- Сегодня были только самые близкие. Если считать дальних родственников, то их в три раза больше.
Он приподнял пальцами ее подбородок. Его глаза, почти черные в сумраке ночи, смотрели глубоко и загадочно.
- Расскажи о своей семье. Ты упоминала только отца и сестру.
Это было не случайно: ей не хотелось тревожить мрачные тени прошлого.
- Больше никого нет. Родители отца уже умерли. Мачеха росла в приемной семье. После ее смерти мы ничего не слышали о них.
- А родственники со стороны родной матери?
- Отказались от нее, а значит, и от меня.
- Из-за скандала?
Она кивнула, чувствуя странное облегчение, что, наконец, рассказала кому-то об этой истории. Больно признаваться, что семья не хочет тебя знать, хотя ты не сделала ничего плохого.
- Глупые люди! - воскликнул Кристо и улыбнулся собственной горячности.
- Мой дед принадлежал к аристократическому роду. То, что его дочь связалась с женатым итальянцем, будучи помолвленной с другим родовитым греком, покрыло семью позором.
- Но они выдали ее замуж за твоего отца, - заметил он.
- Мне известно, что на свадьбе присутствовал только отец матери, - сказала Деми. - С тех пор мы не слышали о маминых родственниках.
- Даже после ее кончины?
- Ни слова. Для них она умерла еще раньше. Что касается меня… Они подозревали, что я - незаконнорожденная дочь ее любовника.
Это было не так, но когда-то Деми втайне мечтала, чтобы ее отцом был кто угодно, только не Сандрос Андреу.
- Представить невозможно, что они вычеркнули тебя из своей жизни.
- Дед оставил мне трастовый капитал. - Она скорчила гримасу. - Я смогу распорядиться им, только когда выйду замуж и рожу наследника. Греческого наследника.
- Так велит традиция.
Деметрия не сочла нужным говорить, что не желает дедовских денег. Он не хотел знать ее, когда она была ребенком и нуждалась в любви.
Кристо упрямо сжал губы:
- Ты знаешь, что им отправлено приглашение на свадьбу?
- Нет. Со мной никто не обсуждал список гостей. - Деми пыталась почувствовать обиду, но у нее просто не осталось сил на споры. - Видимо, в протоколе про мое мнение ничего не написано.
Кристо приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. В его взгляде появилось что-то новое, пока непонятное ей.
- Правильно. Но когда мы поженимся, твои родственники будут кланяться тебе.
- Мне безразлично.
- Зато мне - нет. - Он закрепил слова поцелуем, который согрел ее. - Ты - моя королева, и я требую уважения к тебе.
Деми через силу улыбнулась, думая, что уважения и поклонов будет недостаточно. Любовь - вот что она хочет получить от него.
- Ты никогда не рассказывал о своей матери и своем детстве, - осторожно сказала Деметрия.
Кристо вздохнул и обнял ее, усадив рядом на скамейку.
- У нас было необычное детство, но другого мы не знали. Мать была занята своими обязанностями, отец - своими. Нас воспитывали няни.
- Представляю, как вы весело гоняли их по огромному дворцу.
Он громко засмеялся, наверное, в первый раз за время их знакомства:
- Мы росли бойкими: энергия требовала выхода. Когда Грегору исполнилось восемь, его отдалили от нас.
- Почему?
- Он был наследным принцем, - сказал Кристо, как будто это все объясняло, - отец хотел, чтобы он с детства привыкал к своей роли. Мы росли вместе с Микаэлем.
"Значит, Грегор был практически лишен детства и компании братьев", - подумала Деми.
- Какими ты помнишь себя и Микаэля? - спросила она.
- Мы ни в чем не знали отказа, у нас была огромная игровая комната и няня, которая квохтала над нами как наседка. Когда мне исполнилось восемь, меня отправили в школу-пансион в Греции.
Господи, а она думала, что у нее несчастливое детство!
