Канза сделала еще один глоток, чувствуя тяжесть в груди. Его планам стабильности не было суждено сбыться. Араму исполнилось сорок лет, и, насколько она знала, после фиаско с Мэйсун у него больше не было серьезных отношений.
Как могло получиться, что мужчина, с юных лет мечтавший о семье, тогда как почти все молодые люди в его возрасте жаждут свободы, рискует закончить свою жизнь в одиночестве?
Арам подал ей сэндвич и продолжал:
– Затем наставник моего отца, ювелир королевского дома Зохейда, вышел на пенсию, и его должность стала вакантной. Он порекомендовал отца королю Атефу и…
Канза подняла руку:
– Ты не забыл? Я из Зохейда, и мне известно, что случилось потом. Твой отец стал королевским ювелиром. Я хочу услышать то, чего никто не знает.
А повторы я ненавижу.
В его глазах сверкнули озорные искорки.
– Так я и оказался в Зохейде, в этой жемчужине посреди пустыни, как называл королевство отец. У меня не было сомнений в том, что спустя год он нас снова потащит за собой в какое-нибудь другое место. Однако мы там осели. Я помню в мельчайших подробностях, что почувствовал, ступив на землю Зохейда. Я нашел свой дом.
О боже! Сколько эмоций! Канза была готова достать из сумочки бумажный носовой платок. Для него.
– Это ощущение усилилось, когда я встретил Шахина. – Арам глубоко вздохнул. – Джохара рассказывала тебе, как он спас ее от неминуемой смерти?
Канза помотала головой, глаза у нее защипало.
– Она была гиперактивной шестилетней девочкой, за которой нужен был глаз да глаз. Я отвернулся на секунду, а она устремилась к балкону. Я был слишком далеко, отец тоже не успевал, а Джохара уже соскользнула вниз. Шахин налетел, словно ястреб, что, собственно, и означает его имя, и успел ее подхватить. В следующее мгновение я был уже внизу. Меня переполняли страх, облегчение и благодарность. С того дня Шахин стал моим первым и единственным другом. Так же как он стал первой и единственной любовью Джохары.
Канза перевела дыхание.
– Вот это да, – прошептала она.
– Да. – Арам откинулся на спинку стула. – Это было неописуемое ощущение – быть другом человека такого калибра, как Шахин, причем это не имело ничего общего с его статусом. Хотя я был уверен, что он искренне привязан ко мне, между нами всегда оставалась пропасть. Джохара взрослела. Я осознал, что ее чувства к Шахину были чувствами не друга. Несмотря на юный возраст, она полюбила. К тому времени, когда Джохаре исполнилось четырнадцать, каждую секунду, проведенную с Шахином, меня наполняла тревога. Хотя нам втроем было очень хорошо, я считал, что увлечение ее Шахином приведет к катастрофе. Наконец моя тревога достигла критической отметки.
– Продолжай, – взмолилась Канза, когда Арам умолк. Ей хотелось услышать весь рассказ.
Арам провел рукой по темным шелковистым волосам.
– Мы играли в сквош. Я разгромил Шахина на голову. Чем активнее Джохара подбивала его дать мне сдачи, тем неистовее я становился. После, в раздевалке, я излил на Шахина все свое беспокойство. Я назвал его испорченным принцем, который превратил в игру манипулирование человеческими эмоциями. Я обвинил его в том, что он позволил Джохаре влюбиться в него просто ради смеха. Я потребовал, чтобы он перестал морочить ей голову, или я все расскажу его отцу, королю Атефу, и тот запретит ему приближаться к Джохаре. Шахин был раздавлен. Он сказал, что Джохара для него – как младшая сестренка, о которой он всегда мечтал. Я поглумился над ним, заявив, что его чувства к ней совсем не похожи на чувства старшего брата. Он ответил, что Джохара понимает его лучше всех остальных, даже лучше меня, и что он любит ее. Я был в ярости. Я беспокоился о Джохаре и предупредил Шахина, что не буду стоять в стороне и наблюдать, как он причиняет моей сестре непоправимый вред.
