Обычно Джерве заботил имидж команды, но сейчас он искренне переживал за своего брата.
Генри запустил пальцы в свои густые темные волосы.
– Я не давал ей повода. Она сама на мне повисла, но я быстро ее от себя оторвал.
Джерве кивнул, но выражение его лица осталось серьезным.
– Я не сомневаюсь, что ты именно так и поступил, но ты человек известный, и твоя жизнь проходит у всех на виду. Зачастую одной фотографии бывает достаточно, чтобы разразился скандал.
– Думаешь, я этого не понимаю?
– Просто будь осторожнее, брат. Твой брак сейчас не настолько прочен, чтобы подвергать его таким испытаниям.
– Что тебе рассказала Эрика?
В этот момент Генри пожалел о том, что обратился за советом к Эрике и Аделаиде.
– В этом нет необходимости. Я хорошо тебя знаю и сам все вижу. – Убрав смартфон в карман, Джерве сложил руки на груди.
– У всех супружеских пар бывают трудные времена.
Джерве потер подбородок.
– Вы ведете себя друг с другом не так, как раньше. Вы не целуетесь, не прикасаетесь друг к другу.
– Ты сейчас переживаешь период влюбленности, поэтому видишь все в розовом свете, – пробурчал Генри, хотя в глубине души признавал правоту старшего брата.
– Ты все видел в розовом свете? – искренне удивился Джерве, опустив руки и подавшись вперед.
В ответ на это Генри дерзко выпятил подбородок, но слова брата заставили его задуматься. Когда они с Фионой начали встречаться, он чувствовал себя так, словно у него выросли крылья. Тогда мир казался ему ярче и прекраснее. Он был так в нее влюблен. Что произошло с их отношениями? Как они оказались на грани развода?
– Мы братья, поэтому я говорю все как есть. Если тебе что-то не нравится, прости. Мы оба знакомы с другими парами, для которых бесплодие стало серьезным испытанием. Им было тяжело, но они нашли выход из ситуации.
Его брату легко говорить о таких вещах. Они с Эрикой встречаются совсем недолго, но она уже беременна. Генри не мог отрицать, что ему было обидно.
– Я рад за вас с Эрикой, но разве у тебя есть моральное право рассказывать мне, как бесплодие отражается на браке?
– Я все понял. Жизнь несправедливая штука.
– Как будто я этого не знаю, – с горечью произнес Генри.
– Вы с Фионой говорили об усыновлении?
Джерве даже не повернулся, когда кто-то попал мячом в светильник и стеклянные подвески закачались. Он по-прежнему был сосредоточен на разговоре с Генри, в то время как их сводный брат Демпси, главный тренер команды, поднялся и призвал своих подопечных к порядку.
Генри понял, что устал хранить все эти секреты и ему просто необходимо облегчить душу.
– Бесплодие – не единственная наша проблема. Все гораздо сложнее. В ходе обследования после очередного выкидыша у Фионы обнаружили уплотнение в груди.
– Вот черт. Если я не ошибаюсь, ее мать и бабушка умерли от рака, – произнес он, понизив тон.
– Не ошибаешься. К счастью, уплотнение оказалось не злокачественным. Но Фиона прошла генетический тест, который показал, что она унаследовала плохой ген и ее вероятность заболеть раком очень высока.
– Мне так жаль, брат.
– Шесть месяцев назад мы летали в Европу не в туристических целях, как все думали. Фиона перенесла там мастэктомию, гистерэктомию и операции по восстановлению груди.
– Боже мой, Генри. Почему вы нам ничего не сказали?
– Фиона не хотела.
Джерве сжал его плечо.
– Если бы я знал, я бросил бы все дела, чтобы быть рядом с вами.
Генри нисколько не сомневался в искренности его слов. Он знал, что все его братья оказали бы им с Фионой необходимую поддержку.
– Я знаю, Джерве, но мы не хотели рисковать. Ты только представь себе, что было бы, если бы пресса каким-то образом все узнала. Не обижайся, Джерве. Мы просто хотели защитить себя от вмешательства в нашу частную жизнь.