- Разве можно отсылать из дома ребенка в этом возрасте? А что твои родители? Какова их роль в твоей жизни?
Он пожал плечами, давая понять, что не намерен обсуждать эту тему.
- Мои родители - король и королева, - сказал он. - Они не были близки с нами, у них было слишком много других дел.
- Люди, настолько занятые своей жизнью, не должны иметь детей.
Кристо долго молчал, потом спросил:
- А ты готова оставить карьеру ради долга перед семьей?
- Конечно! Дети должны все время чувствовать, что родители любят и поддерживают их.
- Как ты можешь это говорить? Ты с малых лет была помощницей мачехи, а отец из жадности использовал тебя для продвижения своего бизнеса!
Деми отшатнулась, пораженная звучавшей в его голосе горечью. Легче всего не вступать в спор, пусть думает что хочет. Но гордость не позволила оставить оскорбительное замечание без ответа.
- У отца много недостатков: он жестокий, жадный, часто вульгарный. Но у меня никогда не было сомнений, что он любит меня. Все, что он делал, включая помолвку с наследным принцем, он делал, как ему казалось, для моего блага.
Кристо фыркнул, подвергая сомнению ее слова:
- А мать твоей сестры? Ни за что не поверю, что она относилась к тебе как к родной дочери.
- Можешь не верить, - сказала Деметрия. - Однако это она научила меня шить и поощряла слабые попытки создать что-то своими руками. Благодаря ее поддержке я закончила университет и начала самостоятельную карьеру. Я надеялась добиться чего-то в профессии до того, как должна буду выполнить долг перед короной.
Пальцы Кристо переплелись с ее пальцами, но впервые она не испытала волны желания. Вместо сексуального возбуждения, которого Деметрия ждала и боялась, ее охватила печаль оттого, что ему не довелось испытать любовь.
- Ты слишком много значения придаешь любви, - сказал он.
- А ты не придаешь ей никакого значения.
Кристо не стал отрицать, отчего ее печаль стала еще глубже. На секунду она представила маленького, нуждающегося в любви мальчика, который превратился в надменного, циничного мужчину.
- Сегодня был длинный день, - сказал Кристо, помогая ей встать со скамейки. - Пора возвращаться во дворец.
В постель? Деми почти не сомневалась в этом, пока они в молчании шли к дверям. Ее одолевал страх и сомнения: она мечтала заняться с ним сексом и страдала, что никогда не узнает его любви.
Возле дверей спальни он остановился и поцеловал ее так нежно, что на глаза навернулись слезы.
- Отдохни, Деметрия. Нас ждут тяжелые дни. - С этими словами он повернулся и ушел.
Деметрия осталась стоять в растерянности: отпустить его или окликнуть, вернуть в свои объятия, в свою постель? Она подавила всхлип. Вытирая руками мокрое от слез лицо, вошла в комнату.
Любовь не должна причинять такой боли.
Всю следующую неделю Деметрия почти не видела Кристо. В субботу, которая должна была стать днем свадьбы, хоронили Грегора. Как и в Греции, церемония сопровождалась сложным ритуалом и казалась бесконечной.
Деметрия в черной кашемировой шали от Донны Каран сидела рядом с женихом. В черном костюме, рубашке и галстуке с красной королевской перевязью через плечо, тот выглядел величественно и неприступно.
К тому времени, когда Грегор был наконец-то похоронен в королевской усыпальнице, Деми была истощена физически и духовно, но ей предстояло ждать, пока все присутствующие не разойдутся и дворец не затихнет.
Кристо снова исчез, скорее всего, его ждали неотложные государственные дела. Ее отец и непривычно смиренная сестра тоже уехали. Деми было не с кем поговорить, поделиться тревожными мыслями. Кипучая подготовка к свадьбе в дворцовом парке остановилась, готовое платье на манекене накрыли чехлом, новая дата свадьбы была неизвестна. Королевский дом Станракисов будет в трауре тридцать дней. Раньше чем через месяц они с Кристо не поженятся.