Канза не могла представить, что он тогда пережил. Чувствуя, что между его лучшим другом и сестрой образуется мощная связь, Арам тем не менее был уверен, что их отношения потерпят катастрофу, и разрывался между любовью к сестре и к Шахину. Должно быть, это было ужасно – знать, что кого-нибудь он в итоге обязательно потеряет.
Лицо Арама исказилось от боли. Он положил руки на стол, его взгляд был устремлен в прошлое.
– Не выдержав моих обвинений, Шахин тоже разъярился, а я, увидев, что мои слова причинили ему боль, начал остывать. Но то, что я высказал, уже нельзя было взять назад. Было слишком поздно. Шахин заявил, что он избавит меня от необходимости бежать к его отцу. Он больше никогда не приблизится к Джохаре или ко мне. И он сдержал слово.
Было ясно, что боль тех потерянных лет никогда не проходила. И хотя Шахин и Джохара сейчас были женаты, а дружба между Арамом и Шахином возобновилась, старая рана по-прежнему давала о себе знать. К тому же сейчас их отношения не могли остаться прежними, так как у Шахина появились обязательства перед женой и дочерью, в то время как Араму нечем было заполнить пустоту в жизни. Разве что работой. И по словам Джохары, он работал как проклятый.
– Только когда я начал понимать, что разрыв дружбы с Шахином был самым плохим событием в моей жизни, мама неожиданно взяла Джохару и покинула Зохейд. Я стал свидетелем того, как наша семья распалась, и был не в силах ничем помочь и ничего предотвратить. Я остался с отцом, который все больше уходил в себя, невзирая на мои усилия. Я попытался восстановить отношения со своим лучшим другом, надеясь, что он пойдет мне навстречу, но Шахин также оставил Зохейд, лишив меня надежды на примирение.
Выходит, она и тут ошибалась. Ссору с Шахином вызвало не безразличие, а, наоборот, чрезмерная забота. И это обошлось Араму гораздо дороже, чем Канза могла представить.
Арам продолжал:
– Мои мечты сделать Зохейд своим домом оказались напрасными. Я тоже решил уехать и думал о том, как убедить отца отправиться со мной. Но я отказался от этой идеи, поняв, что работа – единственное, что не позволяло ему умереть. Понимая, что не смогу его оставить, я отказался от мысли о переезде и решил остаться в Зохейде, пока жив отец.
Должно быть, в этом заключалась некая ирония: Арам наконец-то осел на одном месте, но для него жизнь в Зохейде стала хуже ссылки.
Словно услышав мысли Канзы, Арам вздохнул и подтвердил ее догадки.
– В этом была ирония. Я наконец получил то, что хотел – стабильность и оседлость, – но практически без семьи. Затем, спустя шесть лет после того, как мама и Джохара уехали, я попытался создать семью, о которой так долго мечтал. Что из этого вышло, тебе известно.
Канза кивнула, в горле у нее снова встал комок.
– Тебе все-таки пришлось уехать.
Арам глубоко вздохнул.
– Да. После этого я не задерживался в одном месте больше, чем на несколько месяцев. Я просто не хотел, не мог это вынести. Через три года Шахин и Джохара поженились. – Улыбка осветила его лицо. – Как хорошо, что в итоге все закончилось благополучно. Я вернул друга, моя мать воссоединилась с отцом, у нас снова появилась семья. В Зохейде. Там, куда мне доступ закрыт.
Ну вот, теперь она знает о том, что произошло между ним и Шахином и кого винить в том разрыве отношений. Впрочем, "винить", наверное, не совсем правильное слово. Если она захочет узнать что-нибудь еще, то не сегодня. В другой день. Если у них будет другой день.
Сердце Канзы ёкнуло.
Арам вдруг одарил ее теплой улыбкой:
– Спасибо.
Сердце ее забилось с неистовой силой.
– За… за что? – пролепетала она.
Его черты смягчились, и это придало лицу Арама неотразимое очарование.
– За то, что выслушала. Что не осудила. Мне показалось, ты даже мне симпатизировала.
Глаза Канзы защипало от слез – так тронута она была.