– Я нисколько не обижаюсь. Это был ваш выбор. Вы оба довольно рано лишились матерей. Все это слишком болезненно.
Генри почувствовал, как в его душе поднимается волна гнева. Так было всякий раз, когда кто-то упоминал о его матери.
– Ее мать умерла, а наша с тобой убежала из семьи, потому что разозлилась на отца, который постоянно ей изменял.
– Смерть – это трагедия. Предательство тоже причиняет сильную боль. Мы с тобой сильно переживали, когда мать нас бросила. После такого трудно снова научиться доверять женщинам. Я сам через это прошел.
– Фиона не такая, как наша мать, – возразил Генри.
– Но она уходит от тебя. – Джерве пристально посмотрел на младшего брата. – Или, может, ты сам ее оттолкнул?
– Это чушь, – быстро ответил Генри. Пожалуй, даже слишком быстро. – Напротив, я лез из кожи вон, чтобы убедить ее остаться.
– Ну раз ты так говоришь, – сказал Джерве, опуская спинку своего кресла.
– Я думал, ты хочешь мне помочь, – обиженно пробурчал Генри.
Тогда старший брат снова достал из кармана смартфон:
– С этой целью я обращусь к одной прекрасной принцессе.
Сказав это, Джерве позвонил Эрике и попросил ее подарить Фионе букет цветов от имени Генри.
Это навело Генри на мысль, что он сделал правильно, обратившись за помощью к своим родственникам.
* * *
Боль после биопсии была пустяковой по сравнению с той болью, которая наполняла душу Фионы после ее разрыва с Генри.
В клинику она поехала на такси, поскольку не хотела, чтобы шофер Рейно кому-то рассказал, что она была у врача.
Лежа на медицинской кушетке во время процедуры, она хотела, чтобы Генри был рядом и держал ее за руку. Разумеется, его не пустили бы в кабинет, но даже если бы он ждал ее в вестибюле, она бы чувствовала его поддержку. Впрочем, она сама сделала свой выбор, и дороги назад уже нет.
Вернувшись домой, Фиона нашла себе убежище в библиотеке среди книг и произведений искусства. Она сидела в огромном кресле, закутавшись в плед, и читала биографию известного художника.
Ей было вполне комфортно, пока кто-то не позвонил в дверь. Фиона выругалась про себя. К чему она сегодня была меньше всего готова, так это к чьей-либо компании. Ей хотелось побыть одной и погоревать обо всех своих потерях.
Открыв входную дверь, Фиона, к своему удивлению, увидела Эрику. В руках у нее были букет лилий и коробка бельгийских шоколадных конфет.
Фиона заставила себя улыбнуться:
– Эрика, какой сюрприз!
– Я могу войти? Эти цветы от твоего мужа. – Она вручила Фионе букет. – Я ненадолго. Мне нужно успеть на самолет.
– Конечно, входи, – пробормотала Фиона, пропуская Эрику внутрь. Она прекрасно понимала, что идея подарить ей цветы принадлежала не Генри. Что его родственники уже знают об их разрыве и решили им помочь. Почувствовав себя неблагодарной, Фиона понюхала цветы и улыбнулась: – Они очень красивые. Спасибо.
Поставив букет в хрустальную вазу, она предложила Эрике:
– Давай присядем, и ты мне поможешь съесть эти конфеты.
Мягко рассмеявшись, Эрика погладила себя ладонью по животу.
– Мои малыши определенно хотят их попробовать.
– В таком случае пойдем.
Фиона проводила белокурую гостью в библиотеку и развязала атласную ленточку на коробке.
– Эрика, ты вся сияешь, – заметила она.
– Двое малышей – двойное сияние, я полагаю, – ответила Эрика, взяв из коробки конфету с малиновой начинкой. – По правде говоря, мне просто хочется в два раза больше спать и в два раза больше есть. Не очень приятная перспектива для предстоящего медового месяца.
"Мне бы твои проблемы", – подумала Фиона.
– Уверена, Джерве тебя понимает и поддерживает, – сказала она, опустившись в кресло у камина и положив на кофейный столик коробку со сладостями.
