- И графиня, и замок очень дороги Леонардо, - как-то раз призналась Лизе Ана. - В детстве он понимал, что его родители несчастливы вместе, и все знали - вся округа об этом говорила, - что у его отца в Гранаде есть любовница. Она была танцовщицей фламенко, и у нее в жилах текла цыганская кровь. Леонардо обожал свою мать, и ему неприятно было думать, что отец уезжал из дому, чтобы в Гранаде встретиться с той, другой женщиной. Отец Леонардо мало интересовался делами. В то время замком и фабриками занимался управляющий. Это был отец Чано Веларде, кстати сказать. - Ана слегка покраснела. - Вот так и вышло, что Чано стал близким другом нынешнего графа. Детьми они почти все время проводили вместе, и в юности тоже. Им пришлось расстаться, только когда Леонардо отправили учиться в Англию. Я думаю, графиня опасалась, что он тоже может завести связь с какой-нибудь танцовщицей, как его отец, когда учился в университете в Гранаде. Позже получилось так, что эта танцовщица стала причиной смерти отца Леонардо - она вела машину на огромной скорости, машина разбилась, и они оба погибли. Причем, что самое ужасное, она умерла не сразу. Ее нашли в обломках машины. Она была в сознании, но потеряла зрение. Ее красивое смуглое лицо было до неузнаваемости обезображено, а на коленях она держала труп графа. Мадресита всегда страшилась, как бы эта трагедия не повторилась, но теперь…
Ана улыбнулась Лизе с почти детской доверчивостью:
- Теперь мы все очень счастливы, что ее внук, в котором вся ее жизнь, выбрал в невесты англичанку, такую, как ты. Теперь Мадресита успокоилась и страхи оставили ее, хвала Всевышнему.
После этого разговора Лиза старалась не думать о будущем. Она решила просто наслаждаться каждым мгновением, каждым днем, который проживала, и никакой день из ее прошлой жизни не мог сравниться с тем временем, что она проводила в Эль-Сефарине. Ей очень скоро наскучило завтракать в постели, и когда она нашла этот маленький патио за Лунными воротами, ей стали приносить завтрак туда.
Главная хозяйка в замке была в замешательстве, когда Лиза спросила у нее на это разрешения.
- Сеньорита должна давать нам приказания, чтобы мы их выполняли, - последовал ответ. - Сеньорита - будущая жена графа, владельца замка. Он будет рад, если мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вы остались довольны вашим пребыванием здесь. Сеньорита, наверное, хочет, чтобы ей подавали английский завтрак, Флорентина будет рада вам услужить.
Так и получилось, что теперь Лиза каждое утро, отдельно от всех, наслаждалась горячим чаем с вареными яйцами или яичницей, толстыми ломтиками жирной местной ветчины, хрустящими булочками и густым восхитительным мармеладом из местных апельсинов или других фруктов, всякий раз разных. Ей казалось, что с ней здесь обращаются, как с принцессой, и было бы совершенно невероятно, если бы ей не понравилось такое баловство. Долгие годы, когда Лиза работала швеей, она быстро проглатывала завтрак, чтобы успеть на утренний автобус, который вез ее до метро, потом на метро она доезжала до Кенсингтона. И теперь ей было очень приятно неторопливо наслаждаться превосходным свежайшим завтраком в саду, под гомон птиц, под горячим испанским солнцем.
Эль-Сефарин был бы райским местом… если бы она была здесь гостьей, а не подставной невестой хозяина. Она любила бы все это, но вместо этого только и делала, что мучилась угрызениями совести из-за своего ложного положения.
Вначале ей не хотелось исследовать замок, но любопытство в конце концов взяло верх, и она постепенно открывала для себя разные комнаты и залы, галереи и маленькие каморки в дальних концах замка. Лиза находила живописные полотна и гобелены, которые давали представление, какой была жизнь в Испании в былые дни. Однажды она вошла в залу с малиновым ковром и, забыв обо всем на свете, разглядывала высокий выгнутый потолок, расписанный в мавританском стиле, с которого свисали огромные люстры восточного вида. Здесь ей почудился темный страстный шепот мавританского прошлого. Диваны были завалены драгоценными шелками, ковры из плетеного шелка свисали с крашеных белых стен. Вдоль стен стояли серванты из дорогого резного дерева. В них были разложены варварские украшения и кинжалы, еще тех времен, когда иберийская семья смешала свою кровь с ястребиными сарацинами.