– Да, симпатизировала. Все эти годы вдали друг от друга… Это было трагедией для всех вас.
Арам помолчал, потом сказал:
– Да. Но сейчас они вместе.
Он сказал "они". Не "мы".
Похоже, он не считает, что у него есть семья в лице его друга и сестры. Хуже того, он не рассматривает себя в качестве члена этой семьи. И хотя выражение его лица стало теперь бесстрастным, Канза чувствовала, что за этим скрывается боль.
После этого, словно по молчаливому соглашению, они провели остаток дня в ресторане, беседуя о самых разных предметах, но больше не касались темы потерянных лет и несбывшихся мечтаний.
Дождь прекратился, и Арам пригласил Канзу на прогулку. Они, казалось, исходили весь Центральный парк и гуляли до тех пор, пока не стемнело.
Канза не ощущала ни расстояния, ни времени. Она слышала, видела и чувствовала только Арама. В его компании ей было неожиданно легко, неожиданно занимательно. Единственное, что доставляло ей грусть, так это печаль из-за того, что их общение довольно скоро подойдет к концу.
За ужином речь зашла о смешных эпизодах, случавшихся в прошлом. От его густого сочного смеха по спине Канзы бегали мурашки. Она не раз ловила взгляды других женщин, выражающих недоумение по поводу того, что такая замухрышка делает в обществе божественно красивого мужчины.
На обратном пути Арам остановил машину в двух кварталах от ее дома, чтобы пройтись вместе с ней.
Они шли в молчании, и Канза ощутила огромное желание взять его за руку, прижаться к нему. Но она справилась с собой.
У подъезда Арам спросил:
– Как насчет завтрашней встречи в это же время?
Сердце в ее груди исполнило пируэт от перспективы провести еще один день с ним.
– Мне надо работать.
Арам махнул рукой:
– Возьми выходной.
– Я не могу. Джохара…
– Сама вытолкнет тебя из офиса, требуя, чтобы ты отдохнула. Она говорит, ты трудоголик.
– Да, конечно, – усмехнулась Канза. – То же самое она говорит и о тебе.
– Видишь? Нам обоим нужен отдых.
– Мы уже отдохнули.
– Мы вкалывали пять часов сегодня утром, – возразил Арам. – Завтра будет настоящий выходной – со всем, что из этого вытекает. Будем спать допоздна, а затем делать только то, что взбредет нам в голову. И так до полуночи.
Он только что описал, каким мог бы быть день в раю.
Затем Канза кое-что вспомнила, и мечта о райском дне угасла. Она простонала:
– Я действительно завтра не могу.
В его взгляде мелькнуло разочарование, правда, только на миг. Затем Арам оживился:
– Тогда послезавтра. Скажем, в одиннадцать часов. Нет, лучше в десять.
Неугомонное сердце заплясало. Канза приложила усилия, чтобы не расплыться в улыбке. Стараясь говорить безразлично, она произнесла:
– Ну ладно.
– Может, отреагируешь с большим энтузиазмом?
– Нет, – насмешливо нахмурилась она. – Это все, на что я способна. Прими или… В общем, прими такой ответ или не принимай его вовсе.
– Пожалуй, я приму его.
Девушка рассмеялась.
Несколько минут спустя она, улыбаясь, входила в свою квартиру. Надо же, как давно она не проводила время столь приятно. И все это благодаря Араму. Кто бы мог подумать?
Встретившись взглядом со своим отражением в зеркале, Канза моргнула от удивления. Щеки ее пылали, в глазах застыла мечтательность. И во всем виноват Арам, которому в голову даже прийти не могло, что общение с ним произведет на нее такой эффект.
Да, с ним было очень приятно. Жалко только, что он грозит разрушить ее душевное равновесие.
И она только что согласилась провести еще день в его компании. Ну не идиотка ли?
Глава 7
– Прекрасный день, мой эльф. Ну, как поживаешь?
Канза была вынуждена прислониться к стене, чтобы устоять на ногах, которые всегда слабели, стоило ей услышать голос Арама. Сердце бешено застучало в груди.
