"О нет!" – в панике подумала Уитни и еще раз попыталась самостоятельно застегнуть платье. И снова ничего не получилось. Она посмотрела в зеркало. Грудь прикрыта. Только молния на спине расстегнута.
– Да, входите!
Дверь открылась, и появился Мэтью. К его чести нужно сказать, что, войдя, он сперва уставился в пол, и лишь потом, осторожно оглядевшись и обнаружив, что Уитни почти одета, вдруг странно улыбнулся и сказал:
– А! Вот вы где!
– Да, я здесь, – согласилась она, успев подумать: "А куда, собственно, я могла отсюда деться за те десять минут, что пробыла в этой комнате?" – Я не могу до конца застегнуть платье.
Мэтью подошел ближе и протянул руку, словно приглашая на танец.
Даже в этом тесном помещении он казался до невероятности красивым.
Уитни не подала в ответ руки, боясь, что еще больше смутится от этого физического контакта, и Мэтью, словно прочтя ее мысли, уточнил:
– Я просто помогу вам подняться вот на это возвышение.
Он взял ее за руку теплой и сильной ладонью и подвел к небольшому подиуму перед трельяжем. Уитни поднялась на пару ступенек, но тут Мэтью вскинулся:
– А про туфли забыли! – и подошел к выстроенным в линейку парам обуви.
Ну вот! Сейчас он выберет те самые туфли на высоченных шпильках, чтобы Уитни не казалась такой коротышкой. И придется, проглотив гордость, объяснить, что она боится в них упасть в часовне во время свадьбы.
– Вот эти подойдут. – Мэтью выбрал пару туфель с открытым носком, на наборном каблуке средней высоты. – Примерьте.
– Если вы сперва застегнете мне молнию. Пожалуйста. – Не хватало еще неловко покачнуться, обуваясь, и отпустить корсаж платья, прижимаемый к груди рукой!
Мэтью подошел, держа в руке туфли, поставил их на пол и начал застегивать молнию на платье – медленно, зубчик за зубчиком.
От его прикосновений и ощущения скользящего по обнаженной коже шелка по спине Уитни разлился жар. Мэтью стоял так близко, что можно было ощутить запах его одеколона – легкий, с нотками сандалового дерева. Захотелось медленно повернуться, не заботясь о том, застегнуто ли платье.
Можно было бы так и поступить – начать заигрывать с этим мужчиной, выяснить, что же стояло за их вчерашним разговором в ее комнате. Но вдруг Мэтью решит, что она таким образом хочет разрушить организуемую им идеальную свадьбу? Поэтому Уитни просто закрыла глаза и замерла не дыша.
Мэтью застегнул молнию, затем разгладил ладонью складки на корсаже Уитни, поправил драпировку из прозрачного шелка на ее плече.
В голове мелькнуло: "Это ничего не значит. Просто он обожает все держать под контролем и хочет убедиться, что платье на подружке невесты сидит идеально".
Мэтью обошел ее, встал рядом и спросил:
– Вы не хотите взглянуть?
Уитни, почувствовав тепло его тела, контрастирующее с прохладным воздухом в комнате, открыла глаза и ахнула, увидев отражение в зеркале и не узнавая себя.
Элегантная, изящная женщина рядом с красивым, сильным мужчиной.
– Почти идеально, – произнес Боумант.
"Почти" – что за ужасное слово!
– Это потрясающе. – Уитни подавила порыв покружиться перед зеркалом – такой сдержанный человек, как Мэтью, этого не поймет.
Его отражение улыбнулось. Причем по-настоящему: у глаз собрались морщинки.
– Платье слишком длинное для вас. Посмотрим, как оно будет смотреться с обувью.
Затем, к удивлению Уитни, он опустился на колени и протянул ей туфлю, словно в сказке про Золушку.
Приподняв подол, Уитни обулась и сразу почувствовала, насколько эта обувь устойчивее той, что была на ней на злополучном благотворительном ужине, когда она упала.
Мэтью, сев на пятки, поинтересовался:
– Ну как ощущения?
– Неплохо. – Уитни сделала пробный шаг назад и признала: – Вообще-то, вполне годится.
– Вы сможете в них ходить? Или вам лучше выбрать балетки?
