Убедившись, что Зик ушел, Мелоди включила свет и посмотрела в зеркало над раковиной.
На нее смотрела бледная испуганная женщина с широко открытыми глазами. Мелоди едва смогла узнать себя.
Что она наделала?! Что наделала! И что теперь подумает Зик? "Нет, Зик, я не хочу оставаться твоей женой. Да, Зик, ты можешь уложить меня в постель. Нет, Зик, у нас нет будущего. Да, Зик, чем мы ближе, тем лучше".
Мелоди присела на край ванны и закрыла лицо руками, словно таким образом могла прогнать воспоминания о случившемся, стереть их железным усилием воли. Ей случалось совершать глупости и раньше, но эта глупость - самая страшная. Это было жестоко, эгоистично, бессмысленно. Теперь Зик возненавидит ее, и будет прав.
Она продолжала проклинать себя, когда в дверь опять постучали.
Зик говорил весело, но в его тоне звучали стальные нотки.
- Если ты не выйдешь, я выломаю дверь.
Она крепко сжала пальцами край ванны, потом встала.
- Уже иду.
- Я решил, что ты предпочтешь выпить кофе в гостиной, - произнес Зик довольно холодно. На нем были черные пижамные брюки, ничего больше, и он выглядел очень сексуально. - И может быть, ты объяснишь, почему ты выскочила из нашей постели, как испуганная кошка. Мне-то казалось, что все было великолепно.
Мелоди рассердилась, но выделившийся адреналин, по крайней мере, дал ей силы противостоять мужу.
- Во-первых, это не наша постель, а твоя, - заметила она, проходя мимо Зика в гостиную. - Во-вторых, я не испуганная кошка.
Она взглянула на столик, на котором стояли кофе и блюдо с бисквитами, потом прошла к окну и приподняла занавеску. Опять шел снег. Красивые, похожие на звездочки снежинки падали, кружась, словно в танце, словно они хотели получить как можно больше радости от своей короткой жизни.
Зик подошел к ней, его руки обхватили Мелоди.
- Добро, - сказал он. - Пусть будет так. У меня появилось ощущение, что ситуация еще не разрешилась.
- Я… Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное впечатление, - жалобно пробормотала Мелоди.
- Леди, - начал он с мрачной веселостью, - это вы только что занимались со мной любовью? У вас, случайно, нет двойника?
- Я хочу сказать…
- Ты хочешь сказать, - Зик повернул Мелоди лицом к себе и посмотрел на нее, - что по-прежнему держишься за смехотворную мысль о разводе. Так?
Она не могла понять, рассержен ли он. Зик всегда умел скрывать свои чувства. Она слегка кивнула.
- Хорошо. Считай, что облегчила душу. Пей кофе.
Как ему объяснить, что это серьезно?
- Зик, ты должен понять… Он оборвал ее сногсшибательным поцелуем:
- Иди и насладись кофе с бисквитами. Потом мы побеседуем. Нам, вероятно, стоило поговорить, прежде чем отправиться в спальню, но я никогда не был джентльменом.
- Но говорить больше не о чем, - беспомощно возразила Мелоди.
- Тут ты не права. Позволь мне сформулировать это так: пока ты не сумеешь убедить меня, что все кончено, ничего кончено не будет.
Мелоди напряглась, пытаясь отразить яростную атаку Зика. Ее руки уперлись в его стальную грудь.
- Дай мне пройти.
- Конечно. - Он немедленно отступил. - Но все-таки ты должна меня убедить. Ты - часть меня, Ди. Половина целого. Ты стала моей женой, не забыла?
- Ты говоришь так, будто я - твоя собственность. - У нее все дрожало внутри, его близость - как сладостная пытка. Однако если она не атакует, то проиграет.