Можно было рассчитывать, что после месяца ежедневного общения она привыкнет к Араму, но этого не произошло. Кроме того, она становилась все более восприимчивой.
– Отлично, – принудила себя сказать Канза. – А как поживает мой рыцарь в сияющих доспехах? – пошутила она.
Арам расхохотался. Он утверждал, что она способна его рассмешить так, как прежде не удавалось ни одному человеку. И Канза, к их обоюдному удовольствию, продолжала его веселить. Наградой ей служил его смех.
– Я тоже поживаю отлично, так как знаю, что скоро увижусь со своим эльфом. Ты готова? Я внизу. – Да, он никогда не просил разрешения подняться в ее квартиру. – И поторопись! У меня есть что показать.
– Не играй со мной, – предупредила Канза с улыбкой. Взглянув на себя в зеркало, она простонала. Не такая уж хорошая мысль – смотреться в зеркало за мгновение до встречи с Арамом. Сравнение с ним она конечно же не выдерживала. Раздосадованная, Канза вышла из квартиры и быстрым шагом направилась к лифту. – Неужели ты приготовил сюрприз? У меня аллергия на сюрпризы.
– Чтобы ты не оказалась в больнице, я намекну. – В его голосе слышалось возбуждение. Это происходило каждый раз, когда они планировали сделать что-то вместе. – Это то, где живут люди.
– Ты купил квартиру?! О, поздравляю!
– Неужели ты думаешь, что я решился бы на столь серьезный шаг, не проконсультировавшись с тобой?
Двери лифта открылись, и она увидела Арама. Канза ощутила почти физический удар. Как же он красив!
И, глядя, как блестят его глаза, она поняла, что Арам в полном порядке. Шесть недель назад он выглядел иначе. С тех пор его состояние заметно улучшилось.
И она, дурочка, ежедневно встречается с ним. С другой стороны, прямой угрозы от него не исходило.
Как обычно, Арам не стал прикасаться к Канзе, брать ее за руку. Он устремился вперед, жестом предлагая ей следовать за ним. Она была готова идти за ним куда угодно.
Когда они оказались в машине, Арам повернулся к ней:
– Мы едем смотреть квартиры. Я подпишу контракт на покупку той квартиры, которая, по твоему мнению, подойдет мне больше всего.
От удивления Канза открыла рот:
– Как я смогу выбрать?
Он лукаво взглянул на нее:
– Потому что ты все знаешь.
– Эй! – воскликнула девушка. – Спасибо, что предоставил мне такую честь, но я вынуждена отказаться.
– Ты не можешь отказать своему другу, – возразил Арам.
– А как насчет свободы воли? – слабо запротестовала она.
– Зачем нужна воля, если у меня есть ты?
– Если бы это сказал кто-нибудь другой, я рассмеялась бы. Но ты безумен и действительно купишь ту квартиру, на которую я укажу.
Арам подтвердил ее слова энергичным кивком.
– Что, если тебе мой выбор не понравится?
– Этого не будет, – заявил он. – Кстати, я не безумен, просто у меня есть опыт. Все, что ты выбираешь для меня или советуешь мне, я считаю идеальным. Достаточно взглянуть на меня.
Именно это Канза старалась не делать.
Арам указал на свою одежду:
– Вчера в магазине ты сказала, что мне подойдет этот костюм. Так и есть.
"Да, потому что ты будешь выглядеть великолепно даже в мешке", – подумала Канза.
– Сам-то я предполагал, что буду выглядеть как попугай, но нет. – Глубокий пурпурный цвет подчеркивал невероятный оттенок его глаз и волос. – Я купил костюм по пути сюда, основываясь исключительно на твоем мнении. У меня еще никогда не было одежды, которая так шла бы мне.
Канза улыбнулась – нельзя было не признать правоту его слов.
– Тебе подойдут даже розовые рюши, – пошутила она.
– В следующий раз обязательно куплю что-нибудь с рюшами, – с готовностью отозвался Арам.
– Я должна это увидеть, – засмеялась Канза.
Он усмехнулся, его зубы ослепительно блеснули.