Она непонимающе уставилась на собеседника, и тут до Уитни дошло:
– Джо сказала вам, что я неуклюжая, верно?
Мэтью снова улыбнулся – улыбка чудесным образом преобразила его лицо, и от нее собеседницу снова бросило в жар.
– Возможно, она упоминала что-то подобное.
Уитни смутилась.
– Это потому, что вы сочли меня вчера пьяной.
Его кадык дернулся, но на этот раз Мэтью не улыбнулся.
– Ну, если уж быть до конца откровенным, я не исключил и то, что вы обширялись наркотой.
Глава 4
Уитни посмотрела с удивлением, а затем ее нежные черты окаменели. Не говоря ни слова, она повернулась к зеркалу.
"Что случилось?" – гадал Мэтью, обшаривая ее взглядом. Выглядела она потрясающе. Надеясь, что комплимент поправит дело, он заявил:
– Этот цвет очень вам идет.
Не помогло. Она закатила глаза.
Раньше откровенность всегда срабатывала. А он-то думал, что его признание прозвучит как шутка, над которой они вдвоем посмеются. Ну почему, общаясь с этой женщиной, он вечно умудряется ляпнуть что-нибудь не то!
Она оказалась вовсе не такой, какой Мэтью ее себе представлял. Вчера он допоздна пытался нарыть о ней информацию и с удивлением узнал, что она действительно уважаемый коннозаводчик, что ее лошади и вправду красивые, а одна на самом деле выиграла золотую медаль. Но фотографий Уитни Мэддокс нигде не было: ни на официальном сайте ее ранчо, ни в прессе. Она напоминала привидение: то ли есть, то ли нет.
Впрочем, женщина, которая сейчас стояла перед ним, была из плоти и крови. Ладони до сих пор немного покалывало при воспоминании, как он застегивал на Уитни платье. Так и подмывало снова его расстегнуть, чтобы обнажить ее спину.
"Нужно сосредоточиться!" – одернул себя Мэтью. Нельзя отвлекаться от мыслей о подготовке идеальной свадьбы. Даже если хочется думать лишь о том, как соблазнительно обтягивает фигуру Уитни этот наряд.
– Вы очень красивы в этом платье, – слова вырвались у Мэтью сами собой.
Она посмотрела недоверчиво.
– Неужели вы не видите? Выглядите потрясающе.
– Не знаю, что и думать.
Он ощутил запах ее духов: сладкий, с нотками ванили и специй. Мэтью захотелось прижаться губами к шее Уитни и увидеть в зеркале, какой будет реакция этой женщины: она покраснеет, отшатнется или подастся к нему?
Уитни отвела взгляд и произнесла:
– Я могу сменить цвет волос.
– Что?
– Я могу обесцветить волосы. Эта белая прядь почему-то не закрашивается никакой краской – я уже пыталась.
– Но с чего вдруг вам вздумалось краситься в блондинку?
Мэтью не мог представить Уитни с таким цветом волос – он не будет ей к лицу, исчезнет утонченность ее красоты.
– Если я стану блондинкой, никто не узнает во мне Уитни Уайлдз. И тогда, если я вдруг упаду или уроню букет, люди решат, что я просто неуклюжая, но никому и в голову не придет заявить, что я под кайфом.
Мэтью почувствовал, как его захлестнула волна стыда.
– Не надо ничего менять! – заявил он и отвел в сторону челку, упавшую на глаза собеседницы.
Уитни не отстранилась, но и не потянулась к нему. Хорошо это было или плохо – оставалось только гадать.
– Но… – Она сглотнула. – С этой прядью я слишком похожа на себя. Люди меня обязательно узнают. Мне казалось, вы не хотите, чтобы это случилось.
– Вы говорите так, словно быть похожей на себя это плохо.
Встретившись с Мэтью глазами в зеркале, Уитни спросила:
– А разве это не так?
Он шагнул ближе и, не в силах сдержаться, коснулся пальцами ее затылка, затем скользнул ими по шее и дальше, по плечу, прикрытому прозрачным шелком. Никогда раньше он не позволял себе подчиняться эмоциональному влечению. Мэтью на примере собственной семьи знал, что может случиться, когда действуешь под влиянием чувств: разрушаются браки, остаются незаконнорожденные дети – брошенные, забытые.