- Ровно настолько, насколько я - твоя собственность, - мягко ответил Зик. - Это работает в обе стороны. Ты отдала мне свою любовь, и она принадлежит мне так же, как тебе принадлежит моя любовь. Разница между нами в том, что я тебе доверяю. Доверяю себя и все, что у меня есть. Но ты еще не готова, правда? Знак вопроса висит над моей головой, как дамоклов меч. Искреннее доверие, Ди, означает обязательства, открытость. Не смотри на меня так. Не думай, что ты единственная, кто до полусмерти боится истинной любви и доверия. Но дело того стоит. По большому счету. - Мелоди покачала головой. Она не замечала, что по ее щекам катятся слезы, пока Зик не протянул руку и не стер их большим пальцем. - Все будет хорошо, - заверил он жену, глядя на нее пристально и спокойно. - Ты - хороший человек. Я тоже. Я - великий человек, если честно. И мы созданы друг для друга.
Это было так глупо, что она улыбнулась, чего он и добивался.
- Не хочу делать тебе больно, - пролепетала она так тихо, что он едва мог ее слышать, - но лучше сейчас, чем потом. Мы - это невозможно, Зик.
Он подвел ее к дивану, заставил сесть и протянул чашку с кофе.
- Это твоя ночь. - Зик положил на блюдце бисквит. - Ночь, которая смеется над словом "невозможно". Ты просто верь.
В том-то и дело. Она не могла. Мелоди поднесла чашку к губам, не замечая, что молоко в ней пастеризованное, то самое, которое она не выносит. Она больше не могла верить.
Глава 9
Супруги пили кофе молча, автоматически ели бисквиты. Мелоди не хотелось говорить, не хотелось возобновлять дискуссию. Она неделями продумывала аргументы и контраргументы и теперь не могла сказать Зику ничего, чего бы уже не сказала. Ее доводы иссякли.
- Давай слепим снеговика.
Если бы Зик предложил: "Давай слетаем на Луну", она не удивилась бы сильнее.
- Что?
- Снеговика. - Он указал на окно. - При отеле имеется маленький дворик. Окна ресторана выходят как раз туда. Там растет дерево и несколько кустов. Мы можем слепить снеговика. - Зик улыбнулся. - Давай жить жизнью, полной опасностей.
- Но как же мы?… - Она покачала головой. - Все спят. Дверь, наверное, заперта. Нас никто не выпустит.
- Кто-то должен дежурить. - Зик заставил ее подняться. - Хочется немного подышать свежим воздухом.
Мелоди тоже хотелось. Она задыхалась после месяцев, проведенных в больнице.
- Они решат, что мы сумасшедшие.
- Это их право. - Он наклонился и крепко поцеловал ее. - Оденься потеплее и… - Зик замолчал, потому что ему в голову пришла новая мысль. - Если, конечно, ты не устала.
Он хотел сказать: "Если твои ноги не очень болят", - решила Мелоди. Да, ноги болели. Немного. Гораздо меньше, чем в больнице, когда ей было не о чем думать, кроме своего самочувствия. Женщиной овладела жажда приключений.
- Нет, я не устала.
- Тогда пошли. Мы создадим для потомков шедевр.
- Неприятно говорить об этом, но он вскоре растает.
- Да, но память о нем будет жить, - возразил Зик, когда они выходили из гостиной. - И я, кстати, верю, что снеговики оживают, как только люди уходят. Наш получит много радостей в своей недолгой жизни.
- Ты сумасшедший, - рассмеялась Мелоди. Все это было в духе Зика. - Сумасшедший.
- Нет, я просто благодарен судьбе. - Он вдруг стал серьезным. - Несколько месяцев назад, в первую твою ночь в больнице, мне советовали готовиться к худшему. Такие ситуации заставляют разобраться, что в жизни важно, а что нет. Ты думаешь, что все в твоей власти, что расписал будущее день за днем, и вдруг понимаешь, что один миг может все изменить. Мы, люди, такие хрупкие. Мы легко ломаемся.
- Особенно под колесами грузовика, - сухо заметила Мелоди, не желая продолжать эту тему. - Все-таки были свои плюсы в девятнадцатом веке, когда можно было столкнуться только с экипажем, запряженным лошадью или пони. Его колеса не так давили бы на ноги.
- Да уж, наверное. - Зик улыбнулся, в его глаза вернулись веселые искорки. - Впрочем, когда я был мальчишкой, меня как-то лягнула лошадь. Потом я долго ходил с синяками.
Мелоди отправилась в спальню и быстро оделась.
