Через несколько минут явилась Энн. Тайболд почувствовал, что она здесь, еще до того, как увидел. Казалось, даже воздух дрожит и вибрирует от ее живой энергии. Обернувшись, он улыбнулся. Она умудрилась найти минутку, чтобы привести волосы в порядок.
"Настоящая англичанка", - подумал он с оттенком восхищения.
И словно в подтверждение его мыслей, она двинулась по проходу к нему. Энн осторожно присела на стул рядом с мужем, стараясь ненароком его не коснуться.
Преподобный Олифант начал службу. Айден совершенно не вслушивался в слова утешения и обещания жизни после смерти. Вместо этого он думал о шпильках для волос. Еще в конюшне Энн сказала, что ей очень их не хватает. Это была мелочь, но как раз такая, которая для женщин крайне важна и о которой мужчины никогда не задумываются.
Если он съездит в Вик и купит там ей несколько штук, много времени это не займет. Зато он сможет хоть немного ее развеселить.
На протяжении всей церемонии и последующих похорон он явственно ощущал ее неподдельную скорбь. Ей нравился этот человек. Айден старался держаться ближе к ней, на случай если она разрыдается. Но Энн сдержалась. В ней было слишком много гордости. Ее сила духа его приятно удивляла, но лишь до тех пор, пока церемония не закончилась. Она круто развернулась на каблуках и зашагала в противоположную сторону вдоль небольшого ряда из стульев, даже не взглянув на мужа. Подойдя к преподобному Олифанту, она пригласила его на ужин, и тот сердечно принял ее приглашение. После чего она вышла из часовни и отправилась прямиком на кухню.
Айден поспешил, чтобы ее перехватить.
- Энн…
Она остановилась, плечи ее были напряжены.
- Да?
Он замолчал. Ему нечего было ей сказать. Он принялся лихорадочно подбирать слова.
- Вы в порядке?
Тогда она немного смягчилась.
- Тодд был хорошим человеком. Такая нелепая смерть… И такая внезапная.
- Похороны - это всегда печально.
Она кивнула.
- Это напоминает о том, насколько хрупка наша жизнь.
Теперь настал его черед кивать.
- Что ж, мне пора обсудить с миссис Мак-Эван, что подавать на ужин, - пробормотала она.
И он позволил ей уйти. Обычно в беседах с женщинами он не лез за словом в карман, но с ней он не мог найти ни одного подходящего слова, чтобы задержать ее подле себя. Ее глаза лишали его дара речи. Взгляд ее был настолько честным, прямым и открытым, что он начинал чувствовать себя настоящим мерзавцем. Почему, зная, что должен приехать преподобный Олифант, он выбрал именно этот день, чтобы доказать свою правоту и отправить ее чистить конюшни?
Во время ужина Айден не мог поддержать беседу. Преподобному Олифанту Энн понравилась. У них нашлось много тем для обсуждения, конечно же, в основном религиозных. Айдену нечего было добавить. Последний раз он ходил в церковь на воскресную службу еще в Лондоне.
- Надеюсь в скором времени снова увидеть вас у себя в церкви, миледи, - сказал преподобный Олифант.
- Конечно, я приду, - ответила Энн.
- Может, вам и своего упрямого мужа удастся убедить сказать пару слов Богу, - произнес преподобный Олифант с лукавой улыбкой.
- Я попробую, - ответила Энн, не глядя на Айдена.
- Желаю удачи, - ответил преподобный Олифант.
Айден ненавидел, когда о нем говорили в третьем лице, так, словно его здесь не было. И, тем не менее, в тот вечер он поехал в Вик за шпильками для волос.
Глава 9
Энн весь вечер разъясняла Коре ее обязанности по дому и следила за тем, чтобы девушка с племянницей как следует устроились в крыле для слуг, в комнатах, расположенных в некотором отдалении от большого зала, ближе к кухне. Если кто-то и был удивлен тем, что "девочка-виски" сменила статус, то вслух никто ничего не сказал.
