Но Хетти достаточно разумна, чтобы не показать этого ни Оливеру, ни мисс Баттерфилд. Небольшое противодействие со стороны тираничной старухи, которую так любила изображать Хетти, заставит молодежь объединить силы. А объединение сил означает разговоры наедине, привычку доверять друг другу, а если повезет, то и любовь.
Хетти обязана сделать это для внука. Из-за ее собственных ошибок он провел юность, сооружая вокруг себя крепость зла и безнадежности, полагая, что другого ему не суждено.
Хетти считала иначе. В нем заложены великие задатки, если только он разрешит тебе их распознать. И мисс Баттерфилд поможет ему их развить. Хетти просто знала это, и все. А она никогда не ошибалась.
Глава 8
Со старинным кубком в руке Оливер стоял в Королевском дворе, названном так в память о Генрихе VIII, который любил его, когда был хозяином этого дома, похожего на крепость. Оливер с самого детства тоже любил этот внутренний двор. Именно сюда убегал он от ссор родителей, играл на широких плитах двора среди стен из зернистого песчаника, пытаясь забыть все на свете - свое положение наследника, тот кошмар, в который превратился брак родителей… Глядя на звезды, он мечтал улететь к ним и сгореть в ярком огненном сиянии.
Оливер горько усмехнулся. Сейчас забыть не удастся. Пригласив бабушку в Холстед-Холл, он совершил ошибку. Она щедро тратит тут деньги, увеличивая зависимость братьев и сестер от ее богатства.
Оливер отхлебнул вина. С ним это не пройдет. Он не позволит ей распоряжаться в Холстед-Холле. Пусть он ненавидит этот дом, но дом принадлежит ему, и он сам будет решать, как здесь жить.
- Ваша сестра сказала мне, где вас искать, - раздался у него за спиной тихий голос.
Оливер напрягся, потом сделал еще один глоток.
- А я-то думал, вы уже на пути в Лондон.
- С чего бы вдруг? Оливер вздохнул.
- Я достаточно хорошо знаю свою бабушку. Думаю, тот разговор в гостиной свелся к предложению денег.
Мария подошла ближе. Оливер почувствовал исходящий от нее запах розы и чего-то еще.
- Вы думали, я возьму у нее деньги?
В ответ Оливер вооружился привычным цинизмом:
- А почему бы вам их не взять? Я бы на вашем месте взял.
- Вы ведь сказали, что, если я не останусь на ночь, вы бросите нас с Фредди в тюрьму.
- Но вы ведь наверняка догадались, что у бабушки хватит влияния предотвратить это.
- Возможно, я испугалась риска.
Оливер насмешливо фыркнул:
- Ну разумеется, ведь вы такая робкая.
Мария мягко усмехнулась:
- Такого о себе я еще не слышала.
Пытаясь угадать ее настроение, Оливер бросил на девушку косой взгляд.
- Приняв ее предложение, вы оказались бы в выигрыше. С ее деньгами вы могли сколько угодно искать своего жениха и, кстати, избавиться от пребывания здесь. - "И от меня", - мысленно добавил он.
- К счастью для вас, я не так меркантильна. Я обещала остаться здесь на ночь, и я останусь.
Облегчение, которое испытал в этот миг Оливер, удивило его самого. Она только средство борьбы, ничего больше. Если понадобится, он найдет другую.
В лунном свете ее лицо светилось, как у ангела, а светлые косы, короной уложенные на голове, казались сияющим нимбом.
Оливер зарычал. Нимб, ангелы, лунный свет - да что на него нашло, в конце концов, откуда такие странные фантазии?
- Если бы вы сбежали, я бы не стал вас винить. Ваша цель - найти Хайатта.
- Вы дурного мнения о людях, но некоторые из нас держат слово и не забыли о честности.
Сам Оливер давно забыл это слово. С насмешливой улыбкой он поднес к губам кубок.
- Вам повезло, мисс Баттерфилд. Думаю, бабушка удивилась. Наверное, вы первая, кого она не смогла купить.
- О! Кого же она покупала раньше?
