* * *
Мадди сбросила с себя простыню и, пробежав на носочках по мраморному полу, подергала за ручку. Дверь оказалась заперта, как она и предполагала. Тем не менее это могла быть не единственная настоящая дверь. Надо попробовать найти другие.
За первой дверью, которая ей поддалась, оказался длинный проход в гардеробную с несколькими платяными шкафами и стенкой выдвижных пустых ящиков.
В шкафах тоже не оказалось ничего, кроме длинного платья, скорее похожего на халат, и пары шлепанцев с загнутыми носами – все в тон к ее синей ночной рубашке.
Закрыв шкаф, Мадди вернулась в спальню.
Что ей действительно нужно, так это принять ванну! Нужная комната оказалась за розовой дверью – всего лишь через две от гардеробной. Отделка из темно-зеленого мрамора была старомодной и мрачной. Однако горячая вода текла, все работало. На полке – пухлая стопка полотенец, рядом – туалетные принадлежности.
Большое, в полный рост, зеркало отразило ее фигуру. На мгновение Мадди замерла.
"Ваше тело меня не интересует…"
Черт! Почему она запомнила именно это?
Мадди посмотрела на свое отражение. Глубокий вырез рубашки подчеркивал узкую ложбинку на груди, тяжелый шелк мягко обрисовывал линии тела.
"Не интересует…"
Размер, длина ночной рубашки – все подходило идеально. Она сама никогда бы не выбрала такой насыщенный цвет, и все же он был ей к лицу, прекрасно гармонируя со светлыми волосами.
Теперь она знала, где были настоящие двери, а где фальшивые, но что толку? Осталось попробовать окна. За первой парой оказались два великолепных пейзажа маслом. На одном – дом у озера в стиле рококо, на другом – зеленый луг с красными маками в окружении стройных кипарисов. Та самая Италия, которую она надеялась здесь увидеть…
Вздохнув, Мадди подошла к следующей паре окон. Когда она раздвинула ставни, у нее перехватило дыхание.
Горы. Одни только горы со всех сторон, словно каменная клетка. И такие же высокие и беспощадные, как и ее тюремщик. Несмотря на солнце, она вдруг почувствовала леденящий холод. Прямо под окном находилась пропасть. Чертовски глубокая пропасть, даже дна не видно. И никаких признаков ни Тримонтано, ни какого-то другого жилья…
Оставив ставни открытыми, Мадди вернулась обратно в постель и задумалась, пытаясь оценить серьезность своего положения.
Похоже, ее единственной надеждой мог быть только сам граф Валери, если, конечно, он не знал, какое преступление совершалось под прикрытием его имени. Или если этот молодчик нашел способ надавить на него.
Тогда бы они могли объединиться и действовать сообща, чтобы не дать событиям зайти слишком далеко. Скорее всего, это было просто недоразумение. А если нет, надо попытаться убедить графа – Найджел Сильвестр тоже человек решительный и властный. Определенно не из тех, кого хотелось бы иметь своим врагом.
Она также могла бы сказать – Найджел Сильвестр не питает к ней никакой симпатии. Скорее наоборот. И если бы все зависело только от него, то он бы не дал за жизнь Мадди и ломаного гроша.
Глава 4
Казалось, она потеряла всякое ощущение времени. Но может быть, именно этого и добивались ее тюремщики?
Не в силах больше игнорировать голодное урчание в животе, Мадди дернула за шнур звонка.
Горничная явилась буквально через несколько секунд и поставила рядом с кроватью маленький столик. Другая девушка, в накрахмаленном белом переднике, появившаяся следом, поставила на него поднос с обедом. После этого они улыбнулись и, пожелав "Buon appetito", вышли из комнаты.
А затем Мадди услышала, как повернулся ключ в замке.
Похоже, все это было для них достаточно привычным – обслуживать запертую в комнате женщину, на которой не было ничего, кроме ночной рубашки.
