Она легла в кровать, и глаза ее тут же закрылись. На этот раз ее не мучила совесть от того, что она собралась спать. На душе стало гораздо спокойнее. "Хорошо бы быть рядом с Тирлохом, когда он очнется, придет в себя и посмотрит вокруг ясными глазами", - подумала она, но тут же отказалась от этой мысли, опасаясь, что в таком состоянии запросто выдаст свои самые потаенные чувства. Нет, пожалуй, сейчас лучше держаться от него подальше. В самые тяжелые часы болезни, когда он лежал слабый и беспомощный, лихорадочно бредил и боролся за жизнь, сердце Плезанс разрывалось от страха. Тогда-то ей и пришлось посмотреть в глаза холодной жестокой правде - правде, которую она всячески пыталась скрыть от самой себя. Она любит этого человека, сильно и даже немного слепо. Несмотря на все беды, свалившиеся на нее по его вине, несмотря на его попытки нагло воспользоваться ее положением служанки, она преступила границы здравого смысла и влюбилась в Тирлоха. Однако Плезанс не хотела, чтобы он об этом узнал, и надеялась, что ей удастся скрыть свою тайну.
На четвертый день вечером Плезанс с опаской вошла в комнату Тирлоха. Мойра легла спать, Джейк ушел домой, и она заняла свой пост у постели больного. Они договорились, что надо присмотреть за ним хотя бы еще одну ночь. Едва дочитав поэму в маленькой книге стихов, которую Натан подарил ей на восемнадцатилетие, Плезанс почувствовала, что за ней наблюдают. Она осторожно подняла глаза и наткнулась на твердый взгляд Тирлоха.
- Ты хорошо освоила навыки врачевания, - пробормотал он.
- Спасибо.
- Где Мойра?
- В постели, спит.
- Это хорошо. Нам надо поговорить.
- Сейчас? Ты должен отдыхать.
- Я хочу кое-что сказать, пока Мойра нас не слышит.
Тирлох попытался сесть, но это незначительное усилие вызвало такую волну боли, что его бросило в пот. Он тихо выругался.
Плезанс принесла ему эля, аккуратно стерла капли пота с его лица и снова села в кресло-качалку.
- Тебе надо лежать неподвижно, иначе разойдутся швы. Они не успели как следует закрепиться.
- Знаю. - Он помолчал, потом добавил: - Этот медведь был ловушкой.
- Что? Как медведь может быть ловушкой?
- Медведя нарочно ранили, чтобы его разозлить, а потом направили на меня.
- Да нет… Кто мог такое сделать? К тому же медведь легко мог убить человека, который его ранил. По-моему, это безумная идея.
- Конечно, безумная. Она и родилась в голове безумца - отца Мойры, Люсьена. Я видел следы этого человека. Он не рискнул остаться и посмотреть, удастся ли его сумасшедшая выходка.
Плезанс была потрясена:
- Отец Мойры до сих пор жив?
- Да, к моему стыду. За все эти годы я так и не сумел отомстить ему. Он разгуливает на свободе, время от времени появляясь на горизонте, чтобы мне досадить.
- Или попытаться тебя убить, судя по последним событиям?
- Да. Он уже много раз пытался меня убить. А я пытался убить его.
В голосе Тирлоха звучала такая ненависть, что Плезанс передернулась.
- Что ему нужно? Он хочет забрать Мойру?
Тирлох немного удивился, с какой искренней тревогой она это сказала, но не выказал своего удивления. Важно, что она его слушает, и слушает внимательно.
- Нет, не совсем. Он знает о ней, а она знает о нем. Она даже видела его. Однажды, два года назад, я наконец поймал негодяя и привел его к судье. Этот болван посадил его в тюрьму, даже не потрудившись усилить охрану, хотя я предупреждал его, как хитер и жесток Люсьен. Через два дня тюремного стражника нашли с перерезанным горлом, а Люсьен сбежал.
- И вы до сих пор за ним охотитесь?
