Натаном три года жили отдельно и…
- Это было твое решение, а не его, - сердито перебила мать.
- Разумеется, - спокойно согласилась Эвелин. - Но он не возражал. Вообще говоря, никто из вас не возражал. Похоже, все считали, что мне лучше уехать из аббатства… а ты, мама, поместила бы меня в приют для душевнобольных, если бы Натан это позволил.
- Какой вздор! Как ты могла так обо мне подумать?! Я хотела помочь тебе, Эвелин! Неужели ты не помнишь, как я волновалась за тебя, как мы с твоим отцом приводили к тебе врачей? Я хотела, чтобы ты перестала с таким противоестественным отчаянием цепляться за свое горе!
Желая закончить эту беседу, Эвелин встала и ушла в гардеробную.
Баронесса поспешила за ней.
- Все это в прошлом, а мы должны жить настоящим, - сухо проговорила она. - Я не понимаю, почему ты решила развестись.
- Что же здесь непонятного? - раздраженно спросила Эвелин, распахивая двери гардероба. - Мы с Натаном пытались наладить наши отношения, мама, но у нас ничего не вышло. Мы долгое время жили отдельно, и теперь уже невозможно преодолеть ту пропасть, которая пролегла между нами.
- Не говори глупости. - Мать потянулась через плечо Эвелин, сняла с вешалки строгое коричневое дневное платье и бросила его дочери. - Со временем ты забудешь об этой трагедии. Ребенок родился болезненным, и с самого начала было ясно, что он долго не протянет. Мы все предупреждали вас, чтобы вы не слишком к нему привязывались. Природа иногда бывает очень жестокой, а вы плохо подготовились к неизбежному.
- Мы не могли не привязаться к этому ребенку - так же как не могли не привязаться к вам, своим родителям. Это кощунственно - обвинять нас в том, что мы слишком любили своего сына!
Баронесса сверкнула глазами.
- Послушай, Эвелин, зачем ты усложняешь всем нам жизнь? Что толку печалиться о прошлом?
- Мне было немного легче в Лондоне, - сказала Эвелин и сунула коричневое платье обратно в гардероб, достав вместо него золотисто-желтое. - Но здесь, в Истчерче, все напоминает мне о Робби! Я постоянно представляю себе его лицо, слышу его смех, вижу его живого в каждой комнате!
Она оттеснила мать в сторону и вернулась в спальню.
В глазах ее стояли слезы. Неужели сейчас, спустя три года после его смерти, ей по-прежнему надо оправдывать свое горе? Неужели никто не понимает, как тяжело видеть его каракули на стене или дорожку в розарии, по которой он катал маленькую деревянную лошадку на колесиках, приделанных Натаном? Или как разрывается на части ее сердце, когда она всего лишь проходит мимо закрытой двери детской?
- Да, это тяжело, - сказала мама, похлопав ее по колену. - Господь забирает тех, кого мы любим, но помогает нам совладать со своим горем. Ты должна открыть свое сердце, Эвелин. Позволь Ему помочь тебе.
- Я уже почти справилась, мама, - возразила Эвелин.
- Нет, - стояла на своем баронесса. - Если ты до сих пор не можешь жить в Истчерче, значит, тебе не дает покоя прошлое. Ты идешь на поводу у своего горя.
- От него не так просто избавиться, - мрачно изрекла Эвелин. - В моем сердце зияет пустота, которую я ничем не могу заполнить. - Она прижала кулак к груди. - Но, видит Бог, я пытаюсь это сделать.
- Ох, Эвелин, тебе просто надо жить дальше, выполняя обязанности жены и хозяйки поместья. А что тебе еще остается? Неужели ты всерьез думаешь, будто кто-то благосклонно воспримет твою глупую идею развода?
Баронесса сжала ее колено и встала.
- Я думаю, в первую очередь ты должна помириться со своим мужем.
- Прошу тебя, мама, - простонала Эвелин, - не пытайся убедить меня…
- Он заслуживает твоего уважения, - продолжила она. - Он сильно страдал, пока тебя не было.
Эвелин расхохоталась:
- Если до тебя дошли слухи о моей жизни в Лондоне, то ты наверняка слышала и о распутнике Линдсее!
- Да, конечно, - мать нахмурилась, - но ты не можешь отрицать, что он пережил огромную потерю - умер не только его сын, но и наследник.
Эвелин вздохнула:
- Спасибо, мама, что объяснила мне, как страдал мой муж. - Она встала и взяла с кресла свое платье. - А знаешь ли ты, что всего через несколько дней после похорон Робби Натан уехал вместе со своими дружками? Потом я редко видела его дома: он порхал как беззаботная пташка, бросив меня в самые тяжелые дни моей жизни. Черт возьми, он совсем не производил впечатление человека, оплакивающего смерть своего наследника! - Эвелин!