Спенсер бросил взгляд поверх нее.
– Что это было?
– Не понимаю, о чем ты.
Ее сердце учащенно билось в груди. В любой момент животное могло показаться из-за угла. Аттикус делал так всегда, если она слишком долго задерживалась у двери. Кот шел искать хозяйку.
– Пожалуйста, оставь меня в покое. У меня… у меня болит голова.
– Неудивительно, принимая во внимание, сколько ты выпила.
Спенсер опустил глаза и нахмурился.
– У тебя есть кот?
Аттикус терся о ее ноги.
– И что? – Изабелл подбоченилась. – Что из этого?
– Изабелл, черт побери, это отель, а не питомник для животных! – Он вошел и плотно прикрыл за собой дверь. – Что еще ты прячешь?
Женщина подумала о томике английской поэзии в шкафу и замотала головой.
– Ничего.
Он приковал ее взглядом к месту.
– Ты уверена?
Она ответила Спенсеру холодной улыбкой, призывая себя не краснеть.
– Что с того, что у меня живет домашний питомец? Он не причиняет никакого вреда. Он не бегает по отелю и не тревожит постояльцев. В сущности, кот никогда не выходит из моих апартаментов.
Он все еще хмурился.
– Но животные должны время от времени бывать на свежем воздухе.
– Это не обязательно, – возразила Изабелл. – Кому-то нравится находиться в помещении. Именно поэтому коты такие замечательные домашние животные. В отличие от собак их не нужно выгуливать. Их просто надо вычесывать.
Долго и регулярно.
– Нет, это просто немыслимо. – Спенсер скрестил руки на груди. – Подумай о последствиях.
Это же минное поле. Что, если гость получит токсоплазмоз или заразится сальмонеллой, не говоря о других болезнях, которые переносят животные?
Изабелл погладила кота:
– Поверь, мой кот совершенно здоров и привит.
– Послушай, меня это не интересует. Избавься от него или…
Она выпрямилась:
– Или – что?
– Или я тебя уволю. – Лицо Спенсера было непроницаемым.
– Ты не можешь так поступить. Лилиана сказала, что твое назначение зависит от того, останусь ли я управлять отелем.
Он впился в нее взглядом.
– Она знала о кошке?
Сердце Изабелл екнуло. Она отчаянно пыталась держаться уверенно. Она не желала показывать Спенсеру, насколько болезненным для нее был его ультиматум. Аттикус был важен для нее. Он был ее другом, она заботилась о нем, как о собственном ребенке.
– Я задал вопрос.
– Множество отелей разрешают пребывание на их территории домашних животных…
– Мне нет дела до того, что разрешают или запрещают другие отели, – бросил он. – В "Харрингтоне" это запрещено. Ни котов, ни собак, ни птиц, ни хомячков. Это понятно?
Изабелл подняла кота и отнесла обратно на диван. Спенсер шел за ней по пятам.
– Это – единственный дом, который у него есть. Я взяла Аттикуса, когда ему не было и шести недель. Неужели ты думаешь, что я от него избавлюсь? Это жестоко!
Спенсер немного помолчал.
– Что с ним бывает, когда ты уезжаешь на выходные?
Она отвернулась.
– Я этого не делаю. Не люблю отрываться от работы.
Мужчина приподнял ее лицо за подбородок.
– Кто еще знает, что у тебя есть кот?
– Парочка горничных.
Он отпустил Изабелл.
– Почему кот?
– Ты их не любишь. – Это был не вопрос, а утверждение.
– Я так не говорил.
– Это заметно по тому, как ты на него смотришь, – хмыкнула Изабелл. – Он не кажется тебе красивым.
Спенсер фыркнул:
– Ну, такую мордочку действительно может любить только преданная мама.