"Служащие отеля, вероятно, сочтут, что мы лишились разума", - подумала она, застегивая пальто. Но это компенсация за долгие ночи в больнице, когда все спали, а она лежала без сна и считала часы. Тогда все казалось таким мрачным, таким безнадежным…
Может быть, она слишком много размышляла? Но как не думать, если у тебя бессонница?
"Перестань копаться в себе", - распорядилась Мелоди и кивнула в знак согласия. Что говорила ей рыженькая нянечка-ирландка? "Плыви по течению". И если сегодня ночью течение ведет себя как шаловливый подросток - что ж, пусть будет так.
Когда она вышла из спальни, Зик уже ждал ее. В лифте он очень осторожно поцеловал жену в нос.
- В этой шапочке ты выглядишь как десятилетняя девочка. - Он качнул пальцем помпончик.
Мелоди, не сдержавшись, улыбнулась. Зик выглядел убийственно привлекательно.
- Это хорошо или плохо? - спросила она, явно напрашиваясь на комплимент.
- Хорошо. Конечно, хорошо. Если честно, я опасался, что ты передумаешь насчет снеговика. Ты всегда такая сдержанная, так боишься раскачать лодку. Я думал, ты не решишься побеспокоить служащих отеля.
Правда? Мелоди в упор посмотрела на него. Возможно. Еще один призрак из ее детства. Бабушка, несомненно, придерживалась старых правил, гласивших, что детей не должно быть ни видно, ни слышно.
В Зике ее с самого начала привлекло нежелание смиряться с ограничениями - и внешними, и внутренними.
- Жизнь - не розовая водичка, - сказал он как-то. - Она такая, какой ты ее делаешь, и, чтобы побеждать, иногда приходится брать судьбу за горло и заставлять подчиняться себе. Вертясь и приспосабливаясь, ничего не добьешься.
Тогда Мелоди не знала, согласна ли она с ним, но теперь поняла, что согласна.
- Лепить снеговика - не совсем то же, что взойти на Эверест или спуститься в лодке по Амазонке, правда?
- Все в мире относительно, - заметил Зик. - Для одного человека снеговик - то же, что Эверест для другого.
Двери лифта открылись. Зик взял ее за руку и повел к столу, за которым сидели дежурная и швейцар. Они удивленно переглянулись.
- Можем мы что-нибудь сделать для вас? - спросила девушка-дежурная профессионально вежливо.
Зик ослепительно улыбнулся.
- Мы хотим слепить снеговика. - Он сразу приступил к делу. - В вашем дворике. Я думаю, это возможно.
Дежурная заморгала, но тут же приняла деловой вид. Она знала, кто такой Зик Джеймс. В отеле поднялся переполох, когда стало известно, что он остановился тут вместе со своей бедняжкой женой, которая чуть не погибла под колесами грузовика. Менеджер строго-настрого приказал исполнять любое желание мистера и миссис Джеймс.
- Конечно, сэр, - промурлыкала девушка. - Майкл отопрет для вас дверь во дворик. Может быть, вам нужно что-нибудь еще… - она сделала паузу, - для снеговика?
Зик немного подумал.
- Хорошо бы достать шляпу и шарф. Еще морковку для носа и что-то, из чего можно сделать глаза. Ну, например, пуговицы.
Дежурная деловито кивнула, и Мелоди пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться. Девочка с восторгом будет рассказывать историю об эксцентричном миллионере. Она сможет развлекать гостей на вечеринках целый год.
Когда швейцар Майкл проводил их во двор, где лежал снег глубиной дюйма три-четыре, снегопад уже прекратился, облака рассеялись. Было очень холодно, но воздух был чист и свеж. Два выходивших во двор окна слабо светились. В остальных света не было.
- Пойду поищу то, что вы просили, - сказал швейцар. - В бюро забытых вещей найдутся и шарф, и шляпа. Позволю себе спросить: снеговик будет мужского или женского пола? Хотелось бы знать.
Зик развеселился:
- Пожалуй, мы слепим двух снеговиков - джентльмена и леди. Как вам идея?
- Это очень мудро, сэр, если мне позволено заметить.
Когда швейцар ушел, Мелоди сказала:
- Он уверен, что у нас не все в порядке с головой.