Что делать во дворце целый месяц, она не знала. До официальной церемонии бракосочетания у нее нет никаких обязанностей. Деми предстоял самый длинный период безделья в ее жизни.
Дверь апартаментов, куда будущая королева скрылась в поисках тишины и покоя, открылась. Вошел Кристо - высокий, импозантный, представительный. По крайней мере, он нашел время, чтобы прийти к невесте. Они смогут поговорить без посторонних.
- Извини, что я ушла, - начала она. - Хотела предупредить тебя, но не нашла.
- У меня были срочные дела.
- Я так и подумала.
Наступило тягостное молчание, которое давило на нее больше обычного. Решительное выражение на красивом лице вызывало тревогу.
- Что-то случилось? - не выдержала она.
- Я много думал. Тебе не имеет смысла оставаться во дворце на весь период траура.
Деми уставилась на него, не веря, что он отсылает ее.
- Ты действительно хочешь, чтобы я покинула Ангиру на месяц?
Он нетерпеливо пожал плечами:
- Нам нужно время, чтобы осмыслить происходящее.
- Что?
- Ты сама говорила, что хочешь выйти замуж по любви. - Подойдя к французскому окну, он посмотрел вдаль. - Конечно, если ты беременна, мы обвенчаемся.
- А как же брачный контракт?
- Как король, я могу его аннулировать.
Деми упала в кресло, ноги отказывались держать ее.
- Ты хочешь сказать, что женишься на мне, только если я беременна?
Кристо повернулся к ней. Никогда Деми не видела его таким отстраненным: в глазах равнодушие, губы сжаты в прямую линию.
- В доме Станракисов никогда не будет ублюдков.
- Ты хочешь сказать, не будет других ублюдков, - выпалила она. - Потому что сейчас ты не заслуживаешь другого определения.
- Думай что хочешь. Если ты не носишь моего наследника, мы вправе разойтись, если пожелаем.
Если пожелаем… Последнее, чего она хотела, - это уйти от него. Однако гордость не позволяла просить объяснения. Он четко выразил свое намерение. Между ними нет любви - только страсть, которая уйдет. Может быть, уже ушла. Единственное условие брака - юридическое признание наследника.
- Если ты уедешь в Афины сегодня, то успеешь принять участие в показе мод.
- Хорошо, - кивнула она, однако радостное ожидание, которое когда-то не давало заснуть, безвозвратно испарилось.
Ее партнер завершил проект, все готово к показу. Не готова только она сама.
Какая ирония! Она так долго мечтала прославиться, а теперь, когда Кристо отпустил ее, не хочет даже думать об этом. Ее сердце здесь, с ним. Но говорить об этом не имеет смысла.
Он не любит и никогда не полюбит ее.
- Мой самолет будет к твоим услугам, когда пожелаешь, - холодно сказал он. - Ты сообщишь мне, если беременна?
- Да, - яростно прошептала она, зная, что за ней будут следить и она не сможет ничего от него скрыть.
Их взаимная страсть ничего не стоила. Он начал уставать от нее, а без любви ничто не могло удержать их вместе.
Слезы щипали глаза, но Деми не заплакала. Она уйдет с гордо поднятой головой и разбитым сердцем.
Подняв голову, она сказала, имитируя спокойствие, которого не испытывала:
- Мне бы хотелось уехать через час.
Он коротко, с равнодушным видом кивнул:
- Предупрежу пилота. Вазос проводит тебя в аэропорт.
- Спасибо. - Она кусала губу.
Как быстро и жестоко все кончилось!
Кристо пристально посмотрел ей в глаза, потом опустил взгляд на губы, разбудив в ней эротические мысли. Деми была уверена, что он обнимет ее и она будет долго помнить их последний поцелуй.
Она надеялась, что он, по крайней мере, скажет, что будет скучать.
Он не сделал ни того ни другого. Повернулся на каблуках и вышел.