- Да, и буду охотиться до тех пор, пока он не умрет. Он тоже за мной охотится. Это, - он дотронулся до своей перебинтованной груди, - последнее звено в длинной цепи его коварных нападений. - Он нахмурился, чувствуя, что уже устал говорить. - Я всегда считал его сумасшедшим - зверем, а не человеком. Боюсь, он становится все агрессивнее.
- Он может напасть на этот дом?
- Думаю, нет. - Тирлох вздохнул. - Хотя я уже не так уверен в этом, как раньше. Люсьен избегает населенные места. Тебе, конечно, кажется, что здесь живет совсем мало народу, но для Люсьена это очень людная территория. Мы играем в наши игры каждый раз, когда я выезжаю в лес на охоту.
Плезанс подумала, что охота была для Тирлоха ремеслом, которое приносило ему не только доход, но и огромное удовольствие. Если Люсьен заставит его отказаться от любимого дела, значит, он победит в их необъявленной войне. А разве Тирлох легко смирится с поражением?
Она подумала, что может оказаться в эпицентре смертельной схватки двух мужчин. По словам Тирлоха, Люсьен никогда не приближался к его дому, однако сейчас такое вполне могло случиться. Вот зачем Тирлох завел этот разговор. Он хочет предупредить ее об опасности, притаившейся в окрестном диком лесу.
- И что, по-твоему, я могу поделать с этим ненормальным?
- Просто будь начеку. Не уходи далеко от людей. И не подпускай к себе незнакомцев. Этот человек охотится за мной и за одиннадцать лет, как видишь, не слишком преуспел. Однако в последнее время его нападения участились и стали куда более жестокими.
Тирлох закрыл глаза, сомневаясь, что ясно изложил свои мысли, но он был слишком слаб и больше не мог обсуждать эту тему.
- Будь очень осторожна.
Как только он уснул, Плезанс пощупала его лоб - слава Богу, жара не было! Однако после его рассказа на душе у нее стало тревожно. Она знала, что в этой части колонии полно опасностей, о которых уже забыли жители обжитых городов, таких как Вустер. Но жестокая вражда двух мужчин, одним из которых был кровожадный безумец, могла запросто втянуть в свою орбиту и ее с Мойрой. Она почти жалела, что Тирлох ей все рассказал.
Устало привалившись к спинке кресла, она смотрела на спящего Тирлоха и сердито думала: "Ну почему он оказался не обычным трудягой-фермером, пусть и очень красивым, за которого я приняла его вначале? Конечно, простая фермерская жизнь скучна и даже уныла, зато более или менее безопасна. А что получается теперь? Он всячески пытается затащить меня в постель, бросает одну и подолгу охотится, заодно играя в смертельные игры с сумасшедшим".
Должно быть, она почти так же безумна, как Люсьен, потому что, если честно, ей совсем не хочется возвращаться домой.
- Проклятые женщины! Вы что, хотите, чтобы я здесь сгнил заживо? - прокатился по дому зычный рык Тирлоха.
Плезанс закатила глаза.
- Приятная мысль, - пробормотала она и с усмешкой взглянула на хихикающую Мойру, которая стояла напротив нее за кухонным рабочим столом. - По-моему, медведь заразил твоего братца своей злобой.
Она погрузила руки в большую миску и принялась мешать начинку из трав.
- Да, Тирлох ведет себя очень плохо.
Мойра добавила немного молока в тесто для лепешек.
- Верно, но его можно понять. Он немного поправился и хочет заниматься делами, однако для этогоу него еще недостаточно сил. Бедняга уже больше двух недель прикован к постели.
- Эй вы там, внизу, вы меня слышите? - бушевал Тирлох.
- И потом, - продолжила Плезанс, хмуро покосившись на лестницу, - любой человек может вспылить. - Она сделала глубокий вдох и крикнула: - Тебя наверняка слышат даже в деревне!
- Тогда почему никто из вас сюда не поднимется? Мне нужна вода.
- Я принесу воду, как только освобожусь! - Плезанс покачала головой. - Его голос уже окреп. Скорее бы окреп и он сам. - Она принялась начинять травами курицу, которую собиралась жарить на ужин. - Наверное, мне придется подняться к нему, когда я закончу с этим.
- Хочешь, я схожу? - вызвалась Мойра.