Зик улыбнулся еще шире:
- Ну и что? И почему бы нам не воспользоваться ситуацией? В этой стране зимы в основном серые и сырые. А это… - Он указал на темное небо, на дерево в снежном уборе, на землю под белым одеялом. - Это эксклюзив. Ночь на миллион.
Он прав. Ночь потрясающая. Необыкновенно красивая и драгоценная. Мелоди поправила перчатки.
- Давай работать, - предложила она весело, молясь, чтобы Зик не заметил слезы в уголках ее глаз. - Наши чада ждут возможности появиться на свет.
Мелоди тут же раскаялась в своих словах. Они предполагали долгое пребывание вместе, чего быть не могло. Но Зик, похоже, не обратил на это внимания, и вскоре они уже были поглощены работой. Лепить шары из снега трудно, но им было весело. Мелоди казалось, что она так не смеялась многие годы. Швейцар Майкл принес все, что они просили. И остался помочь. Они узнали, что у него есть жена, восемь детей и двадцать четыре внука. Все они на Рождество собираются вместе, что немного тяжеловато.
- Бедлам, сущий бедлам. Но жена радуется, когда видит их всех.
Мелоди, слушая, кивала, однако рассказ швейцара задел в ней что-то, что уже некоторое время ее тревожило. То, что у них с Зиком будут дети, само собой разумелось. До несчастного случая. Мелоди все время откладывала решение этого вопроса. Дать жизнь новому существу - колоссальная ответственность, и оба родителя должны быть готовы взять эту ответственность на себя, иначе случится беда.
Как произошло с ее мамой и папой. Отец ушел, даже не увидев своего ребенка. Бросил мать, так как не повзрослел настолько, чтобы стать отцом. А дед постоянно сердился на бабушку за то, что она слишком заботится о дочери и уделяет мало внимания ему. Так говорила бабушка. И в глубине души Мелоди боялась заводить детей.
Молодая женщина бросила возиться со снеговиком и посмотрела на мужа. Теперь она хотела бы родить ребенка. Иметь частичку Зика. Почему она поняла это слишком поздно? Почему так долго и так сильно заблуждалась, сама того не замечая?
- Что? - Зик, усердно лепивший голову снеговика, выпрямился. - Что случилось?
Мелоди вышла из оцепенения и заставила себя улыбнуться:
- Ничего. Я представила, что скажут японские девчушки, когда утром увидят снеговиков. Может, стоит слепить и снежных детишек? Будет целая семья.
Зик прищурился, как всегда, когда чувствовал, что Мелоди чего-то недоговаривает, но не стал допытываться при посторонних, и вскоре они опять погрузились в работу.
Через два часа, выпив попутно несколько чашек горячего шоколада, которые приносил неоценимый Майкл, супруги закончили работу.
Дежурная вышла посмотреть на снеговиков и улыбнулась.
- Они такие милые, - сказала девушка, подавляя зевок. - Особенно малыши. Жаль, что они простоят недолго.
Зик усмехнулся.
- Спасибо, что снабдили нас нужными деталями. - Он повернулся к Майклу. - Надеюсь, мы не оторвали вас от более важных дел.
Швейцар в ответ тоже улыбнулся.
- Что может быть важнее на Рождество, чем семья? Даже если это семья из снега, - добавил он тише. - С Рождеством, сэр, мадам.
Служащие вернулись в теплый отель, а Зик и Мелоди еще пару минут любовались своим творением.
Наконец Зик взял Мелоди за руку:
- Давай вернемся внутрь.
Хотя ее лицо разрумянилось от мороза, ей не было холодно, и она вдруг поняла, что не хочет, чтобы эта волшебная ночь заканчивалась. Сегодня Рождество. Позже, днем, она исчезнет из жизни Зика. Навсегда. Вариант "останемся друзьями" им не подходит. Прошедшие часы ясно это показали.
Когда они вернулись в теплый вестибюль, Мелоди внезапно задрожала, но дрожь не имела ничего общего с температурой воздуха.
- Ты простудилась, - встревожился Зик. - Тебе надо согреться. Принять теплую ванну.
- Нет, я в порядке.
Ну как сказать человеку, что уходишь от него, потому что любишь его всем сердцем? Может быть, лучше сбежать при первой возможности?