Энн даже понравилась Мэри, племянница Коры, - тихий и спокойный ребенок, в свои семь лет уже знавший, чем занимается ее мать с тетями. Кора правильно поступила, что увезла ее от них.
Норвал моментально привязался к ребенку.
- У меня никогда не было своей семьи, - пояснил он. - Все это время я чувствовал себя здесь одиноко.
Энн кивнула. Она знала, что такое одиночество, и если присутствие Коры и Мэри хоть немного поспособствует тому, чтобы по вечерам Норвал не пил, она будет только рада.
Конечно же, в первую очередь стоило бы перетащить бочонки с элем из двора замка и большого зала на кухню, где им и место. Но, учитывая любовь Айдена к элю, она пока не решалась предпринять подобное.
Позже Энн заскочила в спальню Айдена, чтобы переодеться к ужину. Она повесила сиреневое платье в гардероб проветриться, а вместо него надела простое платье из муслина цвета слоновой кости с зеленой окантовкой. И хотя это платье не было так богато украшено, закончив прихорашиваться, она решила, что выглядит очень даже неплохо.
И выглядела бы совсем замечательно, если бы могла шпильками заколоть волосы наверх. Но ярко-красная лента, стягивавшая волосы на затылке, тоже вполне подошла для этих целей. Особенно учитывая то, что этим вечером она больше не собиралась чистить конюшни. Она уже почти была готова посмеяться над своим печальным опытом - почти…
Схватив свою кашемировую шаль, она выскочила в коридор и чуть не врезалась в Дикона, который поджидал ее там.
Она попыталась пройти мимо него, но он, наверное, прочел ее мысли. Дикон отлепился от стены, на которую опирался, и преградил ей путь.
- Я слышал, вы наняли одну из "девочек-виски" помогать вам по хозяйству.
- Да, это так.
Он насмешливо фыркнул.
- Что вы хотели доказать, наняв себе в горничные одну из деревенских шлюх?
- Мне не нужно никому ничего доказывать, - спокойно ответила Энн, хотя внутри вся содрогалась. Дико ну нельзя показывать слабину.
- Очень на это надеюсь, - ответил он. - Я считаю, что только очень услужливая жена пустит под бок мужа его пассию ради его же удобства. Наша женщина никогда бы ничего подобного не сделала.
На миг Энн потеряла дар речи. Он попал в яблочко - ее действительно беспокоил этот вопрос. Но она никогда не покажет этого Дикону.
- А я и не шотландка, - жестко сказала она, - о чем вы довольно часто мне напоминаете. Я одна из этих проклятых англичан, созданий, которые вселяют в вас такой ужас.
- Я ничего не боюсь.
- Неужели? Тогда почему я, обычная женщина, вызываю у вас такую неприязнь? Если Айден хочет отправить меня назад, это его право.
- Он и пытается это сделать, но ты, детка, слишком упряма, чтобы это признать.
Энн отшатнулась от него, ей вдруг стало нечем дышать. А Дикон продолжал давить на нее:
- Все тут над тобой смеются - все и каждый. Даже Бонни Моват и Кэтлин Кит. Езжай домой, англичанка. Возвращайся туда, где тебе место.
С этими словами он развернулся и зашагал прочь.
Энн прижала ладони к стене. Она боялась, что стоит ей сделать хоть шаг в каком-нибудь направлении, как пол уйдет у нее из-под ног.
И тогда она стала твердить себе, что все идет как надо.
Энн изо всех сил старалась взять себя в руки. Она не могла доставить Дикону удовольствие, показав, насколько ее задели его слова. Она стояла прямо и вращала головой, пытаясь снять нарастающее напряжение с плеч. Наконец с высоко поднятой головой она спустилась к ужину.
Когда она вошла в большой зал, Айден и Хью встретили ее взглядами. Они стояли у камина и пили из полированных пивных кружек. Дикон уже успел занять место за столом.
- Я тут подумал, Энн, - начал Айден без предисловий, - полы-го стали холодными без моего ситника.
Она, не останавливаясь, прошла к своему месту за столом с противоположной стороны от Дикона.
- Вы хотите постелить новый тростник?
Муж нахмурился.
- Нет, я подумывал об индийском ковре - такой, знаете ли, с сине-золотым рисунком.
Она натянуто улыбнулась в знак одобрения. Но изменения во внутреннем убранстве комнаты ее больше не волновали. Садясь, она заметила небольшой сверток рядом со своей тарелкой. Она осмотрелась вокруг. Ни у кого больше такого свертка не было.
- Что это? - спросила она, беря пакет в руки.
Дикон скривился, но до ответа не снизошел. Айден и Хью притворились, что впервые его видят.
Энн развернула упаковку. Внутри было двадцать серебряных шпилек для волос. И тут же в голове ее возникло несколько мыслей. Она подняла глаза и заметила, что муж пристально наблюдает за ней.
"Айдену не нравится моя прическа".
Она знала, что это он подарил ей шпильки.
- Что в свертке? - спросил Хью.
- Ничего особенного, - ответила Энн, прикрывая шпильки ладонью.
Она наконец-то села.
Что он задумал на этот раз? Пристыдить ее и заставить тем самым вернуться в Лондон? Она вызывающе откинула волосы назад и тут же пожалела, что не может спрятаться под стол.
Айден и Хью тоже уселись за стол, как только Норвал и Финелла стали вносить блюда. Финелла не должна была подавать еду, но даже в своем состоянии Энн заметила, что девушка выделила Хью, подойдя к нему первым.
Она горько пожелала девушке счастья. С нее же любви было достаточно. Стрела Купидона больно жалила.
- Энн, вы хорошо себя чувствуете? - приглушенным голосом поинтересовался муж.
Он сидел рядом с ней, его локоть едва не соприкасался с ее рукой. Казалось, Айден был искренне озабочен ее здоровьем, в то время как на чувства ему было наплевать. Энн так тяжело переживала его отказ, что ей было больно даже смотреть на мужа. Она опустила глаза.
- Со мной все в порядке.
- Вы так молчаливы… И так ни к чему и не притронулись.
Энн взяла вилку. На ужин подали фасоль и фаршированных куропаток. Она вяло поковырялась в тарелке, делая вид, что ест.
Она думала, что этого окажется достаточно, и он оставит ее в покое. Но не тут-то было.
- Надеюсь, я ничем вас не обидел?
- Her, нет, все хорошо, - ответила она. - Вы обращались со мной как с настоящей принцессой.
Айден откинулся на спинке стула, задетый ее сарказмом.
- Чем я вас так разозлил?
- Ничем, - ответила она и с такой яростью вонзила вилку в фасоль, что та распалась на две части.
Он посмотрел на Дикона и Хью, проверяя, слышали ли они что-нибудь. Хью был целиком поглощен разглядыванием мерно покачивающихся бедер Финеллы, когда та несла на кухню поднос с посудой. Если бы даже сейчас в комнату ворвалось стадо слонов, он бы их не заметил.
Но Дикон слышал весь разговор. Он ответил Айдену взглядом, полным сочувствия, и снова вернулся к еде.
Айден понимал, что лучше больше не возвращаться к этой теме, но он просто был не в состоянии. Он прикрыл рог рукой, чтобы Дикон не слышал, и прошептал:
- Вам не понравились шпильки?
Ее пальцы крепче сжали вилку.
- Они… милые.
Если она действительно считала их милыми, почему сразу так не сказала? И почему у него сложилось явственное впечатление, что они показались ей какими угодно, но только не хорошими?
- Я не смог достать золотые. В магазине их просто не было.
Она повернулась на стуле, чтобы оказаться с ним лицом к лицу.
- Мне от вас ничего не нужно.
Голос ее был сдавленным, напряженным, словно она скрывала более сильные переживания.
- Извините, - перебила она его, положила вилку и посмотрела на Хью. - Мне что-то нездоровится. К сожалению, я вынуждена удалиться к себе в комнату.
Не дождавшись ответа, она отодвинула свой стул и поспешила к лестнице. Айден едва успел встать.
Он снова сел. Энн забрала шпильки. Она весь вечер сжимала их в руке. Значит, они ей понравились?