- Нет, у тебя еще есть дела. - Плезанс криво усмехнулась. - К тому же я с удовольствием дам ему понять, как мы устали с ним возиться.
Они обе рассмеялись.
Плезанс подвесила курицу над огнем, вымыла руки и уже наливала в кувшин воду, когда сверху донесся громкий глухой удар. Не успела она поставить кувшин, как Мойра бегом кинулась на второй этаж. Плезанс поспешила за ней и увидела Тирлоха, распростертого на полу рядом с дверью его спальни. Вместе с Мойрой они затащили его обратно в постель, потом она послала девочку за водой, а сама осмотрела Тирлоха и убедилась, что с ним все в порядке. Мойра принесла воду, и только после ее ухода Плезанс нарушила молчание.
- Как можно быть таким идиотом? - резко спросила она, наливая в кружку воды и протягивая ее Тирлоху. - Или медведь выбил у тебя все мозги?
- Я больше не могу здесь валяться, - огрызнулся он.
- Придется потерпеть. Ты еще слаб, и раны только начали затягиваться. Если будешь заниматься делами, швы могут разойтись, и тогда проваляешься в постели намного дольше.
- Куда уж дольше?
- Ты лежишь всего пятнадцать дней. - Она выхватила у него пустую кружку и с грохотом поставила ее на стол у кровати. - Советую тебе вести себя благоразумно, мистер О'Дун. У нас с твоей сестрой много работы, и мы не можем бегать сюда всякий раз, когда тебе вдруг станет скучно.
- Ты права. - Он переменил позу, немного поморщился и запустил в волосы пятерню. - Просто я чувствую, что сойду с ума, если пролежу здесь, ничего не делая, еще час.
- На мой взгляд, лучше немного сойти с ума, чем убить себя из чистого упрямства и глупости.
- Откровенно и дерзко, но справедливо. Что ж, твой пациент постарается исправиться. - Он поднял правую руку. - Клянусь!
- Будь поосторожнее в клятвах!
- Ты мне не веришь?
Она пошла к двери.
- Тебя хватит на день-два, не больше. Впрочем, я буду рада даже этой короткой передышке. Зайду позже - принесу ужин.
- Ты опять бросаешь меня здесь… одного? И хочешь, чтобы я молчал? - крикнул он, когда Плезанс закрыла дверь.
Она тихо засмеялась и, покачав головой, пошла на кухню. Она знала: он останется таким же нетерпеливым и раздражительным, но больше не будет взбрыкивать. Одно это уже было победой.
Плезанс яростно взбивала масло, представляя, что колотит Тирлоха. Она уже сняла с него швы, и он быстро набирался сил. Ему понадобился почти месяц, чтобы окрепнуть, и все равно это было скорое выздоровление, учитывая тяжесть его ран. Любимый мужчина пошел на поправку, однако большой радости Плезанс не испытывала. Он все время ругался, рвался к работе и вообще был самым худшим пациентом на свете. Его обещание исправиться очень скоро было забыто.
- Делаешь сыр?
Мойра подошла ближе и с опаской взглянула на Плезанс.
- Масло.
- А мне кажется, у тебя получится сыр, если ты будешь и дальше взбивать с такой силой.
Вздохнув, Плезанс поубавила энергии.
- Ты сделала все свои дела?
- Да. Даже наполнила ящик для дров.
Плезанс увидела улыбку на лице Мойры, и в душе у нее зашевелились подозрения. Конечно, хорошо, что она улыбается, но это неспроста. Она уже достаточно знала свою подопечную. Девочка всегда усердно трудилась, а когда Плезанс сталкивалась с новой для себя задачей, Мойра терпеливо ее учила. Однако если девочка делала лишнее - помимо того, что требовалось, - значит, она чего-то хотела. Ведь Плезанс не просила ее наполнять ящик для дров.
- Молодец, - пробормотала она.
- Конечно, я молодец.
- Слушай, Мойра, лучше говори сразу и не доводи меня до белого каления своими увертками. У меня и так настроение - хуже некуда.