Эти мысли помогли вновь обрести сдержанность, и пальцы Мэтью вместо того, чтобы скользнуть дальше – по груди гостьи или по ее обнаженной руке, лишь поправили складки шелка на плече Уитни. Она, распахнув глаза, наблюдала за ним в зеркале.
– Вы прекрасны, – произнес он так, как сказал бы это Филипп: низким, чарующим голосом.
Уитни глубоко вдохнула, отчего грудь ее соблазнительно приподнялась. Мэтью захотелось сгрести эту женщину в объятия и рассказать, что он уже давно, еще много лет назад, влюбился в нее, а затем раздеть и отнести в свою кровать.
Но ничего этого он не сделал – лишь приказал себе: "Сосредоточься, черт побери!" – отступил назад и попытался окинуть Уитни объективным взглядом. Теперь, когда она обулась, платье казалось не таким длинным, но все равно волочилось по полу. Нужно укоротить подол. Но сперва хорошо бы выяснить, годятся ли выбранные туфли.
– Давайте посмотрим, как вы ходите в этой обуви.
Помедлив, Уитни одной рукой взяла собеседника под локоть, в другой зажала край подола и сошла с помоста. Затем она вышла из примерочной, Мэтью последовал за ней. Взяв с одного из столов букет искусственных цветов, он вручил его Уитни с наказом:
– Шагайте медленно. Широко улыбайтесь.
– От вашего внимания ничего не ускользает, – улыбнулась она, прошла немного вперед, затем повернулась и направилась к Мэтью. Но, почти дойдя до него, Уитни вдруг споткнулась, наступив на чересчур длинный подол, и выронила букет.
Мэтью поймал ее, удержав за запястья, и поставил на ноги.
– Извините, – пробормотала она.
– Не переживайте из-за этого.
Взгляд Уитни стал жестким, тело ее напряглось.
– Вчера мне из-за этого пришлось попереживать. Вы уверены, что сегодня я не обширялась и не напилась?
Что ж, он заслужил, чтобы ему швырнули эти слова в лицо.
Не отпуская ее запястий, Мэтью наклонился к лицу Уитни и глубоко втянул носом воздух.
– В вашем дыхании совершенно не чувствуется алкоголь, – заявил он, глядя на ее губы.
Она ахнула от такой наглости.
Затем он, отпустив одну руку Уитни, ладонью коснулся ее подбородка, заставляя поднять лицо.
Годы общения с Филиппом научили Мэтью различать признаки опьянения.
– Вы ничем не одурманены, – сделал он вывод.
– Вы можете это определить?
Понимая, что нужно отпустить Уитни, но вместо этого погладив ее нежную кожу под подбородком, Мэтью произнес:
– Когда становишься Боумантом, развиваешь в себе кое-какие умения, необходимые для выживания.
Она удивилась:
– Когда "становишься" Боумантом? Что это значит? Разве вы не Боумант с рождения?
Мэтью застыл. Неужели он сказал это вслух? Никогда он не говорил ничего, что могло бы подвергнуть сомнению его право быть частью этой семьи. Проклятье, всю жизнь он только и делал, что доказывал всем, что он – Боумант до кончиков ногтей.
– Вы озадачили меня, – прошептала Уитни и слегка подалась вперед, приоткрыв губы.
– Это вы меня озадачили, – ответил он тоже шепотом, поглаживая кончиками пальцев ее лицо.
– Значит, мы в расчете? – Она вскинула на Мэтью свои светло-зеленые глаза. Он совсем уж было собрался поцеловать эту женщину долгим, жарким поцелуем, прижать ее к себе и…
– Уитни? Мэтью? – прорвался сквозь овладевшее им безумие голос Джо.
Боумант отпустил спутницу, и тут же ему опять пришлось ее подхватить, потому что она снова наступила на подол.
– Я вас поймал.
– Вам постоянно приходится это делать.
Из-за угла появилась Джо в окружении швей и обслуживающего персонала салона.