Вздохнув, Мадди посмотрела на поднос. Горячий овощной суп с ароматной зеленью, свежеиспеченные булочки на льняной салфетке, тарелка с холодным мясом, под стеклянной крышкой – шоколадный десерт. Из напитков – красное вино в маленьком кувшине, бутылка минеральной воды и кофе с дразнящим ароматом в керамическом кофейнике.
К такому изысканному обеду следовало бы приступить не торопясь, но Мадди накинулась на еду, словно не ела целую вечность.
"Вчерашний ужин – это было так давно", – говорила она себе, добирая хлебом последние капли супа.
Время шло. Начинало темнеть. Горничная принесла лампу с изящным абажуром и поставила ее на столик. Но когда Мадди спросила, не найдется ли здесь чего-нибудь почитать, девушка только пожала плечами.
Таким образом, Мадди больше ничего не оставалось, как смотреть на темнеющее небо, позволяя мыслям бежать по кругу.
Она даже приняла ванну, чтобы нарушить столь утомительную монотонность, но теплая вода не оказала на нее обычного успокаивающего эффекта. С тревогой Мадди начала осознавать, как тщательно, судя по всему, планировалось ее похищение. И что именно связь с семьей Сильвестр приговорила ее к этому совсем не приятному приключению.
Но и сама она тоже виновата! Не она ли так рвалась в эту распрекрасную Италию? И вот теперь у нее отобрали все! Даже контроль над собственной жизнью.
Когда стало совсем темно, Мадди зажгла лампу. Услышав, как открылась дверь, она резко выпрямилась, отчаянно желая, чтобы на ней была хоть какая-то одежда, а не одно полотенце. Но это оказался не ее похититель, а еще одна горничная, невысокая, плотненькая. Она принесла щетку для волос и косметичку. Ее собственную косметичку! И… ничего больше.
Коротко кивнув, горничная прошла в ванную. Через минуту она вернулась – на лице явное осуждение. Стряхнув несуществующие пылинки с ночной рубашки, брошенной Мадди на пол, она аккуратно положила ее на постель, а рядом – подходящее по тону платье.
– Вы можете одеться, синьорина, – сказала она.
Ее английский хромал на обе ноги. Но по крайней мере, хоть как-то можно объясниться.
– Непременно. Когда получу обратно свою одежду, – ответила Мадди.
Горничная кивнула на переливающийся синий шелк на кровати:
– Это и есть ваша одежда, синьорина. Сейчас уже время ужина, так что, пожалуйста, поторопитесь.
Мадди усмехнулась:
– О да, граф не любит, когда его заставляют ждать! Может быть, в таком случае он поужинает без меня?
– Нет, – твердо сказала девушка. – Он просил вас прийти. Не стоит его сердить.
– Вы хотите сказать, он может прислать за мной своего полицая? – Поймав ее ошеломленный взгляд, Мадди тряхнула головой: – Ладно, проехали…
Это платье-халат оказалось очень простого покроя – прямое, с высоким воротником и юбкой до пола, из-под которой выглядывали только острые загнутые носки туфель. Два раза обернув пояс вокруг талии и заколов его булавкой, Мадди сразу почувствовала себя лучше, несмотря на столь непривычное одеяние. Пригладив щеткой волосы, она оставила их распущенными. Косметикой Мадди почти не пользовалась.
Она вернулась в комнату, где ее, не скрывая нетерпения, ждала горничная.
– Прекрасно, синьорина, – кивнула она и направилась к двери.
Мадди последовала за ней. Сзади на поясе у горничной болталась связка ключей, наполовину закрытых передником. "А что, если схватить их и убежать?" – подумала Мадди. Нет, шансов практически не было. Совсем не просто справиться с крепко сложенной итальянкой.
Возле двери Мадди спросила:
– Как вас зовут?
– Доминика, – без улыбки ответила та. – Пойдемте, синьорина.