В оглушающей тишине пустой комнаты она безуспешно старалась остановить поток горьких слез.
Кристо со стаканом узо в руке сидел в темноте в своем королевском кабинете. На столе перед ним стояла полупустая бутылка. Двое суток до этого он ломал голову над решением непростого вопроса, репетировал разговор с Деметрией.
Он не предполагал, что вместо удивления или злости, которых он ожидал от невесты, она задрожит, как лист на ветру, а большие глаза наполнятся слезами обиды. Он чуть было не сдался. На какое-то мгновение почти потерял контроль, борясь с искушением схватить ее в объятия и насладиться друг другом.
Но именно в этом состояла проблема.
Она хотела любви.
Он хотел секса.
Компромисс был невозможен. Проблема решалась только при условии, что Деметрия соглашалась с его правилами. Но Кристо наконец понял, что, заставив Деметрию подчиниться, против воли выйти замуж, он сломит ее дух. И девушка никогда не простит его за это.
Расставшись, они смогут испытать себя. Она займется любимым делом, а он постарается избавиться от неистового вожделения.
Отпустив ее, он поступил правильно.
Почему же у него такое чувство, словно он совершил самую большую ошибку в жизни?
Глава 12
Спустя шесть недель Деметрия сидела за чертежным столом в своей квартире в Афинах. Успех первой коллекции был настолько впечатляющим, что ее пригласили принять участие в эксклюзивном показе мод в Лондоне.
Но творческая фантазия, не покидавшая ее раньше, изменила ей. В голову не приходило ничего интересного и оригинального. Все мысли были сосредоточены на Кристо. Прошло полтора месяца, а он так и не связался с ней. Отсутствие новостей из Ангиры после похорон Грегора тревожило девушку.
Папарацци не унимались: следили за каждым ее шагом и доводили до нервных срывов. Она стала затворницей, потому что не могла игнорировать их вопросы и не знала, как на них отвечать. Назначил ли Кристо новую дату свадьбы? Говорила ли она с ним? Состоится ли свадьба вообще? Кто принял решение о разрыве? Почему Кристо потерял к ней интерес? Послужила ли ее карьера дизайнера причиной расставания?
Вопросам не было конца. У нее оставалось одно желание: уползти в свою нору и затаиться. Так она и сделала - спряталась дома и страдала.
- Так не может продолжаться, - беспокоился ее партнер Янис. - Позвони ему.
Она сжала в пальцах карандаш:
- Звонила вчера утром. Линия занята.
Линия постоянно занята. Так было вчера и днем раньше.
Деми не хотела оставлять на автоответчике сообщение, что она беременна. Теперь Кристо был обязан на ней жениться. Она в отчаянии бросала трубку - ей нечего сказать, кроме того, что она несчастна и безумно скучает без него.
Но гордость не позволяла сделать такое признание.
- На этикетках одежды вместо моего должно стоять твое имя.
- Меняя тему разговора, ты не решишь проблему.
Янис знал ее слишком хорошо.
- Я серьезно. Обидно, что ты не получил должного признания в Афинах.
Он широко развел руки:
- Мое время придет.
- И очень скоро, поверь. - Она оглядела его новые образцы, поражаясь их оригинальности.
У нее появился реальный шанс прославить свое имя, о чем она всегда мечтала. Но мысли были только о Кристо, об их ребенке, о безрадостном будущем. Можно ли быть более несчастной, чем она сейчас? Более беспомощной?
Янис прав, ей следует думать о своей жизни. У нее будет ребенок, о котором она будет заботиться, воспитывать, любить. Ребенок от Кристо.
Как известно, время лечит. Однако ее сердце всегда будет болеть при мысли об ее прекрасном принце. Закрывая глаза, она почти физически ощущала на себе его руки и губы, слышала его сердце, которое билось в едином ритме с ее сердцем.