– Мне нужно срочно уехать, – пояснила она, а между тем от ее платья распорядитель свадьбы начала отстегивать шлейф. – Кобыла, которую я сейчас тренирую на ферме, неожиданно сильно занервничала, и Ричард боится, что она поранит себя. – Джо оглянулась через плечо на сопровождающую ее небольшую армию женщин, пытающихся снять с нее подвенечный наряд. – А побыстрее нельзя?
Раздались протестующие возгласы, и свадебный распорядитель сказала:
– Мисс Спирс, мы не можем рисковать – вдруг платье порвется?
Джо тяжело вздохнула.
– Я поеду с тобой, – заявила Уитни. – Моя помощь может пригодиться. Ты ведь научила меня, как поступать в таких случаях.
– Нет, мисс Мэддокс, вы не поедете, – возразил Мэтью твердым голосом, а когда все присутствующие, замерев, повернулись к нему, добавил уже мягче: – Я хотел сказать, у нас еще много дел. Надо, чтобы укоротили подол вашего платья, а после обеда назначена ваша встреча со стилистом. Нужно придерживаться намеченного плана.
– Мэтью прав, – согласилась Джо. – К тому же Рапунцель только еще больше занервничает при появлении незнакомого ей человека. Я сама справлюсь. – И добавила, чтобы смягчить отказ: – Твое платье – просто изумительное!
– Твое тоже, – ответила Уитни. Кажется, комплимент помог: голос ее зазвучал чуть бодрее.
Джо обратилась к Мэтью:
– Можно тебя попросить отвернуться?
– Конечно.
Он повернулся спиной, чтобы Джо сняла с себя платье. Этот наряд ценой в пятнадцать тысяч долларов и с шлейфом длиной в целых десять футов был выбран за то, что в нем она выглядела, как кинозвезда. Пусть все на этой свадьбе напоминает: клан Боумантов зиждется на двух китах: роскоши и могуществе. И тогда никто, включая подружку невесты, уже не посмеет сомневаться, что Мэтью – часть этой семьи.
Он исподтишка кинул взгляд на Уитни. Гостья права: изящная фигурка, черные волосы с белой прядью и огромные глаза ее мгновенно выдадут – хоть наряди эту женщину в холщовый мешок. А шелковый наряд лишь еще больше подчеркивает ее запоминающуюся внешность.
За последние двадцать четыре часа Мэтью только и делал, что обижал Уитни. Как бы он к ней ни относился, это никуда не годится, если хочешь, чтобы свадьба прошла по плану.
– Я приглашаю вас на обед, – предложил он. – А после мы прекрасно проведем сегодняшний день.
Уитни покосилась на собеседника.
– Вы постоянно проводите свои дни, наряжая женщин на свадьбы?
– Нет, – ухмыльнулся Мэтью. – Не угадали. Я лишь проверяю, чтобы все было организовано…
– Идеально?
– Именно.
Уитни склонила голову набок:
– А свою работу вы прогуливаете?
– Это и есть моя работа. Я начальник отдела маркетинга пивоваренной компании "Першерон". Эту фирму Чедвик организовал после того, как продал семейную пивоварню. Я убедил его, что свадьба Филиппа – в первую очередь отличная возможность показать семейство Боумант с лучшей стороны. Чедвик согласился с моей идеей сразу. Другое дело – Филипп и Джо, которых пришлось долго уговаривать.
– Понятно, – сказала Уитни, прочистила горло и поинтересовалась: – А разве ваша девушка не обидится, если вы пообедаете со мной?
Мэтью наклонился к ней так близко, что снова почувствовал аромат ванили, и ответил:
– У меня никого нет.
Уитни покраснела, и ему снова захотелось расстегнуть ее шелковое платье и прикоснуться к ней, но он лишь спросил:
– А у вас?
Она уставилась в пол.
– Я считаю, мне одной лучше – меньше проблем.
– Тогда мы вполне можем вместе пообедать.
– Вы уверены? Или сначала обыщете мою сумку? Вдруг там контрабанда?
Колкость была заслуженной, оттого задела еще больнее. "В этой ситуации единственный достойный выход – открыто повиниться, – подумал Мэтью. – Если повезет, Уитни надо мной сжалится".
– Уверяю, я больше не буду вести себя, как полный придурок.