За дверью оказался длинный, скудно освещенный коридор с коротким пролетом ступенек в конце перед задернутой портьерой. Доминика шла быстрым шагом, и Мадди едва за ней поспевала. У портьеры горничная остановилась и отвела ткань в сторону.
Сделав шаг, Мадди оказалась на галерее средневекового зала.
Внизу в центре – длинный монастырский стол в окружении стульев с высокими спинками, рядом с камином – пара кушеток, обитых коричневой кожей, в дальнем конце зала – рояль. Видимо, граф был не только покровителем оперы, но и сам в какой-то мере обладал талантами в этой области.
Но в зале никого не было. Мадди вопросительно посмотрела на Доминику. Горничная молча кивнула на широкую лестницу, ведущую вниз, и исчезла за портьерой.
У Мадди появилась возможность более внимательно осмотреть помещение. И здесь была та же приманка. Ни дюйма деревянной обшивки – лишь ее искусная имитация на холсте. Золоченая клетка с попугаем тоже оказалась трехмерной игрушкой.
Из пары внушительных двойных дверей, выходящих на лестницу, только одна из них действительно открывалась – или, вернее, могла открываться, если была не закрыта на замок. Мадди тщетно старалась повернуть покрытую патиной медную ручку.
По крайней мере, огонь в камине оказался настоящим.
Она посмотрела на картину, висящую над камином. Вероятно, это одна из любимых собак графа – немецкая овчарка, изображенная на высокой скале на фоне серого штормового неба. Но потом, вглядевшись, Мадди поняла: такое создание никто бы не назвал своим домашним любимцем.
"О господи, это же волк!"
Она и не знала, что произнесла это вслух, пока не услышала за своей спиной знакомый голос:
– Да, синьорина. Вы не ошиблись. Так что разрешите мне, пусть и с некоторым запозданием, пригласить вас в "Каза Лупо" – "Дом волка".
* * *
У Мадди перехватило дыхание. Она обернулась.
Он стоял в нескольких метрах от нее, секция фальшивых панелей бесшумно сомкнулась за его спиной. Стиль одежды, хотя и более формальный, чем в прошлый раз, еще больше смутил ее. Черные слаксы, обтягивающие бедра как вторая кожа, и белая шелковая рубашка с расстегнутым воротом необъяснимым образом придавали его облику что-то зловещее.
Мадди пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отступить назад.
– Что вы здесь делаете? – спросила она с вызовом.
Темные брови удивленно поднялась.
– Я пришел ужинать. Что же еще?
– Граф всегда ужинает со своими слугами? – холодно спросила Мадди.
– Когда пожелает, – спокойно сказал он. – Почему бы и нет?
– Потому что я надеялась – мне не придется вас больше видеть!
Он небрежно пожал плечами:
– Тогда давайте будем считать это самым большим разочарованием в вашей жизни.
– Ну а граф? Он ведь собирается к нам присоединиться? – раздраженно спросила она.
– Возможно, несколько позже. Если захочет. Это так важно?
– Разумеется… – Ее голос срывался от волнения. – Мне нужно поговорить с ним… заставить посмотреть на все здраво.
– Пустая трата времени. Эти разговоры никак не могут повлиять на его планы.
– Это вы так говорите. Может, он тоже одна из ваших жертв, которую вы захватили и держите для выкупа?
– У вас чересчур богатое воображение. Граф Валери свободный человек, занимается своими делами. Вам остается только надеяться – семья вашего жениха, не теряя времени, сделает все, что от них требуется, для вашего освобождения.
– А если они этого… не сделают?
Он снова пожал плечами:
– Тогда придется на них надавить. – Выразительная пауза дала возможность представить последствия этого "надавливания". – Но давайте не будем паниковать раньше времени.
В дверь постучали, и улыбающаяся горничная вкатила в зал тележку.
– А поэтому предлагаю вам расслабиться, – сказал он, – и присоединиться ко мне для аперитива.
– Спасибо, но – нет. – Мадди метнула на него гневный взгляд. – Вряд ли это можно назвать подходящим случаем для аперитива.