"Трусиха!" Это прозвучало, как крик, у нее в голове. Если бы она не была трусихой, то рискнула бы остаться и посмотреть, что будет.
Они подошли к лифту, и, когда дверцы закрылись, Зик обнял Мелоди.
- Мы оба замерзли, - произнес он. - Может быть, примем душ вдвоем, как в добрые старые времена?
Сердце Мелоди замерло, потом забилось очень-очень быстро. Она больше не могла прятаться. Она должна показать мужу, каким стало ее тело. У нее мелькала романтическая идея исчезнуть, не демонстрируя ему свои шрамы, чтобы он помнил ее идеальной. Но Зик - это Зик. Он не позволит ей уйти, если она не обнажится перед ним. В буквальном смысле слова.
"Но, пожалуйста, пусть я не увижу его лица, когда он на меня посмотрит", - молча взмолилась она. Этого Мелоди пережила бы.
Она опустила голову, прижала лоб к его влажной куртке.
- В твоей комнате или в моей? - спросила она очень тихо.
- Выбирай.
- В твоей.
Зик приподнял ее лицо за подбородок и долго и нежно целовал жену, даже когда дверцы лифта открылись. Он не выпустил ее из объятий, пока они шли к номеру.
- Давай снимем с тебя эти мокрые вещи, - приговаривал он, помогая Мелоди снять пальто, шапочку, шарф и мокрые перчатки. Потом сжал ее холодные ладони и молча ушел в ванную.
Включив воду в душевой кабине, Зик вернулся за Мелоди. Она стояла там, где он ее оставил, окоченевшая от страха и смущения.
- Ну вот, теперь мы тебя согреем, как следует, - сказал он.
Зик разделся и предстал перед ней обнаженный, прекрасный, как греческий бог.
Мелоди не была уверена, что он заметил ее смущение, тем не менее Зик не попытался раздеть ее, как она того ожидала.
- Присоединяйся ко мне, когда будешь готова, - бросил Зик. - Я прослежу, чтобы вода не была слишком горячая.
Мелоди еще минуту стояла неподвижно, потом принялась судорожно раздеваться. Она с трудом пошла к ванной на одеревеневших ногах.
"Пусть это как можно скорее закончится", - твердила она про себя.
Зик уже стоял под душем, и воздух был наполнен паром, потому что он оставил дверь кабины приоткрытой. Он разогрелся, так что кожа Мелоди казалась ледяной по сравнению с его кожей.
- Акклиматизируйся постепенно, - хрипло посоветовал он, поглаживая стройную спину и плечи жены. - Ты промерзла до костей. Но сейчас тебе станет тепло. Честное слово.
Зик вылил на ладони немного геля для душа и твердыми, но ласковыми движениями стал растирать руки, спину, плечи Мелоди.
- Так хорошо? - спросил он; его губы были у самого ее уха.
Мелоди не могла ответить: ее нервы были натянуты как струны. Зик повернул ее, и его длинные пальцы погрузились в белую пену у нее на груди, ласкали, возбуждали, и она почувствовала, как соски отвечают на нежные мужские прикосновения. А Зик, ощутив ее реакцию, взял груди женщины в ладони и большими пальцами стал чертить круги вокруг сосков, так что Мелоди пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не застонать от наслаждения. Он превосходно умел это делать!
- Как сладко! - пробормотал Зик. Его губы касались век Мелоди, ее носа, ее губ. - Тебе теплее?
Мелоди, не в состоянии говорить, только кивнула. Воспоминания вновь захлестнули ее. Они вместе в ванной - как когда-то. Драгоценные, незабываемые моменты. Смех, радость, любовь…
Зик, глядя Мелоди в глаза, гладил ее живот, спину, поясницу. Он неизбежно должен был нащупать шрамы на талии, но его пальцы проскользнули, не останавливаясь, дальше, к ляжкам, потом коснулись золотистых волос паха. И все это время он не отрываясь смотрел Мелоди в глаза.
Она стала понемногу расслабляться. Теплая вода и ласки мужа победили страх.
Мелоди взяла флакон с гелем для душа.
- Теперь моя очередь.