В мозгу Оливера вспыхнули сцены той страшной ночи. Сам он дрожит от ужаса, а бабушка мечется, успокаивает слуг, сует взятки направо и налево, чтобы замять скандал.
- Никого. Забудьте, что я сказал.
- Вы ведь часто так делаете? Оливер залпом допил остаток вина.
- Как?
- Замыкаетесь в себе, когда кто-нибудь пытается заглянуть в вашу душу. Стараетесь все обернуть в шутку.
- Если вы пришли, чтобы читать мне мораль, не трудитесь, - огрызнулся он. - Бабушка делает это безупречно, вам трудно с ней соревноваться.
- Просто я хочу понять.
- А я хочу, чтобы меня проглотила звезда, но наши желания не всегда сбываются.
- Что?
- Забудьте. - Резко развернувшись, Оливер направился к ближайшей двери в стене, но Мария поймала его за рукав.
- Почему вы так сердиты на свою бабушку?
- Я же говорил вам: потому что она пытается разрушить мою жизнь и жизни моих сестер и братьев.
- Заставляя вас вступить в брак, чтобы у вас были дети? Я думала, что от всех лордов и знатных леди ждут именно этого. А вы пятеро уже достаточно взрослые для брака. - В тоне Марии послышалась насмешка. - А некоторые уже не просто взрослые…
- Придержите язычок, дорогая, - оборвал ее Оливер. - Я сегодня не в настроении выслушивать нотации.
- Из-за вашей бабушки? Но ведь вы сердитесь не только из-за ее требований? Причина кроется глубже.
Оливер бросил на нее гневный взгляд.
- Какое вам до этого дело? Или она завербовала вас в свои ряды?
- Едва ли. Миссис Пламтри просто сообщила мне - дальше я цитирую - "что вы женщина, которая никак не удовлетворяет моим требованиям к его жене".
Оливер улыбнулся точности, с которой Мария воспроизвела даже интонации бабушки.
- Я же говорил вам, что так и будет.
- О да! - воскликнула она. - Вы оба прекрасно умеете оскорблять людей.
- Да, это один из моих многочисленных талантов.
- Ну вот - опять. Опять вы пытаетесь все превратить в шутку, вместо того чтобы поговорить о том, что нас действительно беспокоит.
- И что же это?
- Ваша бабушка поставила ультиматум, но в ярость нас приводит нечто другое. Так что же она сделала?
Черт возьми, неужели она не оставит его в покое?
- С чего вы взяли, что она что-то сделала? Может быть, во мне говорит просто дух противоречия.
- Конечно, говорит. Но сердитесь вы на нее не на это.
- Если вы собираетесь две недели задавать мне глупые вопросы, которые не имеют ответов, тогда я готов оплатить ваш отъезд в Лондон.
Девушка улыбнулась.
- Нет, не готовы. Я вам нужна.
- Это правда. Но раз я плачу за услуги, то думаю, что имею право обговорить условия этих услуг. Дурацкие вопросы не входят в сделку.
- Пока вы мне еще ничего не заплатили, - легкомысленным тоном проговорила она. - Так что пока я свободна от условий. К тому же я весь вечер изо всех сил старалась ради вашего дела. В конце беседы с вашей бабушкой я сообщила ей, что у меня к вам есть "чувства" и что у вас ко мне тоже есть "чувства".
- И вы не поперхнулись на этой лжи?
- Но у меня к вам действительно есть чувства, правда, не те, о которых она подумала. Но миссис Пламтри подозревает, что дело нечисто. Она более проницательна, чем вы думаете. Сначала она обвинила нас в том, что мы устроили фарс, а когда я стала это отрицать, она заявила, что я "поймала вас в сети", чтобы завладеть вашим состоянием, которое достанется вам от нее.
- И что вы на это ответили?
- Сказала, что она может оставить себе свои драгоценные денежки.
- Правда? Хотел бы я услышать это собственными ушами. - Мария поражала его все больше. Никто еще не сумел противостоять бабушке, одна лишь эта маленькая американка с ее наивной верой в справедливость, добро и совесть.