Изабелл скрестила руки на груди и отвернулась. Слово "мама" до сих пор не давало ей покоя. Она так и не смогла определиться, относится ли это слово к ней. Она родила мертвого ребенка. Плод даже не до конца оформился. Каждый раз День матери становился для нее пыткой. У нее не было матери, чтобы отметить этот праздник с ней, и каждый раз, увидев женщину с коляской, Изабелл снова и снова ощущала чувство утраты.
Изабелл взяла бутылку и свой бокал:
– Выпьешь?
– Как давно ты стала уговаривать целые бутылки в одиночку?
Она бросила на Спенсера вызывающий взгляд:
– Я не одна. У меня есть Аттикус.
Он тяжело вздохнул.
– Думаю, если я выпью бокал, это будет одним бокалом меньше для тебя.
Она наполнила шампанским чистый бокал:
– Если тебя это действительно волнует, обычно я пью только в компаниях.
Он принял бокал из ее рук, но не спускал с нее глаз.
– И что нашло на тебя в моем кабинете?
Изабелл подняла голову:
– Ты хотел секса, я готова была дать тебе его.
– У меня сложилось впечатление, что ты готова была заняться сексом с кем угодно.
Она нахмурилась:
– Поэтому ты отказался?
– До сих пор злюсь на себя за это.
Она отставила бокал.
– По всей видимости, я просто перебрала. С твоей стороны было правильно отказаться. Ты повел себя как истинный джентльмен.
Он положил руку ей на плечо.
– Вовсе нет.
Она заглянула в глаза Спенсера и почувствовала, как ее тело сотряслось от желания. Его рука была тяжелой, пальцы уверенно обхватывали ее плечо. Большая ладонь источала невероятное тепло.
– Мне кажется, это не лучшая идея. – Изабелл слегка запиналась. – Я устала, выпила слишком много, и ты…
– Что – я?
Она перевела дыхание и почти прошептала:
– Перед тобой невозможно устоять, когда я чувствую себя одиноко…
Рука Спенсера потянулась к ее затылку. Она вздрогнула от прикосновения. Тело не лгало, было невозможно скрыть ее реакцию на этого мужчину. Изабелл сдавленно вздохнула, словно просила его не останавливаться. Он принялся легонько массировать ее шею своими длинными пальцами. Так мог делать только любовник. Ей становилось все труднее сопротивляться. Несмотря на то что утекло много лет, Спенсер хорошо помнил ее тело. Чувствовал ее желание, необходимость воссоединиться с другим человеком. Ощутить себя живой, желанной. Только он умел заставлять Изабелл испытывать это. Словно он был единственным, кто знал, что на самом деле она – страстная женщина, которая скрывается за фасадом изо льда.
– Посмотри на меня, – сказал Спенсер.
Изабелл повиновалась. В его глазах светилась страсть, и это было отражение ее собственных эмоций.
– Не хочу желать тебя. Ненавижу тебя за это. И презираю себя.
Он с улыбкой провел пальцем по ее нижней губе.
– Может быть, нам следует направить эту энергию в другое русло?
Изабелл задержала дыхание, когда Спенсер придвинулся к ней. Она не стала дожидаться, когда он проделает весь путь в одиночку, и, привстав на цыпочки, устремилась ему навстречу. В этот раз их поцелуй был другим. Не вспышка, но теплое мерцание. Они словно заново узнавали друг друга. Вспоминали.
Никто не целовался так, как Спенсер. Казалось, он знал ее рот и губы лучше, чем она сама. Каждое его прикосновение наполняло Изабелл жизнью.
Его пальцы ласкали ее волосы. Поцелуй становился все крепче. Ее руки обвили его шею. Она слегка оттянула волосы на затылке Спенсера, потому что помнила, как это ему нравилось. Он удовлетворенно заурчал, прижимая ее к себе. Его руки скользили по ее телу – гладили спину, бедра.
Но затем он нехотя отстранился.
– У меня гораздо больше хороших манер, чем я предполагал.
Изабелл снова почувствовала себя отверженной. Это было больно.
– Ты не хочешь меня? – Она тотчас же прокляла себя за вопрос.
Спенсер с шумом перевел дыхание:
– Если бы я воспользовался тобой сейчас, то утром возненавидел бы себя.
Она издала сдавленный смешок:
– Десять лет назад тебя это не останавливало.
Его лицо дрогнуло.
– Я не спаивал тебя, чтобы заманить в постель. Если мне не изменяет память, мы охотно шли друг к другу.
Изабелл поджала губы и отвернулась. Теперь она бредет по краю. Алкоголь не пошел ей на пользу – она стала слишком эмоциональной, не способной контролировать ни свои слова, ни свои действия. И она не желала, чтобы ей напоминали о том, какой она была в прошлом. Тогда Изабелл не понадобилось и пары недель, чтобы всерьез влюбиться в Спенсера. Каждый раз, когда они оказывались вместе, она чувствовала себя как в сказке. Он вел себя крайне романтично. Это было совершенно не похоже на типичное соблазнение. Ей действительно казалось, что он начинает влюбляться в нее.
Как досадно осознавать, что Спенсер мастерски ввел ее в заблуждение. Она была абсолютно наивна и не видела, что с ней лишь играют.
Спенсер не хотел ее. Он хотел тело – да, но не ее саму. Она стала для него вызовом. Целью. Трофеем. Сувениром.
Как она могла быть настолько слепой! Ни один мужчина до Спенсера не интересовался ею с подобным энтузиазмом. Ее холодность отталкивала, а погруженность в себя затрудняла общение с людьми. Легко и свободно Изабелл могла говорить только о работе. Светская беседа оборачивалась безнадежным предприятием. Едва ли она когда-нибудь становилась душой компании. Когда же Изабелл обнаружила, что ею заинтересовался Спенсер Чатсфилд, это вскружило ей голову. Девушка буквально расцвела рядом с таким достойным мужчиной, обладающим недюжинным интеллектом и потрясающими внешними данными. Его настойчивость невероятно льстила ей.
Но почему она решила, что он был искренен?
– Мне бы хотелось, чтобы ты ушел.
– Не раньше чем буду уверен, что ты в порядке.
Спенсер смотрел на нее, как терпеливый родитель, стремящийся урезонить непокорного подростка. Выражение его лица было строгим.
Почему он решил быть таким галантным? Намного легче ненавидеть его, когда он верен себе. Казалось, сейчас он искренне волнуется за нее. Последний раз Спенсер вел себя так десять лет назад.
– И что ты собираешься делать? – поинтересовалась Изабелл. – Уложишь меня в постель, как будто мне пять лет?
Он ухмыльнулся:
– Ты ела?
Слегка пошатываясь, она подошла, чтобы взять бутылку из ведерка со льдом.
– Никогда не пью на сытый желудок, – объявила Изабелл с наигранной бравадой. – Это портит удовольствие.
Прежде чем она успела наполнить бокал, Спенсер выхватил у нее бутылку и безжалостно вылил остатки шампанского в ведерко. Изабелл собралась было поругаться с ним. Но больше пить она просто не могла. Женщина скрестила руки на груди и надулась.
– Ты испортил мне веселье.
Спенсер нахмурился:
– Ты никогда не любила выпивку.
Она непринужденно пожала плечами:
– Тебе казалось, что ты знаешь меня, но это не так.
– Зачем ты это делаешь?
Его тон заметно смягчился, выражение лица стало теплее.
Изабелл могла справится с ним, когда он боролся с ней… когда злился на нее. Но сострадание выбивало почву у нее из-под ног. Она не желала, чтобы Спенсер нравился ей. Не желала уважать его. Единственное, что ей нужно, – подпитывать свою ненависть к этому человеку. Это жизненно необходимо, иначе… Нет, она не может допустить, чтобы они снова сблизились. Молодая женщина отказывалась признавать нужды, которые так долго испытывала.
Она поправила волосы:
– Пожалуйста, уходи. Я не хочу разговаривать с тобой.
– Дело не только в отеле, не так ли?
Изабелл закатила глаза и отвернулась.
– Разве этого не достаточно?
Спенсер подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Это было нежное прикосновение, и Изабелл тотчас захотелось прислониться к нему, ощутить поддержку, которую она втайне отчаянно жаждала. Но что он пытается получить от нее? Что, если он добивается сближения только для того, чтобы использовать ее в дальнейшем? Разве ей не хватило этого в прошлом? Она перейдет на его сторону, а он потом заставит ее говорить и делать то, о чем она потом пожалеет. Возможно, таким способом Спенсер рассчитывает заполучить больше акций.
Изабелл прекрасно понимала, что алкоголь ослабил ее и развязал язык.
Шампанское. Какая ирония! Игристым вином отмечают знаменательные даты и победы. А что отмечает она? Ее драгоценный отель больше ей не принадлежит. Ее жизнь напрямую зависит от человека, к которому она так и не сумела подобрать ключ. Спенсер остается слишком могущественным. Слишком умным. Слишком…
Изабелл обернулась. Она постаралась заморозить Спенсера взглядом, несмотря на то, что тело ее жаждало его объятий.
– Знаешь, ты смог бы сорвать банк в пари, если бы я рассказала тебе правду о себе.
– Какую правду?
– Представляешь, как выросли бы ставки, если бы ты знал, что я была девственницей!
Спенсер был потрясен.
– Что?!
Изабелл отодвинулась от него. Она не доверяла себе. Боялась, что может потянуться к нему. Однажды она забылась и не желала повторять эту ошибку.
– В сущности, я была не такой, какой ты меня представлял.
– Почему ты смолчала? Я же мог причинить тебе боль. – Он судорожно сглотнул и добавил: – Тебе не было плохо?
– Нет.
Спенсер в замешательстве провел рукой по волосам.
– Ты уверена?
– Уроки верховой езды, на которых настаивали мои родители, не прошли даром.
Он не успокаивался.
– Это не шутка, Изабелл. Поверь, я никогда не переспал бы с тобой, если бы знал.
Она бросила на него выразительный взгляд.
– А как же пари?
Спенсер глубоко вздохнул, провел ладонью по лицу, затем его рука безвольно повисла.
– Это не моя вина.
Изабелл ни за что не поверила бы ему, если бы он сказал это десять лет назад, но теперь она начала подозревать, что это действительно правда. Она отметила многозначительность его тона, боль в глазах. Изабелл разглядела ее, прежде чем Спенсер отвел взгляд. Его признание, несомненно, было подлинным. Он пересек гостиную и остановился у окна. Она решила, что Спенсер так собирается с мыслями.
Тишина длилась бесконечно. Изабелл видела, что он готовится к непростому разговору. Наконец он повернулся к ней.
– Пари затеяли два моих приятеля. Я сам узнал об этом незадолго до тебя.
– Тогда почему ты не рассказал мне?
Его лицо напоминало маску.
– Мне было известно, что через несколько недель тебе придется вернуться в Нью-Йорк, и не увидел в этом смысла. Мы оба прекрасно понимали, что у наших отношений были временные рамки.
"Неужели?"
Изабелл ощутила знакомый укол боли. Как бесцеремонно он отнесся к их отношениям! Спенсер свел все к простой интрижке. Она же вложила всю себя в их роман. Представляла, что у них есть будущее, мечтала о том, что они заложат фундамент для долгих отношений… Возможно, семьи. Позже стало ясно, что она строила воздушные замки, а их связь всего лишь шутка.
Но что, в сущности, меняет тот факт, что не Спенсер заключил жестокое пари? Он дал ей уйти, и она сочла, что не значила для него ровным счетом ничего. Если бы она не была ему безразлична, если бы он хоть сколько-нибудь любил ее, он боролся бы. Но нет, он отпустил ее без боя, без лишних вопросов и возражений.