– Непременно увидишь. – Арам стал серьезным. – Шутки в сторону, я вовсе не импульсивен. Я бизнесмен и принимаю решения, выбирая то, что лучше для меня. А ты для меня лучше всего.
– Спасибо, – растерялась Канза. – Но, право, ты мне льстишь.
– Ничего подобного. – Он покачал головой. – Ты видишь вещи и людей такими, какие они есть. – Арам бросил на нее одобрительный взгляд; в последние дни такое часто случалось. – Ты доказала это, поверив мне на слово и изменив свое мнение обо мне. Пожалуйста, посмотри на меня.
О боже, только не это! Осознает ли Арам, какой эффект на нее оказывает близость к нему? Что уж говорить о взгляде…
Нет, наверное, ему невдомек, что она при этом испытывает.
Канза вздохнула:
– Ну, смотрю. Пурпур тебе к лицу. На что мне еще смотреть?
– На чудо, которое ты совершила. Ты познакомилась с пресыщенным человеком, который чувствовал себя так, словно ему сто лет, и превратила его в неугомонного ребенка, увлекшегося теми вещами, которыми он давно не занимался. Причем ты добилась этого, будучи сама собой, понимая меня и говоря все то, что мне необходимо было услышать.
Канза моргнула. Она говорила ему далеко не все. Ни за что! То, что она думает об Араме, что чувствует по отношению к нему – это ее беда, не его. Однако с каждой проведенной в его обществе секундой ей становилось все сложнее сдерживать эмоции.
А он тем временем продолжал:
– Ты выдернула меня из спирали, по которой я скатывался вниз. Встреча с тобой была самым лучшим, что произошло со мной за последнее время.
Сердце Канзы было готово выпрыгнуть из груди. Значит, Арам рассматривает ее в качестве замены своего лучшего друга и сестры – осознавать это было одновременно и приятно, и мучительно.
Чувствуя, как к ее глазам подступает влага, она попыталась ответить как можно беззаботнее:
– Вот как? Ты говоришь серьезно? А мне казалось, что со мной ты не готов быть серьезным.
Его улыбка была настолько теплой, что ее сердце начало плавиться.
– Я всегда серьезен с тобой. К тому же в твоем обществе я получаю необыкновенное удовольствие. Если ты чувствуешь, что я давлю на тебя по поводу квартиры…
Канза невольно рассмеялась:
– Ладно, ладно. Не притворяйся, что у меня есть право выбора в таком серьезном деле.
– Я знал, что могу на тебя рассчитывать, – расплылся в улыбке Арам. – Ах, Канза, ты самая восхитительная девушка на свете.
Ну конечно. Какая девушка не захочет услышать из его уст такой комплимент? Вопрос в том, можно ли ему верить?
Арам остановил машину перед зданием, которое показалось ей смутно знакомым. Как только он открыл дверцу со своей стороны, Канза тут же открыла свою дверцу, чтобы не ждать, пока он обойдет машину, изображая джентльмена. Впрочем, открывание дверцы и пристегивание ремня безопасности было единственным, что Арам для нее делал как для женщины.
Они стояли на Пятой авеню перед зданием в стиле итальянского ренессанса.
Забывшись от восторга, Канза повернулась к нему.
– Я раньше жила в квартале отсюда. – Как она раньше не узнала местность? Должно быть, из-за того, что рядом был Арам. – Я любила ту квартиру.
Это был мой единственный настоящий дом.
Брови Арама взметнулись вверх.
– А разве в Зохейде ты не чувствовала себя как дома?
– Не совсем.
Арам нахмурился, но морщины только добавили ему шарма.
– Вообще-то я понятия не имею, как тебе там жилось. Ты никогда не рассказывала мне о своей жизни в Зохейде. – Как только они вошли в лифт, он вопросительно взглянул на Канзу. – Почему мы это не обсуждали?
Канза пожала плечами:
– Наверное, у нас находились более важные темы. Например, как правильно выбрать авокадо.
Арам поцокал языком:
– Действительно, большое упущение. Я не успокоюсь, пока ты мне все не расскажешь.
Канза махнула рукой: