– Ты раздражена, потому что он – хозяин положения, – заметила Лора, ничуть не задетая ее грубостью. – Тебе всегда нравилось побеждать. Это все из-за того, что нам, женщинам, приходится прикладывать больше усилий, чтобы быть замеченными и услышанными в этом сугубо мужском мире. Но не все мужчины такие, как твои отец или брат. Мистер Чатсфилд может быть сколь угодно упрямым и целеустремленным, но он уважает тебя.
Изабелл не могла удержаться от циничного смешка.
– Кто вложил вам в голову эту абсурдную мысль?
Лора кивком указала на букет.
– Мне кажется, нужно ценить мужчину, который умеет извиняться.
Изабелл дернулась, как марионетка, у которой перерезали нити.
– Вы что, прочитали открытку?
– Конечно. Я поступаю так со всей твоей корреспонденцией, на которой нет пометок "лично в руки".
Изабелл сжала губы. Рассказывать своей помощнице об их со Спенсером прошлом было бы последним делом. Единственной, кто знал о том, что произошло, была ее верная и преданная подруга Софи. Она не поделилась даже с родными сестрами.
Но ее помощница далеко не глупая женщина. Сколько времени ей понадобится, чтобы сложить два и два? Неужели она и в правду рассчитывала на то, что никто из сотрудников не узнает о природе ее отношений со Спенсером, если любая горничная может увидеть ее или самого Спенсера, курсирующих между своими номерами? После скандала с прессой будет довольно трудно обелить свою репутацию перед коллегами. Навредит ли ей это? Все всегда считали ее человеком спокойным и рассудительным, даже холодным. Но, с другой стороны, почему они должны относиться к ней по-другому, поняв, что ей не чуждо ничто человеческое?
– Я бы предпочла, чтобы в будущем все, что поступает от Спенсера Чатсфилда, попадало прямиком на мой стол, – наконец процедила сквозь зубы Изабелл.
– Так, значит, то, что пишут в газетах, – правда? Между вами что-то есть?
– С каких пор моя личная жизнь начала вас так интересовать? – холодно поинтересовалась Изабелл.
– С тех самых, как ты вернулась из Лондона и буквально отгородилась от всех и вся, – ответила Лора. – Ты так изменилась! Я заметила это с первого взгляда. Ты перестала улыбаться, почти ни с кем не разговаривала. Закрылась в себе, как улитка в раковине.
Лицо Изабелл оставалось непроницаемым.
– Возвращение далось мне непросто. Потребовалось время, чтобы привыкнуть.
– Я тоже так думала. Потом я решила, что ты переживаешь из-за того, что у твоего отца завязались отношения с Лилианой, а затем они поженились в страшной спешке. Но ведь это не совсем так?
Изабелл стиснула подлокотники кресла.
– Мне кажется, вам пора.
Лора бросила на нее тоскливый взгляд поверх очков.
– Ведь это был он? Спенсер Чатсфилд разбил тебе сердце?
Изабелл вскочила и обхватила себя руками.
– Я не желаю больше говорить об этом.
– Тебе было тяжело без матери, – вкрадчиво проговорила Лора. – Нужно было заботиться о сестрах, поскольку твой брат продолжал делать все, что ему вздумается. Но не пора ли тебе пожить для себя? Немного развлечься? Узнать, что такое настоящая жизнь?
Изабелл вздохнула:
– Это не так просто, как кажется.
– Это происходит, когда мужчина и женщина желают друг друга, но думают, что поступают неправильно, – заметила Лора. – Что плохого, если ты немного развлечешься? Ведь ты стала старше и мудрее. В этот раз все, возможно, будет по-другому. Что ты теряешь?
"Больше, чем вы можете себе представить", – заметила про себя Изабелл и вышла из кабинета.
Изабелл сжала дрожащие руки. Она стояла у двери номера Спенсера и ждала, когда он ей откроет. Как бы то ни было, молодая женщина была в предвкушении вечера. А десять лет назад Изабелл пришла бы в ужас оттого, что идет в номер к мужчине только для того, чтобы заняться с ним сексом. Она была бы смущена и потрясена.
Послышались его шаги. Спенсер приоткрыл дверь. Вместо того чтобы схватить ее в объятия, как предполагала Изабелл, мужчина хмурился.
– Мы можем перенести ужин? – спросил он. – Кое-что… произошло.
Она решила, что он в номере не один. На Спенсере был банный халат, а волосы у него были влажные, словно он недавно принял душ. Он был в душевой кабине один или с кем-то? Кто она? Та блондинка?
В ее мыслях воцарился хаос. Понадобилось немало усилий, чтобы не приподняться на цыпочки и не заглянуть ему за спину. Лишь чуть позже она заметила, что Спенсер щурится из-за яркого света в коридоре, а лицо у него чересчур бледное.
– Что с тобой?
– Знаю, это традиционная отговорка, но у меня действительно болит голова.
В любом другом случае Изабелл посмеялась бы над создавшейся ситуацией, но она была хорошо знакома с головными болями и сразу же распознала мигрень.
– Ты принял какое-нибудь лекарство? – негромко поинтересовалась она.
– Да, у меня всегда с собой рецепт. Думаю, скоро мне станет лучше. Я хотел отправить тебе сообщение, но дело в том, что я почти ничего не вижу.
Спенсер провел рукой по волосам. Изабелл взяла его за локоть.
– Давай я отведу тебя в постель. Сейчас лучше всего лечь и погасить свет.
Удивительно, но он не стал противиться и позволил проводить себя в спальню. Откинув покрывало, она помогла Спенсеру освободиться от халата, прежде чем он лег. Изабелл обезоружила его слабость. Она сочувствовала ему. Беспомощность Спенсера поколебала ее настойчивое желание ненавидеть этого человека. Наверняка ему приходится несладко. Непросто управлять такой большой сетью отелей. А ее отель?.. В ее душу закралось сомнение: Спенсер хотел этого сам или на него оказывала давление семья?..
Изабелл осеклась. Не хватало еще переживать из-за чужих стрессов! Она твердо намеревалась держать эмоции под контролем. Спенсер – враг. Он лишил ее всего. Жизнь – как весы. Пришло время и ему помучиться. Возможно, это не настоящая мигрень. Впрочем, если ему действительно плохо, он это заслужил. Она достаточно страдала из-за этого человека.
Накрыв Спенсера одеялом, Изабелл погасила лампу. Когда выключатель щелкнул, она увидела, как он поморщился от боли. Обойдя кровать, женщина плотно задернула шторы, отчего спальня погрузилась во мрак.
Остановившись посреди комнаты, Изабелл смотрела на почти безжизненное тело, лежащее на гигантской кровати. Спенсер не избавился ни от башни из презервативов, ни от шелковых лент, привязанных к спинке кровати. Зеркала тоже остались на месте, как и маска на прикроватном столике. Глядя на все эти атрибуты оргии и слабое тело мужчины, Изабелл вдруг ощутила стыд.
Она на цыпочках вышла из спальни и тихо прикрыла за собой дверь.
Глава 8
Спенсер очнулся от глубокого сна. Мигрень отступила, лекарства помогли справиться с болью. Он осторожно спустил ноги с кровати, прислушиваясь к своим ощущениям. Поднявшись и навестив туалет, Спенсер поморщился, изучая свое отражение в зеркале. Мигрени начали регулярно мучить его, начиная с того времени, когда ему исполнилось двадцать девять лет. Пережитое потрясение не могло не сказаться. Известие о том, что он не является сыном человека, которого считал своим родным отцом, начало вызывать головные боли, которые, в свою очередь, перерождались в продолжительные и сокрушительные мигрени. Это было не слишком часто, но тем не менее доставляло неудобства.
Как, например, то, что случилось вчера перед свиданием с Изабелл.
Спенсер провел рукой по небритому лицу. Он едва помнил, что произошло. Кажется, она помогла ему лечь в постель. Теперь, когда Изабелл увидела его в таком состоянии, Спенсер чувствовал себя униженным. Прежде он никому не показывался на глаза, удалялся в какое-нибудь укромное место, где и пережидал боль. Но этот приступ застал его врасплох.
Спенсер умылся и почистил зубы, чтобы избавиться от несвежего дыхания, затем вышел в гостиную и замер как вкопанный. На диване, свернувшись клубочком, дремала Изабелл. Она прижала подушку к груди и была похожа на ребенка.
Он наблюдал за тем, как поднимается и опускается ее грудь во сне. На женщине были вчерашнее черное платье и кардиган, жемчужное ожерелье и бриллиантовые серьги. На ее лице сохранились следы макияжа. Его было немного – ровно столько, сколько необходимо, чтобы подчеркнуть достоинства ее внешности.
Спенсера всегда потрясали аристократизм Изабелл и ее изысканность. Она пришла к нему в номер, чтобы заняться сексом, а выглядела так, словно ее ждал деловой ужин.
Он неслышно приблизился к ней и застыл в паре шагов, рассматривая женщину. Как же она прекрасна, когда не пытается выцарапать ему глаза! Прежде чем он сообразил, что делает, Спенсер склонился и поправил пряди, выбившиеся из ее некогда аккуратной прически.
Изабелл распахнула глаза и отпрянула.
– Ох, кажется, я все-таки уснула. Как ты… – Ее щеки обагрил румянец, когда она заметила, что на нем нет ничего, кроме полотенца, обернутого вокруг бедер. – Как ты чувствуешь себя?
Изабелл смотрела ему прямо в глаза, словно ей не хватало духа опустить взгляд ниже.
– Постепенно прихожу в форму.
Она поднялась и одернула платье.
– Пожалуй, мне пора. Тебе нужно готовиться к работе…
– Подожди, куда ты спешишь? Еще довольно рано.
Изабелл нахмурилась. Тушь размазалась у нее под глазами, отчего она напоминала Спенсеру детеныша панды. Это разительно отличалось от того, что он привык видеть. Обычно эта женщина являла собой безукоризненный и недоступный бастион. Белоснежные зубки Изабелл впились в нижнюю губу. Ему до смерти хотелось поцеловать этот пухлый, мягкий, теплый рот и ощутить игривые укусы ее зубов.
Спенсер взял ее за подбородок и очертил большим пальцем контур ее губ. Он услышал, как сбилось дыхание женщины. Он помнил их первый поцелуй – Изабелл пахла ванилью.
"Никаких поцелуев".
Разве это не ужасно? Ему показалось, что он упадет замертво, если не поцелует эту женщину.
Спенсер подался вперед, склонил голову, коснулся чувствительной кожи за ее ухом. Он почувствовал, как она содрогнулась. Изабелл пахла гарденией и лилиями. Аромат напомнил ему о прошлом.
– Могу я поцеловать тебя здесь?
Его дыхание щекотало ее шею.
– Да, – пролепетала она.
– А здесь? – Его губы коснулись ключицы.
– Да, – хрипло повторила Изабелл. – Да…
Тело Спенсера было полно приятной истомы. Он чувствовал себя легким, почти невесомым. Их тела все еще были переплетены.
– Я не поторопился? – негромко поинтересовался он.
Изабелл легла поудобнее.
– Нет, это было… Ты был восхитителен.
Он приподнялся на локтях, чтобы заглянуть ей в глаза. Ее взгляд устремился к его губам.
– И ты. Лучше, чем я помнил.
На мгновение Изабелл подняла глаза, но затем снова опустила их.
– Не думала, что ты помнишь. Это случилось десять лет назад? Наверняка у тебя была не одна женщина после меня…
Спенсер приподнял ее голову.
– Знаешь, пресса многое выдумывает. В конце концов, сплетни помогают увеличить тираж. Если бы хоть половина приписываемых мне романов была правдой, то я…
Изабелл бросила на него скептический взгляд из-под полуопущенных ресниц.
– Так что же, ты все время был один? Никто не смог удержать тебя даже на пару дней?
Спенсер пальцем обрисовал контур ее губ.
– Я как-то, два года назад, прожил с женщиной несколько недель.
Она нахмурилась:
– Кто она такая?
– Не могу вспомнить даже ее имя.
– Она порвала с тобой?
– Нет, это сделал я.
– Но почему?
Он пожал плечами и перекатился на спину.
– Мне стало скучно.
Изабелл села, обхватив колени руками. Ее темные волосы спутались, спина была обнажена. Спенсер ощутил прилив желания.
– Почему тебе так быстро надоедают любовницы?
– Не знаю, тому есть много причин…
– Например?
Он откинул ее волосы назад.
– Ты проголодалась?
Изабелл нахмурилась:
– Ты не ответил на мой вопрос.
Спенсеру не хотелось рассказывать о своих бывших любовницах, особенно ему не хотелось поднимать эту тему с Изабелл. Чтобы там ни писали и ни говорили, он не гордился своим донжуанским списком. Спенсер старался не разбивать сердца и был предельно откровенен в своих намерениях. Никакой душевной привязанности. Секс – всего лишь секс, потребность, которую следует удовлетворять наряду со всеми прочими нуждами. Временами он прибегал к работе, чтобы забыться. Временами все происходило по-другому – чтобы не сойти с ума от напряжения, он проводил время с какой-нибудь красивой женщиной. Но чаще он воздерживался от всяческих рандеву, потому что раз за разом его все сильнее утомляли незыблемые ритуалы, предшествующие интиму.
Но секс с Изабелл напомнил ему о том, какой может быть настоящая близость между двумя людьми, которые чувствуют друг друга. Дело было уже не в слиянии тел, но в той потрясающей связи, которая образовывалась между их душами. Прежде Спенсеру казалось, что он приукрашивает воспоминания о том, насколько им было хорошо вместе, но, как выяснилось, это было не так.
Его тело узнало, вспомнило Изабелл, откликнулось на нее. Почему секс с ней доставляет ему такое удовольствие? Это чувство было таким сильным, что ему хотелось еще и еще. Спенсер ощутил, как в нем снова рождается страсть.
Он сжал руками край матраса. Как поступить? Встать и уйти? Избежать искушения или снова забыться в ее теле?
Словно почувствовав замешательство мужчины, Изабелл прильнула к его спине.
– В котором часу ты приступаешь к делам?
– Обычно в семь.
– Рано.
Она провела пальцами по его щеке.
Спенсер задержал ее руку, перевернул и поцеловал ладонь.
– Ты нарушила одно из установленных тобой правил.
Ее глаза вспыхнули.
– Ничего подобного!
– Ты провела со мной ночь.
– Но не в твоей постели.
– Какая разница?
Она пристально посмотрела на Спенсера.
– Большая. Ты все выворачиваешь наизнанку.
Он вернул ей такой же пристальный взгляд.
– Ты лукавишь. Почему ты осталась у меня в номере прошлой ночью?
Изабелл отвела взгляд.
– Я не собиралась это делать … Я просто хотела подождать, пока не буду уверена в том, что тебе стало лучше, но потом задремала… Диван очень удобный. – В ее глазах мелькнула гордость. – Именно поэтому я выбрала эту мебель для отеля. Она – ручной работы. Ткани из Италии. Тебе это известно?
Спенсер улыбнулся:
– Тебе не кажется, что, несмотря на твои правила, у тебя было подсознательное желание провести со мной ночь?
Она лишь поджала губы.
– Маловероятно.
– Прими душ вместе со мной.
– Мне нужно покормить кота и переодеться.
Он наблюдал за тем, как Изабелл поднимает с пола свои вещи.
– Хочу увидеть тебя вечером.
Встав, Спенсер подошел и помог ей застегнуть молнию на платье. Откинув волосы в сторону, он поцеловал Изабелл в затылок. Она снова задрожала. Спенсер видел, что ее тоже мучает желание. Она была почти готова обернуться и снова упасть в его объятия.
– Могу я прийти к тебе? – спросил он.
– Но ты не сможешь остаться.
Спенсер коснулся губами ее плеча.
– Я и думать об этом не смею.
Изабелл судорожно вздохнула, когда он ухватил зубами мочку ее уха. Ягодицы женщины плотно прижались к его возбужденному телу.
– Это нечестно…
У Спенсера закружилась голова при мысли о том, что можно овладеть ею сзади. Его большие ладони ласкали ее грудь через платье.
– Ты тоже играешь не по правилам.
– Послушай. – Собравшись с силами, Изабелл отошла. – Мне действительно пора. У меня встреча с горничными, к тому же нужно заняться организацией праздника и…
Он прижал палец к ее губам.
– Расслабься, дорогая. Не припомню, чтобы ты когда-нибудь так нервничала.
Она с неудовольствием взглянула на него.
– Кажется, я просила не называть меня так.
Спенсер вопросительно изогнул бровь:
– Очередное правило?
Молодая женщина возмутилась:
– Сколько бы правил я ни установила, ты всегда найдешь способ обойти их. В этом ты действительно мастер. Как и вся твоя семейка.
Он покачал головой:
– Ты совершенно ничего не поняла. Я абсолютно не похож на свою семью. Дело в том, что я даже не родня Чатсфилдам.
– Что ты хочешь этим сказать?
Спенсер глубоко вздохнул. Глупо, что он так расслабился. Но его начинало утомлять постоянное напряжение. Неудивительно, что у него случаются мигрени. Трудно жить, притворяясь другим человеком, стыдиться… Конечно, выбор доверенного лица странный – Изабелл вряд ли является его союзником. Тем не менее она знала его до, а теперь и после того, как жизнь раскололась на две части.
До – Спенсер был богат и имел немалые привилегии, которые воспринимал как должное. После того, как он узнал, что в его жилах не течет кровь Чатсфилдов, Спенсер лишился чего-то важного. Если бы он жил со своим родным отцом, его судьба была бы другой. Вместо достатка и роскоши он прозябал бы без каких-либо жизненных перспектив.
Его детство едва ли можно было назвать счастливым. Родители относились к нему прохладно, держались на расстоянии. Только когда он получил результаты теста ДНК, Спенсер смог понять, почему никогда не чувствовал себя своим в кругу семьи. Он до сих пор не вполне осознал, кто он на самом деле, где его место. Единственное, что определяло его существование, – работа. День за днем Спенсер доказывал, что достоин носить эту фамилию, несмотря на то, что в нем нет ни капли благородной крови Чатсфилдов.
– Спенсер? – Мягкий голос Изабелл донесся до него словно издалека. – Что ты имел в виду, когда сказал, что ты им не родня?
Ее большие глаза были распахнуты, в них плескался вопрос. Было ли это для нее важно? Изменит ли что-то его признание? Ему вдруг показалось глупым утаивать от Изабелл свое происхождение. Спенсер снова вздохнул:
– Майкл Чатсфилд не мой биологический отец.
Глава 9
Изабелл недоумевала.
– Что?!
Спенсер отвернулся, накинул халат и заговорил лишь тогда, когда туго затянул пояс на талии.
– У моей матери был роман, прежде чем они с Майклом… Словом, до того, как они поженились. Так на свет появился я.
Изабелл не могла поверить. Это стало для нее настоящим потрясением. Каково это – узнать такое? Когда именно Спенсеру стала известна правда? Почему он не рассказал ей об этом раньше? Ей казалось, что он очень похож на Майкла и унаследовал фамильные черты семейства Чатсфилдов. Она не могла думать о нем иначе. Спенсер выглядел как его братья… Все они были высокими и темноволосыми, только волосы Бена отливали легкой рыжиной. Цвет их глаз различался, но даже у Изабелл и ее сестер цвет глаз был неодинаковым. Тем не менее это никак не умаляло их родство.
– Когда ты узнал об этом?
– Мне было двадцать девять лет.
– Двадцать девять? – в ужасе переспросила она. – Но как это произошло? Кто тебе рассказал?
Спенсер потер лицо ладонями. Теперь он выглядел гораздо старше своих лет.