– Я уверен, вам нравится белое вино с содовой, – спокойно продолжал он, как если бы она ничего не сказала.
Откуда он это узнал? Сердце Мадди учащенно забилось.
– Мои слова относятся не к алкоголю. Я считаю неприемлемой вашу компанию. Вам кажется странным, что у меня нет желания проводить время с наемником графа? Хотя бы от этого он мог бы меня избавить!
– Такого рода вопросы граф обычно предоставляет решать мне самому.
– Напрасно. – Мадди бросила взгляд на лестницу. – Мне бы хотелось вернуться обратно в мою одиночную камеру. Сейчас же!
– Вы останетесь здесь, – холодно сказал он. – Я на этом настаиваю.
Он повернулся к горничной и что-то сказал той по-итальянски.
Почти мгновенно бокал с вином был втиснут в непослушную руку Мадди. Ей захотелось плеснуть ему в лицо это вино, чтобы увидеть, как сквозь холодную невозмутимость проступит хоть что-то человеческое.
– Grazie, – поблагодарила она.
Горничная улыбнулась и, налив в хрустальный стакан виски, исчезла за дверью.
Он взял свой стакан и поднял его в приветственном жесте:
– Salute!
Помедлив, Мадди ответила.
Его рот презрительно скривился.
– Позвольте мне угадать, – сказал он. – Вы не хотите пить за мое здоровье?
Она пожала плечами:
– Зачем мне притворяться? Кстати, откуда вы так хорошо знаете английский? Выучили, охотясь за иностранными туристами?
Его улыбка стала другой.
– Если они сами это мне позволяют, то почему бы и нет?
Она поспешила перевести разговор на другую тему:
– Могу я вас кое о чем попросить?
– Можете. Если только это опять не будет просьба увидеть графа. Я уже начинаю находить подобную настойчивость надоедливой.
– Вот оно как! – ядовито усмехнулась Мадди. – Графа не должны заставлять ждать, а вы не должны скучать. Постараюсь запомнить.
– С вашей стороны это было бы огромным одолжением. – Он помолчал. – Так что вы хотели бы узнать?
– Мне хотелось бы знать, куда подевались все мои вещи? В частности, мое кольцо и часы. Мне их должны непременно вернуть. Они мне… очень нужны.
– Боюсь, с этой временной потерей вам придется смириться. Вместе с вашими документами они отправились в Лондон. Дополнительное доказательство вашего нахождения у нас.
– Господи, как вы только посмели… – Ее голос дрогнул. – Джереми с ума сойдет от беспокойства!
Он усмехнулся:
– Надеюсь, это заставит Сильвестров поскорее принять наши условия. И ваше кольцо снова засверкает у вас на пальце. Что же касается часов, – продолжал он, – время течет быстро и без того, чтобы то и дело поглядывать на циферблат.
– Но вы же не отправили в Лондон мою одежду? Я хочу, чтобы мне ее вернули. Не могу же я целыми днями ходить в этом… – Она опустила глаза на свое платье-халат. – Это… это просто деградация какая-то.
– Деградация? Думаю, у вас не совсем верное представление об этом слове. Но одежду вам конечно же вернут. Тогда, когда я буду уверен – вы никуда не сбежите. Не раньше. Кроме того, – добавил он, скользнув взглядом по ее фигуре, – это платье, в отличие от того, в котором вы были вчера в Опере, надежно закрывает вас с ног до головы.
Мадди сделала глубокий вдох:
– Вы принесли меня в комнату, но… кто раздевал меня?
– Хотелось бы вам солгать, – сказал он с усмешкой. – Ну да ладно, не буду. Вас раздевала Доминика.
Мадди прикусила губу.
Чтобы отвлечься, она прошла через комнату и остановилась возле птичьей клетки.
– Почему в этом доме нет ничего настоящего?
– Это такой стиль. Здесь так принято. Вы привыкнете.