– Да. Он очень внимателен и терпелив. – Жуя конфету и машинально поглаживая живот, Эрика обвела взглядом помещение. Затем, спохватившись, она с сочувствием посмотрела на Фиону, и ее щеки порозовели. – Прости. Я пришла сюда не для того, чтобы болтать о себе.
– Ты не должна сдерживать свою радость. – Закусив нижнюю губу, Фиона вгляделась в лицо Эрики. – Кто-то рассказал тебе о наших с Генри проблемах, не так ли?
– Прости, я не хотела вмешиваться, – ответила Эрика, сев в кресло, стоящее по другую сторону от камина.
– Ты не вмешиваешься. Просто мне пока трудно обсуждать свои проблемы даже с членами семьи. Это вовсе не означает, что я не могу радоваться за вас с Джерве. Мне осталось только научиться не чувствовать боли, когда я вижу беременных женщин и чужих детей. – Фиона отправила в рот конфету со сливочной начинкой, но не почувствовала ее вкуса. – Пока у меня ничего не получается. Не знаю, получится ли вообще, учитывая все, через что мне пришлось пройти.
Наклонив голову набок, Эрика внимательно посмотрела на Фиону:
– Не хочешь все мне рассказать? Мы одна семья.
– Боюсь, что уже нет.
Эрика взяла ее за руку:
– Мне жаль это слышать. В любом случае мое предложение остается в силе.
– Спасибо тебе. – Фиона пожала ее руку. – Надеюсь, вы с Джерве сможете найти достаточно времени, чтобы побыть друг с другом, несмотря на его напряженный график. Это очень важно. Время летит так быстро.
– Спасибо за совет.
– А тебе спасибо за то, что ты не посмеялась над ним, поскольку у меня нет детей и я нахожусь на грани развода.
– Тебя заботит будущее моей семьи, и я тебе за это признательна.
– Мы с Генри быстро побежали к алтарю, не узнав друг друга как следует.
Поднявшись, Эрика поправила книги на полке.
– Еще не поздно это исправить, – сказала она, бросив на Фиону взгляд через плечо.
– Как ты можешь быть так уверена в этом?
– Вы с Генри пока еще муж и жена, и это значит, что вы еще можете попытаться спасти ваши отношения. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.
Эрика так говорила, поскольку не знала всего. Но Фиона пока не была готова поделиться с ней своими страхами.
– Как идет подготовка к твоей свадьбе? – спросила она вместо этого.
– Прекрасно. – Эрика снова погладила себя по животу. – Только малыши растут так быстро, что мне, наверное, придется купить другое свадебное платье.
– Ты будешь красивой невестой.
Эрика села на диван в другом конце библиотеки и похлопала по нему, приглашая Фиону присоединиться к ней.
– Английский не мой родной язык, и я не знаю всех его нюансов, но я по твоим глазам вижу, что ты что-то недоговариваешь. Пожалуйста, будь со мной откровенна.
– По правде говоря, это не мое дело, – произнесла Фиона, сев рядом с ней. – Я даже не знаю, как тебе это сказать.
Эрика ободряюще сжала ее руку:
– Просто скажи.
Фиона не смогла себя заставить встретиться с ней взглядом, но ей все-таки удалось произнести:
– Мы с Генри поженились, потому что подумали, что я забеременела. Наверное, так оно и было, и у меня произошел ранний выкидыш, который я приняла за болезненную менструацию. Один-единственный тест на беременность, который я сделала, дал положительный результат, и мы сразу помчались к алтарю. Ты, наверное, думаешь, что одного теста недостаточно и нужно было сходить к врачу. В общем, мы не узнали друг друга как следует и заплатили за это слишком большую цену. – Она сделала глубокий вдох, после чего добавила: – Вы с Джерве тоже знакомы недолго. Чтобы дети были счастливы, важно, чтобы брак их родителей был прочным.
– Ты предлагаешь мне отложить свадьбу?