Теперь Лизе уже не приходилось удивляться, откуда в Леонардо де Маркос-Рейесе взялась такая непреклонная суровость. Она бродила по прекрасной старинной зале и постепенно начинала понимать, почему его отца так тянуло к темным страстным женщинам. Древние-древние страсти бродили в крови, и графиня это знала и пыталась их искоренить, сначала с помощью невесты-голубки из монастыря, потом удочерив Ану, которая, как она надеялась, со временем станет женой Леонардо.
Лиза остановилась перед шкафом: там на бархатных полках были разложены драгоценности, которые много лет назад, должно быть, служили украшениями женщине красивой и жадной. Камни в браслете были огромные, наверное, их даже тяжело было носить на руке. Были там и длинные цепи, которые наверняка доходили ей до щиколоток, где, наверное, она тоже носила какие-нибудь золотые цепочки и браслеты, унизанные драгоценными камнями. Щиколотки, мочки ушей, грудь блистали и переливались, когда она шла в полном блеске своего убранства. Одалиска восточной мечты… навязчивая идея, думала Лиза, созданная воображением мужчины, который просил ее позировать для портрета, надеясь в будущем отведать райского блаженства.
Она тихо стояла в этой пестрой зале, посмеиваясь про себя и недоверчиво покачивая головой, когда вдруг над ее ухом раздался голос, так что она от неожиданности подпрыгнула на месте. Девушка была в легком платье рубашечного покроя, одном из тех, которые она сшила себе из богатого набора тканей, подаренных ей Леонардо.
- Буэнос тардес, сеньорита. Я имею честь говорить с невестой моего друга графа?
Она быстро обернулась к говорящему и оказалась лицом к лицу со стройным, смуглым, очень красивым молодым человеком. Истинный испанец, с тонкими правильными чертами лица, он был одет в темный, безупречно сшитый костюм, в петлице которого была небольшая красная гвоздичка. Минуту он смотрел ей прямо в глаза с серьезным выражением, потом медленно раздвинул губы в улыбке. Лизе он понравился сразу и так сильно, что она не стала этого скрывать. По его доброй улыбке можно было сразу сказать, что у него отзывчивое сердце, и она уже догадалась, кто он такой, прежде чем мужчина склонил перед ней темную голову и слегка прищелкнул каблуками.
- Чано Веларде, сеньора, к вашим услугам. Я только сейчас из Мадрида, возможно, вам говорили обо мне.
- Да, вы правы, сеньор Веларде. - Лиза невольно улыбнулась ему во весь рот и протянула руку. - Рада с вами познакомиться, сеньор. Мне кажется, я вас уже знаю - по рассказам Аны.
Он взял ее руку и слегка пожал ее. Пальцы у него были сильные, но пожатие гораздо мягче и нежнее, чем у Леонардо.
- Искренне рад познакомиться, сеньорита. - В его глазах, устремленных на нее, вспыхнула искорка смеха. - Я пару раз слышал, как граф о вас рассказывал, но порой мне начинало казаться, что вы только плод его воображения. Я уж было решил, что он вас просто выдумал, чтобы графиня не могла сделать из него, закоренелого холостяка, женатого человека. Но теперь я вижу, что вы существуете и даже гораздо симпатичнее, чем граф позволял нам думать. Он даже не говорил, какого цвета глаза у его невесты, и я всегда над ним подшучивал. Я говорил, что если мужчина не может вспомнить цвет глаз своей подруги, значит, он ее на самом деле не любит. Но теперь мне понятно, почему он держал все это в секрете. Он происходит из старого рода, где веками жен прятали от глаз посторонних. Знаете, все эти идальго, которые держали закрытые балконы, где можно было только краем глаза увидеть силуэт женской фигуры под вуалью.