Ее губы сложились в улыбку, которую она не смогла удержать.
– А можно те же слова, но в письменном виде?
– Могу даже заверить их у нотариуса, если именно это требуется для того, чтобы вы меня простили.
Уитни удивленно посмотрела на собеседника.
– Вы уже извинились вчера вечером. Ни к чему делать это снова.
– Нет, я должен, потому что продолжаю вести себя не по-джентльменски.
Она вскинула брови и открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла, потому что в этот момент кто-то громко позвал:
– Мистер Боумант, мы готовы приступить к подгонке платья мисс Мэддокс!
Мэтью огляделся по сторонам. И Джо, и ее платье уже исчезли. Он и Уитни уже бог знает сколько стояли одни посреди торгового зала, болтая и флиртуя друг с другом.
Пора снова браться за дела.
Однако Мэтью с огромным нетерпением ждал обед.
Глава 5
– Извините, сэр, но свободных столиков не осталось, – пояснила официантка.
Мэтью не ожидал, что в этом бистро будет так людно. Сюда набились перекусить те, кто полдня бродил по рождественским распродажам. Сейчас тут стоял гул от разговоров, а в проходах между столиками все было заставлено сумками и пакетами с покупками.
– Мы можем пойти в другое место, – предложил Мэтью.
Но Уитни, стянув на кончик носа солнечные очки и глянув поверх них, сказала:
– Подойдет и это.
Они заняли два последних свободных места у узкой стойки, идущей вдоль окна. Мэтью собирался отвести свою спутницу в тихий ресторанчик, чтобы за столиком спокойно поговорить. Но с другой стороны, если они будут сидеть рядом на табуретах, возможно, ему удастся, будто невзначай, коснуться руки или бедра Уитни.
Она сняла очки и вязаную шапку, а затем повернула лицо к свету и выдохнула. В этот момент от нее исходила такая безмятежная радость, эта женщина была так прекрасна и так естественна, что у Мэтью перехватило дыхание.
Затем к ней снова вернулись ее обычные сдержанность и стеснительность.
– Извините, – произнесла Уитни и поправила волосы, – здесь немного холоднее, чем в Калифорнии. Я соскучилась по солнцу. – Ее щеки покраснели под взглядом Боуманта.
– Давайте сделаем заказ, – сказал Мэтью. – А потом вы расскажете мне о Калифорнии. Я имею в виду не общие сведения из путеводителя. Я хочу больше узнать о вас.
Она кивнула, улыбнувшись краешками губ, и тут подошла официантка. Уитни заказала суп и салат. Мэтью выбрал бутерброд со стейком. Пока все шло нормально.
Но тут Мэтью заметил, как расширились глаза официантки – она узнала его спутницу. Оставалось надеяться, что проблем с этим не возникнет. Ресторан забит под завязку, и обслуживающему персоналу есть чем заняться вместо того, чтобы гадать, почему к ним заявилась Уитни Уайлдз.
Мэтью повернулся к ней и попросил:
– Расскажите мне о себе.
Она пожала плечами.
Снова подошла официантка – принесла минеральную воду и кофе и спросила с широкой улыбкой:
– Желаете что-нибудь еще?
– Нет, – с нажимом произнес Мэтью, – спасибо.
Женщина снова стрельнула глазами в сторону бывшей звезды и ушла, недоверчиво улыбаясь.
Но Уитни, казалось, ничего не заметила. Она вынула пластиковую соломинку из упаковки и теперь вертела бумажную обертку в длинных пальцах. Мэтью зачарованно наблюдал за этим.
– Вы меня озадачиваете, – сказала Уитни, не поднимая глаз от клочка бумаги в своих руках. – Снова.
– Почему? – удивился Мэтью. Она кинула на него взгляд искоса. – Нет, серьезно, объясните мне. Я вовсе не собирался вас озадачивать.
– Вы так на меня смотрите…
– Как? – спросил Мэтью, уставившись на соломинку в своем стакане, чтобы не смущать Уитни взглядом.
Между ними воцарилась напряженная тишина, напоминающая струну, вот-вот готовую лопнуть. Мэтью испугался, что у него не выдержат нервы, хотя он всегда прекрасно владел собой.