Сделав глоток вина, она подошла к кабинетному роялю и нажала на клавишу.
– По крайней мере, рояль настоящий. Граф – пианист?
Он пожал плечами:
– Когда-то в детстве, говорят, брал уроки, а сейчас… сейчас он играет только для собственного удовольствия. Вряд ли кто мог бы назвать его виртуозом… Почему вы спросили?
Она повернулась и с вызовом посмотрела на него.
– Потому что я не понимаю, как культурный человек может вести себя как простой варвар?
– Это зависит от того, что вы понимаете под словом "варвар". Думаю, вам знакомо такое выражение – цель оправдывает средства?
– И в самом деле, знакомо. Но какое может быть оправдание для насилия над совершенно незнакомым вам человеком?
– Ну, о вас много чего известно. Ваш возраст, работа, размер одежды, наконец. Даже ваши вкусовые предпочтения. А по сути, это лишь вопрос компенсации. Вы же, к несчастью, просто оказались тем инструментом, с помощью которого это может быть сделано.
– И это дает вам право держать меня здесь, как преступницу?
– Согласитесь, вам были причинены минимальные неудобства. – Теперь его голос звучал резко. – Настоящих преступников так не содержат. В тюрьме условия гораздо хуже.
– Надеюсь, вы и ваш босс скоро в этом убедитесь! Вы узнаете – мистер Сильвестр не из тех, кто прощает!
– То же самое можно сказать и о графе. Но ему пришлось очень долго ждать, чтобы доказать это. – Он помолчал и добавил: – Маддалена.
У нее перехватило дыхание.
– Это… не мое имя.
– Так ваше имя звучит на моем языке.
– В любом случае я не давала вам разрешения…
Он сделал глоток виски, задумчиво глядя на нее поверх стакана:
– А вы можете звать меня Андреа.
Мадди с вызовом вздернула подбородок:
– Есть еще одно известное выражение, синьор: "И не мечтайте!"
– О, не беспокойтесь, мне и без того есть о чем помечтать. Но я запомню ваши слова… А сейчас, – он повернулся к столу, – надеюсь, вы ко мне присоединитесь.
Конечно, Мадди могла бы просто сидеть, отказываясь от всего, но она съела все – от рыбных закусок со спаржей до восхитительной телятины, запеченной в вине с маленькими весенними овощами.
А также сыр и взбитые сливки с ягодным сиропом.
И конечно, вино. Для начала – кристально прозрачное с легкой желтизной – "Орвието", затем – полнокровное "Монтепульчано". А вместе с кофе попробовала и чистейшую граппу в маленьких стопках – невинно бесцветную и в то же время чертовски крепкую, как обнаружила Мадди, сделав первый глоток.
И все это – под пристальным и слегка насмешливым взглядом сидящего напротив мужчины.
Надо признать, роль хозяина ее тюремщик исполнял безупречно. Не обращая внимания на ее односложные ответы, он продолжал говорить, словно это был совершенно обычный ужин, а она – его гостья.
"Хорошие манеры, – думала она, – или отточенная наглость?"
Опера стала первой темой, которой они коснулись.
– Вам понравилось? – спросил он.
– Трагическая история. Возможно, мне стоило отнестись к ней как к предупреждению…
Он рассмеялся:
– Вы думаете, вас могут запихнуть в мешок, как Джильду? О нет. Это было бы ужасной потерей. Для всех.
Мадди покрутила бокал между пальцами.
– А когда граф ожидает ответа из Лондона?
– Один он уже получил. Но это было лишь подтверждение: документы и вещи доставлены по назначению. Теперь все зависит от вашего жениха и его отца.
Она с облегчением вздохнула:
– То есть я выйду отсюда через сорок восемь часов?
– Возможно.
– А это означает – вы и ваш босс окажетесь под арестом. Потому что мой первый звонок будет в полицию.
– Кто знает… К тому времени ваш настрой может измениться.