- Джейк собирается в гости к своей сестре Элизабет. Она живет примерно в трех днях езды отсюда. Он приглашает меня поехать с ним.
- А ты спрашивала разрешения у брата?
- Да. Он сказал, что я могу поехать только в том случае, если ты справишься без моей помощи две недели. Может, меньше. Ну что, ты меня отпустишь?
Плезанс задумалась. Справиться-то она справится, но ей не слишком хотелось оставаться наедине с Тирлохом. Он уже вполне окреп и может опять начать к ней приставать. В присутствии Мойры она чувствовала себя гораздо спокойнее.
- Ты действительно хочешь ехать?
- Да. Я почти нигде не бываю. А с Джейком интересно, и его родня мне нравится. - Она скривилась. - Может быть, когда я вернусь, Тирлох перестанет рычать и скалиться, как медведь.
- Это верно, он стал совсем невыносим. Мне нужна твоя помощь в некоторых делах, к примеру надо сделать свечи, но это вполне можно отложить на две недели. Так что поезжай. Ник чему нам обеим терпеть сердитое брюзжание твоего братца.
- Пойду скажу Тирлоху и начну собирать вещи! - радостно воскликнула Мойра и тут же убежала.
Плезанс покачала головой. Наверное, зря она отпустила девочку. Но к сожалению, у нее не было веской причины для отказа, и эту горькую правду следовало признать.
Она выпрямила спину, приказав себе не трусить. "То, что происходит между мной и Тирлохом, касается только нас двоих, и не надо впутывать сюда Мойру. Я взрослая женщина и смогу дать ему отпор. А если не смогу, что ж… значит, буду расплачиваться за собственную слабость".
Ее решимость сильно поубавилась, когда несколько часов спустя она проводила Мойру в дорогу. Плезанс махала девочке и Джейку до тех пор, пока они не скрылись из виду. Ну вот и все. Теперь надеяться не на кого. Придется самой носить Тирлоху еду и развлекать его перед сном, вместо того чтобы спокойно закончить все дела и уединиться в собственной спальне.
"Ну, милочка, соберись с духом!" - приказала она себе, возвращаясь к работе. А еще ей нужны здравомыслие и сила воли. Однако, общаясь с Тирлохом О'Дуном, она утрачивала и то и другое. Она таяла как воск от одной лишь его улыбки. А стоило ей вспомнить, что он совсем недавно побывал на краю у смерти, как она окончательно слабела. Плезанс не хотела быть игрушкой, которой попользуются, а потом бросят, но внутренний голос постоянно твердил ей, что она упускает свой единственный шанс. "Возьми то, что предлагает Тирлох, и насладись этим сполна, пусть и недолго", - призывал голос, с каждым днем становясь все громче.
Она старалась его не слушать. А может, зря? Может, стоит отбросить все запреты и утолить свое отчаянное желание? Но у подобного безрассудства будут тяжкие последствия… К сожалению, угроза потерять репутацию уже не была такой пугающей, как раньше. В Вустере ее имя уже сильно запятнано. Да и здесь, в Беркширах, она вряд ли сумеет хорошо себя зарекомендовать. Она на целый год подрядилась служанкой к холостяку, и люди будут считать ее падшей женщиной, как бы безупречно она себя ни вела.
День уже клонился к вечеру, когда она наконец выбросила из головы все свои мучительные мысли, так ничего и не решив. Что-то Тирлох притих, вдруг заметила она. Не кричит, не требует ни помощи, ни просто внимания, хотя, пока он выздоравливал, это вошло у него в привычку. Очень подозрительно…
Пока она готовила ему ужин, подозрения переросли в легкую тревогу. Он уже много дней не был таким молчаливым. А вдруг у него начался рецидив? Маловероятно, но возможно. Сердце кольнул страх.
- Может, он наконец понял, как мы от него устал и, и решил исправиться? - пробормотала она, поднимаясь по лестнице на второй этаж.
Возле его двери Плезанс помедлила и слегка нахмурилась, уловив какие-то звуки, похожие на шарканье ног. Она внимательно прислушалась, но, больше ничего не услышав, почувствовала, что боится войти к нему в спальню.