- Довольно изводить себя. Тебе нужна перемена обстановки, и лондонское шоу подходит для этого как нельзя лучше, - уговаривал Янис.
Она покачала головой:
- Я не готова выйти под софиты.
Он ткнул пальцем в окно:
- Сколько еще ты собираешься сидеть здесь как в тюрьме, пока журналисты осаждают твою дверь? В надежде, что Кристо позвонит?
- Нет! Участие в показе означает общение с публикой и репортерами. Мне не выдержать, - сказала она.
Особенно вопросов о ее отношениях с неким надменным монархом, подсказал внутренний голос.
- Спонсоры обеспечат охрану, тебя не будут преследовать. - Янис опустился на колени и сжал ее холодные пальцы. - Деметрия, поезжай в Лондон. Тебе надо вырваться отсюда.
Глубоко вздохнув, она кивнула:
- Хорошо.
Кристо задержался у служебной двери огромного зала, равнодушно глядя на тощих как жерди моделей, скользивших по подиуму в ярком свете софитов. Толпа зрителей вызывала раздражение, такое же, как громкая, назойливая музыка. Но больше всего, больше этого хаоса, его раздражали роящиеся на улице перед главным входом репортеры.
Однако только благодаря этим охотникам за сплетнями он узнал, что Деметрия в числе пяти самых перспективных молодых дизайнеров приглашена для участия в престижном показе мод в Лондоне.
Телефонный звонок знакомому промоутеру - члену благотворительного фонда и удачливому игроку в казино - обеспечил Кристо служебный пропуск на дефиле. Однако у него совсем не было уверенности, что Деметрия обрадуется его появлению.
Будь что будет! Долгих шесть недель он страдал без нее, пока, наконец, не понял причины. Удивительно, что развеять туман в голове ему помогли бутылка узо и старый дворцовый садовник.
- Ваше величество. - К нему спешил распорядитель, полный мужчина с тревожным взглядом, который он растерянно переводил с Вазоса на Кристо. - Пройдемте со мной за сцену, если только вы не хотите наблюдать отсюда.
Кристо не хотел смешиваться с толпой, особенно сейчас, когда каждый нерв его тела был напряжен в ожидании встречи с Деметрией. Зачем только он отпустил ее?
Гордость. Он не испытывал желания вновь анализировать мучившие его сомнения, и прежде всего чувство вины. Он обращался с прекрасной, желанной, невинной женщиной, будто она - бессловесное существо, которое можно передать от одного хозяина другому.
Глупо было думать, что он сможет жить без нее.
Он не мог.
Ангира не могла.
Люди со дня на день ожидали объявления о королевской свадьбе. Невестой могла быть только Деметрия, которую они обожали. Он обожал.
Если бы не слепое упрямство, он понял бы это шесть недель назад. Нет, гораздо раньше. В день их первой встречи на пляже. Ведь в глубине души ему уже тогда стало понятно, что эта необыкновенная женщина создана для него.
Ему надо было идти к Грегору и бороться за ее руку. Сколько сделано ошибок! Сможет ли она простить его? Или его ожидает вечная мука - любить и желать ее издали?
Вопросы и сомнения терзали его, пока они с Вазосом следовали за толстым господином сквозь кордон охраны в полутемное пространство за подиумом. В просторном помещении, разделенном на секции белыми крахмальными занавесками, суетился народ. Они пробирались сквозь лабиринт импровизированных студий, где колдовали дизайнеры и толпились модели разной степени обнаженности. Греческая буква дельта на служившей дверью занавеске дальней студии, вероятно, обозначала имя Деметрии.
- Вы найдете ее здесь, ваше величество, - сказал распорядитель и, неловко поклонившись, исчез.
Откинув полотнище, Кристо ступил внутрь. От нетерпения кровь стучала в висках, когда он оглядывал группу моделей и художников, составлявших творческую команду Деметрии. Все лица были ему незнакомы.
Резкий хлопок в ладоши заставил всех поднять головы.