Изабелл придала своему лицу нейтральное выражение.
– Итак, кто был инициатором пари?
Спенсер отвернулся и нахмурился.
– Это был мой приятель, его звали Том. – Он помолчал, как будто это признание было для него болезненным. – Том всегда был немного провокатором.
Что-то в его тоне заставило Изабелл переспросить:
– Был?
Спенсер помрачнел.
– Он погиб на горнолыжном курорте через полтора месяца после того, как мы с тобой расстались.
Изабелл прикусила губу. Она слишком хорошо понимала его скорбь, потрясение, боль утраты.
– Мне очень жаль.
Спенсер принял соболезнования с дежурной улыбкой, которая не коснулась его глаз.
– Надеюсь, он простит мне, что я все-таки выдал его тайну.
Изабелл возмутилась:
– Значит, ты не собирался рассказать мне, как на самом деле обстояли дела?
Он пожал плечами:
– Я не мог предположить, что наши пути снова пересекутся.
"И тебя это нисколько не волновало?" Эти слова так и просились сорваться с кончика ее языка. Ей страшно хотелось бросить их Спенсеру в лицо, но тогда она призналась бы в том, как много их отношения значили для нее. Лучше, если он будет думать, что она согласна с его последней фразой.
Изабелл помолчала, обдумывая новую информацию. Ненависть к Спенсеру зародилась задолго до того, как она узнала о своей беременности. Как бы то ни было, он использовал ее самым низменным способом. Это понимание ожесточило женщину настолько, что ее сердце почти превратилось в камень. Изабелл стала презирать Спенсера, а еще это послужило стимулом к тому, чтобы больше не пускать к себе в душу ни одного мужчину. Она построила высокие стены вокруг своего сердца. Последние десять лет она провела, убеждая себя в том, что не нуждается в эмоциональной близости ни с одним живым существом.
Но теперь Изабелл поняла, что все это время ее гнев был направлен не на того человека. Открытие потрясло ее, выбило почву из-под ног.
Спенсер снова подошел к ней. Выражение его лица было серьезным, даже озабоченным.
– Скажи, что ты не напиваешься из-за меня каждую ночь.
Изабелл рассмеялась:
– Для таких возлияний ты должен был значить для меня гораздо больше.
Он взял ее за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
– У тебя никогда не было серьезных отношений, – наконец сказал Спенсер.
– Это вопрос или предположение?
Он изучал ее лицо еще пару тягостных минут.
– Большинство женщин твоего возраста ищут сказку. Почему не ты?
Изабелл держалась из последних сил.
– Я карьеристка, вот почему. Отель – единственное, что меня интересует. У меня нет времени ни на что другое.
– И тебе этого хватает?
– Разве этого может не хватать? – Она решительно отстранила его руку. – Ведь ты тоже интересуешься исключительно своей карьерой.
На его лице отразилось некоторое замешательство – как будто поверхность озера исказила рябь. Он криво улыбнулся:
– Туше.
Изабелл отступила назад. Ее тело обладало раздражающей привычкой: всякий раз, когда они оказывалась в непосредственной близости, ноги ее сами собой устремлялись к Спенсеру. Он как магнит притягивал Изабелл к себе. Его прикосновение разжигало ее кровь.
– Я люблю свою работу. – Она старалась говорить как можно убедительнее. – Много лет я стремилась управлять отелем. Мечтала об этом, когда была еще ребенком. Поэтому меня страшно раздражает, если кто-то пытается оспорить мою преданность "Харрингтону".
– Ты не хочешь заводить семью?
Изабелл попыталась ничем не выдать волнение.
– А ты?
Снова минутная пауза. Снова сомнение.
– Я подумывал об этом, но мне кажется, что я для этого не создан. Слишком много обязательств.
– Вы с отцом не были близки?
– Нет. Собственно, я одинаково далек как от отца, так и от матери.
– По крайней мере, они у тебя есть.
Повисло неловкое молчание.