- Как глупо, - пробормотала она себе под нос, - он всего лишь обычный мужчина.
"Мужчина, которого ты любишь, - напомнил ей внутренний голос, - который способен покорить тебя одним своим ласковым взглядом, которого ты так сильно хочешь, что не спишь по ночам".
Расправив плечи, она потянулась к дверной щеколде. Все это правда, но она не должна поддаваться его чарам. Не должна бояться встреч с ним. "К тому же, - твердо сказала она себе, мысленно усмехнувшись, - ему нужно поесть".
Глава 7
Тирлох с трудом сдержал улыбку, когда Плезанс вошла в комнату. Ему хотелось выглядеть слабым и беспомощным, а если он вдруг улыбнется, эффект будет уже не тот. Он слышал, как она топталась под дверью, и на мгновение испугался. Ему показалось, что она вот-вот струсит и убежит. Тогда весь его хитроумный план пойдет насмарку.
- Сегодня ты вел себя тихо, - заметила Плезанс, ставя поднос на стол у кровати.
Она помогла Тирлоху сесть в подушках, увидев, что ему трудно сделать это самостоятельно.
- Плохо себя чувствуешь?
- Да, слабость какая-то.
Поставив поднос ему на колени, она нахмурилась, потом пригляделась к его волосам.
- У тебя мокрые волосы.
Он сделал невинные глаза.
- В самом деле?
- Да. Ты что, мылся?
Она выпрямилась и подбоченилась.
- Если это можно назвать мытьем. У меня ведь ничего нет, кроме губки и тазика с холодной водой. - Он начал есть. - От меня разило.
Вместо того чтобы посочувствовать и одобрить похвальное стремление к чистоте, Плезанс возмутилась:
- Так сильно, что ты не побоялся заболеть пневмонией? Ну вот, видишь, теперь у тебя слабость.
- Это пройдет.
Она уселась в кресло.
- Мойра благополучно уехала?
Пока Плезанс описывала отъезд Мойры, Тирлох внимательно за ней наблюдал. Его притворная слабость обезоружила ее: она утратила свою обычную настороженность. Отлично! Значит, он сумеет притянуть ее к себе и поцеловать.
Тирлох вдруг ощутил легкое чувство вины и нахмурился. Ему казалось, что он уже избавился от всех угрызений совести с помощью логических рассуждений. Впрочем, плевать! Его так сильно влечет к Плезанс, что слабые терзания души не удержат его от поступка, который никак не назовешь благородным. Она тоже его хочет. Это ясно как божий день. Потому она и борется с ним так отчаянно, что испытывает искушение поддаться. Если бы она просто и искренне сказала "нет", этого было бы вполне достаточно.
Он же не насильник, в конце концов! Однако Плезанс чересчур старательно избегает его прикосновений.
А когда он все же до нее дотрагивался, она обычно не сразу давала ему отпор. Вспоминая эти моменты, Тирлох испытывал острые приливы желания и почти ощущал вкус ее поцелуев. На этот раз она от него не убежит! И он сполна насладится ее сладостью.
- Вкусно, - сказал он, расслабленно откидываясь на подушки. - Хорошо, что мне не пришлось слишком долго сидеть на одних бульонах и кашах.
- Бульоны и каши очень полезны.
- Да, они могут убить больного. От них умер мой отец.
- Глупости! Нельзя умереть от бульонов и каш.
- Мой отец получил огнестрельное ранение. Рану обработали, а потом целую неделю кормили его одними бульонами и кашами. В результате он умер.
- Как ты можешь шутить такими вещами? Кто стрелял в твоего отца?
- Английские солдаты. Он встретил на охоте небольшой отряд сассенахов, произошла стычка. Отец плохо говорил по-английски, и солдаты приняли его за француза. Его приятель, который охотился вместе с ним, привез его домой умирать. Ты права, - добавил Тирлох, - такими вещами не шутят, но я просто повторил слова этого человека.
- Значит, ты потерял здесь обоих родителей? И все равно любишь эту землю?
- Их убила не земля. Мои родители любили эти края, и похоронены они тоже здесь. Теперь это земля О'Дунов.