- Вы что-нибудь поняли? - спросил он всех присутствующих.
- Что именно? - уточнил Хью, запихивая в рот новый кусок хлеба.
- Ровным счетом ничего, - ответил Дикон.
Айден ухватился за его реплику.
- То есть ты согласен с тем, что Энн явно не в духе?
- Но она же сказала, что просто плохо себя чувствует, - простодушно заявил Хью.
Дикон осушил кружку эля и отставил ее в сторону.
- Я так понимаю, ты сделал ей подарок?
- А, так это от тебя был сверток! - воскликнул Хью, словно наконец-то сложил кусочки головоломки.
Айден не ответил. Он чувствовал себя глупо, тем более что эти шпильки совсем ее не порадовали. С удивлением он отметил про себя, как ему хотелось доставить ей радость своим подарком.
- Тайболд, забудь об этом, - посоветовал Дикон. Он откинулся назад в кресле и положил одну ногу в сапоге на стол. - Женщины - глупые существа. Нельзя верить тому, что они говорят.
- Я думал, ты ее не любишь, потому что она англичанка. Не знал, что так ты относишься ко всем женщинам.
Дикон нахмурился.
- Я люблю, когда женщина там, где ей и положено быть. - И добавил с ухмылкой: - В спальне.
Хью захохотал, но Айден даже не улыбнулся.
- Знаешь, Дикон, а ты ведь сноб. Просто раньше я никогда этого не замечал.
- Я не сноб.
- Сноб, сноб, - повторил Айден. - Либо ты зол на весь мир и хочешь, чтобы все остальные думали так же.
Дикон с вызовом задрал подбородок.
- Я волевой человек.
- Нет, ты просто упрям. А это разные вещи, - сказал Айден. - Доброй ночи, джентльмены.
С этими словами он вышел из комнаты. Позади раздался голос Хью:
- Дикон, что Тайболд хотел этим сказать?
Дикон не ответил.
Поднявшись наверх, Айден зашагал прямиком к своей комнате. Может, Энн действительно приболела, но в таком случае он хотел знать это наверняка. Если же нет, он собирался потребовать у нее объяснений из-за ее сегодняшнего поведения.
Но в его комнате Энн не было. Более того, даже вещей ее там не оказалось.
Заинтригованный, он направился в комнату для гостей. Осторожно, стараясь не шуметь, он приоткрыл дверь. В комнате было темно. Поначалу он решил, что там тоже никого нет, пока не открыл дверь пошире, и в комнату не проник свет горящего в коридоре факела.
Энн лежала на кровати и крепко спала. Свет из коридора озарил соблазнительный изгиб ее бедра - спала она на боку, спиной к двери.
Значит, она приболела. Айден почувствовал облегчение. Он не знал, почему она перебралась из его комнаты обратно в гостевую… но это было только к лучшему. Он начал уже закрывать дверь, как вдруг что-то блеснуло на полу.
Влекомый любопытством, он снова приоткрыл дверь достаточно широко, чтобы различить серебряную шпильку. Остальные валялись в раковине и на полу - так, словно она швырнула их в зеркало.
Айден отступил назад. Он не мог понять, почему она так поступила. Но образ этих блестящих милых шпилек долго не выходил у него из головы, не давая уснуть.
В конце концов, он решил: лучшее, что он может сделать, это не делать ничего. Пусть сама к нему приходит, когда будет готова.
Ему было сложно постичь все тонкости женского мышления. И он не знал, стоит ли слишком глубоко копаться в чувствах, которые он испытывал к Энн.
С этой беспокойной мыслью он уснул.
Дикон был крайне раздражен. Он до поздней ночи сидел в кресле у огня и курил трубку. Он вытянул ноги к камину, сжимая в руке пустую кружку из-под эля. Над головой клубился дымок.
Неужели он последний, у кого осталась хоть капля здравого смысла? Неужели Тайболд с Хью не видели, что делают с ними женщины? Хью вообще становился податливым, как воск, всякий раз, когда сталкивался с Финеллой Мак-Эван.