Никто и никогда не защищал его с таким рвением, даже собственные братья. Особенно если учесть, как он сам с ней обошелся.
- Теперь я понимаю, почему вы так настроены против нее, - продолжала Мария. - В ней действительно есть качества, с которыми трудно смириться.
Оливер заглянул в пустой кубок.
- Вы смотрите на это как на порок, - возразил он, - но сама она думает, что защищает нас.
- Тем не менее, вы на нее сердиты.
- О Господи, оставьте наконец эту тему. Я не сержусь на бабушку. - Он резко шагнул к Марии. - Если вы не перестанете говорить об этом, я займу ваш рот чем-нибудь получше.
Она подняла на него удивленный взгляд.
- Я не понимаю…
И тут он ее поцеловал. Пусть бьет его в пах, пусть дает пощечину - это лучше, чем слушать вопросы о том, что он не желает обсуждать.
Но она не ударила его. Она тихо стояла и не сопротивлялась. Оливер отстранился и с подозрением заглянул ей в лицо.
- Ну? И вы не двинете мне под дых? Не приставите нож к горлу?
Мария улыбнулась.
- А вам бы этого хотелось? Хотелось, чтобы я стукнула вас по щиколотке и в гневе удалилась? Тогда бы вам не пришлось отвечать мне. Но я хитрее, Оливер. Я не собираюсь прекращать свои вопросы лишь потому, что…
Отшвырнув кубок, он снова ее поцеловал. Теперь обе его руки были свободны, и он притянул ее к себе, сумел воспользоваться открывшимися от неожиданности губами и проник языком в ее рот, такой сладкий, нежный, невинный. И такой опасный.
Он резко отстранился. А она - нет.
- Что это? Что вы сейчас сделали? - задыхаясь, спросила она.
Ее внезапное возбуждение вызвало у него в груди болезненный отклик. Этого не следовало допускать.
- Еще один вид поцелуя. - И, не сумев сдержаться, он провел большим пальцем по ее губам. - Очень интимный.
Мария слушала его как завороженная. Еще один вид поцелуя? Значит, они бывают разные? И от этого так стучит ее сердце? Почему же Натан никогда так ее не целовал?
О Боже! Натан!
Она позволила самому Роктону целовать себя и даже не вспомнила о Натане.
И все же ей хотелось узнать, почему поцелуи Оливера другие? Может быть, дело в ней самой или в том, что у Оливера есть опыт, а респектабельный Натан не имел его?
- Поцелуйте еще, - не думая выпалила она.
Черные глаза Оливера сверкнули в лунном свете.
- Зачем?
- Разве вы не хотите?
У Марии оборвалось сердце. Значит, дело в ней, если такой законченный развратник, как Оливер, не стремится ее поцеловать еще раз.
- Конечно, хочу, - прорычал он, - но не хочу получить удар в пах.
- Я не буду вас бить, - неловко пообещала она. - Просто я… хочу посмотреть, что это такое.
Оливер с интересом прищурился.
- Разве Натан никогда вас не целовал?
- Не так. - Она вздернула подбородок и пояснила: - Не все мужчины так бесстыдны, как вы.
По губам Оливера пробежала циничная улыбка.
- Это правда. - И он снова ее поцеловал.
Это было великолепно! В сто раз острее, чем любой поцелуй Натана! Сначала по коже побежали мурашки, потом она стала гореть, как от ожога. Сердце колотилось как сумасшедшее. Вкус вина в его дыхании, терпкий, но сладкий, опьянял ее, а от пряного запаха его одеколона у нее закружилась голова.
Когда его язык проник глубже в ее рот и стал там ритмично двигаться, у Марии подкосились ноги. Она схватилась за его сюртук, чтобы не упасть и не рассыпаться на тысячи хрупких осколков. Потом она осторожно сама просунула кончик языка в его рот, просто из любопытства, чтобы узнать, что чувствует человек при таком поцелуе. В горле Оливера родился низкий рокочущий звук. Железной рукой он притиснул ее к себе. Его губы двигались с голодной жадностью.