Лиза хихикнула и обвела рукой зал:
- Я только что обнаружила наследие мавров в моем… в Леонардо. Только посмотрите, какие здесь замечательные вещи! Скорее похоже на музей, где оставили след целые поколения семьи, живущей в замке. Взгляните на эти восхитительные кружева, а эти роскошные веера, гребни… А маленькие фигурки из янтаря и оникса, они, должно быть, бесценны. У меня просто дух захватывает от всего этого.
- Вы о драгоценностях? - спросил он. - Разве вы не любите носить украшения?
- Нужно быть статуей, а не то все эти роскошные золотые вещи просто пригнут к земле своим весом. Может быть, так и было задумано? Чтобы женщина склонялась к ногам своего хозяина?
- Да, полагаю, в те давние времена в целом так оно и было. - Чано отвечал сухо, с намеком в голосе. - Думаю, я немного успокою вас, если скажу, что Леонардо все-таки несколько более цивилизован в своих воззрениях на этот счет. Сам по себе тот факт, что он привез невесту из Англии, подтверждает это. В конце концов, британцам чужда мысль о порабощении женщин, разве не так? У нас много партнеров по бизнесу в Англии, и насколько мне известно, их жены имеют свободу делать все, что пожелают.
- Но мне кажется, вы не очень-то одобряете такой стиль жизни. - Лиза заметила, как рот его слегка сжался, между черными бровями появилась морщинка, словно он, истинный испанец, ни за что не позволил бы своей жене флиртовать с посторонними мужчинами. Интуитивно она догадалась, что сейчас он говорил как раз об этом аспекте отношений между мужем и женой, и, сама англичанка, она знала, что теперь не считается большим грехом искать на стороне развлечения от брачных уз. Если девушка в Англии идет на вечеринку, то там ей предложит развлечься скорее женатый мужчина, чем холостяк. Чано наверняка это знал, если он часто бывал в Англии. И Леонардо тоже. Значит, Чано должно казаться крайне странным, что Леонардо выбрал в будущие спутницы жизни девушку именно из Англии.
Она внимательно рассматривала Чано и старалась догадаться, знает ли он про Франкисту. У нее было подозрение, что тот не до конца верит в эту помолвку. Но при этом она понимала, что он очень предан этой семье и будет держать свои догадки при себе, раз Леонардо решил поступить именно так. Может быть, ему это даже на руку… если он на самом деле увлечен Аной и надеется, что когда-нибудь она достанется ему.
- Вы будете жить в замке, сеньор? - спросила она, в глазах у нее вспыхнул интерес к нему и Ане, и голос сразу потеплел. Ей вдруг показалось очень важным, чтобы хотя бы эта молодая девушка нашла свое счастье и взаимную любовь с этим умным, но довольно нахальным молодым человеком.
- Да, я приехал на несколько дней, нам нужно обсудить с Леонардо дела. Мы собираемся открыть новую фабрику за Малагой. Там много людей остаются без работы, когда заканчивается сезон сбора винограда. Сейчас в виноделии используется много машин, все меньше людей заняты ручным трудом, поэтому Леонардо решил, что будет разумно построить там фабрику - впрочем, вам наверняка скучно слушать про эти дела!
- Напротив, сеньор. Мне это очень интересно, - заверила его Лиза. - Мне приятно узнать, что граф озабочен благосостоянием бедных людей.
- Он думает не только о себе, несмотря на то что вырос в привилегированных условиях, - с теплотой в голосе отозвался Чано. - Но все равно пока еще рано говорить об этом деле - ничего не решено окончательно. Мы, испанцы, сеньорита, часто держим наши планы в секрете, мы очень суеверны, у нас считается, что дьявол может подслушать наши надежды и мечты, поэтому мы сбиваем его со следа, говоря о другом. Скажите, как вам понравился замок?
- Он совершенно как из сказки, - улыбнулась она. - Мне трудно было представить, что в наше время еще могут остаться такие места.