Он не хотел думать, что происходит в аналогичных ситуациях с Тайболдом, хотя у него и на этот счет были свои подозрения.
Тут он услышал у себя за спиной шаги. Он обернулся. В комнату вошла Кора Мак-Кей. Она несла в руках горящую тонкую свечу. Увидев Дикона, служанка резко остановилась.
- Извините, мне послышался какой-то шум, и я пришла проверить, все ли в порядке. Я не знала, что вы еще не спите.
Она направилась назад к выходу.
Он окликнул ее, обуреваемый похотью. Он знал Кору, но никогда с ней не спал. Она была самой молодой и застенчивой из дочек винокура.
Кроме того, она была самой привлекательной.
- Вы что-то хотели? - спросила девушка своим глубоким мелодичным голосом.
Дикон подобрал ноги и похлопал по коленям.
- Я хочу, чтоб ты села. Вот сюда.
Краска отхлынула у нее от лица. Дикон почувствовал слабый укол совести, точнее, того, что от нее осталось после такого количества выпитого эля. Он убедил себя, что ему это всего лишь показалось. Она была "девочкой-виски" и наверняка привыкла к грубому обращению, а он в тот момент испытывал сильное желание быть с ней грубым.
Она не шелохнулась, и он снова ее позвал:
- Иди сюда.
Она оглянулась назад, в темноту.
- Мы здесь одни, - нетерпеливо произнес он. - Не волнуйся, я ничего не скажу Тайболду или этой английской сучке.
Между ее бровей залегла складка. Он не знал, из-за чего, да его это и мало заботило. Внутри него кипела злоба, раздражение, которые нужно было выплеснуть наружу любым способом. И этот способ был не хуже любого другого.
Даже лучше.
Она двинулась к нему. Он сделал глубокий вдох. Может, если он ее поимеет, то не будет чувствовать себя так паршиво.
Кора остановилась возле него. Губы ее были плотно сжаты, словно у какой-то чопорной старой девы. Он знал, как это можно поправить.
- Расстегни мне брюки, - грубо скомандовал он.
Но вместо того чтобы дать ему то, чего он хочет, она перевернула на него свечу. Горячий воск вытек ему на промежность.
Дикон вскочил с кресла с диким ревом. Он не обжегся, но разгадал ее намерения. Она, и не подумав извиниться, помчалась в ту часть дома, где жили слуги.
Он бросился вслед за ней.
Свеча ее потухла, но они оба знали дорогу - по крайней мере, он ориентировался свободно, пока не достиг коридора. Она забежала в одну из комнат. Он найдет ее, и тогда…
Охваченный слепой яростью, он распахнул дверь в первую комнату. Там было темно. И Коры в ней не оказалось. Он заглядывал по очереди в каждую комнату. Наконец он остановился, слегка озадаченный… и заметил слабый свет, падающий из-под двери в дальнем конце коридора.
Он тихо подкрался к источнику света и плечом выбил дверь.
Кора находилась в комнате, но она была там не одна. От удара двери о стену проснулся ребенок. Маленькая девочка подскочила на кровати и закричала. У нее были глаза испуганной лани и длинные темные волосы, совсем как у Коры.
Кора обхватила девочку руками и заслонила ее от Дикона.
- Хорошо. Я дам тебе то, что ты хочешь, но не здесь. Не на глазах у ребенка. И не вздумай даже тронуть ее, понял?
Он отшатнулся назад. Его потрясло то, что Кора могла о нем такое подумать.
- Я ничего ей не сделаю, - пообещал он. - Это твоя дочь?
- Нет, но я никому не позволю ее даже пальцем тронуть. Только через мой труп.
Девочка вздрогнула, услышав эти слова. Своими ручонками она крепко обняла Кору за шею.
- Я тоже не подпущу его к тебе, тетушка. Я не дам тебя в обиду!
- Я не причиню вреда ни одной, ни другой, - хриплым голосом произнес Дикон, мгновенно протрезвев.
Что это на него нашло? Он никогда раньше не брал женщин силой. Ему вдруг стало ужасно стыдно, когда он понял, что был готов так поступить сейчас.