– Я ничего не предлагаю. Я просто делюсь с тобой своим собственным опытом и хочу, чтобы ты была счастлива и ни о чем не жалела. Прости, если обидела.
– Ты меня вовсе не обидела. Я сама настояла на том, чтобы ты поделилась со мной своими мыслями. Мои родные настаивают на том, чтобы мы с Джерве поженились как можно скорее. Ты первая, кто высказал другую точку зрения, и я тебе за нее благодарна. – Эрика потрепала ее по плечу. – Можешь за меня не волноваться. Я все как следует обдумала. Я очень люблю Джерве и хочу провести оставшуюся жизнь рядом с ним.
– В таком случае я за тебя спокойна.
Жаль, что она не может сказать того же о себе. Пока она не узнает результаты биопсии, она будет находиться в подвешенном состоянии.
Глава 8
Хотя доктор взял для исследования только образец ткани из ее левой груди, у Фионы болело все тело. Во время вчерашнего визита Эрики ей пришлось держаться бодро, чтобы та ничего не заподозрила. После ее ухода она обрадовалась, что может сколько угодно валяться в постели. Ведь жены братьев Генри улетели вслед за ними в Аризону, и ее больше никто не побеспокоит.
Но одиночество не принесло ей желаемого облегчения. Ночью боль усилилась, она смогла уснуть только на рассвете и чувствовала себя разбитой. Ей так хотелось, чтобы ее кто-нибудь пожалел. Вчера был момент, когда она чуть было не рассказала Эрике про биопсию. Но удержалась от признания, поскольку у той и так полно забот.
Вытирая слезы, Фиона ждала, когда наконец подействует болеутоляющее. Пока ей нужно было что-то, что помогло бы отвлечься. Посмотрев на часы, она поняла, что матч в Аризоне уже начался. Неужели после бессонной ночи она так долго проспала? Взяв пульт дистанционного управления, Фиона включила телевизор, нашла нужный канал и устроилась среди подушек. На ней была футболка Генри, на которой все еще оставался его запах. Она надела ее, когда проснулась и почувствовала себя одиноко.
У нее заурчало в желудке, и она поняла, что ничего не ела со вчерашнего дня. Поднявшись с кровати, она спустилась на кухню. Решив, что в такой день можно побаловать себя чем-нибудь сладким, она достала из морозильника пластиковую упаковку ванильного мороженого, взяла ложку и коробку с остатками конфет и вернулась в спальню.
По телевизору все еще показывали футбольный матч. В миниатюрной вазочке на туалетном столике все еще стояли маргаритки, которые на днях подарил ей Генри.
Ее грудь пронзила боль, которая никак не была связана с вчерашней процедурой. Ее сердце щемило от того, что она хотела бы сейчас находиться в Аризоне на трибуне стадиона или хотя бы в номере отеля, где остановилась команда. Они бы вдвоем с Генри отпраздновали победу, а потом… Она вспомнила, как они занимались любовью две ночи назад. Ее удивило то, что они делали это с той же страстью, какая была в начале их отношений. Когда их тела слились воедино, она на время забыла о том, что им необходимо расстаться.
Отправив в рот ложку мороженого, Фиона переключила внимание на игру. В этот момент показывали зрительские трибуны. Внимание оператора привлекла пожилая пара в майках команды "Харрикейнс". Сидящие вокруг них болельщики держали самодельные таблички с поздравлениями с шестидесятой годовщиной свадьбы. Виновники торжества заулыбались, повернулись лицом друг к другу и поцеловались. Затем комментатор сообщил об опасной атаке аризонской команды, и на экране снова появилось поле с игроками.
Но вместо того, чтобы следить за игрой, Фиона ела мороженое, думала о поцелуе, который был прославлением вечной любви, и сожалела о том, что им с Генри не суждено прожить вместе столько лет.
В этот момент на экране появился крупный план ее мужа. Его мужественные черты были хорошо видны, даже несмотря на решетку щитка на лице. Он отдавал распоряжения своим товарищам по команде, указывая на линию обороны противника, у которого было на одного игрока больше. Он умел читать игру, вносил изменения в тактику своей команды по ходу матча и не сдавался до последней секунды. Он был одним из лучших игроков лиги и в этом сезоне имел все шансы добиться вместе со своей командой наивысшего успеха.