- Разве Леонардо не рассказывал вам о замке, когда вы встречались в Англии? - И снова она уловила в голосе Чано нотку недоверия. - Но наверное, он вам представлялся в воображении полуразрушенным, этакая развалина, доживающая последние дни, что, кстати, случилось со многими старинными испанскими замками из-за того, что их дорого содержать и высоки налоги на недвижимость.
- Было бы безмерно жаль, если бы такое чудесное место пришло в запустение, к тому же графиня любит Эль-Сефарин. - Лиза сказала это обыденным тоном, словно и не догадывалась, что близкий друг и наперсник Леонардо подозревает молодого графа в заговоре с целью пресечь попытки графини женить его.
- А что вы думаете о нашей графине? - спросил он. - За ней закрепилась репутация женщины властной, она пугает робких и слабых. Но вы, мне так показалось, не очень робкая барышня, я прав?
- Надеюсь, что так! Я уже видела графиню пару раз. И мы с ней, кажется, понравились друг другу. Она все еще хороша собой, любит поговорить о своей молодости, о своих победах, а мне нравится ее слушать. Наверное, это было очень романтично, когда влюбленные юноши собирались под ее балконом и играли на гитаре всю ночь напролет. Она мне рассказывала, что как-то вечером ей послали семь цветов семеро разных мужчин. У нас в стране романтика давно уже не в моде, но здесь, в Испании, еще можно услышать эхо тех романтических времен и увидеть их отголосок в прекрасных глазах испанских красавиц, когда они, прикрываясь веером, посылают взгляд мужчине.
- Значит, Испания вам нравится, сеньорита?
- Да… очень нравится. - Впервые за все время Лиза поняла, что это правда. Действительно, в ее сердце пробудилась любовь к этой стране, и хотя теперь она уже не сможет работать у Франкисты, когда уедет из замка и вернется к своей нормальной жизни, в Испании есть и другие города, где она может поискать работу по своей специальности. Леонардо предлагал ей деньги, может быть, она возьмет их и откроет свой маленький салон. Эта перспектива наполняла ее радостным предвкушением, и если дела в салоне пойдут хорошо, она сможет расплатиться и стать совершенно независимой деловой женщиной.
- Я так понял, что Ана пошла вниз, в деревню, по благотворительным делам, - сказал Чано. - Я на машине и хотел спросить вас, не желаете ли съездить вместе со мной в деревню? Мы заберем Ану и вернемся в замок.
- О, буду очень рада, сеньор. Пойду попудрю носик и тут же спущусь во двор.
- Прошу вас, не забудьте надеть шляпу. У меня машина с открытым верхом, солнце сильно печет, а у вас такая светлая кожа. Мне бы не хотелось, чтобы у подружки Леонардо случился солнечный удар.
- Хорошо, непременно возьму шляпку.
Лиза быстро отвернулась и пошла к двери, чтобы он не заметил жаркий румянец, который залил ей щеки. У себя в комнате она переоделась в светлые брюки и рубашку салатного цвета. Припудрив сильно раскрасневшееся лицо, она схватила широкополую соломенную шляпу, которую на днях ей подарила Ана, и побежала вниз по лестнице. К тому времени, как девушка спустилась во двор к машине, вид у нее уже был спокойный и она уже была готова к поездке. Ей понравилась блестящая голубая машина Чано.
Словно по обоюдному молчаливому согласию, они больше не говорили о графе, и машина ровно и неслышно катилась по извилистой горной дороге. На одном повороте Лиза увидела кусочек сверкающего на солнце моря. Она тут же сказала, что давно уже хочет поплавать. Может быть, Чано удастся уговорить Ану отвлечься от своей благотворительной работы, которую она выполняет добровольно, и они все втроем съездят на пикник на берег моря.
- Ана очень серьезная для такой молодой девушки, - мягко рассмеялся он. - Я раньше не вмешивался в ее дела, потому что - честно говоря - всегда думал, что она станет юной графиней. Но теперь, надеюсь, смогу ее убедить немного отдохнуть, пока я здесь. Она должна понять, что я считаю ее очень симпатичной, а для молодой девушки еще настанет время забот и обязанностей. Я заметил, сеньорита, что вы пока еще не взяли в руки корзину и бинты.