Мария напомнила себе, что с его стороны это лишь игра, один из тысячи поцелуев, которые он дарил тысячам женщин, но в голове вдруг возник голос его бабушки: "Он во многом уязвим, о чем вы даже не догадываетесь".
Оливер оторвался, наконец, от ее губ и хрипло прошептал:
- Ваш жених сумасшедший: сбежал и оставил вас на милость других мужчин! - И провел губами по линии подбородка к ее шее. - Он недостоин вас.
- А вы? - выдохнула Мария.
- Видит Бог, нет. Но разница в том, что мне это безразлично.
- Безразлично… все это?
- Нет, вот это мне небезразлично. - Его рука скользнула ей на грудь и стала энергично двигаться, отчего сосок затвердел и отозвался сладкой болью. Мария испытала шок. - Мне нравится заниматься любовью с ангелом при свете звезд.
Когда его слова проникли в ее затуманенный желанием мозг, Мария застыла. Заниматься любовью? О Боже, что она делает?! Его рука лежит на ее груди! Она резко оттолкнула Оливера.
- Вы имеете в виду - при свете звезд заниматься любовью с женщиной. Подойдет любая. Я просто оказалась под рукой.
Гнев в его глазах на секунду дал ей надежду, что он станет протестовать. Но маркиз просто пожал плечами, гнев исчез из его взгляда, и с циничной ухмылкой он подтвердил:
- Я вижу, вы хорошо меня знаете.
- Да, - сдавленно произнесла она. - И должна благодарить за это вашу сестру. Я очень хорошо изучила привычки лорда Роктона. - Мария старалась унять сердцебиение. Он не должен догадаться, как сильно она поддалась иллюзии и поверила, что небезразлична ему.
- Тогда вы должны знать, что Роктон никогда не удовлетворяется одними лишь поцелуями. - И он снова потянулся к Марии, но та отшатнулась и, защищаясь, скрестила на груди руки.
- Для одного вечера достаточно практики, сэр.
- Практики? - изумился он.
- Я имею в виду практику в поцелуях. Теперь я поняла, что мне предстоит многое узнать о них до того, как я выйду замуж за Натана. Насколько я понимаю, лучшего учителя, чем вы, не найти. Недаром ваша сестра так расхваливала таланты лорда Роктона по части обольщения.
На лице Оливера дернулся мускул, и Мария поняла, что задела его за живое.
- И что же, могу я сравниться с персонажем романа?
- Вы же знаете, фантазия всегда ярче, чем жизнь.
- Разумеется, знаю, - холодно произнес он.
- Все же это был очень полезный урок. Я искренне вас благодарю. - Мария говорила правду, ведь он действительно научил ее не принимать его слишком всерьез. Особенно если она намерена сохранить добродетель.
Оливер ясно сказал, что не хочет жениться. И пусть она сама не слишком уверена насчет Натана, но бросать своего жениха тоже не готова. А значит, отныне ей следует быть очень и очень осторожной с его светлостью.
- Мне кажется, нам надо вернуться к остальным, - сказала она.
- Идите вперед, через минуту я тоже приду.
Благодарная за то, что все кончилось благополучно, Мария убежала. И только оказавшись в столовой, она вспомнила, что Оливер так и не сказал ей, за что сердится на свою бабушку.
Глава 9
Оливер смотрел, как Мария бежит к дому. Это зрелище никак не помогало ему успокоить свое возбуждение. Если она останется после сегодняшней ночи, надо будет купить ей какую-то одежду, и поскромнее, чтобы не мучиться желанием опрокинуть ее на спину и…
Черт возьми! Обычно женщины после его поцелуев сами прыгали к нему в постель, а эта расценила их как "практику" перед браком со своим занудным женихом. Хотя его самого она, видимо, тоже сочла занудным.
"Фантазия всегда ярче, чем жизнь".
Дерзкая девчонка! Черт возьми, теперь придется прочитать хотя бы один из дурацких романов Минервы. Надо же узнать, что она там про него понаписала.
Возбуждение не ослабевало, и не было шанса найти облегчение. Ему нужно изображать нежного влюбленного до тех пор, пока бабушка не уступит, а она и так уже заподозрила заговор. Она ни за что не поверит в помолвку, если он будет мотаться по лондонским публичным домам каждый раз, когда эта соблазнительная девица возбудит его.