К сожалению, ее не будет рядом, когда это произойдет. "Если это произойдет", – поправила она себя. Их расставание наверняка плохо отразится на его концентрации. Внезапно она почувствовала себя виноватой перед Генри, его братьями, товарищами по команде, болельщиками "Харрикейнс", одним из которых был ее отец.
Отец. Она уже несколько дней собиралась позвонить ему в курортный городок во Флориде, где он жил с тех пор, как ушел на пенсию, но так и не сделала этого.
Взяв мобильный телефон, она нашла номер отца в списке контактов и нажала кнопку соединения. Ее сердце учащенно билось. Она не знала, о чем будет говорить с отцом. За последние несколько лет они отдалились друг от друга.
Отец ответил после четвертого гудка.
– Папа? – произнесла она в трубку, приподнявшись на подушках.
– Фиона? Что-то случилось?
– Почему для того, чтобы я позвонила своему отцу, непременно должно произойти что-то плохое? – Ее тон был невозмутимым. Она научилась притворяться, будто у нее все хорошо.
– Прости. Давай попробуем начать заново. Привет, дорогая. Как дела?
– Нормально. У меня просто появилось немного свободного времени, и я решила позвонить тебе. Мы давно не разговаривали.
– Почему ты не на матче в Аризоне?
Фиона уронила конфету в коробку с мороженым.
– Я… э-э… немного простудилась и решила остаться дома.
Наверное, это прозвучало как пустая отговорка, но она не могла сказать отцу правду.
– Игра идет на равных?
– Ты смотришь? Прости, я не хотела тебя отвлекать.
– Я слышу, что у тебя тоже работает спортивный канал. Странное время для разговора.
Его ровный тон не выражал никаких эмоций. Он всегда был немногословен. По крайней мере, с тех пор, как умерла мать Фионы.
– Прости, папа. Если я мешаю тебе смотреть, я могу…
– Нет, ты мне совсем не мешаешь. Я пенсионер, и у меня полно свободного времени. Я могу посмотреть эту часть матча в повторе. Итак, рассказывай, зачем ты мне позвонила?
– Папа, как мы проводили каникулы до того, как мама заболела? – выпалила Фиона после небольшой паузы.
– Почему ты спрашиваешь?
– Скоро день ее рождения, и я думаю о ней чаще, чем обычно. Мои детские воспоминания, связанные с мамой, с годами становятся все менее отчетливыми.
На другом конце линии послышался тяжелый вздох.
– Мы возили тебя в Диснейленд. Когда ты была маленькой, ты постоянно туда просилась. Мы с мамой тщательно планировали каждую поездку, устраивали тебе ланчи с твоими любимыми персонажами. Она любила Диснейленд, потому что ей доставляло удовольствие смотреть на твое сияющее лицо, слышать твой смех. Твоя мама всегда брала с собой пакет с блестками и осыпала ими тебя перед тем, как мы заходили в главные ворота. Она говорила, что это волшебная пыль, которая исполняет самые сокровенные желания.
– Я этого не помню, – грустно произнесла Фиона.
– Дорогая моя, может, я и забываю тебе звонить, но знай, что я думаю о тебе. Мне всегда будет не хватать твоей матери. Я был рад поделиться с тобой воспоминанием о ней.
Когда Фиона закончила разговор, ей не стало легче. Услышав глубокую печаль в отцовском голосе, она окончательно убедилась в том, что ее решение развестись с Генри правильное. Что, если она уйдет сейчас, он не будет страдать так, как страдает ее отец.
Генри был в подавленном настроении. Его команда проиграла матч в Аризоне по нескольким причинам, но он подозревал, что вина за поражение главным образом лежала на нем. Он не мог сосредоточиться на игре, потому что Фиона осталась в Новом Орлеане.
Выбравшись из машины, Генри взял свою сумку, поблагодарил шофера, вошел в ворота и направился по дорожке к своему трехэтажному особняку.