- Прошу вас, зовите меня Лиза. - Она смущенно рассмеялась и вдохнула чистый горный воздух. - Я же в отпуске, сеньор, и снова примусь за работу, когда отпуск закончится. Мне кажется, Ане просто скучно все время проводить в замке. В ней гораздо больше материнской заботы, чем, например, во мне. И кажется, ей искренне нравится заботиться об этих очаровательных малышах там, в деревне. В Ане есть что-то напоминающее Мадонну. Мне кажется, из нее выйдет превосходная жена.
Казалось, эти слова произвели на Чано глубочайшее впечатление, и некоторое время он вел машину молча. Когда они на большой скорости подъехали к дороге, огибающей основание горы, Лиза откинулась назад на сиденье, чтобы насладиться прекрасным видом. То там, то здесь на желто-коричневую землю падала тень от фигового дерева, чьи резные ветви четким силуэтом рисовались на фоне жаркого неба, в котором временами чертил круги ястреб, широко распластав крылья, - красивое природное создание, словно выгравированное на фоне солнца и неба. Иногда по дороге им попадались небольшие домики, с высокими заборами из дикой груши, чтобы оградить от хищных птиц фруктовые сады и оливковые рощицы. За забором просвечивали белые глиняные домики фермеров, иногда в тенистых дворах она замечала буйное цветение огненной герани.
Под ярким солнцем эти одинокие фермы смотрелись очень живописно, но Лиза подумала, что их обитателям, наверное, приходится нелегко, когда с гор спускается шторм и фиолетовые молнии пронизывают небо по всей округе. Трудно было забыть, что горы здесь совсем близко, со всех сторон, величественные и мрачные, как каменные изваяния великих правителей, смотрящие на мир внизу, отчего деревеньки в долине казались почти игрушечными, приютившимися в расселине гор.
Лиза попала в деревню в первый раз, и день выдался таким золотистым и чистым, что каждый домишко казался нарисованным в обрамлении высоких, покрытых разными оттенками зеленого горных вершин.
Некоторые стены домов были гранатового цвета, другие покрыты листьями и цветами вьющегося винограда, который поднимался до покатых крыш, аккуратно выложенных красной черепицей. Все двери были сделаны в виде мавританских арок, в отличие от квадратной двери монастырского госпиталя с вырезанным золотым крестом над узкой белой колокольней, куда Ана приходила ухаживать за новорожденными младенцами и детишками, временно оказавшимися в просторной белой палате.
Самым живописным местом в деревне была миниатюрная площадь, роскошно выложенная плиткой, как в самом Мадриде, окруженная деревьями, с красивым маленьким фонтаном в центре. В воздухе висел аромат розмарина, и Чано объяснил Лизе, что местные булочники топят розмарином печи, потому что он обильно растет на местных склонах. Его собирают в большие вязанки и везут в деревню на спинах осликов.
Этот густой пряный аромат следовал за ними в горячем полуденном воздухе, когда Чано проезжал через деревню, чтобы поставить машину в тени старой арабской башни, которая осталась стоять со времен нашествия мавров. Башня была из темно-рубинового камня, скорее всего добытого на склонах гор. Она строилась на века, и действительно, ее темный восточный силуэт всюду попадался на глаза жителям Эль-Сефарина.
Выйдя из машины, оба они на некоторое время остановились, впитывая первозданную красоту этого потерянного во времени местечка.
- Да, - прошептал Чано, словно догадавшись, о чем она думает. - Камень и гранит для строительства замка добывались в горах, на высоких склонах, и наверняка многие предки нынешних жителей были заняты на этом строительстве. Красота не рождается без тяжелого труда мужчины и чудной фантазии женщины.
- "Овеянный славой, стоит величавый замок старинный под снежной вершиной", - процитировала Лиза. - Как подумаешь об этих местах, о замке там, высоко в горах, на память сразу приходит Теннисон. Мне всегда почему-то казалось, что когда он писал эти строчки, имел в виду не английский замок.