"Если только я ее не соблазню".
Кровь снова закипела у него в жилах. И поделом ей будет. В конце концов, она сама попросила ее поцеловать. Сама приоткрыла нежные теплые губы, заставив его гореть как в огне и жаждать ее.
Оливер насторожился. Гореть - да, но жаждать? Он не жаждал ни одной женщины, они всегда были только партнерами в игре, помогали скоротать время до…
До чего?
Внезапно, как при вспышке молнии, ему представилось будущее. Годы и годы пьянства, чтобы скоротать бесконечные ночи. Сотни случайных женщин, которых забываешь уже наутро, намеренно не запоминая ни лиц, ни имен.
Но разве у него есть выбор? Он не создан для семейной жизни, и любая разумная женщина тотчас это поймет. Он никчемный бездельник и гуляка.
"Ты ведешь себя в точности как твой отец…"
За исключением того, что отец не стал бы ввязываться во флирт с девушкой вроде Марии Баттерфилд. Отец, после того как спас имение с помощью денег матери, вернулся к почти холостяцкой и не слишком умеренной жизни.
Мать чувствовала себя униженной. С каждой новой изменой она все больше ожесточалась, ревновала, скандалила. К концу они жили двумя враждующими лагерями, а дети оказались заложниками этого противостояния.
Оливер подобрал кубок и взглянул на свое отражение в его золотом боку. Разница между ним и отцом была именно в отношении к детям. Страдая в детстве от семейного неблагополучия, он не хотел навлечь на других такое же несчастье, потому что искренне верил, что семья и дети означают верность.
Получив в наследство отцовский темперамент, Оливер не желал пускать в свою жизнь женщину. Он не станет этого делать ни ради бабушки, ни ради продолжения рода, ни ради спасения Холстед-Холла. Отцу следовало поступить так же, тогда он не разрушил бы жизнь матери и жизни своих детей.
Бабушка рехнулась, если думает, что он пойдет по стопам отца. Он не собирается брать в жены какое-нибудь невинное создание, а потом погубить его. Так что лучше не думать, как соблазнить мисс Баттерфилд, ведь именно это способно поколебать его решимость остаться холостяком. К тому же нельзя забывать о ее проницательности. "Ну вот - опять. Опять вы пытаетесь все превратить в шутку, вместо того чтобы поговорить о том, что вас действительно беспокоит".
Наверное, в этом и есть самый большой соблазн. Мария дразнит его обещанием счастья, и он тянется к ней, как пчела за нектаром. Это сочетание невинности и любопытства, решительности и уязвимости околдовывает его.
А тут еще этот ее разговор с бабушкой. Она ведь отказалась от денег. У нее был шанс утереть ему нос и сбежать, но она осталась и позволила себя поцеловать.
У поцелуя был вкус запретного плода. Он поцеловал порядочную девушку! И этот поцелуй возбудил его больше, чем ласки более опытных женщин, Оливер не ожидал, что получит столько удовольствия, обучая ее.
И он тут же вообразил, как станет учить ее другим ласкам и удовольствиям. Ведь это возможно сделать, не попадая в ловушку, не так ли? Она хочет "практики" - пожалуйста! И для этого вовсе не нужно ее соблазнять. Доставлять удовольствие женщинам - это его сильная сторона, в конце концов. Его сердце сжалось при мысли о том, как она будет содрогаться от страсти в его объятиях, как эти нежные губы станут просить большего, как наступит разрядка, и он услышит, что в сладком бреду она шепчет его имя…
Оливер зарычал и заставил себя выбросить из головы эти мысли. Он сумасшедший, если думает о таком. Он даже не знает, останется ли она здесь после сегодняшней ночи.
Маркиз решительно направился к двери. Давно пора вернуться в столовую. Кто знает, что Мария, а хуже того - Фредди рассказывают остальным?
Однако когда он вошел в столовую, там сидела одна только Минерва, которая, похоже, ждала его.
- А где все?